Чем информация может быть опасна философия
7 причин, по которым цифровая эпоха губительна для человечества
Мы считаем цифровую эпоху самым лучшим временем. Благодаря ей, мы получили неограниченный доступ к любой информации и развлечениям, можем общаться с людьми из разных стран, работать, лёжа на пляже. Теперь легко учиться и получать медицинскую консультацию, не выходя из дома.
Но цифровая эпоха несёт не только пользу, она может негативно повлиять на людей. Возможно, именно из-за технологий человечество перестанет существовать или деградирует настолько, что средневековые крестьяне будут казаться гениями, в сравнении с людьми будущего. Вот несколько причин, по которым цифровая эпоха губительна для человечества.
1. Современные способы хранения информации могут отбросить человечество в Средние века
Всё больше знаний хранится в цифровом виде. Бумага и другие варианты постепенно исчезают. Да, та же бумага больше подвержена старению и внешним воздействиям, к примеру, температуре или влажности, но у неё есть неоспоримое преимущество — энергонезависимость.
Даже если информация сохранится на цифровых носителях, не будет техники, которая смогла бы считать её. Это замкнутый круг: данные о постройке машин хранятся на жёстких дисках и флэшках, но чтобы построить считывающие эти знания устройства, нужно сначала получить к ним доступ. Поэтому придётся заново изобретать всю технику, а до этого жить буквально в Средневековье.
2. Интернет привносит в мир больше ненависти
Интернет сделал невероятное: стёр границы между странами. Теперь Джон из Нью-Йорка, Валерий из Санкт-Петербурга и Тэцуо из Киото могут общаться друг с другом, не вставая с дивана. Культурные различия стираются, мы все становимся единой нацией, порождённой цифровой эпохой.
Но вместе с тем интернет привлекает маргиналов, которые живут вне общества. Они заражают цифровой мир ненавистью, ложью и другим негативом, стравливают между собой людей, которые раньше не испытывали друг к другу никакой неприязни. У них и их действий появляется всё больше поклонников, которые понимают, что в интернете их никто не найдёт, а значит, можно без страха травить других, унижать, плодить ещё больше глупых заблуждений.
Что важно, так это вера людей в то, что написано в интернете. Этим пользуются политики, тролли, активисты и другие персонажи, из-за чего информация теряет ценность, и становится сложно отличить правду от лжи. Общество постепенно радикализируется, начинает ненавидеть тех, кого даже не знает, и порождает ещё больше зла.
3. Цифровизация разрушает долгосрочное планирование
Вряд ли кто-то будет отрицать, что люди, которые с детства сидят в интернете, практически отбросили чувство отсроченного удовлетворения. Это происходит из-за того, что в сети можно найти любое развлечение максимально быстро. У многих людей уже вырабатывается привычка получения удовольствия только здесь и сейчас, а любое ожидание приводит в замешательство, вызывает гнев и уныние.
Проблема в том, что такой образ мышления приводит к тому, что последствия действий не берутся в расчёт. Этому способствует и пропаганда жизни здесь и сейчас. В итоге человек будущего выглядит, как зависимый от мгновенного удовольствия наркоман, которому сложно сосредоточиться на чём-либо, что занимает по времени больше пары кликов. Это, в свою очередь, приводит к непониманию концепции долгосрочной перспективы и нежеланию делать что-либо, что не принесёт пользу прямо сейчас.
4. Люди теряют важные навыки
Цифровые технологии подарили нам мгновенный доступ к любой информации. Хочешь собрать шкаф? Смотришь видеоурок. Захотел приготовить вкусный ужин? На YouTube есть тысячи рецептов. Главная проблема такого подхода в том, что людям незачем будет учиться чему-либо, кроме самых элементарных знаний, ведь всю нужную информацию расскажет поисковая система.
Человечество всё больше становится зависимым от машин и забывает, как делать что-либо без них. Если произойдёт сценарий катастрофы по типу уже описанной мощной солнечной вспышки, большинство людей станут совершенно беззащитными перед новым миром, ведь они, по сути, ничего не знают. Даже банальное обрушение интернета в будущем может привести к массовой гибели людей просто потому, что не у кого будет спросить: «Отравлюсь ли я, если съем просроченный продукт?». Но и без этого всемирная паутина достаточно сильно влияет на наше восприятие реальности.
5. Человечество превратится в вечно больных и слабых существ
Новые технологии избавили человечество от необходимости тяжёлого труда. Теперь в развитых странах большинство работы проходит в офисе, и самое тяжёлое, что приходится делать сотрудникам — печатать на клавиатуре.
Но это улучшение привело одновременно и к значительному ухудшению положения человечества, по крайней мере в перспективе: к малоподвижному образу жизни. Природа проектировала нас, как активных существ, которые немалую часть жизни находятся в движении. Теперь же мы в лучшем случае проходим пару тысяч шагов в день, а большую часть времени практически неподвижно сидим в креслах.
Так как эволюция не останавливается, постепенно люди, «приклеенные» к своим стульям и гаджетам, потеряют многие важные функции. Позвоночник, как и ноги, будет меняться, упрощаться за ненадобностью, люди станут слабее, ухудшится иммунитет, так как стерильные офисные помещения не предрасполагают к борьбе организма с инфекциями.
Если все эти технологии, дающие нам возможность целыми днями не подниматься с кресла, рухнут, человечество окажется в очень незавидном положении.
6. Технологии делают человечество нищим
Когда поднимается проблема лишения многих людей работы из-за технологий, в противовес приводится современная статистика, где цифровизация не сильно влияет на рынок труда и благосостояние населения. Также приводится аргумент, что при исчезновении одних профессий неизбежно появляются другие, так что люди, оказавшиеся без работы из-за прогресса, просто переходят в другую сферу.
Но проблема в том, что статистика учитывает только малую долю людей из богатых стран, тогда как большая часть человечества до сих пор занята в примитивном производстве. Когда же и в эти страны придёт прогресс хотя бы в том виде, что имеется сегодня в странах первого мира, возникнет масштабная безработица. Даже квалифицированные работники окажутся не у дел, так как их заменят роботы и искусственный интеллект.
Да, для поддержания работы автономной инфраструктуры понадобится какое-то количество людей, но это будет даже не одна десятая всего населения Земли. Что будут делать в такой экономике остальные миллиарды людей, неизвестно.
7. Ускорение ритма сжигает мозги
Мир всё сильнее ускоряется. Люди выполняют несколько действий одновременно, переключаются с одной задачи на другую. Быть однозадачным в наше время — это устареть, не иметь возможности конкурировать с другими. В будущем среднестатистический человек будет вынужден выполнять ещё больше задач.
Многие хвастаются своей многозадачностью, выставляют это большим достоинством. Но учёные говорят, что наш мозг настроен на решение одной задачи за раз, а многозадачность снижает интеллект и уменьшает плотность мозга в передней поясной коре, области, отвечающей за эмпатию, когнитивный и эмоциональный контроль.
Так что люди будущего, продолжая идти по дороге цифровизации, рискуют превратиться в великовозрастных детей, не способных на выполнение сложных действий. Это ещё не все негативные последствия технологического прогресса.
Философия информации, часть 1-я
Весна — интересное время года, и праздновать её надо правильно. Глубокий тяжёлый многосерийный холивар о сущности информации — это, я считаю, весьма неплохой способ отпраздновать весну на Гиктаймс.
Заранее извиняюсь за то, что будет реально много букв. Тема чрезвычайно сложная, многоаспектная и на редкость запущенная. Рад был бы вместить всё в одну небольшую статью, но тогда неизбежно получится халтура с зияющими логическими дырами, замыленными вопросами и обрубленными сюжетными линиями. Поэтому предлагаю уважаемой публике немножко запастись терпением, устроиться поудобнее и получить удовольствие от спокойного вдумчивого погружения в вопросы, всю дорогу относившиеся к «этого никто не знает».
Введение
Сейчас, когда пишется этот текст, сложилась весьма забавная ситуация. Общество стремительно вошло в информационную эру, но мировоззренческая основа, использующаяся для понимания происходящего, осталась в лучшем случае унаследованной со времён начала индустриальной эпохи. Сейчас не существует никакого общепринятого способа вписать понятие «информация» в картину мира так, чтобы получившийся результат не противоречил тем явлениям, которые мы очевидно и повсеместно наблюдаем.
Мы весьма неплохо научились добывать информацию, хранить её, передавать, обрабатывать и использовать. Справедливости ради нужно отметить, что мы все прекрасно знаем, что такое информация. Но имеющееся знание является имплицитным. Имплицитное знание – это само собой разумеющееся понимание, неплохо годящееся для внутреннего потребления, но неудовлетворительное для продуктивного коллективного использования.
Задачи философии информации:
Именно задача формирования языка, а не поиск Истин, составит основу метода, которого я постараюсь придерживаться в дальнейшем повествовании. Для того чтобы выпукло продемонстрировать этот метод, приведу несколько примеров в том числе и из смежных областей философствования:
Для того чтобы наглядно продемонстрировать мощь инструментального подхода, уместно будет провести следующую историческую иллюстрацию. Когда-то давно вопрос о том, что вокруг чего движется, Земля вокруг Солнца или Солнце вокруг Земли, был очень животрепещущей дилеммой. Доходило даже до того, что обычной практикой были физические расправы над идейными противниками. Сейчас же, научившись рассуждать о движении и разобравшись с тем, что ключевым моментом этих рассуждений является выбор положения наблюдателя, мы имеем возможность в рассуждениях об устройстве нашей планетарной системы к своему удобству пользоваться гелиоцентрической системой, а в своих житейских делах – геоцентрической. Когда мы говорим, что Солнце восходит на востоке, а заходит на западе, мы неявно подразумеваем, что Солнце ходит, хотя с точки зрения гелиоцентрической системы это ложь. Разница между тем, что было и тем, что стало, лишь в том, что мы обрели понятийный аппарат, позволяющий более адекватно рассуждать о движении. Способность переводить рассуждения в конструктивное русло, и таким образом мирить противоборствующие позиции – не единственная полезная функция инструментального подхода. Не менее полезная функция – принудительное закрытие тех проблем, по которым обнаруживается, что для них не существует способов небессмысленного рассуждения.
Инструментальный подход к философствованию, конечно, имеет свои ограничения. В частности, постоянно открытым и дискуссионным обязан оставаться вопрос о том, каким образом можно отличить продуктивные рассуждения от контрпродуктивных. Можно, конечно, сделать упор на логическую непротиворечивость или же на практическую полезность. Но и то, и другое – весьма нечёткие критерии. Мне кажется, можно лишь надеяться на то, что дискуссия о полезности вещей обычно бывает гораздо проще и продуктивнее дискуссии о существовании того, существование чего никто не может ни подтвердить, ни опровергнуть. В конце концов, полезность – это как раз та самая штука, по которой лучше всего получается организовать голосование ногами.
Ни коей мере не хочу сказать, что инструментальный подход является моим изобретением. Он описан в огромном количестве философских текстов, и ещё в большем количестве продуктивно используется. Эту, в общем-то, очевидную вещь пришлось вынести во введение только потому, что если на ней заранее не акцентировать внимание, слишком многое из того, что дальше будет излагаться, покажется чем-то диким и местами самопротиворечивым. Специфика задачи такова, что для её решения никак не удастся удержаться в рамках азбучных истин и привычных логических конструкций. Ещё раз повторюсь: мы не будем искать вечных и неизменных во веки веков Истин-с-большой-буквы, а всего лишь попытаемся найти такой язык, рассуждения на котором об информации, системах и управлении не будут нас ежесекундно заводить в логический тупик.
Краткая история вопроса
Данный раздел не имеет целью систематически изложить историю развития мировой философской мысли. Задача лишь в том, чтобы хоть как-то вписать дальнейшие рассуждения в тот имеющийся контекст, без привязки к которому они не могут быть поняты и приняты.
Сюжет первый: материализм vs. идеализм
Материалисты считали и считают, что «по-настоящему» существует только физическая реальность (по выражению Демокрита, «атомы и пустота»). Соответственно, то, что мы имеем возможность наблюдать как идеи – это лишь каким-то загадочным «особым образом» происходящее движение, условно говоря, атомов в пустоте. В чём может заключаться эта особость «особого образа», обычно не уточняется, а при попытке всё же прояснить этот вопрос, в лучшем случае неуклюже цитируется школьный учебник физики.
Идеалисты считали и считают, что «по-настоящему» существуют только идеи, а то, что мы воспринимаем как окружающую грубую физическую реальность – это либо иллюзия, либо результат колдовства.
Доводы в пользу и в опровержение этих точек зрения многочисленны, разнообразны и все чрезвычайно слабы, даже не смотря на то, что в 20-м веке материалистами миллионы раз экспериментально было подтверждено, что если человека держать взаперти и не кормить, то он перестаёт думать об идеях и начинает думать о еде.
Есть мнение (в частности, высказанное Мерабом Мамардашвили во «Введении в философию»), что настоящие философы никогда всерьёз не рассматривали вопрос о том, что первично, сознание или материя. Если к этому так называемому «основному вопросу философии» подойти с позиции описанного мной во введении инструментального подхода к философствованию, то сразу выясняется интересная вещь. Для того чтобы либо обсуждение существования материи без подразумевания присутствия сознания хотя бы в виде имплицитного наблюдателя, либо рассуждение о функционировании сознания без материальной реализации имело хоть какой-то смысл, мы должны иметь возможность попасть либо в ситуацию соответственно отсутствия сознания, либо в ситуацию отсутствия материи. И то, и другое невозможно, и поэтому никакое рассуждение о первопричинности не может иметь смысла. Таким образом, применённый к первопричинности вопрос «Каким образом следует рассуждать о…?» получает ответ «Никаким».
Для наших целей, наверно, самым ценным полезным результатом дискуссии между материалистами и идеалистами можно признать саму постановку вопроса о существовании материальных и нематериальных сущностей. В частности, разделение мира на вещи протяжённые (res extensa) и вещи мыслимые (res cogitans), введённое Рене Декартом, оказалось весьма полезным и продуктивным. Пока человечество в своей практической деятельности было сконцентрировано на изучении и создании вещей протяжённых отдельно, и на оперировании вещами мыслимыми отдельно, разделённость мира не доставляла особых неудобств и была лишь теоретическим казусом, который потом как-нибудь при случае нужно было не забыть разрешить. С приходом эпохи информационных технологий мы научились создавать материальные (res extensa) вещи, целиком предназначенные для манипулирования нематериальными (res cogitans) сущностями, и поэтому качественная склейка разделённых миров стала задачей, без решения которой философия информации никак обойтись не сможет.
Сюжет второй: поиск оснований надёжного знания
Поиск оснований для надёжного знания красной нитью проходит через всю европейскую философию. С точки зрения практической пользы именно эта тема оказалась наиболее результативной, обеспечив основу естественнонаучного метода и, как следствие, породив всё то технологическое великолепие, плодами которого мы имеем возможность наслаждаться.
Центральная идея, заложенная в основу обоснования – идея объективной реальности, воспринимаемой воспринимающим субъектом. При этом каждый раз, когда говорится о существовании чего-то в объективной реальности, приходится для соблюдения методической корректности определять субъекта, который эту реальность воспринимает.
Тема «воспринимающий субъект» всесторонне исследована существующей философской традицией, и могла бы послужить хорошей отправной точкой для философии информации, если бы не два существенных момента:
Сюжет третий: детерминизм vs. свобода воли
Так получилось, что с точки зрения философской основы естественнонаучного знания (эпистемологии), объективная реальность устроена таким образом, что места для свободной воли в ней нет. Максимум, что есть – это случайность (в частности, квантовая неопределённость), из которой свободная воля всё равно никак не может быть выведена. Но, с другой стороны, для философии морали (аксиологии) факт существования свободной воли является необходимым условием. Кроме всего прочего, существование свободы воли достаточно легко выводится напрямую из «я мыслю, я существую», что изрядно добавляет пикантности, поскольку основание естественнонаучного знания также выведено не откуда-нибудь, а из того же самого первичного факта, из «я мыслю, я существую».
Если вкратце, то из возникшей истинной антиномии мы попытаемся выпутаться, избавившись от пассивности воспринимающего субъекта. Действуя в мире, субъект неизбежно станет у нас его, мира, частью, и это позволит нам в тех аспектах, на которые субъект не оказывает влияния, иметь детерминизм, а в характере и результатах своей деятельности – свободу воли.
Проблема «детерминизм vs. свобода воли» – хороший повод поговорить о природе причинности, ведь детерминизм – это предопределённость, заданная жёсткостью причинно-следственных связей.
Рассуждая о целенаправленно действующем субъекте, невозможно (да и не нужно) обойти стороной разговор о том, как вообще так может получаться, что причинно-следственные связи имеют место в нашем мире.
Сюжет четвёртый: машина Тьюринга
Во второй половине 20-го века философы получили в своё распоряжение прелюбопытную игрушку – машину Тьюринга, которая может выполнить любое выполнимое вычисление. Поскольку деятельность мозга рассматривается как обработка информации, то есть вычисление, получилось, что либо Тьюринг-полный вычислитель можно научить мыслить совсем по-человечески, либо допустить, что в мышлении есть какой-то неизведанный секретный компонент, и тогда… дальше рассуждения неизбежно заводят в мистику. Или в мистику традиционную (Бог), или нетрадиционную (информационные поля), или псевдонаучную (попытка прицепиться к квантовой неопределённости).
Мистика – это попытка объяснить непонятное через заведомо непознаваемое. Чистое жульничество. Мы так делать не будем. Но и не реализуемость человеческого мышления Тьюринг-полным вычислителем тоже докажем. Для этого нам всего лишь понадобиться научиться чуть более адекватно рассуждать об информации, а также о её обработке.
Глава 1. Дуализм
Метафора «книга»
Рассмотрение книги, обычной бумажной книги, этого пока что весьма распространённого в нашем обиходе предмета, поможет нам почувствовать, каким образом материальное и идеальное сплетаются в единое целое.
С одной точки зрения книга – это материальный предмет. Имеет массу, объём, занимает некоторое место в пространстве (например, на полке). Имеет химические свойства. В частности, весьма неплохо горит.
С другой точки зрения книга – это нематериальный объект. Информация. Говоря о книге, можно говорить о сюжете и взаимоотношениях персонажей (если это художественная литература), о правдивости изложенных фактов (если в ней рассказывается о реальных событиях), о полноте раскрытия темы и о прочих вещах, уж точно не имеющих ни массы, ни химических свойств.
Возьмём для примера трагедию Уильяма Шекспира «Гамлет». Представьте, что вы взяли в руку эту книжку. Естественно, вы взяли в руку материальный предмет. Сюжет «Гамлета» в руку взять невозможно. Книжка не очень толстая, масса не очень большая. Страницы приятно пахнут. Можно провести химический анализ и узнать, что этот предмет состоит в основном из целлюлозы с примесями краски, клея и других веществ. В твёрдом агрегатном состоянии. В материальном плане мало чем отличается от стоявшего рядом на полке бульварного романа. Но совершенно очевидно, что в этом предмете есть нечто помимо атомов. Попытаемся найти. Возьмём микроскоп и посмотрим. Увидим переплетение слипшихся древесных волокон и их сцепление с кусочками краски. Возьмём микроскоп посильнее, и увидим много чего интересного. Но это всё интересное не будет иметь никакого отношения ни к «быть или не быть», ни к идее отмщения за предательство и убийство. Как бы мы ни исследовали материальную составляющую книги, информационную составляющую мы не найдём. Только атомы и пустота. Но, тем не менее, совершенно точно можно говорить о том, что в «Гамлете» есть и сюжет, и персонажи, и знаменитое «быть или не быть». И для обнаружения этого совсем не нужно брать микроскоп. Нужно просто открыть книгу и начать читать. Что интересно, с информационной точки зрения материальный пласт уходит на задний план так далеко, что нам оказывается всё равно, из бумаги сделана книга или, допустим, из пергамента. В конце концов, «Гамлета» можно читать и с экрана букридера, а там совсем уж точно нет никаких древесных волокон с налипшими на них кусочками краски.
Итак, имеем два способа рассмотрения книжки «Гамлет»: материалистический, при котором видно что угодно, кроме идеи, и идеалистический, при котором совершенно не важны переплетения волокон, а важны переплетения сюжета. И, тем не менее, предмет-то мы имеем один и тот же. Разница только в нашем собственном подходе к нему. То есть в том, что мы с ним собираемся делать – взвешивать или читать. Если собираемся взвешивать, то перед нами стопроцентно материальный предмет, а если читать, то перед нами стопроцентно нематериальная сущность.
Возникает резонный вопрос: можно ли как-то исхитриться и взглянуть на этот предмет так, чтобы одновременно увидеть сразу две его ипостаси? Можно и нужно, но я не могу сказать, что это сделать просто. Это очень сложно. Это требует и значительных усилий, и задействования целого арсенала инструментов и приёмов, о которых дальше попытаюсь рассказать. Нужно это хотя бы потому, что способы сведения объективного и субъективного в единое целое составляют метафизическую основу философии информации. Но перед тем, как заниматься склейкой ипостасей реальности, полезно будет осознать глубину проблемы.
Тотальность физической реальности
Понятие «материальное» можно определить разными способами. Например:
Физическое пространство – штука вездесущая. Всё, с чем мы имеем дело вокруг себя, находится в нём. Просто потому, что оно по определению вокруг нас. Пространство беспредельно во все стороны и не имеет разрывов, на которые мы могли бы наткнуться.
Куда бы вы ни пошли, куда бы вы ни посмотрели, к чему бы вы ни прикоснулись – всё это находится в беспредельном как вширь, так и вглубь, физическом пространстве. Даже если окажутся реальностью такие штуки, как телепортация или, допустим, путешествия между мирами, это ничего не изменит. Телепортированный кирпич всё равно для того, чтобы существовать после того, как прилетел «из ниоткуда», обязан занять место в пространстве. Какую бы мы сказку ни сочинили, как бы мы ни пришпорили коней своей фантазии, в любом случае, если с этой сказке есть что-то о вещественных предметах, в ней присутствует наше вездесущее физическое пространство.
Даже когда говорят об искривлении пространства или же о том, что «на самом деле» у него размерностей больше, чем три, это тоже ничего не меняет. Просто уточняются свойства той «сетки», в которой мы обязаны локализовывать существование объектов. Тот следующий из теории относительности забавный факт, что «шаг сетки» зависит от скорости движения наблюдателя, тоже всего лишь вносит поправку в методику использования «сетки», не отменяя её необходимости ни в одном конкретном случае.
Таким образом, нам остаётся только признать, что материальная реальность тотальна, и способов вырваться из неё не существует. Лазеек нет, и нет их не потому, что мы их пока что не нашли, а потому, что любой вновь обнаруживаемый эффект, сколь бы он ни был сначала фантастичен и невероятен, заведомо является частью этой самой реальности. Чудес не бывает не потому, что мы такие твердолобые зашоренные материалисты, а потому, что «чудо» – это понятие, которое противоречит самому себе.
Тотальность информационной реальности
Рассуждение о тотальности материальной реальности будет не полным, если не дополнить его столь же справедливым рассуждением о том, что живём-то мы не в материальной, а в информационной реальности, из которой точно так же ни на шаг, ни на полшага не можем выбраться.
Мир состоит из вещей, о которых мы знаем и вещей, о которых мы не знаем. Мы можем оперировать только теми вещами, о которых мы имеем хоть какое-то представление. То, о чём мы совсем ничего никак не знаем, находится целиком за границей нашего мира. Узнавая что-то, мы обретаем вещи внутри нашего мира. Расширяем границы нашего мира. Что бы мы ни посчитали познающим субъектом, из самого факта того, что он занимается познанием (отодвиганием границ знаемого), следует, что мир такого субъекта ограничен. О тех вещах, которые находятся внутри мира субъекта, субъект может мыслить (если он, конечно, мыслящий). О тех вещах, которые находятся за пределами мира субъекта, он мыслить никак не может. Он просто не имеет о них не малейшего представления. Что интересно, сама граница мыслимого также немыслима. Как справедливо заметил в «Логико-философском трактате» Людвиг Витгенштейн, для того, чтобы мыслить границу, нужно мыслить вещи по обе стороны границы, а вещи по другую сторону границы мыслимого по определению немыслимы. Вот и получается, что всё, о чём мы можем мыслить, уже стало информацией.
Допустим, кирпич. Он существует. Но существует он для нас только в том случае, если дела сложились таким образом, что ему удалось стать для нас информацией. Например, мы его увидели. Или споткнулись об него в темноте. Или о нём нам кто-то рассказал. В конце концов, нам ведомо понятие «кирпич», и поэтому внутри нашего мира присутствуют все кирпичи, включая также и те, с которыми мы никогда лично не ознакомимся при жизни.
О том, что находится за пределами нашего мира, можно сказать только следующее:
Немножко пугающая картинка получилась. От такого даже может приключиться приступ клаустрофобии. На самом деле, ничего пугающего в этой концепции нет, если вовремя вспомнить, что внутри нашего информационного скафандра находится всё, что мы знаем, ценим, любим, к чему стремимся, и даже всё, что мы ненавидим. Весь мир, каким мы его знаем.
Таким образом, информационная реальность тоже тотальна, и нам не ведомо ничто из того, что не является информацией. Хотя бы потому, что любое знание является информацией, которой мы владеем. Естественно, внутри информационного скафандра.
Здесь сразу надо заметить, что рассуждения об ограниченности ведомого только на первый взгляд могут показаться бессмысленным набором банальностей. Они действительно бессмысленны только в том случае, если мыслящее и существующее существо рассматривается строго в единственном экземпляре. Если же существ становится хотя бы два, областей ведомого становится больше одной, и оказывается, что:
Показанную здесь картинку взаимодействия миров мы, люди, пронаблюдать не можем, так как существенная её часть лежит вне нашего человеческого мира. Собаки её пронаблюдать тоже не могут по той же причине. Наверно, какую-то похожую картинку может пронаблюдать кошка, но с учётом, конечно, того, что она целиком не наблюдает ни мир человека, ни мир собаки. Если вам показалось, что я зря изобразил мир собаки кружочком того же размера, что и мир человека, то это значит лишь то, что вы пока не до конца приняли понимание того, что невозможно ничего утверждать о вещах, лежащих вне пределов мыслимого.
Рассуждения о существах и мирах, в которых они живут, полезны нам не только сами по себе (из них следуют весьма ценные выводы), но и как способ попрактиковаться в применении концепции информационного скафандра. Той самой концепции, из которой следует, что информационная реальность тотальна, и из неё мы никуда выбраться не можем.
Тотальность неразделимости реальностей
Таким образом, мы получили целых две тотальных реальности – физическую и информационную. Может показаться, что две – это слишком много. Хочется свести к одной. Например, примкнуть к материалистам и попытаться доказать, что всё сводится к материи. Или к идеалистам, чтобы всё свести к сознанию.
Взгляните на картинку:
Как и любую схематизацию, изображённое на картинке не следует воспринимать слишком буквально. Это всего лишь визуализация для облегчения понимания. Допустим, изображённый на картинке объект,– это книга «Гамлет» во всей полноте и неразрывном единстве этого явления. Но представьте себе, видеть эту штуку так, как сейчас её видим, мы разучились, и можем изучать только проекции. Если изучаем материальный аспект (то есть проекцию на горизонтальную ось), то видим атомы. А когда переползаем на вертикальную ось, видим другую проекцию – хитросплетения сюжета, но при этом материальный аспект выпадает из рассмотрения. Он становится нам перпендикулярен. При этом, конечно, у нас может возникнуть иллюзия, что мир разделён на мир вещей, обретаемых нами на горизонтальной оси, и мир идей, обретаемых на оси вертикальной. Но это, конечно же, только иллюзия. Мир един. Различия возникают только из-за того, что мы не способны ухватить объект во всей его полноте.
В принципе, можно было бы обойтись и без картинки. Тотальная неразделимость реальностей автоматически следует уже из того, что обе рассматриваемые реальности:
а) тотальны
б) различны
По факту существует ряд объектов, информационная составляющая которых нам не интересна, и поэтому мы, рассуждая о них, принимаем во внимание только материальный аспект. Например, когда мне хочется пить, я интересуюсь материальным аспектом той воды, которую собираюсь употребить внутрь. А когда по двум катетам мне нужно посчитать длину гипотенузы, даже не пытаюсь найти именно тот самый учебник геометрии, по которому в своё время изучал теорему Пифагора. Совсем не обязательно применительно к каждому предмету, всегда и везде пытаться увидеть его во всей многогранности. Это слишком затратно. Нужно быть готовыми к тому, что в подавляющем большинстве ситуаций однобокий взгляд – это именно то, что нужно. Однако, практикуя этот однобокий взгляд, всегда нужно чётко понимать, на какой именно «оси» (вертикальной информационной или горизонтальной материальной) мы находимся.
Картинка, конечно, получилась наглядная и красивая, но всё же не может не разбирать любопытство, не является ли какая-нибудь из осей потомком другой оси? Ну не может ведь быть так, что когда-то давно, в начале времён, возникло сразу две шкалы. Сначала, по логике, должно было возникнуть что-то одно, а потом из него должно было выкристаллизоваться второе. Вот мы и попали опять в ловушку дискурса о первопричинах. Выше говорилось о том, что не существует способа продуктивного рассуждения о первичности материи и сознания, и поэтому давайте позволим инструментальному подходу разрешить нам не заниматься этим вопросом.
Итак, нам не остаётся ничего иного, кроме как честно себе признаться в том, что имеет смысл говорить о двух реальностях – материальной и нематериальной. Каким образом они сцепляются воедино – отдельный вопрос, и мы будем учиться его решать. Сейчас же нам вполне достаточно лишь понимать то, что нематериальный аспект без материального не существует, а материальный без идеального целиком лежит в области немыслимого «нечто».
Реификация
Реификация – логическая ошибка, случающаяся тогда, когда мы забываем, что рассматриваемая нами проекция является проекцией на информационную «ось», и приписываем элементам информационной проекции свойства, встречающиеся только у элементов материальной проекции. Причина в том, что у нас всех опыт взаимодействия с материальными объектами несоизмеримо богаче, чем опыт взаимодействия с мыслями, идеями, концепциями. Глаза наши смотрят в материальный мир. Звуки, которые мы слышим, издают материальные предметы. Вещи, которых мы касаемся, материальны. Поэтому, осмысливая нематериальный предмет, мы так часто пытаемся визуализировать её перед внутренним взором, «пощупать» аргументацию на предмет устойчивости, разобраться, чем сказанное нам «пахнет».
Реификация – настолько распространённая логическая ошибка, что о ней даже не принято рассуждать. В русском языке даже нет такого слова, и в разных текстах эта беда обозначается разными словами. Например, в имеющемся у меня переводе «Критики чистого разума» Иммануила Канта эта штука обозначается словом «гипостазирование». Соответствующая статья в русскоязычной Википедии на момент написания этого текста отсутствует.
То, что происходит при реификации, можно изобразить такой картинкой:
Вместо того чтобы научиться работать с абстрактными понятиями, мы заворачиваем информационный аспект в материальную реальность и получаем конкретную, наглядную и легко усваиваемую ерунду. Ничего хорошего не может получиться тогда, когда существование объекта приписывается той тотальности, в которой объекта не существует.
Основной приём, который можно использовать для того, чтобы исключить реификацию – приучить себя при рассуждениях о существовании объектов сразу обращать внимание на то, где конкретно объект существует. То есть где он имеет место. Если удаётся чётко привязать объект к физическому пространству, то можно смело утверждать, что речь идёт о материальном объекте (то есть о проекции объекта на материальную реальность). Если же, отвечая на вопрос «где?» приходится выкручиваться и давать странные ответы, то речь, скорее всего, идёт об информационном аспекте.
Итоги главы
Первая задача, которую приходится решать философии информации – это устранение самых коварных логических ловушек, мешающих начать любой продуктивный диалог о существовании нематериальных сущностей, а именно:
Основные понятия и концепции: