Чем китай угрожает россии
Бояться нужно не коронавируса, а Китая. Почему Кремль молчит о главной угрозе для России
П редставьте себе, что Франция полностью изолирована от внешнего мира. Самолеты не летают, поезда не ходят, патрули в масках перекрыли пограничные КПП. Информация цензурируется. Короче, страна Наполеона, вина и собора Парижской Богоматери «под колпаком». Представили? Так вот, почти семьдесят миллионов человек оказались запертыми в китайской провинции Хубэй из-за эпидемии коронавируса. Это соответствует численности населения Франции.
Можно, конечно, восхищаться эффективностью китайских властей, заперших в ловушке десятки миллионов человек, а теперь обещающих построить больницу на тысячу коек чуть ли не за десять дней. Будем надеяться, что она не обвалится вместе с пациентами, что в Китае случается регулярно. И давайте не забывать: это эффективность той же самой системы, которая создает так называемые «лагеря перевоспитания» для национальных меньшинств или убивает в тюрьмах диссидентов, включая лауреатов Нобелевской премии.
Но, как показывает драма с коронавирусом, система эта крайне плоха в обеспечении нормальных условий жизни и элементарной санитарии для двух третей полуторамиллиардного населения Китая, которые не живут в прибрежных городах — витринах «китайского чуда» вроде Шанхая или Шэньчжэня. Помните вирус атипичной пневмонии (SARS), вызвавший глобальную панику в 2002–2003 годах? Он, как и коронавирус, пришел из Китая, только из другой провинции — Гуаньдун. За небоскребами, скоростными поездами и риторикой пекинского режима о «взаимовыгодном сотрудничестве» проступает лицо тоталитарной диктатуры, которая, как любая другая диктатура, думает только о самосохранении и ради этого (опять же как и любая диктатура) готова лгать и убивать.
Фото: Zhang Kaiyv/Unsplash
Главное, не закрывать глаза и не надевать розовые очки. Однако именно этим упорно занимаются в России. Задолго до эпидемии коронавируса о Китае у нас начали говорить как о покойном дядюшке — либо хорошо, либо ничего. Тон, естественно, задает Кремль. Российская верхушка, давно помешавшаяся на ненависти к Америке и идее реванша в холодной войне, начала с завистью поглядывать на восточного соседа еще в конце девяностых: «Молодцы китайцы, и систему сохранили, и людей накормили. Не то что Горбачев и Ельцин!» В 1997 году под влиянием Евгения Примакова, бредившего «многополярностью» и геополитическими фантазиями типа «треугольника Москва — Дели — Пекин», Борис Ельцин подписал Декларацию о многополярном мире (читай: о борьбе с влиянием США) с тогдашним начальником КНР Цзян Цзэминем. Но в 1997 году наследники советской империи смотрели на Китай как на страну третьего мира, которая еще долго будет в числе догоняющих.
Теперь ясно: пустая, в сущности, декларация была одной из главных внешнеполитических ошибок первого президента России. Ради сиюминутных внутриполитических интересов он заложил политическую основу того, что с приходом в Кремль Владимира Путина стало одним из главных трендов российской политики, — неуклонного сближения и растущей политической зависимости от далеко не дружественного и потенциально опасного соседа. Причин этого все более тесного партнерства две: взаимопомощь двух авторитарных режимов перед лицом общего врага в лице Америки и (все больше) страх Москвы перед все возрастающей мощью КНР. Признаться в том, что Россия неуклонно отстает от Китая, невозможно. Приходится делать хорошую мину при плохой игре и играть вымученные игры в «партнерство».
Неизвестно, как кончится история с коронавирусом, но уже ясно, что страна, с которой у России граница протяженностью более чем в 4 тысячи километров, — потенциальный источник пандемий. По данным Росстата, в постепенно вымирающих Сибирском и Дальневосточном округах живут 25 миллионов человек (чуть более 17 процентов населения России). Для сравнения: население трех (кстати, одних из самых бедных) провинций Китая, граничащих с Россией, — около 90 миллионов. И хотя у Китая хватает своих неосвоенных территорий, такой демографический контраст не может не вызывать опасений, если смотреть на ситуацию с точки зрения национальных интересов. Приплюсуйте к этому китайские социальное неравенство и экологические проблемы — едва ли не самые масштабные в мире. Энергетика и транспорт Китая вносят главный вклад в глобальное изменение климата.
В военной сфере все не менее тревожно. КНР, покупавшая 20 лет назад российскую технику, теперь — второй в мире производитель вооружений после США. Китайская армия — первая в мире по численности и вторая после Соединенных Штатов по объему военного бюджета. Наконец, китайская пропаганда уверенно распространяется по миру не хуже коронавируса. Недавний доклад на сей счет организации Freedom House должен встревожить кремлевских пропагандистов из МИА «Россия сегодня». Они могут скоро не выдержать международной конкуренции с китайскими (пока еще) «коллегами».
В академической среде дело не лучше. Представители Института Дальнего Востока РАН, который, по идее, должен быть главным центром объективного и всестороннего изучения китайской проблематики, подозрительно часто выдают вместо этого китайскую пропаганду — естественно, подогнанную под кремлевский миф о «вставании с колен».
Каждое перемещение трех батальонов передового развертывания НАТО в странах Балтии или американской бригады в Польше вызывает немедленную реакцию российского Генштаба: мол, «угрожают» и «дестабилизируют». Военные объясняют, что не верят ничьим декларациям о мирных намерениях, а анализируют факты и конкретные действия. Получается странно: батальонные учения под литовским Шауляем — это проблема, а двухмиллионная армия с полумиллионом резервистов относительно недалеко от Хабаровска и Владивостока — не проблема. Латвийские шпроты в любой момент могут оказаться небезопасны для здоровья россиян и занять пару часов в эфирах Норкина и Соловьева, а глобальная эпидемия коронавируса порождает лишь желание рассказать о том, как быстро и красиво построят тот самый госпиталь в Ухане.
Достоверные данные о китайской миграции в Россию найти нелегко, но приезд в любой российский дальневосточный город дает массу наблюдений для того, чтобы как минимум обсудить происходящие процессы.
Фото: Gaston Laborde/Pixabay
С востока на Россию посматривает страна с пятитысячелетней историей, которой управляет жестокая диктатура во главе с несменяемым лидером, никому не подотчетная, богатая, коррумпированная и скрытная, погубившая в прошлом веке десятки миллионов собственных граждан. Она в глобальных масштабах скупает активы и влияние, грозит войной отколовшемуся от нее Тайваню. Все это густо замешано на собственной ксенофобской теории «вставания с колен», называющейся «Китайская мечта». В полном варианте, предложенном пожизненным главой страны Си Цзиньпином, — «Китайская мечта о великом возрождении китайской нации».
В Пекине тоже бредят реваншем — за западный и российский колониализм XIX — начала XX века, и за конфликт с СССР 1960–80-х годов. Ведь для китайцев Россия — это такой же Запад, как Польша или Португалия, просто победней и позакомплексованней. А значит, послабей. Но свои мнения в пекинском политбюро умеют держать при себе. Почти как данные о причинах появления и масштабах распространения коронавируса.
Лично у меня (как у все возрастающего числа российских граждан, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке) происходящее в Китае и исходящее оттуда все чаще вызывает дискомфорт. После коронавируса — особенно. Я понимаю, что вирус — штука непредсказуемая, живет где хочет. Но хотелось бы узнать, почему именно наш восточный сосед так богат новыми штаммами. Может быть, я не прав и зря паникую. Но откровенных разговоров на китайскую тему в публичном пространстве нет, и вести их, похоже, некому. Парламент — «не место для дискуссий». Большинство СМИ — место для дискуссий, заранее согласованных на Старой площади. Академические и бизнес-конференции периодически напоминают место для дискуссий, предварительно проплаченных Пекином. Оппозиционные форумы — не место для дискуссий о внешней политике вообще, потому что «нашу целевую аудиторию интересуют зарплаты, пенсии и воровство чиновников!»
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
Политика
Advance (Хорватия): следует ли России бояться китайского вторжения, вооруженного или миграционного, на свой огромный, но малонаселенный восток?
Анализ теоретического конфликта, о котором говорят десятилетиями. Существует ли действительно китайский Лебенсраум?
Россия и Китай слывут добрыми союзниками, но насколько их союз в самом деле крепок? За их плечами, разумеется, — десятилетия большого недоверия. Сам проект «мировой коммунистической революции» провалился в момент, когда между бывшим СССР и коммунистическим Китаем произошел глубокий раскол. Сегодня две страны объединились, чтобы сопротивляться США и давлению, которое Вашингтон оказывает одновременно и на Россию, и на Китай. Однако не секрет, что США, ощущая, что их мировая мощь слабнет, подумывают о том, чтобы (снова) натравить одну восточную державу на другую. Но кого на кого?
Благодаря налаживанию дружественных отношений с Китаем во времена холодной войны США удалось победить в ней и привести СССР к коллапсу. В то время СССР был единственной сверхдержавой наряду с США в мире, а Китай, конечно, отставал. Сегодня расстановка сил совсем другая.
США остаются лидирующей мировой державой, но ее дни подходят к концу. Россия — огромная военная держава, особенно в сфере технологичного военного оборудования, но в остальных сферах влияние Москвы намного меньше, чем прежде. Россия остается крупнейшим экспортером энергоносителей, но предстоящие изменения в методах их добычи могут серьезно пошатнуть ее статус (вместе с политическим давлением, скажем, если Европа согласится покупать дорогой американский СПГ). Таким образом, можно сказать, что и Вашингтон, и Москва уже не те, что были раньше, а вот Пекин поднялся на совершенно новый уровень.
Китай — держава, которая преуспевает во всех областях одновременно: экономике, дипломатии, технологиях, науке, вооружениях… Если так пойдет и дальше, то в не столь отдаленном будущем Китай может превзойти США по мощи, как и Россию. Означает ли это, что возможно некое американо-российское сотрудничество, основанное на «естественных» интересах? А самом деле чего-то подобного хотел Дональд Трамп, но его планы быстро остановили.
В США все еще уверены, что статус единственной мировой сверхдержавы можно и нужно защищать, а значит, нужно мешать России и Китаю в их начинаниях. В этой связи было бы идеально, если бы они пошли друг на друга, хотя сам факт того, что они обе подвергаются американскому давлению, их постоянно и неминуемо сближает.
Есть теория о неизбежности российско-китайского конфликта (с или без внешней «помощи»). Сегодня мы поговорим об этих потенциальных сценариях и оценим аргументы в их пользу.
Контекст
Air Force: конкуренция великих держав — это «бесконечная игра» США с Россией и Китаем
WP: как Байден будет противостоять Китаю и России
Bloomberg: для России и Китая прошлое не в прошлом
Российские бизнесмены: китайцы — специфичные ребята (Eurasianet)
Одна из основных теорий кочует уже много лет. Согласной ей Москва на самом деле плохо контролирует свои огромные и малонаселенные пространства на Дальнем Востоке. По этой теории, Китай, который по численности населения во много раз превосходит Россию, однажды двинется в «поход», чтобы забрать себе эти территории, то есть Китай двинется на Россию, чтобы расширить свой Лебенсраум (гитлеровская концепция захвата территорий для расширения «немецкого жизненного пространства).
Конечно, о том, что у России «слишком много земли» говорят часто, иногда это подразумевается или прямо обсуждается ее противниками. Тем не менее этот сценарий скорее из области фантазий. В реальности Китай не может напасть на Россию… Подобный сценарий может существовать только как учебная теоретическая модель. Чтобы на самом деле сложилась ситуация, при которой Китай угрожал бы вторжением на российскую территорию, должны произойти какие-то масштабные тектонические изменения на мировом уровне, в том числе полное изменение стиля правления Пекина (а также, вероятно, в Москве и других центрах).
Однако если кто-то утверждает, что это реальная угроза России, то почему от нее отмахиваться? Потому что аргументов в пользу этого сценарий нет. И даже предположения о том, что Китай может устроить «иммиграционное» вторжение в Россию, тоже далеки от реальности.
На то есть несколько причин. Во-первых, если бы Китай вторгся в Россию, это его неминуемо ослабило бы, даже если бы операцию провели идеально с минимальными потерями. Это не означает, что доступ к этим территориям, большим пространствам на востоке России, Китай не интересуют. Разумеется, интересуют, но для Китая важнее иметь к ним доступ, а не контролировать их.
Я напомню, что Китай — страна, которая точно не будет нуждаться в деньгах в ближайшие годы (а Россия уже в них нуждается). Поэтому Китаю намного выгоднее получить доступ ко всем российским ресурсам, чем, совершив вторжение, награбить лишь часть.
Оставим на время военный аспект. Одна из причин, по которым Китаю было бы невыгодно грабить российскую территорию, заключается в том, что Китаю не нужна новая территория в популяционном смысле. Да, Китай меньше России и все еще остается самой густонаселенной страной мира, но Китай —огромная страна, где вполне достаточно места для всех его граждан. Кроме того, как это обычно бывает во времена стремительного экономического развития, китайское население скоро начнет сокращаться. Это подтверждают демографические тенденции и растущая доля стариков в Китае.
Из вышеприведенного графика, на котором представлен прогноз демографической ситуации в Китае до 2100 года, следует, что сейчас он достиг популяционного пика, и к концу века численность его населения обратно сократится до одного миллиарда человек, как это было в начале 80-х.
Если население Китая вскоре начнет сокращаться, то какими будут финансовые последствия? Это значит, что средний китайский рабочий будет жить все лучше и лучше (так как китайская экономика хоть и замедляется, но еще долго будет продолжать расти).
По некоторым показателям, у китайского рабочего уже выше зарплата, чем у российского, но, согласно большинству исследований, они «примерно равны». Однако тенденция явно в пользу китайского рабочего. Это также означает, что число китайских рабочих-мигрантов в России вскоре начнет снижаться, а не расти. Кроме того, что касается территории, у Китая еще есть большие незаселенные и неосвоенные территории на западе страны. Да, там сложный ландшафт, пустыни, но скоро у китайцев появятся соответствующие технологии для того, чтобы эффективно воспользоваться этой землей.
Тем не менее численность китайских рабочих в (Восточной) России может еще несколько лет расти. Не секрет, что у некоторых россиян это вызывает паранойю. Конечно, они понимают, что китайцев в десять раз больше, чем их, и поэтому боятся. Это порождает враждебность, нетерпимость по отношению к китайцам, которые едут в Россию за работой. Однако долго это не продлится и почти точно не приведет к эскалации.
Но почему тогда так часто говорят о «китайской угрозе» для востока России? Эти разговоры ходят еще с 90-х годов, и сейчас эту тему нередко обсуждают в связи с политическими вопросами.
Как я уже писал выше, США всегда будут заинтересованы в том, чтобы настроить Россию против Китая для сохранения собственного мирового доминирования. Но не одни только Соединенные Штаты хотят по политическим причинам создать искусственную напряженность на востоке России. Такой страной, не желающей, чтобы Россия выстраивала тесные отношения с Китаем, является китайский соперник, с которым недавно Китай (опять) чуть не вступил в полномасштабный вооруженный конфликт. Речь идет, разумеется, о второй самой густонаселенной стране мира — Индии.
Индийские СМИ очень любят на разные лады развивать эту теорию о «китайской угрозе» (так как они сами так смотрят на Китай из-за спорной территории в Гималаях). Например, этим летом российское посольство в Китае разместило публикацию в социальной сети по случаю 160-летия Владивостока, города на российском Дальнем Востоке. На эту публикацию отреагировал один китайский журналист Шен Шивей с государственного телевидения CGTN. Он напомнил, что Владивосток (от «владеть востоком») когда-то был китайским портовым городом и назывался Хайшэньвай. Действительно Российская империя аннексировала город в 1860 году, когда Китай потерпел поражение от Великобритании и Франции во Второй опиумной войне. С тех пор Владивосток оставался под контролем России и служил главным городом восточного региона — Приморского края.
Да, в том, что китайский журналист напомнил историю Владивостока/ Хайшэньвая, нет ничего страшного, но из этого малозначительного сообщения индийские СМИ раздули целую кампанию. Они заявили, что Китай угрожает России и хочет вернуть контроль над Владивостоком. Эта новость облетела многие индийские СМИ. Один из заголовков гласил: «Китайская жажда чужих территорий не знает пределов. Теперь очередь дошла до России».
Нет сомнений, что разговоры о «китайской угрозе России» не улягутся еще долгое время и что эту тему будут муссировать на все лады — в зависимости от потребностей. Что до реальности, то подобный сценарий невозможен. Китай может просто купить у России все, что ему нужно. Разумеется, ситуация может измениться, если в будущем произойдут коренные изменения. Например, США удастся «сменить режим» в Москве и привести к власти лояльных к Вашингтону людей. Тогда через Россию США смогут давить на Китай. Ситуация уже будет совершенно другой. Но вряд ли можно надеяться, что США таким образом сумеют подчинить Россию своим интересам. Это тоже нереальный сценарий.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Китайская угроза для России: миф или реальность?
Автор: Александр Аверин, публицист
Китай – великая держава, и миллиард китайцев, их грандиозная человеческая масса, не может не будоражить воображение. Давайте и мы поговорим о китайской угрозе.
Склонные к резким суждениям алармисты утверждают, что России может потерять Сибирь и Дальний Восток – либо в результате экономической и демографической экспансии Китая, либо в результате прямой аннексии. Их аргументация сводится к следующим тезисам:
– Китай имеет территориальные претензии к РФ;
– китайская экономика требует все новых ресурсов;
Попробуем изучить вышеприведенные аргументы.
Миллиардный Китай населен крайне неравномерно, и большая часть его жителей сконцентрирована на юго-востоке Поднебесной. Необжитые районы Китая неидеальны, но мерзлые земли Сибири не подходят для комфортного существования в еще большей степени.
Демографическая экспансия Китая блистательно отсутствует. На всей территории РФ, речь не только о Сибири с Дальним Востоком, сейчас проживают от 50 до 200 тысяч китайцев. Канада, Австралия, страны Юго-Восточной Азии – китайцы переезжают куда угодно, кроме холодной России.
Несколько лет назад я побывал во Владивостоке. Вот что рассказал мне тогда писатель Василий Авченко: «На Дальнем Востоке никто не верит и не видит ни китайской экспансии, ни китайской угрозы, ни, собственно, самих китайцев, которых тут меньше, чем узбеков».
Перейдем к территориальным претензиям. Китай имеет, либо имел территориальные споры со всеми соседними странами. Некоторые основания для этого есть: в свое время европейские державы изрядно общипали застывшую в средневековье империю Цин. Но оставим обоснование китайских претензий и обид им самим, благо они здесь в помощи не нуждаются.
Споры Китая с соседними странами по большей части касаются вопроса демаркации границ. Рассмотрим, как Китай решал этот вопрос с постсоветскими республиками.
Начиная с 90–х годов Китай выдвинул среднеазиатским странам ряд претензий, в результате которых Казахстан, Таджикистан и Киргизия лишились суммарно порядка полутора тысяч квадратных километров. К сожалению, эта тенденция коснулась и России.
В 2005 году Китаю были переданы острова Большой, Тарабаров и Большой Уссурийский. После демаркации границы по фарватеру Амура Китай официальных территориальных претензий к России более не имеет. Китай закрыл тему официальных территориальных претензий к РФ.
Но все же, рассмотрим потенциальные опасности, помня о том, что еще несколько десятков лет назад Китай решал пограничные споры отнюдь не путем дипломатии. Насколько КНР угрожает нам в военном отношении?
Китай уделяет значительное внимание развитию армии. Современное китайское государство в принципе выстроено вокруг НОАК, которая является полноправным инструментом внутреннего управления.
Тем не менее, мы откажемся от подробного моделирования масштабного военного конфликта между РФ и Китаем по следующей причине: по всем мировым рейтингам военной мощи Российская Федерация занимает второе место, а Китай – третье. У обеих стран достаточно как ядерных боеголовок и средств их доставки, так и конвенционального вооружения.
При любом прямом конфликте, выходящем за рамки приграничного инцидента, и победитель и проигравший понесут неприемлемый ущерб, который с лихвой перекроет любые плюсы от возможных территориальных приобретений для той или иной стороны. Война России и Китая может произойти только в случае глобального, неразрешимого обычными политическими методами столкновения интересов.
Представим себе гипотетическую ситуацию, в которой руководство КНР нуждается не в масштабной, но маленькой победоносной войне. Нет ли у Китая возможностей проявить военную силу в отношении противника проще, чем вторая военная держава мира? Подобных соседей у Китая достаточно.
Возьмем для примера Монголию, до 1911 года бывшую китайской провинцией. На полутора миллионов квадратных километров проживает всего три миллиона человек. Страна богата природными ресурсами, ее армия невелика и не сможет оказать НОАК достойное сопротивление.
Монголия – цель на много порядков более доступная, чем Россия. Тем не менее, ни переселения китайцев в МНР, ни соответствующих военных приготовлений мы не наблюдаем.
Рассмотрим последние действия Китая в области стратегической безопасности. В январе Китай разместил свои новейшие межконтинентальные баллистические ракеты непосредственно вблизи границ России. Перебазировка ракет с дальностью доставки 12 тысяч километров в пределы досягаемости российских тактических ударных комплексов говорит о том, что Китай не собирается использовать свои ракеты против РФ.
Чуть позже стало известно, что Китай сокращает сухопутные войска. Вблизи границ России станет на три китайские армии меньше. Дополнительные комментарии здесь излишни.
Если у Китая и существуют реальные планы на возвращение утерянных территорий, то они касаются Тайваня. Тайвань напоминает остров Крым из одноименного романа Василия Аксенова, и именно возвращение экономически развитого 20–миллионного острова является приоритетом для китайской ирриденты.
Флот, который Китай активно развивает последние годы, и десантные войска, чья численность также растет, нужны Китаю как для потенциальной тайваньской операции, так и для контроля над Южно–Китайским морем, через которое проходит половина мирового грузопотока.
Именно здесь спрятана кощеева игла китайской экономики, критически зависящей от доступа к внешним рынкам. Контроль над крупнейшим торговым путем Юго-Восточной Азии важен для Китая и как защита собственных коммуникаций, и как средство давления на соседние государства.
С 2014 года Китай расширяет расположенные на спорной территории рифы Спратли, сооружая искусственные насыпные острова. К 2017 на островах функционируют китайские военные базы и несколько военных аэродромов. Ради этого Китаю пришлось вступить в конфронтацию не только с соседними странами, но и с США.
Перейдем к китайским экономическим угрозам.
Экономика КНР на порядок крупней российской, и значительно более инновационна. КНР поставляет России машины и механизмы, РФ отправляет в Китай электроэнергию и сырье. Все же стоит упомянуть, что по ряду позиций китайский ВПК серьезно зависит от России. К примеру, Китай до сих пор не смог удовлетворительно наладить производство авиационных двигателей 4-го поколения.
Вторжения китайского капитала в Россию, способного взять под контроль отечественную экономику, не наблюдается ни в промышленной, ни в финансовой сфере.
Несмотря на массу совместных российско-китайских проектов, озвученных за последние 15 лет, эти проекты по большей части далеки от реализации, а не так давно вошедший в строй нефтепровод ВСТО смотрится скорее исключением.
Настало время поговорить о негативных процессах. Россия для КНР прежде всего источник ресурсов. Нефть, газ, электричество. Специально для алармистов отмечу, что потребность в ресурсах Китай предпочитает решать путем торговых договоров, а не военных операций.
Также китайский бизнес вкладывается в лесные концессии. Земля берется в аренду, а затем десятки тысяч гектар сибирской тайги вырубаются хищническим способом. Откровенно угрожает национальной безопасности России свежий китайский проект переброски воды из озера Байкал в провинцию Ганьсу. На этом в перечне серьезных проблем можно поставить точку.
В итоге можно констатировать, что угроза военного вторжения Китая в Россию на настоящий момент нереальна. Военные усилия Китая сосредоточены на районе Южно–Китайского моря: все последние годы Китай осуществляет стратегию, направленную на контроль над основным транспортным потоком мировой экономики.
Массовое переселение китайцев в Россию – не более, чем миф.
Взять под контроль российскую экономику Китай либо не стремится, либо не имеет возможности. В то же время хищническая эксплуатация российских природных ресурсов китайскими компаниями действительно угрожает экологии Сибири и Дальнего Востока.
В своих отношениях с Россией китайцы прагматичны вплоть до цинизма. Китай интересуют стабильные поставки сырья, русская военная техника и надежный тыл для экспансии в Тихоокеанский регион.
Китай, как и любой большой политический зверь, опасен самим своим существованием. Однако на евразийском континенте есть хищник бóльший, чем Китай. Жестоковыйный северный народ, тяжелый на подъем, но страшный во гневе. Эта планета боится русской угрозы (оставим вне поля обсуждения, насколь обоснованы эти страхи). Русской, а не китайской.