Чем известен кирово чепецк
nord_ursus
Записки северного медведя
Cogito ergo sum
В самом центре Кировской области, в том числе и в самом Кирове, сосредоточена основная часть населения и промышленного потенциала этого региона. Здесь же и второй по величине город области (75 тысяч жителей) — индустриальный Кирово-Чепецк, расположенный в тридцати километрах от областного центра. Полностью советский город с внушительным химическим комбинатом на западной окраине, и, вместе с тем, с довольно уютной и зелёной городской средой. В своём роде, индустриальное олицетворение Вятского края.
Надо сказать, что транспортное сообщение Кирова с Кирово-Чепецком довольно неудобное. Автобусы ходят регулярно, но дорога при этом непрямая и делает довольно большой крюк, попутно ещё и пересекая Транссибирскую магистраль по переезду (второй раз уже по мосту). В итоге, несмотря на то, что по прямой от центра Кирова до Кирово-Чепецка около 20 километров, и трубы химкомбината видны с кировской набережной Вятки, на автобусе ехать не меньше часа. В какой-то момент начинает уже казаться, будто автобус едет куда-то далеко, — вокруг появляются поля, лес, деревни, и исчезают признаки близости большого города. Но потом впереди вырастают дымящие трубы, автобус сворачивает, и едет напрямую в центр города.
2. Выглядит центр примерно так. Это проспект Мира — вроде как, главная улица города. Классический сталинский соцгород 1950-х годов.
Кирово-Чепецк — хоть и второй по величине, но при этом самый молодой вятский город. Ещё сто лет назад на его месте было лишь село Усть-Чепца (здесь река Чепца впадает в Вятку). А потом была индустриализация, с постепенным формированием градообразующего химкомбината. Комбинат был основан в 1938 году, продолжая активно развиваться и после войны, а вместе с ним рос и рабочий посёлок.
3. Статус города Кирово-Чепецк получил в 1955 году, поэтому уже не застал времён мощной сталинской архитектуры.
И поныне Кирово-Чепецкий химический комбинат (КЧХК) — это мощное предприятие с весьма сложными циклами производства и крайне разнообразным спектром продукции, — будь то зубная паста и хладагенты, или различные пластмассы, органические соединения для производства медицинских препаратов и многое другое. С 1970-х годов в рамках комбината действует завод минеральных удобрений, ныне входящий в состав «Уралхима». А в советские времена КЧХК даже участвовал в советской ядерной программе, производя радиоактивные изотопы лития.
4. Боковые улочки, спускающиеся к берегу Вятки:
5. Городской рынок по соседству:
6. В конце проспекта Мира — небольшая площадь с очень красивым сталинским ДК «Дружба» и памятником Ильичу:
7. Выходящие к ней дома:
8. На той же площади — очень странный памятник. Во-первых, просто камень, а во-вторых, поставлен гораздо позже события, которому посвящён, да ещё и не в круглую дату.
9. Скромный автовокзал:
10. А так выглядит Заводская улица — дорога к комбинату и выезд в сторону Кирова:
11. Вернёмся снова на проспект Мира:
12. Интереснейший советский артефакт на одном из домов:
13. Дальше идёт уже более поздняя застройка. Видно, в какую сторону рос город. Появляются хрущёвки, и всё больше деревьев. Бросается в глаза то, насколько Кирово-Чепецк зелёный город.
14. А дальше уже многоэтажные позднесоветские микрорайоны. Надо сказать, что, при своём довольно немаленьком населении, Кирово-Чепецк совсем невелик по площади. Частного сектора нет, и в целом город весьма многоэтажен. Тем самым он сильно напомнил мне Кириши под Питером.
15. Продолжение проспекта Мира на восток. За городом он переходит в трассу, ведущую в Удмуртию, — в Глазов и Ижевск.
16. Ещё одна центральная площадь утопает в зелени. В тот день было дождливо и прохладно, а в более приятную погоду это, наверное, одно из любимых мест прогулок горожан.
17. Городская администрация с большим гербом РСФСР на фасаде:
18. А совсем рядом. Обрыв?
19. Точно! Это Вятка. Чепецк, как и Киров, стоит только на одном её берегу, а потому соприкасается с природой очень близко. Даже трудно поверить, что этот кадр я сделал, стоя спиной к многоэтажкам.
Чуть выше по течению Вятка сливается с Чепцой (при этом надо сказать, что в месте слияния Чепца едва ли не больше Вятки), но в туманную погоду было не видно. Вроде, именно от устья Чепцы отсчитывается среднее течение Вятки (и до устья Кильмези на юге области). Моста через Вятку здесь нет, поэтому до некоторых деревень на другом берегу, а также до города Слободского можно доехать, лишь сделав огромный крюк через Киров. На другом берегу Чепцы находится посёлок Каринторф — официально микрорайон Кирово-Чепецка, куда ведёт узкоколейная железная дорога (об этом я расскажу в следующий раз).
20. Высокий берег. Здесь нет, как в Кирове, благоустроенной набережной с беседками и плиткой, но по-моему, так даже интереснее.
21. Идём дальше по городу. Попробуйте угадать, как называется этот проспект — одна из главных городских магистралей Кирово-Чепецка.
22. Я думаю, что не угадали! Я теперь могу говорить, что прошёл пешком всю Россию.
23. Кирово-Чепецк в его более новой части можно отнести к тем городам, которые 
varandej как-то назвал «лебединой песней советского градостроительства». Это города в основном 1970-х-80-х годов, либо на Севере, либо наукограды или города при наукоёмких производствах. В них просторные многоэтажные проспекты, много зелени, а иногда и просто лес внутри микрорайонов.
И планировка тоже вполне классическая для городов этой категории:
25. Кирово-Чепецк мне постоянно напоминал атомоград Сосновый Бор в Ленинградской области. Не только внешне, но и тем, что, надо сказать, в Кирово-Чепецке заметно интеллигентные жители. Видимо, благодаря тому, что размещённая здесь высокотехнологичная промышленность требует большого количества учёных и просто специалистов с высшим образованием, которые составляют заметную долю населения города.
Разумеется, кадры на КЧХК приезжали из разных уголков страны, поэтому в Чепецке достаточно много приезжего населения из других регионов, и характерный вятский говор здесь не заметен.
Ещё один город, который мне сильно напоминал Кирово-Чепецк, — это Апатиты в Мурманской области. Только там город не такой многоэтажный.
27. Сосновый лес во дворах:
Есть, конечно, и минусы. Нетрудно догадаться, что химкомбинат далеко не лучшим образом влияет на экологию (хотя системы очистки совершенствуются), да ещё и расположен он западнее жилой части города, а преобладающее направление ветров ведь именно западное. Кроме того, нельзя сказать, что благоустройство в городе на высоте. Разбитых тротуаров и улиц хватает (а в дождливую погоду это были ещё и лужи). Довольно странно, если учесть, что город не бедный.
29. Южная окраина города. Проспект Россия здесь переходит в улицу Алексея Некрасова, названную так совсем недавно в честь местного героя Чеченской войны.
30. Зелень городских улиц. По Кирово-Чепецку приятно гулять.
31. Где-то здесь и закончим прогулку по городу.
32. И в одном из уголков Кирово-Чепецка находится крайне своеобразная его достопримечательность, привлекающая в этот город множество путешественников, интересующихся транспортной тематикой. Видите, как в траве мелькают две странные полоски?
Это Каринская узкоколейная железная дорога — одна из тех немногих узкоколеек России, на которых существует пассажирское движение. Каринская УЖД изначально предназначалась для вывоза торфа с обширных торфоразработок на болотах за рекой Чепцой и снабжения им городской ТЭЦ. Последняя теперь перешла на газ, добыча торфа уже не ведётся, и узкоколейка только связывает город с заречным посёлком Каринторф (официально микрорайон Кирово-Чепецка). Таким образом, Кирово-Чепецк — город уникальный тем, что в нём, при одновременном наличии железных дорог широкой и узкой колеи, пассажирское движение есть только по узкой (стандартной колеи здесь ответвление от Транссиба — подъездной путь к химкомбинату).
Узкоколейка и Каринторф интересны сами по себе, и заслуживают отдельного внимания. Так что про них будет отдельный пост.
Отдельно напоследок покажу пару видов на Кирово-Чепецкий химический комбинат с противоположного берега Вятки, из маленького, но имеющего богатую историю села Никульчино (о котором я ещё расскажу отдельно). Снимки делались с расстояния 5 километров, но, опять же, путь в Никульчино из Чепецка по автодороге занимает. 55 километров!
34. Пейзаж комбината по-своему впечатляет:
В следующем рассказе отправимся за Чепцу — по узкоколейке в посёлок Каринторф, входящий в состав Кирово-Чепецка, но так на него не похожий. Поездка в Каринторф оставляет впечатление настоящего погружения в прошлое.
Город и люди
Есть в России населенные пункты особого рода — своеобразные памятники эпохи, их породившей: так называемые «закрытые» (в прошлом, а некоторые и до сих пор) города. Как правило, они возникали при предприятии, имеющем важное оборонное или народнохозяйственное значение. Их отличал высокий интеллектуальный потенциал жителей — интеллигенции и высококвалифицированных специалистов, которых язык не повернется назвать провинциалами — они попросту не подпадали под категории «столичности» или «провинциальности», они сами себе были столица. Их мир — мир науки, мир высоких технологий, где каждый свою значимость утверждал только трудом и талантом. Здесь воспиталось много ярких личностей, и молодежь, составлявшая в те годы большую часть населения этих оазисов, стремилась подражать им. Так формировался особый стиль жизни, особая атмосфера, до сих пор остающаяся малоизвестной страницей истории России. Однако то ли в силу инерции «закрытости», то ли по причине своей «молодости» подобные города вниманием исследователей до сих пор явно обделены.
Все вышесказанное полностью относится к Кировской области. Что ж, может быть, подробнее ознакомившись с его прошлым и настоящим в предлагаемых материалах традиционной рубрики «Московского журнала» «Державный простор», обитатели других «закрытых» городов поймут, что и их родные пенаты — не вне истории.
, или просто, по домашнему — Чепецк расположен на высоком берегу при слиянии двух рек — Вятки и Чепцы. До областного центра, некогда именуемого Вяткой, а с 1934 года и поныне — Кировом, от Чепецка по прямой всего 18 километров. По дороге, огибающей речную петлю, тоже немного — 47, а сейчас, после того как город Нововятск стал пригородом Кирова, и того меньше. Между тем на не столь уж и давней нашей памяти время, когда из Чепецка в Киров не вело вообще никаких дорог. Градообразующее предприятие — химический комбинат имени академика — играл очень важную роль в атомной и космической программе Советского Союза — со всеми вытекающими отсюда последствиями: город был «закрытым». Все необходимое подвозилось по железнодорожной ветке. Кому надо в Киров по своим делам — летом по шпалам до станции, зимой напрямик через реку… Не было бы счастья, да несчастье помогло. Перевыполнила областная власть план по сдаче мяса государству, перерезав, считай, весь крестьянский скот, — и наградили область орденом. Ждали, что вручать его приедет Никита Сергеевич. Что же показать генсеку, чем похвастаться? Уникальным химкомбинатом! Только как туда Хрущева везти?
Тогда и проложили дорогу от Казанского тракта до городка… а Хрущев взял и не приехал.
Каждый прибывающий в по той «хрущевской» дороге видит сначала мачты труб завода минеральных удобрений и сразу понимает, что попал в центр большой химии. А возле подножия гигантского ЗМУ притулились две деревушки — Ореховцы и Ситники, население которых поколениями занималось гончарным делом. Качество глины у нас отменное: рискните пройтись по нашему суглинку в межсезонье — оцените. В 1893 году земство даже открыло здесь гончарную мастерскую — нечто вроде курсов повышения квалификации. Выручил людей тот промысел в голодные годы. Потомки горшечников в массе своей уже давно перебрались на жительство в Чепецк, а пустеющие деревни ныне населяют цыгане.
Город начинается неожиданно и сразу — новыми районами. Это — сегодняшнее, то, чем он старается произвести впечатление. Но перелистаем его «семейный альбом», найдем «младенческие фото».
Последующая история здешних мест вплоть до появления русских — это, в сущности, история предков нынешних удмуртов и других родственных им народов. Реки в древности являлись естественными, а зачастую и единственными дорогами среди непролазных лесов. Поэтому «перекресток» на слиянии Вятки и Чепцы издревле не пустовал, не безлюдел. Выше по течению Чепцы, в Кривоборье, где река осыпает берег, находилось городище ананьинской археологической культуры — современницы Древней Греции, Рима, скифов. На территории города обнаруживаются и другие свидетельства жизни древних племен.
Придя на эти земли, русские застали здесь удмуртов — «вотяков», как тогда говорили. Отсюда и название деревни Отятская, или Вотская, поглощенной сейчас пригородными садоводствами.
В 1992 году во время берегоукрепительных работ ковш экскаватора снял пласт земли, обнажив, как позже установили археологи, захоронение конца XIII века. Оно было полиэтничным, а особенности погребального обряда свидетельствовали о двоеверии тогдашнего населения, исповедавшего смесь христианства и язычества. Это доказывает, что процесс «русской колонизации» являлся не завоеванием, а представлял собой плавное слияние различных этносоциальных компонентов в одно органическое целое.
В 1935 году церкви закрыли и передали ведомству, строившему теплоэлектростанцию. В — сломали. В воздухе пахло порохом, сроки поджимали, нужен был кирпич, на который церкви и разобрали.
Село славилось своими слесарями, мастерившими замки и ключи, сапожниками, артель которых еще во время войны шила обувь для армии, портными, столярами, мебельщиками, но особенно производителями крахмала. Картофель в наших местах — второй хлеб. Товар он неважный — спрос невелик, у кого его нет? Другое дело крахмал. В быту для домашних нужд крахмал в небольших количествах и раньше готовили женщины, но тут за дело взялись суровые чепецкие мужики. Изобрели специальные «машины» — приспособления для перетирания картофеля в мязгу, освоили различные способы получения продукта — путем выпаривания или вымораживания раствора. Производство было практически безотходным: растертая и промытая мязга шла на корм скоту, в нее добавляли муку и пекли галеты. Качественный, чистый чепецкий крахмал охотно закупали писчебумажные и кондитерские фабрики. Промысел приносил неплохие заработки, и Чепцу охватила «крахмальная лихорадка», пока промышленность не заняла и эту нишу. Впрочем, производство крахмала в Чепце не заглохло окончательно. В годы — годы сахарного дефицита — местная артель делала из него патоку.
А взять рыбу. Рыбаки возвращались с лова в лодках, полных знаменитой «чепецкой стерлядки»! И ведь до чего додумались! Построили деревянный садок — бассейн размером 6×6 метров с проточной водой, где и хранили свой улов. Никаких холодильников не надо! А чтобы не баловали лихие люди, рядом на цепи сидел медведь.
Была тогда в селянах и предпринимательская жилка. Дочь местного псаломщика увидела однажды, что в соседнем селе Ильинском наконечники для полотенец не вышивают, как принято, иголочкой, что очень трудоемко, а ткут «досталью» на ткацких станах, кои в каждой избе есть. Сообразив все выгоды «новой технологии», сметливая девица организовала в годах XIX века производство в Чепце тканых наконечников. Нашла и рынки сбыта. Везли продукцию в Москву, Ярославль, даже в Киев. Хороший был заработок у ткачих, но : в конце XIX века рынок заполонили фабричные изделия и промысел угас.
В 1873 году крестьянин Андрей Бровцын открыл в Чепце спичечную фабрику. Правда, здесь уже имелась «фабрика» Наумова, но на ней трудились только члены его многодетной семьи: за рамки обычного промысла Наумов выйти не смог. Бровцын же поставил дело на широкую ногу: вовремя переключился на изготовление вместо фосфорных спичек более удобных и безопасных парафинированных «шведских», установил паровую машину, создал для рабочих довольно сносные по тем временам условия. Очень скоро предприятие Бровцына заняло в своей отрасли второе место по Вятской губернии.
После войны здесь сменили заключенные.
В годы первой мировой в селе появились эвакуированные, в частности педагогический коллектив русской школы из захваченного немцами Ревеля, что оказало существенное влияние на уровень местного школьного преподавания.
В ходе колчаковского наступления на Восточном фронте село приобрело статус прифронтового: на околице появились окопы и колючая проволока. Говорят, сам Блюхер сюда приезжал. Впрочем, белые до наших мест так и не дошли.
Социалистические преобразования в селе начинались с мероприятий порой весьма своеобразных. Однажды группа радикально настроенной молодежи, в революционном угаре стремясь отменить «старую мораль», вышла на улицу нагишом. «Ретрограды» не замедлили взяться за дреколье. В организованных энтузиастами коммунах жизнь не пошла — подъели люди общественную скотину, поголодали и вернулись на привычную стезю.
ТЭЦ должна была стать лишь ядром планируемого гигантского промышленного узла. Здесь предполагалось возведение крупнейшего в стране бумажного комбината. Не сложилось, хотя рассчитывали как будто верно: дешевое топливо, лесной край, две реки, по которым можно сплавлять лес. Отказавшись от бумкомбината, постановили строить льнозавод. Тоже не сложилось. В конце концов и строительство самой ТЭЦ дважды консервировали — средств не хватало.
Дело продвигалось далеко не ударными темпами, пока не грянула война. Местным и эвакуированным в Киров предприятиям враз потребовалось много электроэнергии. Чтобы срочно наладить торфоразработки, перебросить мост через Чепцу, провести железную дорогу и «довести до ума» саму электростанцию, людей ввиду нехватки местной рабочей силы везли со всей страны, направив сюда и потоки эвакуации: русские, каринские татары (их »родовое гнездо» Карино располагалось поблизости, почему и торфодобывающее предприятие получило название «Каринторф»), латыши, эстонцы, молдаване, интернированные поляки, мобилизованные в трудармию узбеки, военнопленные немцы. особенных распрей на национальной почве не было, разве что мальчишки «доставали» узбеков — уж очень они экзотично смотрелись в своих халатах и тюбетейках, с кетменями вместо лопат, да ощущался известный холодок по отношению к полякам (именно поляков власти принуждали разбирать церкви на кирпичи: раз, мол, католики, то православный храм для них не святыня).
Что касается немцев — тут статья особая. Против ожидания, им жилось не хуже других. Конечно, не курорт, но их положение было просто не сравнимо с тем, в котором оказались наши соотечественники в фашистской Германии. Немецких пленных защищало государство. Конвой пресекал любые контакты с ними.
Если мальчишка бросал в них камень (а кто знает, как его судьбу изувечили «сверхчеловеки»), те очень организованно бежали жаловаться. Наказание следовало незамедлительно: семью сорванца на месяц лишали продовольственных карточек. Вскоре бывшие оккупанты свободно расхаживали по каринторфскому поселку. Не все, конечно, а «нужные»: печники, стекольщики, механики — их труд высоко ценился начальством. Впрочем, подобные вольности закончились, когда стали возвращаться фронтовики. Эти не боялись никого и ничего — могли запросто стать посреди дороги, по которой вели немецкую колонну, и начать «квасить» арийские носы направо и налево. Ни конвой, ни милиция вмешиваться не решались. После всего виденного нашими солдатами в освобожденных от фашистов городах и селах в их глазах появилось такое, что делало их особой кастой, «неприкасаемыми». «Контуженные», — шептали в толпе.
Яков Филимонович Терещенко до прибытия в накопил огромный опыт практической и организационной работы, занимал ответственные посты в химической отрасли, строил заводы и руководил ими. К сожалению, в нескольких предложениях этого выдающегося человека не опишешь — предоставим сей труд биографам. Здесь же скажем лишь, что многие именно называют подлинным «отцом города» — более того, считают время «после Терещенко» временем движения по инерции, проживания оставленного им наследства. Возможно, будет преувеличением персонифицировать заслугу целого поколения в образе одной личности. Но это, повторяем, была такая личность, что всем остальным приходилось либо соответствовать ее масштабам, либо по прошествии времен оказаться в ее тени. Сегодня людская память рядом с Терещенко высвечивает, пожалуй, еще только одну сравнимую с ним фигуру — Бориса Петровича Зверева, главного инженера завода.
Рассказывают, впрочем, что самым первым каменным зданием, появившимся в городе при Терещенко, был роддом. Правда это или легенда, подобные рассказы отражают вполне реальное качество Якова Филимоновича — безошибочное чувство перспективы. Город рос быстро, всасывая в себя, как насос, молодежь не только со всей округи, но и со всей страны. Молодые специалисты пользовались особым вниманием Терещенко и Зверева. Причем если Зверев больше проявлял себя как требовательный, строгий и настойчивый педагог, добивающийся профессионального роста своих юных коллег, то Терещенко не считал зазорным системно заниматься решением их бытовых проблем. Его «неформальные» визиты в общежитие были регулярными. В свою очередь, молодые специалисты, приезжавшие, как правило, после учебы в больших городах, несли с собой дух интеллигентности, спортивности, романтизма. Да и статус инженера тогда дорогого стоил. Чепецкая молодежь тянулась за ними. Собственно технической смекалки и мастеровитости ей было не занимать. Большинство здешних уроженцев, пришедших на комбинат, отличались деревенской сплоченностью, моральной чистоплотностью, семейственностью и трудолюбием. Это и физически были очень здоровые, красивые люди, несмотря на то, что их детство и юность выпали на трудные времена.
Сочетание двух таких компонентов давало поразительные результаты: пришлые и местные словно помогали друг другу выявить свои лучшие черты. Складывалась уникальная аура, накладывающая свой неповторимый отпечаток на архитектурный облик города. Проекты жилых и общественных зданий выполнялись в Ленинграде. Чувство меры ленинградских архитекторов в данном случае не подвело: местный вариант «сталинского псевдоклассицизма» избежал, с одной стороны, карикатурности, а с другой — гипертрофированной помпезности. Наш проспект Мира (до 1961 года — проспект Сталина) до сих пор остается «маленьким Невским». К сожалению, послеперестроечные власти не ценили того, что имели. Строгая гармония построек эпохи Терещенко была нарушена нелепыми «нашлепками» из красного кирпича в стиле: магазинчики, офисы. Но если закрыть глаза на досадные приметы времени, архитектурному облику все еще присуща определенная цельность и ярко выраженная характерность.
При Терещенко Чепецк был известен прежде всего своими спортивными достижениями. Причем Яков Филимонович руководствовался отнюдь не абстрактной любовью к спорту — он понимал необходимость спортивных занятий именно в таком городе, как наш. Физическая культура была предметом неусыпных забот директора. Победы наших горожан на мировых и олимпийских первенствах — это лишь вершина айсберга, в основании которого лежала поистине всеохватная массовость физкультурного движения. «Наверху» в подобную массовость частенько не верили — до тех пор, пока не приезжали с проверками. Один из таких «проверяльщиков» оторопело простоял несколько часов на высоком берегу, наблюдая нескончаемый поток лыжников. Казалось, на лыжи стал весь : перед московским гостем текла и текла людская река. Дождавшись наконец, когда она иссякнет, тот обратился к отставшему, замыкающему шествие дедульке с окладистой бородой: «Не замерзли ноги на таком морозе, дедушка?» В ответ из бороды донеслось добродушное: «Да чему там мерзнуть, сынок?» Дедулька задрал брючины и постучал лыжной палкой по протезам!
В развитие спортивной базы вкладывались значительные средства. Так, биатлонная трасса в Перекопе являлась базовой для сборной СССР. Наш земляк биатлонист Иван Бяков дважды завоевывал олимпийское «золото».
Однако излюбленным видом спорта, всеобщей «чепецкой» страстью стал хоккей. Команда была заводская и, естественно, сначала именовалась «Химик» (позднее название сменили на «Олимпию» — «Химик» уже имелся в городе Воскресенске).
В 1967 году «Олимпия» стала чемпионом России! Что творилось в городе. Чтобы встретить своих любимцев на вокзале в Кирове, собрали все наличные «Волги». Молва утверждает: каждого спортсмена везли в отдельной машине. На площади, где остановилась кавалькада, собралось множество народа. Состоялся митинг. Люди ликовали. Потом был банкет. Капитан команды Евгений Койсин вручил Терещенко свой чемпионский значок. Растроганный до слез Яков Филимонович дал спортсменам слово построить каток с искусственным льдом. И построил. Первый в области. Государство в тот каток не вложило ни копейки. Средства и материалы Терещенко изыскивал на предприятии, и только он знал, чего это ему стоило!
С той поры на время оказался в эпицентре хоккейной жизни страны. Сюда приезжали тренеры ведущих спортивных клубов в поиске молодых дарований. Сам «великий и ужасный» Анатолий Тарасов проводил здесь финал всесоюзных соревнований «Золотая шайба». На мировой арене ярко сияла звезда молодого Александра Мальцева, «взятого» из «Олимпии» в московское «Динамо».
В 1967 году был признан одним из самых благоустроенных, чистых и озелененных городов страны. Его жители любили и берегли свой город, ревниво гордились им. Яков Филимонович Терещенко, подобно ротному старшине, начинал день с «проверки внешнего вида» улиц и был строг к нерадивым.
Отличительная черта нынешнего Чепецка — тотальное отчуждение. Существует точка зрения, что он был «погублен» строительством завода минеральных удобрений: с созданием столь крупного нового производства население стало расти недопустимо высокими темпами. Город попросту не смог «переварить» этой волны «новых людей», сделать их органической частью свойственного ему уклада и стал обычным, заурядным, таким, как все. Подрастающее поколение под прежним именем унаследовало совершенно другой «населенный пункт».
Музыкальная школа в — одна из первых послевоенных в области — открылась в 1953 году. В 1969 году она переехала в новое здание, строительство которого отмечено Государственной премией. Сейчас это — школа искусств.
Художественная школа, существовавшая с 1968 года сначала как отделение музыкальной, а потом самостоятельно, считается лучшей в области, а очень многие полагают, что и в стране.
В адрес педагогов у нас говорят очень много верных, прочувствованных слов, но… если бы еще и делали столько же! Процесс выживания отнимает у них массу сил и здоровья. Становится все более очевидной старая истина: обделяющий учителя крадет у детей. Педагоги во главе со своими «патриархами» еще держатся — плата за обучение откровенно символическая. Но доколе.
Конечно, нельзя войти в одну и ту же реку дважды — времена Терещенко не повторятся. Вероятно, столь обильного финансирования городских объектов из заводских средств нам больше не дождаться. Но в конце концов главное не деньги, а люди. Чепецк до той поры сохранит свою особость, пока ему удастся сохранять и приумножать «основной капитал» — человеческий. Если наш город вернет себе свое истинное лицо — вновь станет городом элиты, высококлассных специалистов, а не городом лавочников и люмпенов, он вернет себе все.
Итак, надежда — его химкомбинат, который ни в коем случае не должен быть «дойной коровой» бюджетов всех уровней — от федерального до городского. Напротив, он должен стать объектом вложения максимально больших средств с целью скорейшего освоения передовых технологий. Это привлечет сюда свежих людей, вернет разбредшихся, вдохнет энтузиазм в оставшихся.
Ведь можем. Изяществу, остроумию решений многих технологических проблем на нашем химкомбинате дивились специалисты многих зарубежных фирм. Да и сегодня еще он — крупнейший производитель фторопластов, минеральных удобрений. Хотя Чепецк будущего представляется горожанам не местом сосредоточения «грязных» производств, а одним из мощных производственных центров, призванных вновь вывести страну в число технологических лидеров.
Конечно, в этом «привилегированном клубе» нас никто не ждет — напротив, отбиваются как могут. В войне за рынки и технологическое лидерство используются все способы.
На войне, как на войне… Поколение Терещенко, Зверева и иже с ними в своей войне высоких технологий победило и оставило после себя страну в ранге супердержавы.
Теперь слово за поколением нынешним. Какие душевные устремления способны подвигнуть его на подобные сверхусилия? Ответы могут быть разными, однако в основе, очевидно, будет лежать то, на чем всегда зиждились наши достижения, чем всегда питались наши надежды, — любовь к Родине.