Что общего в методах борьбы интеллигенции и пролетариата
Ленин об интеллигенции и пролетариате
Никто не решится отрицать, что интеллигенция, как особый слой современных капиталистических обществ, характеризуется, в общем и целом, именно индивидуализмом и неспособностью к дисциплине и организации (ср. хотя бы известные статьи Каутского об интеллигенции); в этом, между прочим, состоит невыгодное отличие этого общественного слоя от пролетариата; в этом заключается одно из объяснений интеллигентской дряблости и неустойчивости, так часто дающей себя чувствовать пролетариату; и это свойство интеллигенции стоит в неразрывной связи с обычными условиями ее жизни, условиями ее заработка, приближающимися в очень и очень многом к условиям мелкобуржуазного существования (работа в одиночку или в очень мелких коллективах и т. д.). Не случайность, наконец, и то, что именно защитники формулы т. Мартова должны были выдвинуть примеры профессоров и гимназистов! Не поборники широкой пролетарской борьбы выступили, в спорах о §1, против поборников радикальнозаговорщической организации, как думали гг. Мартынов и Аксельрод, а сторонники буржуазно-интеллигентского индивидуализма столкнулись с сторонниками пролетарской организации и дисциплины. (Стр. 254)
Политическая партия не заслуживала бы уважения, если бы она не смела называть свою болезнь настоящим именем, ставить беспощадный диагноз и отыскивать средства лечения. (Стр. 305)
Нельзя не припомнить по этому поводу блестящей социально-психологической характеристики этого последнего качества, которую дал недавно К. Каутский. Социал-демократическим партиям разных стран нередко приходится теперь переживать одинаковые болезни, и нам очень, очень полезно поучиться правильному диагнозу и правильному лечению у более опытных товарищей. Характеристика некоторых интеллигентов К. Каутским будет поэтому только кажущимся отступлением от нашей темы.
… «В настоящее время нас опять живо интересует вопрос об антагонизме между интеллигенцией и пролетариатом. Мои коллеги (Каутский сам интеллигент, литератор и редактор) будут сплошь да рядом возмущаться тем, что я признаю этот антагонизм. Но ведь он фактически существует, и было бы самой нецелесообразной тактикой (и здесь, как и в других случаях) пытаться отделаться от него отрицанием факта. Антагонизм этот есть социальный антагонизм, проявляющийся на классах, а не на отдельных личностях. Как отдельный капиталист, так и отдельный интеллигент может всецело войти в классовую борьбу пролетариата. В тех случаях, когда это имеет место, интеллигент изменяет и свой характер. И в дальнейшем изложении речь будет идти, главным образом, не об этого типа интеллигентах, которые и поныне являются еще исключением среди своего класса. В дальнейшем изложении, если нет особых оговорок, под интеллигентом разумею я лишь обыкновенного интеллигента, стоящего на почве буржуазного общества и являющегося характерным представителем класса интеллигенции.
… Идеальным образчиком интеллигента, который всецело проникся пролетарским настроением, который будучи блестящим писателем, утратил специфически интеллигентские черты психики, который без воркотни шел в ряду и шеренге, работал на всяком посту, на который его назначали, подчинял себя всецело нашему великому делу и презирал то дряблое хныкание (weichliches Gewinsel) по поводу подавления своей личности, какое мы слышим часто от интеллигентов воспитавшихся на Ибсене и Ницше, когда им случается остаться в меньшинстве, — идеальным образчиком такого интеллигента, какие нужны социалистическому движению, был Либкнехт. Можно назвать здесь также и Маркса, который никогда не протискивался на первое место и образцовым образом подчинялся партийной дисциплине в Интернационале, где он не раз оставался в меньшинстве».
… Философия Ницше, с ее культом сверхчеловека, для которого все дело в том, чтобы обеспечить полное развитие своей собственной личности, которому всякое подчинение его персоны какой-либо великой общественной цели кажется пошлым и презренным, эта философия есть настоящее миросозерцание интеллигента, она делает его совершенно негодным к участию в классовой борьбе пролетариата.
Пролетарий — ничто, пока он остается изолированным индивидуумом. Всю свою силу, всю свою способность к прогрессу, все свои надежды и чаяния черпает он из организации, из планомерной совместной деятельности с товарищами. Он чувствует себя великим и сильным, когда он составляет часть великого и сильного организма. Этот организм для него — все, отдельный же индивидуум значит, по сравнению с ним, очень мало. Пролетарий ведет свою борьбу с величайшим самопожертвованием как частичка анонимной массы, без видов на личную выгоду, на личную славу, исполняя свой долг на всяком посту, куда его поставят, добровольно подчиняясь дисциплине, проникающей все его чувство, все его мышление.
Антагонизм этот — иного рода, чем антагонизм между трудом и капиталом. Интеллигент — не капиталист. Правда, его уровень жизни буржуазный, и он вынужден поддерживать этот уровень, пока не превращается в босяка, но в то же время он вынужден продавать продукт своего труда, а часто и свою рабочую силу, он терпит нередко эксплуатацию со стороны капиталиста и известное социальное принижение. Таким образом, интеллигент не находится ни в каком экономическом антагонизме к пролетариату. Но его жизненное положение, его условия труда — не пролетарские, а отсюда вытекает известный антагонизм в настроении и в мышлении.
Этот класс находится в известном антагонизме к пролетариату.
Вот именно таким дряблым хныканьем интеллигента, оставшегося в меньшинстве, и ничем больше — был отказ Мартова с коллегами от должности после одного только неутверждения старого кружка, были жалобы на осадное положение и исключительные законы «против отдельных групп», которые не были дороги Мартову при распущении «Южного рабочего» и «Рабочего Дела», а стали дороги при распущении его коллегии.
Вот именно таким дряблым хныканьем интеллигентов, оставшихся в меньшинстве, были все эти бесконечные жалобы. Упреки, намеки, попреки, сплетни и инсинуации насчет «компактного большинства», которые рекой полились на нашем партийном съезде (и еще более после него) с легкой руки Мартова. (Стр. 309–311)
Интеллигентскому индивидуализму, (который выказал себя уже в спорах о §1, обнаружив свою склонность к оппортунистическому рассуждению и к анархической фразе), всякая пролетарская организация и дисциплина кажутся крепостным правом. (Стр. 344)
…тов. Аксельрод констатирует антагонизм между пролетарскими и радикально-интеллигентскими тенденциями в нашей партии.
В этом тов. Аксельрод безусловно прав. Наличность этого антагонизма (и не в одной только русской социал-демократической партии) не подлежит сомнению. Мало того. Всем и каждому известно, что именно этот антагонизм в значительной степени и объясняет то деление современной социал-демократии на революционную (ортодоксальную тож) и оппортунистическую (ревизионистскую, министериалистскую, реформистскую), которое вполне обнаружилось и в России за последние десять лет нашего движения. Всем известно также, что именно пролетарские тенденции движения выражает ортодоксальная, а демократически-интеллигентские — оппортунистическая социал-демократия. (Стр. 367)
Пролетариат не боится организации и дисциплины, господа пекущиеся о меньшем брате! Пролетариат не станет пещись о том, чтобы гг. профессора и гимназисты, не желающие войти в организацию, признавались членами партии за работу под контролем организации. Пролетариат воспитывается к организации всей своей жизнью гораздо радикальнее, чем многие интеллигентики. Пролетариат, сколько-нибудь сознавший нашу программу и нашу тактику, не станет оправдывать отсталость в организации ссылками на то, что форма менее важна, чем содержание. Не пролетариату, а некоторым интеллигентам в нашей партии недостает самовоспитания в духе организации и дисциплины, в духе вражды и презрения к анархической фразе. (Стр. 376–377)
Именно фабрика, которая кажется иному одним только пугалом, и представляет из себя ту высшую форму капиталистической кооперации, которая объединила, дисциплинировала пролетариат, научила его организации, поставила его во главе всех остальных слоев трудящегося и эксплуатируемого населения. Именно марксизм, как идеология обученного капитализмом пролетариата, учил и учит неустойчивых интеллигентов различию между эксплуататорской стороной фабрики (дисциплина, основанная на страхе голодной смерти) и ее организующей стороной (дисциплина, основанная на совместном труде, объединенном условиями высокоразвитоготехнически производства).
Людям, привыкшим к свободному халату и туфлям семейно-кружковой обломовщины, формальный устав кажется и узким, и тесным, и обременительным, и низменным, и бюрократическим, и крепостническим, и стеснительным для свободного «процесса» идейной борьбы. Барский анархизм не понимает, что формальный устав необходим именно для замены узких кружковых связей широкой партийной связью. Связь внутри кружка или между кружками не нужно и невозможно было оформливать, ибо эта связь держалась на приятельстве или на безотчетном, немотивированном «доверии». Связь партийная не может и не должна держаться ни на том, ни на другом, ее необходимо базировать именно на формальном, «бюрократически» (с точки зрения распущенного интеллигента) редижированном уставе, строгое соблюдение которого одно лишь гарантирует нас от кружкового самодурства, от кружковых капризов, от кружковых приемов свалки, называемой свободным «процессом» идейной борьбы. (Стр. 381)
Сознательный рабочий давно уже вышел из тех пеленок, когда он чурался интеллигента, как такового. Сознательный рабочий умеет ценить тот более богатый запас знаний, тот более широкий политический кругозор, который он находит у социал-демократов интеллигентов. Но по мере того, как складывается у нас настоящая партия, сознательный рабочий должен научиться отличать психологию воина пролетарской армии от психологии буржуазного интеллигента, щеголяющего анархической фразой, должен научиться требовать исполнения обязанностей члена партии не только от рядовых, но и от «людей верха». (Стр. 382–383)
…конфликт автономизма и централизма, демократизма и «бюрократизма», тенденций к ослаблению строгости и к усилению строгости организации и дисциплины, психологии неустойчивого интеллигента и выдержанного пролетария, интеллигентского индивидуализма и пролетарской сплоченности. (Стр. 390)
neosovok
neosovokИ вновь продолжается бой
На днях коллеги обсуждали взаимоотношения пролетариата и интеллигенции:
К сожалению, оба автора сошлись на отделении пролетариата от интеллигенции и совершенно упустили их политэкономическую общность.
Вопрос актуальный, поэтому, вставлю «5 копеек».
О товарной (меновой) стоимости услуг
Поэтому, товарную (меновую) стоимость неправильно ставить в один ряд с потребительной стоимостью.
Товарная (меновая) стоимость вторична, потребительная стоимость первична – именно это один из фундаментов марксизма.
Таким образом, «услуги», производимые интеллигентами, являются потребительными стоимостями.
В условиях наиболее развитого товарного производства – капиталистического производства – все потребительные стоимости приобретают меновую (товарную) стоимость.
Поэтому, в условиях капиталистических товарно-денежных отношений услуга обладает товарной (меновой) стоимостью, а создание (оказание) услуги – это производство товарной (меновой) стоимости.
Поэтому, оказывая услугу, интеллигенция создает товарную (меновую) стоимость.
О срастании интеллигентской прослойки с буржуазией
Вспомним определения классиков:
«Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание»
(К. Маркс, К критике политической экономии, ПСС Маркса и Энгельса, 2-е изд., т.13 с.7).
«Классами называются большие группы людей, различающиеся но их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роди в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства».
(В.И.Ленин, Великий почин, ПСС 5-е изд., т.39, с.15).
Интеллигент срастается с буржуазией когда сам становится буржуином, т.е. когда в той или иной степени производит свою материальную жизнь способом капиталистической эксплуатации.
Наиболее распространенный вид срастания – это интеллигент, который одновременно является и капиталистом, и пролетарием.
Интеллигент, в потреблении которого 50% составляет прибавочная стоимость (например, учредительская прибыль, или доход по акциям) и 50% составляет зарплата (т.е. стоимость продажи собственной рабочей силы интеллигента), является на 50% капиталистом и на 50% пролетарием. Это же верно и для рабочего.
Политэкономическая общность пролетариата и интеллигенции
В условиях капиталистических отношений труд интеллигента сплошь и рядом присваивается капиталистом.
Труд интеллигента является источником прибавочной стоимости, а интеллигент – эксплуатируемым.
Капиталист присваивает прибавочную стоимость, потребляя товар «рабочая сила» интеллигента и продавая на рынке услуги, созданные трудом интеллигента.
Таким образом, эксплуатируемый интеллигент является пролетарием ровно настолько, насколько его труд присваивается буржуином.
Подавляющее большинство современных интеллигентов в России и на Украине – врачи, учителя, «офисный планктон» и т.д. – это 100% пролетарии.
Более того, вследствие перерастания конкуренции в монополию, выражающейся в концентрации и централизации капитала, подавляющая часть интеллигентов-буржуйчиков обречена на банкротство, т.е. 100% пролетаризацию.
Таким образом, ошибка некоторых марксистов заключается в отделении интеллигенции от пролетариата на надуманных, не политэкономических основаниях.
Поэтому, дело заключается в том, чтобы объяснить пролетарию-работяге, и пролетарию-интеллигенту их пролетарскую общность, и на этой основе объединить их борьбу против власти буржуинов.
Желающим овладевать марксизмом, напоминаю, что вот здесь:
вы найдете список основных работ классиков и рекомендуемую мной последовательность их изучения.
Давно не обновлял ссылки, поэтому, если какие-то не работают – работу классика нужно погуглить.
xommep
xommep
Третья часть цикла статей про пролетариат; который, в свою очередь, вырос из цикла статей про капитал. Собстно статьёй про пролетарскую мораль хотел уже было закрыть тему; но регулярно всплывает тема про работников умственного труда; собственно, уже из этой формулировки всё должно быть понятно, если подключать мозжечок; но так как не только лишь все могут это сделать, то придётся ещё немного покопетанить.
Вот, прямо сейчас «концерн Мосфильм» паразитирует на советском наследии, монетизируя фильмы, оплаченные советским народом.
Граждане либералы и примкнувшие к ним ложнозрячие могут возразить, что-де сам Ленин обзывал интеллигенцию прослойкой и г***м нации; но, во-первых, Ильич вообще был не воздержан на язык, и его нужно понимать в целом, а не дёргать слова из контекста (то же относится вообще ко всем); а во-вторых, напомните-ка, когда тов. Ленин преставился? И была ли к тому моменту какая-либо пролетарская интеллигенция. В здоровенной статье о университетах в царской России не нашёл ни одного упоминания о цензе при поступлении в ВУЗы; но он там определённо был, и был доступен в основном высшим сословиям; да, граждане до Революции делились на сорта вполне официально. И если смотреть на цитаты Ленина об интеллигенции, то там скажано так (с сокращениями, полную версию см. тут):
«„Интеллектуальные силы“ народа смешивать с „силами“ буржуазных интеллигентов неправильно. Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржуазии и её пособников, интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а г… „Интеллектуальным силам“, желающим нести науку народу (а не прислужничать капиталу), мы платим жалованье выше среднего. Это факт. Мы их бережём».
А что делать прямо сейчас? Да хотя бы честно осознать, кто ты есть. Это уже весьма немалый шаг.
Интеллигенция буржуазная, мелкобуржуазная и пролетарская
Опубликовано 24.09.2019 автором Оксана Снегирь в разделе Политический расклад комментариев 23
рабочие капитализм
 |
Интересы этой интеллигенции тесно связаны с интересами буржуазии, из рук которой она получает щедрое вознаграждение. Поэтому данная часть интеллигенции в силу своего положения является убежденной сторонницей существующего буржуазного строя.
Это – буржуазная интеллигенция. Она составляет очень малый процент из общей массы интеллигенции.
Кого же мы можем назвать пролетарской интеллигенцией? Это – та интеллигенция, которая сознательно встала на сторону пролетариата, которая борется за пролетарскую революцию и власть рабочего класса. То есть – пролетарской интеллигенцией является только марксистская интеллигенция.
Откуда берется пролетарская интеллигенция? Обычно ее ряды пополняются наиболее передовыми представителями рядовой интеллигенции, которые восприняли идеи научного коммунизма, или же наиболее развитыми рабочими, которые имели возможность ознакомиться с научным коммунизмом и осознать коренные интересы своего класса.
Пролетарской интеллигенции тоже очень мало по сравнению с остальной массой интеллигенции.
Вся остальная интеллигенция – это интеллигенция мелкобуржуазная. То есть, вся интеллигенция за исключением привилегированной (буржуазной) и за исключением пролетарской (марксисткой) – является мелкобуржуазной.
Она чувствует себя угнетенной при буржуазном строе, она недовольна гнетом капитала – но и на сторону рабочего класса она не встает, против капитализма она сознательно не борется. Она находится «между» буржуазией и пролетариатом. Ее положение – двойственное, промежуточное. Поэтому она и примыкает к мелкой буржуазии, для которой характерна именно двойственность и промежуточность.
Такова большая часть интеллигенции. Практически вся рядовая, непривилегированная интеллигенция (за исключением марксистов) – это интеллигенция мелкобуржуазная.
Почему же эта рядовая интеллигенция, недовольная гнетом капитала, не встает на сторону рабочего класса, не борется за социализм, а остается между буржуазией и пролетариатом?
Вдобавок к этому интеллигенция в принципе поставлена в антагонистическое положение по отношению к пролетариату. Интеллигенция – это обслуга господствующего класса. У нас господствующим классом является буржуазия. Следовательно, интеллигенция является обслугой буржуазии.
Ее дело – служить капиталу. Либо осуществлять государственное управление, то есть – помогать буржуазии осуществлять свою власть над пролетариатом. Либо – исполнять управленческую функцию на производстве, то есть – помогать буржуазии выбивать из пролетариата прибавочную стоимость. Либо – внедрять в сознание общества идеологию буржуазии, то есть – помогать буржуазии идейно господствовать над пролетариатом.
Поэтому, усвоив буржуазные идеи, она тем не менее недовольна существующим порядком. Получается именно каша, мешанина из противоречивых идей – которая очень характерна для мелкой буржуазии.
Как нам относиться к мелкобуржуазной интеллигенции?
Мы знаем, что мелкая буржуазия может примкнуть к пролетариату. И чем острее противоречия капитализма, чем больше усиливается гнет капитала над всеми трудящимися, в том числе и над мелкой буржуазией – тем больше вероятности, что мелкая буржуазия примкнет к пролетариату. Однако при этом она остается «проблемной», сохраняет свою двойственность. Поэтому пролетариат должен относится к ней с осторожностью, должен понимать, что в определенных условиях мелкая буржуазия может шатнуться в сторону буржуазии.
То же самое относится к мелкобуржуазной интеллигенции. Мелкобуржуазная интеллигенция может примкнуть к пролетариату. Поэтому мы можем вести пропаганду в этой среде – среди учителей, врачей, библиотекарей, рядовых работников культуры, промышленных управленцев нижнего звена, и даже среди мелких чиновников.
Буржуазная действительность помогает нашей пропаганде. Наглость правящего класса монополистов растет с каждым днем, растет их алчность и презрение к трудящимся. Они немыслимо усиливают грабеж и угнетение. Они доводят до нужды всех трудящихся, затягивают гайки по отношению ко всем трудящимся.
В этих условиях рядовая, непривилегированная интеллигенция все лучше осознает свое реальное положение – положение обычной прислуги капитала, только разве что с дипломом. Это облегчает нашу работу среди мелкобуржуазной интеллигенции, повышает возможность того, что часть ее примкнет к рабочему классу. Но при этом мы должны помнить, что взаимодействие с мелкобуржуазной интеллигенцией всегда будет достаточно сложным делом. Она никогда не избавится полностью от своих иллюзий, до конца будет сохранять характерную для нее шаткость и непоследовательность.
Отдельные представители мелкобуржуазной интеллигенции могут встать на позиции пролетариата, войти в марксистское движение – то есть, они станут пролетарской интеллигенцией.
Наша пропаганда среди мелкобуржуазной интеллигенции должна строиться на понимании ее положения и ее психологии. Мы будем указывать на те черты ее положения, которые сближают ее с пролетариатом – на ее материальное неблагополучие и гражданское бесправие. Мы будем подчеркивать, что правящий класс относится к ней высокомерно и пренебрежительно, безо всякого уважения к ее знаниям и ее труду. Мы объясним рядовой интеллигенции, что ее положение будет только ухудшаться, ее общественная значимость будет падать все ниже. Ибо наша экономика в результате реставрации капитализма откатилась к более низкому укладу, который не дает нам возможности поддерживать прежний технологический уровень. Это закономерно привело к гигантским потерям, к разрушению огромной части промышленности, к «деиндустриализации». Процесс разрушения промышленности продолжается и будет продолжаться. У буржуазной российской экономики нет сил остановить его. Разрушение промышленности неизбежно ведет к деградации науки и образования. А деградация науки и образования ведет к падению значимости интеллигенции, к ее все большему обесцениванию. Только социализм возродит нашу экономику, нашу промышленность, поднимет на новую высоту науку и образование – и соответственно повысит значимость интеллигенции. Только взявший власть рабочий класс будет ценить и уважать интеллигенцию, как своего союзника в деле построения коммунизма, и создаст ей достойные условия для жизни и работы. Рабочему классу жизненно необходим индустриальный прорыв – поэтому повысится престиж рядового управленца в промышленности. Рабочему классу нужно образованное молодое поколение, которое продолжит его дело – поэтому повысится престиж учителя. Рабочему классу важно здоровье трудящихся – поэтому повысится престиж врача. Социализм невозможно построить без высочайшего уровня науки – поэтому ученые будут пользоваться огромным уважением.
Словом – в социализме интеллигенция сможет полноценно жить и работать, получая удовлетворение от своего труда и признание от общества.
Такова в общих словах должна быть наша пропаганда в среде мелкобуржуазной интеллигенции.
Что же касается буржуазной интеллигенции – то из этого слоя нет надежды найти единомышленников. Буржуазная интеллигенция пропитана ненавистью к коммунизму и социалистической революции. Именно «творческая» буржуазная интеллигенция является главным создателем и распространителем всех антисоветских мифов, шеф-поваром всех помоев, которые выливаются на советский строй. Эта интеллигенция находится в первых рядах буржуазной реакции против пролетариата. Она является нашим сознательным врагом, и рабочий класс будет относиться к ней как к врагу.
Сталин о роли интеллигенции в социалистическом переустройстве общества. Часть 1
И.В. Сталин о роли интеллигенции в социалистическом переустройстве общества (Часть 1)
Вопрос об интеллигенции, её месте и роли в социалистическом переустройстве общества является одной из важнейших теоретических, политических и исторических проблем социалистической революции. В истории Великой Октябрьской социалистической революции он оказался, пожалуй, даже более сложным, чем аграрно-крестьянский вопрос, хотя и менее острым. Очевидно, связано это, прежде всего, с трудностью установления её социальной природы, с неоднозначностью ее социального положения, противоречивостью политического поведения. Со сложностью её структуры, а также эволюции в ходе развития капитализма и в процессе социалистических преобразований. Данной проблеме посвящена обширная и разнообразная литература и, тем не менее, многие важные грани её изучены очень слабо, или не изучены совершенно. Между тем, без правильного суждения о них невозможно ни верно осветить исторический опыт большевистской партии в области социалистических преобразований, ни правильно понять и оценить его. Важнейшее значение в данном случае приобретает правильная оценка социальной природы интеллигенции и её способности участвовать в социалистической революции.
И.В. Сталину в этих исследованиях, как правило, отводится роль главного злодея, допускавшего в отношении интеллигенции все мыслимые ошибки и в меру своих огромных возможностей изничтожавшего отечественную интеллигенцию, прежде всего и в основном, лучших представителей её. Конечно, от политических врагов ничего иного, кроме такой ахинеи, ожидать не приходится. Они делают «свое дело». Жаловаться на это нет смысла, а бороться необходимо. В научном плане наиболее эффективным способом борьбы является установление истинного положения дела. В данном случае мне хотелось бы привлечь внимание к вкладу И.В. Сталина в разработку проблемы вовлечения интеллигенции в процесс социалистического строительства. Эта проблема выводит нас также на одну из важнейших и почти неизученных граней деятельности самого И.В. Сталина в качестве теоретика и практика социалистической революции. Понять систему взглядов И.В. Сталина на эту проблему и правильно оценить его вклад в её разработку можно только в том случае, если мы будем рассматривать эти вопросы в историческом аспекте, как фазу развития марксистской мысли относительно участия интеллигенции в социалистической революции.
Известно, что тезис о необходимости установления политического господства пролетариата для обеспечения победы коммунистической революции восходит к «Манифесту Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса, что позднее К. Маркс, как синоним термина «политическое господство» пролетариата, ввел термин «диктатура пролетариата»[1]. В «Манифесте» и в последующих работах К. Маркса и Ф. Энгельса это положение получило определенную проработку с точки зрения социальной сущности власти. В частности было установлено, что мелкобуржуазные, полупролетарские элементы буржуазного общества способны принимать участие в пролетарской (коммунистической, социалистической) революции, что делало их естественными союзниками пролетариата, который в свою очередь был заинтересован в получении помощи от них, особенно со стороны «крестьянской войны» [2]. Этот союз, обеспечивавший победу в революции, превращался в настоятельную политическую потребность. Таким образом, пролетарская революция в реальности оказывалась движением широких слоев трудящегося и эксплуатируемого народа, направленным против капитализма и возглавляемого пролетариатом. Не обошли основоположники марксизма своим вниманием и проблему участия интеллигенции в пролетарской революции.
Указание на социальное родство наемных работников (пролетариев) физического и умственного труда при капитализме, естественно, не означает смешивания их в одну неструктурированную социальную массу, игнорирования их разных функций и места в системе общественного производства, разницы между трудом физическим и умственным, разницы в структуре их знаний, в уровне культуры и образе жизни. К. Маркс и Ф. Энгельс не упрощали проблему социального родства пролетариев физического и умственного труда капиталистического общества. Они отмечали противоречивость их социального положения. С одной стороны, указывалось, например, на то, что интеллигенция, наряду с мелкими рантье входит в средний класс. Однако в данном случае важно учесть, что её уподобление рантье основано на близости размеров доходов, а не способов их получения, что занимает важное место в ленинском определении класса. А, с другой стороны, отмечалось, что люди интеллигентного труда «не принадлежат» к рабочему классу в «точном смысле этого слова». Данная оговорка указывает на относительность, не принципиальность существующих между ними социальных отличий. Кроме того, К. Маркс и Ф. Энгельс часто говорили о политическом противостоянии, и даже отчужденности интеллигенции и рабочих. О том, например, что интеллигенция продаётся буржуазии, служит ей, укрепляет её господство (впрочем, это справедливо и в отношении рабочих), что они склонны пренебрегать интересами основной массы народа, и могут подвести революционеров в минуту опасности.
И, тем не менее, К. Маркс и Ф. Энгельс указывали на необходимость их взаимодействия и приходили к выводу, что люди интеллигентного труда будут служить рабочему классу. И снова условие: будут служить, но только в том случае, если рабочий класс, будет достаточно грамотен и активен в деле управления и т.п. Иначе, предупреждали они, интеллигенция сядет ему на шею[11]. Последнее, впрочем, не исключает «родства» и не предполагает обязательной вражды между ними.
Предельно определенно свои взгляды на социальную природу интеллигенции Ф. Энгельс высказал в приветствии международному конгрессу студентов-социалистов (19 декабря 1893 г.): «Пусть ваши усилия приведут к развитию среди студентов сознания того, что именно из их рядов должен выйти тот пролетариат умственного труда, который призван плечом к плечу и в одних рядах со своими братьями рабочими, занятыми физическим трудом, сыграть значительную роль в надвигающейся революции», ибо для её победы «понадобятся… врачи, инженеры, химики, агрономы и другие специальности, ибо дело идет о том, чтобы овладеть управлением не только политической машиной, но и всем общественным производством, а тут уж нужны будут отнюдь не звонкие фразы, а солидные знания»[15]. Данное положение не может быть расценено как случайная оговорка, поскольку оно находится в полной гармонии с идеями, которые они с К. Марксом развивали, начиная с «Манифеста коммунистической партии». Следовательно, включение интеллигенции в состав пролетариата, как составной части его, является одним из принципиальных для марксизма положений. Конечно, эта оценка не может распространяться на ту, меньшую часть интеллигенции, которая, получая особенно высокие доходы, имеет возможность приобщиться к эксплуатации пролетариев.
К сожалению, мысли К. Маркса и Ф. Энгельса о пролетарской природе интеллигенции социал-демократами не были восприняты в полной мере[16]. Сказанное относится и к молодым российским марксистам. В.И. Ленин и его сторонники – большевики – восприняли идею диктатуры пролетариата, как политической власти, позволяющей ему «подавить всякое сопротивление эксплуататоров». Они восприняли её как руководство к действию и включили в Программу РСДРП[17]. Говоря о диктатуре пролетариата, Ленин особое внимание сосредотачивал на проблеме вовлечения в революцию крестьян. Именно на базе этих представлений В.И. Ленин в 1905 г. (книга «Две тактики социал-демократии в демократической революции») дал свою формулу диктатуры пролетариата: «Пролетариат должен совершить социалистический переворот, присоединяя к себе массу полупролетарских элементов населения, чтобы сломить силой сопротивление буржуазии и парализовать неустойчивость крестьянства и мелкой буржуазии»[18]. Вопроса о включении интеллигенции в формулу диктатуры пролетариата он не ставил, однако и не исключал такой возможности. Так, ссылаясь на опыт парижской Коммуны и её оценку К. Марксом, он писал: «нельзя сомневаться в том, что, при известных условиях, переход того или иного слоя трудящихся на стороны пролетариата отнюдь не невозможен», но для этого требовалось принятие им точки «зрения пролетариата»[19]. С такой трактовкой диктатуры пролетариата, как классового союза, возглавляемого рабочим классом, большевистская партия вступила в борьбу за установление Советской власти, брала власть и начинала строить Советское государство. Нельзя не обратить внимания на то, что в ленинской формуле диктатуры пролетариата социально-политическое положение интеллигенции сколь-либо определенным образом не обозначено ни среди врагов, ни среди союзников, ни среди колеблющихся. Различные части её могли обретаться среди всех политических сил участвовавших в борьбе. Само по себе это не удивительно, тоже можно сказать о любом другом социальном классе или слое. Но это обстоятельство не снимает задачи дать определенный ответ относительно её социальной природы.
Позднее И.В. Сталин, указывая на эту проблему, говорил, что интеллигенция, кормившаяся у имущих классов и обслуживавшая их, вызывала «недоверие, переходящее нередко в ненависть, которое питали к ней революционные элементы нашей страны, прежде всего рабочие»[20]. Между прочим, с констатацией этого факта у И.В. Сталина связана очень важная для нас постановка вопроса о влиянии активности и массовости участия интеллигенции в революции на способность её проявить свою социальную природу и в меру своих сил облегчить трудный процесс социалистического переустройства общества. Поскольку к пролетарскому движению, говорил он, примкнула меньшая часть интеллигенции, то она «не могла изменить физиономии интеллигенции в целом»[21]. Как видно, И.В. Сталин это, потенциально возможное, изменение социально-политической «физиономии интеллигенции» не связывал с каким-либо социальным перерождением её. Он ставил её в зависимость от занятой ею политической позицией, с массовостью её участия в социалистической революции на стороне пролетариев физического труда и их союзников. В общем и целом, здесь присутствует мысль, которую мы встречаем у К. Маркса и Ф. Энгельса – позиция интеллигенции в социалистической революции зависит от конкретно-исторических условий, в которых развивается данная революция и от ее жизненного положения. Поэтому крайне актуальна задача вовлечения основной массы интеллигенции в социалистическую революцию с самых ранних фаз ее развития.
Разрабатывая программу действий большевистской партии в период непосредственной подготовки к взятию власти (работы «Государство и революция», «Удержат ли большевики государственную власть?» и др.), В.И. Ленин рассматривал интеллигенцию как силу, участвующую во власти в качестве исполнительницы политической воли пролетариата, не противоречащей ее собственным коренным интересам.