Чем лечили испанский грипп
Из истории эпидемиологии: «ИСПАНКА»: самая страшная эпидемия гриппа в истории человечества
Почему тогда свирепствовавший грипп назвали «испанкой»? Дело в том, что военная цензура воюющих сторон до определённого времени не допускала сообщений о начавшейся эпидемии, как в действующей армии, так и среди мирного населения. Поэтому первые известия о тяжёлой эпидемии поступили из нейтральной Испании в конце весны 1918 года. В Испании к этому времени было инфицировано 8 миллионов человек (39% всего населения страны!), переболел «испанкой» и король Альфонс XIII. После этих сообщений из Испании весь мир узнал о смертоносной болезни.
Вскоре командование Западного фронта было вынуждено представить цифры «умерших от легочной инфекции в частях действующей армии». Выяснилось, что людские потери от «испанки» многократно превышают число погибших на полях сражений и получивших ранения. Особенно болезнь не пощадила моряков: Королевский военно-морской флот Великобритании из-за высокой заболеваемости среди личного состава был вынужден прекратить своё участие в боевых действиях. Крайне высокие уровни заболеваемости и смертности отмечались в лагерях военнопленных.
Пандемия быстро захватила весь мир: зародившись на американском континенте, быстро перекинулась в Европу, перешла в Африку и Индию, а к осени 1918 года уже распространялась по территориям бывшей Российской империи.
Только за первые 25 недель эпидемии «испанская болезнь» привела к смерти 25 миллионов человек, а массовые перемещения войск стран-участниц Первой мировой войны привели к ускорению распространения пандемии. Один из ученых-медиков так описывал эпидемию «испанского гриппа»: «…Он не знает границ и странствует по всему земному шару безудержно. Австралия, Индия, Китай, Европа, обе Америки испытали на себе его тяжелую руку… Он опустошает не только ряды слабых и больных: наоборот, он склонен поражать сильных и здоровых. В наибольшем числе погибают молодые люди в полном расцвете сил, безразлично от пола…».
Пресса в разных странах искала причины возникшей эпидемии: то в «ядовитых выделениях от гниющих трупов на полях битв», то в «токсических испарениях от взорвавшихся ипритных снарядов». Сторонники «теории заговора» активно обсуждали версию германской диверсии: занесение инфекции через аспирин, произведенный немецкой фармацевтической фирмой «Байер». Но эпидемия «испанки» поразила и Германию, и «аспириновая» версия сошла на нет…
Медицинские службы мировых держав находились в растерянности: ведь в 1918 году нечем было ответить на пандемию «испанского гриппа» и человечество оказалось практически без защиты от страшной болезни. Ни вакцинации, ни противовирусной терапии тогда ещё разработано не было. Да и возбудителем инфлюэнцы считалась бактерия, которая, как позже выяснилось, не имела к болезни прямого отношения.
Пандемия «испанки» гуляла по планете до весны 1919 года, когда начала постепенно затухать. А летом 1919 года уже не было зафиксировано ни одного случая заболевания – выработался популяционный иммунитет к «испанскому гриппу».
Разработка и продвижение сайта – FMF
Почтовый адрес:
428018, г. Чебоксары, Московский пр., 3Д
«Испанка» и COVID‑19: сходства и различия
Виктория Доронина,
ассистент кафедры науки факультета образования Метропольного университета Манчестера (MMU) (Великобритания)
«Троицкий вариант — Наука» № 13(307), 30 июня 2020 года
Эпидемия гриппа 1918–1919 годов, вошедшая в историю как «испанка», — опыт, самый близкий к тому, что сейчас переживает человечество в связи с коронавирусом. «Испанка» стала первой эпидемией глобального мира — пандемией, и ее распространению способствовала мировая война.
История «испанки» поблекла на фоне Первой мировой, ведь люди склонны скорее помнить войны как осознанный акт человечества, чем эпидемии как стихийную напасть. Кроме того, военные действия, военная цензура и вызванные последствиями войны волны революций не способствовали сохранению исторических документов, связанных с «испанкой», и анализу прошедшей пандемии.
Книга «Бледный всадник: испанский грипп 1918 года и как он изменил мир» (Pale Rider: The Spanish Flu of 1918 and How it Changed the World) британской научной журналистки Лоры Спинни (Laura Spinney) делает первый шаг к возвращению «испанки» (сноски на странице истории Первой мировой войны) в ряд величайших трагедий XX века. На основе научных статей об истории пандемии писательница пытается создать глобальную картину пандемии. Книга построена не как обычный линейный нарратив одной страны или даже индустриализированного глобального Севера — Европы и Северной Америки, а рассказывает о том, что происходило на всех заселенных континентах, включая Латинскую Америку и Китай.
Не обойдена вниманием и Российская империя: автор описывает ситуацию в Одессе, которая названа «третьим после столиц городом в империи», в том числе «черную свадьбу» и судьбу Веры Холодной, кинозвезды, угасшей в этом городе от «испанки» всего за несколько дней февраля 1919 года.
На основе информации, изложенной в «Бледном всаднике», можно провести параллели с нынешней пандемией «ковида». Сходство между «испанкой» и COVID-19 начинается со сходства возбудителей. И грипп, и коронавирус — РНК-вирусы, «перепрыгнувшие» на человека от животных. И грипп, и коронавирус распространяются среди людей воздушно-капельным путем. Даже начальная оценочная летальность «испанки» 2–5% укладывается в 3-процентную летальность коронавируса.
Как известно, пандемия «испанки» прокатилась тремя волнами:
На фоне информации о том, что нынешняя пандемия коронавируса вызывает временную потерю обоняния у ряда заболевших, интересно, что «испанка» сопровождалась воспалением оптического нерва и как следствие ухудшением восприятия цветов. Впрочем, «испанка» — грипп типа А — не вызывала пневмонию сама по себе, в отличие от COVID-19. Тогда люди умирали от вторичной пневмонии, вызванной бактериями, хотя врачи пытались лечить больных противомалярийным средством первого поколения — хинином.
«Испанка» была первым примером нового подтипа вируса гриппа — этим объясняется столь высокая смертность во время пандемии 1918–1919 годов. Хотя сам вирус H1N1 не циркулировал несколько десятилетий, вирусы подобного типа до сих пор вызывают сезонные эпидемии гриппа.
Демография смертности от «испанки» была не такой, как при COVID-19: от нее погибали преимущественно люди в расцвете сил (старики и дети — в гораздо меньшей степени). Лора Спинни объясняет это, используя ныне модные термины «цитокиновый шторм» и «антигенный импринтинг», — т. е. склонностью иммунной системы в первую очередь использовать уже существующую иммунологическую память (антитела, созданные против некоторого инфекционного агента) при столкновении с новым его вариантом.
Реакция мира на «испанку» очень походила на то, как люди встретили COVID-19. Сто лет назад тоже противились карантину, сопровождавшемуся закрытием массовых мероприятий. В Штатах нынешнюю пандемию поначалу называли «китайским обманом», хотя во время «испанки» именно США стали инициатором карантинных мер (однако их ввели не во всех городах).
Mолебны, ежедневные многолюдные мессы и проносы реликвий в испанском городе Самора по инициативе местного епископа Альваро Балано привели к значительно более высокой смертности, чем в городах Испании с менее энергичным и боголюбивым духовенством.
Свобода прессы во многих странах — участницах Первой мировой подавлялась военной цензурой, так что болезнь обязана своим названием нейтральной Испании, откуда пришли первые сообщения о волне эпидемии.
Теории заговора
Даже теории заговора у двух пандемий, разделенных столетием, очень похожи. Так, американцы связывали появление «испанки» с германскими подводными лодками: якобы те завезли вирус, созданный немецкими учеными-убийцами. Наиболее близки к реальности три теории происхождения «испанки»:
Последняя гипотеза подтверждается сходством восстановленного генома вируса «испанки» с геномом вирусов гриппа уток, распространенного на территории США. Предполагаемая цепочка перехода вируса от человека к животным такова: дикие утки (не менее богатый вирусный резервуар, чем популяции летучих мышей) — свиньи — человек.
Интересно, насколько нынешняя реакция разных стран определяется их опытом борьбы с пандемией сто лет назад. Австралия во время «испанки», как и сейчас, быстро ввела жесткий карантин и избежала основной смертности от второй волны. Власти Нью-Йорка не вводили карантин до последнего и не закрывали школы. Американское Самоа закрыли на карантин, а Западное, под протекторатом Новой Зеландии, не закрыли, в результате чего погибла четверть местного населения.
В целом от «испанки», как и от коронавируса, больше других умирали бедные и небелые. Смертность от «испанки» среди итальянских мигрантов в Нью-Йорке была куда выше, чем среди англосаксов, как раз потому, что недавние переселенцы ютились по десять человек в комнате. Гибель значительного числа взрослых индейцев Аляски фактически привела к исчезновению их культуры.
«Испанка» в культуре
В западном искусстве «испанка» отразилась слабо, несмотря на ее огромное влияние на жизнь людей. Лора Спинни пишет, что меланхолия, которая была частым мотивом в искусстве 1920-х и 1930-х, объясняется последствиями не только Первой мировой, но и эпидемии «испанки». Однако если «На Западном фронте без перемен» Ремарка читали многие, то трилогии новелл Кэтрин Энн Портер «Бледный конь, бледный всадник» (Pale horse, Pale rider), посвященных «испанке» (откуда, очевидно, и была заимствована часть названия книги Спинни), нет даже в проекте универсальной электронной библиотеки «Гутенберг».
Попытка Спинни в новой книге связать «Крик» Эдварда Мунка (1893–1910) с так называемой «русской» эпидемией гриппа, случившейся до «испанки», в 1889–1890 годах, на мой взгляд, является преувеличением и следствием чрезмерной погруженности Лоры Спинни в предмет; но с картиной «Семья» австрийского художника Эгона Шиле, о которой она пишет, совсем другая история.
Эгон Шиле. Семья. 1918 год
Когда-то я увидела «Семью» во время поездки в Вену, и картина меня пронзила. В то время у нас была молодая семья — я, муж и сын, — и этот портрет показался мне чем-то вроде духовного отражения семьи, сплотившейся перед лицом несчастья, — телесной матрешки «он защищает ее, она — ребенка». Я тогда не знала, что жена Шиле умерла от «испанки» на шестом месяце беременности; на картине — их нерожденный сын. Сам 28-летний Шиле начал писать «Семью», но умер через три дня после жены.
Остается только предполагать, насколько слепое пятно в искусстве объясняется распространенностью «испанки» в основном среди бедняков и тех женщин, которым приходилось ухаживать за больными. Первая мировая война как очередной героический миф описывалась теми, кто привык говорить и быть услышанным, — мужчинами среднего класса; они же и развенчивали этот миф. «Испанка» же как нечто, свидетельствующее о бессилии перед болезнью, происходящее внутри дома — традиционной сферы заботы женщин, могла бы быть описана последними, но у них не было для этого сил и возможностей.
Пока мы не можем сравнить масштабы смертности от двух эпидемий: «испанки» начала XX века и COVID-19, поразившей современный мир, с одной стороны скученный и перенаселенный, а с другой, достигший благодаря успехам науки и медицины больших высот в борьбе с вирусами. Но наверняка новая глобальная эпидемия не уйдет бесследно: она станет фоном или главным героем фильмов, книг, музыкальных произведений и разных онлайн-форматов.
1 В примечании к книге О. Сакса сказано о связи «испанки» и «сонной болезни» (летаргического энцефалита) так: «[есть] высокая степень вероятности того, что эпидемия гриппа каким-то образом вымостила дорогу эпидемии энцефалита, и что вирус гриппа потенциировал эффекты вируса энцефалита или катастрофическим образом снизил сопротивляемость организма к нему. Так, с октября 1918-го по январь 1919 года, когда половина населения Земли страдала гриппом или его осложнениями, а более двадцати одного миллиона человек умерло, энцефалит проявился в своей наиболее тяжелой и агрессивной форме».
«Испанка» кончилась внезапно: параллели с коронавирусом
Смертоносный грипп начала XX века тоже шел волнами
Госпиталь для больных «испанкой» в Вашингтоне. Фото: Library of Congress
Абсолютное большинство специалистов, занимавшихся изучением эпопеи «испанского гриппа», дает такую хронологию событий:
Первая волна эпидемии прокатилась по странам и континентам с конца зимы до середины лета 1918 года.
Вторая волна — еще более грозная, обрушилась на людей осенью 1918-го и окончательно затихла лишь в начале следующего года. Кроме того исследователи упоминают еще и третью волну этой эпидемической болезни, которая, правда, оказалась слабее предыдущих. Признаки такого всплеска заболеваний «испанкой» фиксировались весной 1919 года.
Пандемия смертельно опасного гриппа, накрыв Европу, Азию и Америку в конце зимы-начале весны 1918-го, несколько месяцев спустя вдруг загадочным образом сама собой рассосалась. Люди обрадовались и, не пытаясь докопаться до истинных причин случившегося, стали активно возвращаться к привычному образу жизни. Однако многие медики предупреждали тогда, летом 1918 года, что «испанка» еще может скоро вернуться и ударить еще сильнее.
Увы, их предсказания не замедлили сбыться. С приходом осени эпидемия вновь активизировалась, причем она стала распространяться даже на те страны, которые благополучно избежали первой волны.
В Европе и Америке пришлось вновь вводить строгие санитарные и карантинные правила, которые только и могли помочь в борьбе с распространением подобной болезни, эффективных способов лечения которой медицина никак не могла найти.
Вот лишь некоторые картинки из того времени, когда человечество на протяжении нескольких месяцев 1918 и 1919 гг. находилось буквально у порога массового вымирания от опаснейшей инфлюэнцы.
Жесть с ядовитым хлором
Ученые еще во время первого наступления «испанки» начали активно искать средства медикаментозной борьбы с этим заболеванием и способы предохранения от него. Известно, что в 1918 году группа исследователей создала свой вариант противовирусной вакцины. Это была жидкость, в которой смешивали кровь и слизь, взятые у больного гриппом пациента (их предварительно подвергали фильтрации). Этот препарат апробировали на десятках и сотнях людей. По свидетельствам очевидцев, после введения «вакцины» на руке человека образовывалось огромное красное пятно — воспаление, которое долго не исчезало. По мнению создателей препарата это как раз и доказывало, что прививка действует. Впрочем такое столь заметное внешне ее действие в итоге далеко не всех вакцинировавшихся защитило от заболевания «испанкой».
Другое противовирусное средство обладало куда большей эффективностью, но в то же время подвергало организм человека серьезным испытаниям. Этот способ был доступен солдатам и офицерам, находившимся в действующей армии. Чтобы обезопасить себя от заражения «испанкой», они прибегали к жестокой профилактике: брали баллон с ядовитым хлором (его запасы тогда имелись в армиях на европейском театре военных действий для использования в качестве боевого отравляющего вещества) и несколько раз вдыхали эту отраву. Опасности умереть от столь небольшой дозы ОВ нет, зато хлор буквально выжигал все слизистые поверхности дыхательных путей. При этом, как они считали, уничтожались осевшие там болезнетворные бактерии и вирусы.
В разгар эпидемии неоднократно появлялась информация о спасительных средствах борьбы с вирусной инфекцией. Едва ли не самой масштабной стала кампания по продвижению в массы аспирина. Несколько крупных фармацевтических кампаний настойчиво убеждали граждан через СМИ, что аспирин очень эффективно противодействует атаке «испанки». Многие люди, проникшись, стали употреблять его прямо-таки в лошадиных дозах. Но оказалось, что действенность аспирина в борьбе с «испанкой» весьма сомнительна, а вот большие дозы его могут провоцировать внутренние кровотечения и отравления.
Практиковались кое-где и весьма своеобразные методы лечения. Некоторые медики предполагали, например, что алкоголь способен повысить защиту организма от действия вирусной инфекции. А потому в американских больницах пациентам прописывали порции виски.
Повышенным спросом пользовался чеснок. Поверившие в его целебные качества люди не только ударными порциями употребляли чеснок в пищу, но даже делали из его долек, нанизанных на нитку, ожерелья.
Полицейские в Сиэтле во время эпидемии испанки. Фото: Library of Congress
Учеба на площадях
В отсутствие однозначно эффективной вакцины главными средствами борьбы с эпидемией оставались карантин и строгое соблюдение санитарно-гигиенических требований.
Самой распространенной мерой стало закрытие общественных мест — театров, кинозалов, стадионов, порой — даже церквей. Интересная подробность: Ватикан распространил рекомендацию, согласно которой во время эпидемии исключались длительные проповеди священников.
Сплошь и рядом приостанавливалось обучение детей — в школах, гимназиях. Причем длительность этой паузы порой достигала 15 недель.
В университетах часть занятий вообще прекратили, переведя студентов на домашнее обучение, а часть лекций проводили «на воле», где встреча с вирусом была куда менее вероятна. Судя по сохранившимся фотографиям, профессора читали лекции своим подопечным в парках, на площадях, на стадионах.
Повсеместно практиковали ограничение доступа посетителей в магазины: туда людей пускали небольшими группами. В некоторых регионах власти официально запретили поцелуи и рукопожатия в качестве общепринятого знака приветствия.
А вот «ноу-хау» образца осени 1918 года, запечатленное на фотографии: госпиталь американской армии; из-за пандемии пациентов так много, что их приходится укладывать по двое на одну кровать; солдаты лежат валетом, головами в противоположные стороны.
Было уделено повышенное внимание тщательной уборке городских улиц и регулярному проведению дезинфекции общественных мест.
Кое-где местные власти пошли на беспрецедентные расходы по обеспечению борьбы за чистоту. Например в австралийском штате Новый Южный Уэльс стали бесплатно раздавать мыло и снабжать чистой водой малообеспеченных жителей.
Во многих странах ввели строгий масочный режим. Без марлевой или тканевой повязки, закрывающей дыхательные пути, нельзя было находиться в транспорте, а порой даже просто на улице.
В городах часто встречались особые «патрули», участники которых несли плакаты, призывающие всех носить маски. Подобные же средства агитации развешивали на перекрестках и площадях: «Мужчина, женщина или ребенок без маски — это опасные бездельники!».
Если взглянуть на фотографии того «эпидемического» времени, можно представить себе преобладающие в обществе масочные моды. Например, один из снимков запечатлел идущих по улице женщин, у которых тканевые маски закрывают не только нижнюю часть лица, но даже уши. А самая, видимо, опасливая дама натянула края защитной повязки аж на шляпку!
Брутальные мужчины охотно носили «угрожающие» маски — с черепом и скрещенными костями. Зато представительницы высшего общества предпочитали защищать нос и рот настоящими произведениями искусства — масками, сшитыми из шифона и вуали.
Практиковались в ту пору и «облегченные» варианты масок. Например, фотограф запечатлел парочку — мужчину и женщину, лица которых украшают маленькие тканевые колпачки, надетые только на нос. Очень похоже на классические бутафорские носы у цирковых клоунов.
Похитители медсестер
Своими противоэпидемическими мерами особенно выделялись среди других стран США.
Временный госпиталь в Канзасе. Фото: Library of Congress
Одна из важных мер противодействия пандемии, которую ввели тогда в Штатах — массовый отказ на заводах, фабриках от столь популярных ранее бачков с питьевой водой и общих стаканов возле них. Теперь на предприятиях повсеместно устанавливали питьевые фонтанчики.
Еще одна «санитарная панацея», которая стала революционным прорывом: в сиротских приютах и домах призрения, где прежде ради экономии использовались общие для всех зубные щетки (!), теперь завели индивидуальные гигиенические средства.
В американской армии ввели порядок, при котором всю посуду на кухнях и в общих столовых мыли не теплой водой, как прежде, а ошпаривали кипятком. Проведенные статистические исследования показали: в результате заболеваемость гриппом среди солдат сократилась в 5 раз.
Запрет плеваться на улицах действовал строго. Причем под штрафные санкции подпадали даже те, кто вздумал плюнуть из окна собственной квартиры. А в штате Аризона произведенный в сторону человека плевок был чреват пятью годами тюрьмы.
Соблюдения противоэпидемических мер требовали от всех без исключения. Под раздачу попал однажды сам мэр Сан-Франциско Джеймс Ройс. На улице маска соскользнула с его лица. Заметивший это полицейский тут же оформил штраф.
Торговцев в южных штатах обязали обслуживать посетителей на открытом воздухе: прилавки с продуктами и промтоварами выносили из помещений наружу.
Американские судьи временно остались без работы: на заседания наложили временный мораторий, вынесение приговоров отложили до «послеэпидемических» времен.
Среди наиболее опасных, но и наиболее востребованных профессий оказались медсестры. Их все больше не хватало. Многие состоятельные господа, не рискуя помещать своих заболевших близких в больницы, оставляли их на домашнем лечении. При этом, естественно, было необходимо присутствие персональной медсестры, которая ухаживала бы за человеком. Однако даже за очень хорошие деньги таких представительниц среднего медперсонала трудно было найти.
В результате самые отчаянные не брезговали даже похищением медсестер: их вызывали на дом якобы для проведения разовой процедуры и после этого насильно удерживали здесь. По окончании пандемии в связи с такими инцидентами состоялось несколько судебных процессов.
И под занавес — о хэппи-энде. Насколько стремительным был в США уход «испанки», можно судить, взглянув на данные статистики в отдельных регионах. Вот, скажем, Филадельфия. В отчете, составленном 16 октября 1918 года, указано, что за предыдущую неделю от эпидемии в городе умерло без малого 4600 человек. А меньше, чем через месяц, — 11 ноября здесь не было зафиксировано вообще ни одного нового случая.
Для миллионов жителей планеты «испанский грипп» стал безжалостным убийцей. Однако для некоторых эта болезнь оказалась во благо: не доведя человека до смертельной черты, она фактически уберегла его от гибели по другой причине.
В эти дни, когда по миру распространяется коронавирус, Znak.com вспоминает историю его «родственника», который столетие тому назад вызвал одну из страшных трагедий человечества с многомиллионными жертвами. Откуда пришла «испанка», почему врачи не могли толком ей противостоять и насколько современная медицина способна отразить масштабную атаку новых вирусов гриппа?
Смертельная инфлюэнца
Кто из нас болел гриппом? Практически каждый. Грипп воспринимается обывателем как простудное заболевание: продуло, переохладился, поднялась температура, закашлял. Так было и в давние времена. В англоязычном мире грипп называется «инфлюэнца», название появилось в XVIII века от итальянского Influenza di freddo, что значит влияние холода. Сегодня набор средств борьбы с этим недугом прост. Вакцинация, ремантадин, антибиотики (когда на фоне ослабления иммунитета также появляется бактериальная инфекция), жаропонижающее, постельный режим неделю или максимум две — и вот человек снова в строю. Летальные исходы не часты в странах с развитой медициной.
Трудно представить, что еще столетие назад особый вирус гриппа стал угрозой всему человечеству. Верующие люди воспринимали его как мор — наказание свыше, описанное в библейских апокалиптических пророчествах. Он распространялся стремительно и буквально косил целые города. Поражает география распространения вируса. Как полчища саранчи, он охватил земли от Барселоны до Кейптауна и от Аляски до Австралии, оставляя после себя горы трупов. Медицина того времени оказалась бессильна перед ним, поскольку природа гриппа еще не была изучена. Имя болезни, которую вызывал этот штамм, — испанский грипп, или «испанка». А сам он будет изучен гораздо позднее, уже в новом тысячелетии, и получит название A-H1N1.
За 18 месяцев пандемии с 1918 по 1919 год «испанка» поразила около 550 млн человек, это 29,5% населения Земли. Погибло, по разным подсчетам, от 50 млн до 100 млн человек, это 2,5–5% населения. Характерно, что болезнь забирала в основном жизни молодых и здоровых людей от 15 до 40 лет. Смертность составляла 10–20%, тогда как от обычного гриппа умирает лишь 0,1%. В абсолютных показателях «испанка» побила рекорд по масштабам человеческих жертв, ей уступают место бубонная чума, оспа, эбола, ВИЧ. Для сравнения, к 1997 году СПИД унес 11,7 млн жизней.
Почему «испанка»?
«Испанкой» эта болезнь стала называться благодаря обстоятельствам, а не происхождению. Связано это было с вопросами цензуры. Дело в том, что Испания не была участницей Первой мировой войны, а потому пресса могла спокойно писать про случаи массового заболевания неизвестной на тот момент болезнью. «Это редкость — найти друга или родственника, который еще не заболел „испанкой“ или не перенес ее», — говорится в статье испанской газеты ABC, вышедшей в мае 1918 года.
В Испании недуг поразил 8 млн человек, вирус добрался даже до короля Альфонсо XIII и его окружения. Пик эпидемии в этой стране пришелся на май 1918 года, на тот момент грипп поразил около 40% населения Испании. В то же время воюющие стороны — Германия, Австрия, Франция, Англия и так далее — не могли себе позволить свободы слова в отношении неизвестного недуга. Чтобы пресечь панику, военные всячески замалчивали распространение болезни, воспринимая ее как обычную простуду. Так что не стоит заблуждаться, вирус распространился по миру не с Пиренейского полуострова, хотя и вошел в историю под названием страны тореадоров.
Вирус родом из Китая
Скорее всего, родиной «испанки», как и родиной текущей эпидемии коронавируса, стал Китай или Юго-Восточная Азия в целом. Там симптомы «испанского гриппа» появились у жителей китайских деревень еще в 1917 году. Историк и кандидат биологических наук Федор Лисицын объясняет, что вирус инфлюэнцы был открыт еще в 1904 году. Но тогда его никто не ассоциировал с болезнями людей, поскольку тогда его открыли как вирус чумы кур. «Дело в том, что вирусная болезнь „грипп“ в природе существует как болезнь водоплавающих птиц, в основном уток. В Китае, в провинции Гуандун есть огромное болото. Там живут несметные популяции уток. Среди этих уток ходит столетиями и тысячелетиями, как минимум с ледникового периода, если не раньше, возбудитель болезни, которая вызывает смертность среди кур. Если этот возбудитель попадает в человека, то начинается эпидемия гриппа. Мы и птицы болеем одним и тем же. Это был тот самый вирус „испанки“. Но никто не связал эти события и даже не догадался» — говорит эксперт.
Как полагает ряд историков, дело обстояло следующим образом. Растущая промышленность США нуждалась в дешевой рабочей силе. Еще с конца XIX века Штаты завозили рабочих из бедных стран Восточной Азии, в том числе из Китая. Они были готовы работать за гроши. Их называли «кули». Так, вероятно, с очередной партией азиатских работников новый вид гриппа и попал в Канзас.
Стоит также отметить, что в начале 1918 года Британия стала вербовать десятки тысяч кули для работ в тылу войск Антанты. Еще при транспортировке некоторые из них жаловались на болезнь, похожую по симптомам на грипп, но врачи считали это недомогание симуляцией. Больных лечили касторовым маслом и возвращали в вагоны.
Так вирус распространялся по миру, дойдя до фронта. Военная обстановка способствовала размножению вируса: плохая личная гигиена, антисанитария, нехватка медикаментов и продуктов питания, снижение иммунитета, ранения. Стоило туда попасть одному больному — как вспыхнул целый пожар.
Правда, первый официально зафиксированный случай заболевания «испанским гриппом» произошел не на фронте в Европе, а в США, в штате Канзас. 11 марта 1918 года на американской военной базе в Форт-Райли солдат Альберт Гитчелл обратился к врачам, жалуясь на боль в горле, сильный кашель и озноб. Медики подумали, что имеют дело с простудой. Однако через несколько часов с похожими симптомами стали обращаться десятки других бойцов, и вскоре в лазарете кончились места для больных. Первая неделя с момента зафиксированного случая унесла порядка 500 жизней. Те, кто выживал, страдали три-четыре дня, затем выздоравливали.
«Ее тут величают „трехдневной лихоманкой“, но этим никого не обманешь, потому что иногда она тянется неделю или даже дольше. Заболевание наступает внезапно, и у больного температура подскакивает так, что ртуть едва не пробивает верхушку градусника, лицо краснеет, каждая косточка начинает болеть, а голова просто раскалывается. Так продолжается дня три-четыре, а потом, основательно пропотев, пациент выздоравливает, хотя „похмелье“ может еще ощущаться неделю-другую» — писал один американский солдат в письме с фронта из Франции.
Кровотечение, посинение, удушье
На первом этапе неизвестную болезнь принимали за простуду, также ее путали с холерой, брюшным тифом и лихорадкой денге. Зараженные «испанкой» испытывали страшные муки. Это была не просто боль в горле, недомогание и ломота в суставах, как сегодня при гриппе. Наряду с повышением температуры, кашлем и слабостью у больных происходило кровотечение из слизистых оболочек и кровохарканье, наступали отеки, сыпь в самых разных местах, например на крестце. Многие заболевшие «испанкой» страдали от поражений сердечно-сосудистой и нервной системы.
По одной из версий, часть людей могла умереть от передозировки аспирином. Медицинские службы, будучи бессильными перед пандемией, рекомендовали принимать до 30 граммов аспирина в день. Сегодня максимально допустимая суточная доза составляет порядка четырех граммов.
Грипп для американцев стал страшнее самой войны. Описываемая картина была похожа не на мирное время, а на последствия разгрома в битве. «Пришлось пустить спецпоезда, чтобы вывозить мертвых. Гробов не подвозили несколько дней, а тела все скапливались, и, заходя в морг (он как раз позади моей палаты), мы не раз могли созерцать несчастных мальчиков, уложенных длинными рядами. Такого не увидишь даже после самого яростного боя во Франции. Потом под морги освободили самые большие казармы, и едва ли кто-то мог бы остаться равнодушным, если бы ему довелось пройти вдоль трупов, облаченных в мундиры и складированных штабелями по двое».
«Тела укладывали в четыре-пять рядов»
Другой врач описывает не менее ужасающую картину в анатомическом зале: «Из-за неизбежной спешки и чрезмерного количества трупов, скопившихся в морге, их укладывали прямо на пол совершенно беспорядочно и бессистемно, и нам приходилось перешагивать через них, чтобы попасть в палату, где делали аутопсию».
По словам Альфреда Кросби, автора книги «Забытая пандемия Америки», в городских моргах США тела складывали в четыре-пять рядов даже в коридорах. Большинство не были забальзамированы, льда не хватало, и трупы разлагались, распространяя вокруг тошнотворную вонь. Двери зданий почти постоянно держали открытыми для лучшего проветривания, так что взорам всех, кто заглядывал внутрь, открывалась ужасная картина.
Смерть любит троицу
Вообще, были три волны пандемии. Первая волна началась, как уже было сказано выше, в штате Канзас. Оттуда болезнь была занесена с американскими солдатами в Европу. Как пишет кандидат биологических наук Михаил Супотницкий, эпидемический характер «испанка» приобрела во Франции. В конце апреля 1918 года эпидемия гриппа охватила Париж. Одновременно она вспыхнула в Италии. В мае грипп распространился по Испании, Швейцарии, Португалии, Италии, Сербии, Греции. В июне — по Англии, Румынии, Швеции, Германии. В июле — по Дании, Голландии, Бельгии, скандинавским странам и Польше. Еще в мае «испанка» объявилась в Северной Африке, а в июне дала первые очаги в Индии. В августе количество заболевших резко снизилось, что было принято за конец пандемии. Характерно, что в первой волне количество летальных исходов было относительно небольшим.
Третья волна началась в феврале — марте 1919 года. На этот раз вирус дотянулся своими щупальцами даже до Австралии. Изначально в этой стране для всех судов, на которых наблюдались случаи гриппа, был введен строгий карантин. Но в 1919 году правила карантина были нарушены из-за большого количества возвращающихся с войны солдат. Эта вспышка также отличалась высокой смертностью. Она угасала постепенно, кое-где заболевания фиксировались еще в июне и августе. Пандемия полностью прекратилась только в 1920 году.
Не избежала своей участи и Россия. Первая волна не сильно была заметна в стране. Распространение началось в основном во время второй волны. Нередко «испанку» путали с легочной чумой. Сначала эпидемия разразилась на Украине, заразив в Киеве до 700 тыс. человек, то есть почти поголовно все население; смертность составила 1,5%. В русских губерниях «испанка» впервые появилась в Мстиславле (Могилевская губерния) в августе 1918 года. Грипп пополз на восток. Уже 28 августа заболевания «испанкой» были зарегистрированы в Пермской губернии и в некоторых уездах Вятской губернии. В конце сентября вирус охватил всю центральную Россию. В средине октября «испанка» появилась в Крыму. «Испанка» забирала жизни не только у простого народа, но и у видных деятелей того времени. В частности, по официальной версии, испанским гриппом заболел председатель ВЦИК РСФСР Яков Свердлов, возвращаясь в Москву из Харькова. Выехал 6 марта 1919 года, а уже 16 марта скончался.
Все это время медики безуспешно искали способы борьбы со смертельной напастью. По словам Альфреда Кросби, ему удалось пообщаться с одним престарелым медиком. Тот в 1918 году вместе со своими коллегами пытался создать вакцину против гриппа. Она представляла собой жидкость из смеси крови и слизи больного гриппом пациента, которую предварительно фильтровали, чтобы удалить крупные частицы и посторонние загрязнения. Когда такую «вакцину» вводили человеку в руку, образовывалось огромное воспаление. Некоторые врачи на этом основании полагали, что лекарство действует.
«Пандемии гриппа — как извержения вулкана, ураганы или цунами»
Настоящее лекарство против «испанки» было разработано лишь в наши дни. При этом данная вакцина оказалась эффективна также и против атипичной пневмонии, и птичьего гриппа.
Однако это не значит, что сегодня грипп — это что-то типа ОРЗ и его смертельное качество — дело прошлого. Уже после 1918 года мир перенес серьезные пандемии инфлюэнцы: в 1957, 1968, 1977 и 2009 годах. Каждый год от вируса гриппа умирает от 250 тыс. до 650 тыс. человек.
Директор Центра исследований инфекционных заболеваний Миннесотского университета Майкл Остерхолм полагает, что, несмотря на изобретение вакцины, повторение пандемии гриппа еще возможно. «Пандемии гриппа — как извержения вулкана, ураганы или цунами: они просто случаются, и некоторые из них страшнее, чем другие. Думать, что с нами не может случиться ничего подобного событиям 1918 года, просто глупо» — подчеркивает он.
В тексте использованы данные и цитаты из следующих источников:
Из истории эпидемиологии: «ИСПАНКА»: самая страшная эпидемия гриппа в истории человечества
Почему тогда свирепствовавший грипп назвали «испанкой»? Дело в том, что военная цензура воюющих сторон до определённого времени не допускала сообщений о начавшейся эпидемии, как в действующей армии, так и среди мирного населения. Поэтому первые известия о тяжёлой эпидемии поступили из нейтральной Испании в конце весны 1918 года. В Испании к этому времени было инфицировано 8 миллионов человек (39% всего населения страны!), переболел «испанкой» и король Альфонс XIII. После этих сообщений из Испании весь мир узнал о смертоносной болезни.
Вскоре командование Западного фронта было вынуждено представить цифры «умерших от легочной инфекции в частях действующей армии». Выяснилось, что людские потери от «испанки» многократно превышают число погибших на полях сражений и получивших ранения. Особенно болезнь не пощадила моряков: Королевский военно-морской флот Великобритании из-за высокой заболеваемости среди личного состава был вынужден прекратить своё участие в боевых действиях. Крайне высокие уровни заболеваемости и смертности отмечались в лагерях военнопленных.
Пандемия быстро захватила весь мир: зародившись на американском континенте, быстро перекинулась в Европу, перешла в Африку и Индию, а к осени 1918 года уже распространялась по территориям бывшей Российской империи.
Только за первые 25 недель эпидемии «испанская болезнь» привела к смерти 25 миллионов человек, а массовые перемещения войск стран-участниц Первой мировой войны привели к ускорению распространения пандемии. Один из ученых-медиков так описывал эпидемию «испанского гриппа»: «…Он не знает границ и странствует по всему земному шару безудержно. Австралия, Индия, Китай, Европа, обе Америки испытали на себе его тяжелую руку… Он опустошает не только ряды слабых и больных: наоборот, он склонен поражать сильных и здоровых. В наибольшем числе погибают молодые люди в полном расцвете сил, безразлично от пола…».
Пресса в разных странах искала причины возникшей эпидемии: то в «ядовитых выделениях от гниющих трупов на полях битв», то в «токсических испарениях от взорвавшихся ипритных снарядов». Сторонники «теории заговора» активно обсуждали версию германской диверсии: занесение инфекции через аспирин, произведенный немецкой фармацевтической фирмой «Байер». Но эпидемия «испанки» поразила и Германию, и «аспириновая» версия сошла на нет…
Медицинские службы мировых держав находились в растерянности: ведь в 1918 году нечем было ответить на пандемию «испанского гриппа» и человечество оказалось практически без защиты от страшной болезни. Ни вакцинации, ни противовирусной терапии тогда ещё разработано не было. Да и возбудителем инфлюэнцы считалась бактерия, которая, как позже выяснилось, не имела к болезни прямого отношения.
Пандемия «испанки» гуляла по планете до весны 1919 года, когда начала постепенно затухать. А летом 1919 года уже не было зафиксировано ни одного случая заболевания – выработался популяционный иммунитет к «испанскому гриппу».
Разработка и продвижение сайта – FMF
Почтовый адрес:
428018, г. Чебоксары, Московский пр., 3Д
Столетний юбилей пандемии «испанки». Десять мифов
Ровно сто лет назад свирепствовала «величайшая пандемия в истории». По современным оценкам, испанка (испанский грипп) унесла жизни от 70 до 100 миллионов человек, что составляло 5% населения земного шара на тот момент; полмиллиарда человек было инфицировано. При этом погибали, в основном, молодые взрослые люди, здоровые во всех прочих отношениях, – тогда как дети и старики, обычно страдающие больше любых других категорий, на этот раз оказались не столь уязвимыми.
Многие называют вспышку испанки величайшей пандемией всех времен. Однако на фоне двух мировых войн историки уделяли этой теме удивительно мало внимания (несмотря на то, что число жертв в несколько раз превысило суммарные военные потери в Первой мировой войне). Вернее, исследования проводились, высказывались различные гипотезы и версии происшедшего, однако в мировом коллективном сознании по-прежнему остается множество мифологических представлений, опровергаемых современными научными данными. Коррекция этих ошибочных взглядов послужит лучшему пониманию того, что происходило сто лет назад, и возможно ли предотвратить подобные бедствия в будущем, – или хотя бы смягчить их последствия.
Миф № 1. Пандемия испанского гриппа пришла из Испании
Прозвище «испанка», «испанский грипп» появилось по совершенно другой причине. В самом разгаре была Первая мировая война, и противоборствующие стороны, дабы лишний раз не вдохновлять врага, всячески стремились маскировать свои слабые стороны. В частности, посвященные эпидемии публикации в Германии, Австрии, Франции, Великобритании и Соединенных Штатах были очень далеки от реального положения дел.
В действительности происхождение «испанского» штамма гриппа является неизвестным по сей день; в научных дебатах упоминаются преимущественно Восточная Азия, Европа и даже Канзас.
Миф № 2. Пандемия была вызвана «супервирусом»
Однако генетические исследования образцов биоматериала, отобранных в останках жертв пандемии, свидетельствуют о другом.
Вирус испанки был, возможно, несколько агрессивней других штаммов, но принципиально он ничем не отличался от тех вирусов, что вызывали эпидемии гриппа в последующие годы.
Высокий уровень смертности был обусловлен, главным образом, скоплением огромного числа людей в военных лагерях, госпиталях и крупных городах, куда стекались беженцы, а также неполноценным питанием и антисанитарией, которые всегда сопутствуют военному времени. Сегодня есть все основания считать, что в этих условиях очень многие смерти были обусловлены даже не гриппом, а вторичной бактериальной пневмонией, поражавшей ослабленные вирусом легкие.
Миф № 3. Первая волна пандемии была самой ужасной
В действительности начальная волна пандемии (в первой половине 1918 года) характеризовалась самым низким уровнем летальности. Наиболее смертоносной оказалась вторая волна, которая пришлась на октябрь-декабрь 1918 г. Третья волна, накрывшая мир весной 1919 года, по показателям летальности не достигла уровня второй, хотя и превзошла первую.
Миф № 4. От вируса погибало большинство заболевших
На самом деле подавляющее большинство людей, инфицированных в 1918 году, выживало. Национальные показатели летальности среди заболевших, в среднем, не превышали 20%.
Однако уровень смертности варьировал в различных группах людей. Например, в США летальность была особенно высока среди коренного населения, – вероятно, потому, что индейцы гораздо реже сталкивались с предшествующими штаммами инфлюэнцы (гриппа). Некоторые сообщества коренных американцев были уничтожены эпидемией полностью.
С другой стороны, и двадцатипроцентная летальность на порядок превышает обычный уровень смертности при типичных эпидемиях гриппа, когда умирает менее одного процента инфицированных.
Миф № 5. Лечение очень слабо влияло на развитие и течение болезни
Никакой специфической противовирусной терапии в 1918 году не существовало. Более того, ее и сегодня не существует (в отличие от вакцин): медицинская помощь при гриппе всегда паллиативна, направлена на поддержание пациента, но не является этиотропным лечением.
Одна из гипотетических причин сверхвысокого уровня смертности заключается в отравлениях аспирином.
В те времена медицинские службы рекомендовали принимать до 30 грамм аспирина в день, тогда как сегодня максимально допустимая суточная доза оценивается на уровне порядка 4 грамм. Регулярные передозировки аспирина вполне могли вызывать многие характерные для «испанской» пандемии симптомы, включая кровотечения.
Впрочем, уровень смертности был почти столь же высоким в тех частях света, где аспирин был далеко не так доступен, так что дискуссии и исследования продолжаются.
Миф № 6. Пандемия была главной темой новостей
Как показано выше, в военное время у медицинских властей были серьезные основания замалчивать реальные масштабы пандемии; к этим причинам следует добавить попытки сохранить общественный порядок и избежать паники.
Поэтому никакого ажиотажа в прессе не было, он подавлялся «сверху», и статистические данные скрывались от населения.
Однако это не значит, что власти бездействовали. На высоте пандемии во многих крупных городах были организованы специальные карантины; кое-где для борьбы с эпидемией привлекались дополнительные силы, в том числе полиция и пожарные.
Миф № 7. Пандемия изменила ход Первой мировой войны
Маловероятно, что грипп как-то повлиял на результаты Первой мировой войны, поскольку воюющие стороны пострадали от пандемии примерно одинаково.
Однако нет никаких сомнений в том, что война многомиллионных армий, наоборот, способствовала развитию пандемии самым существенным образом, создавая идеальные условия для распространения вируса.
Миф № 8. Пандемию прекратила широкомасштабная иммунизация
Вакцинация против гриппа, какой мы ее знаем сегодня, в 1918 году не практиковалась, поэтому сыграть какую-либо роль в прекращении пандемии не могла в принципе.
Некоторую защиту обеспечивали эпизоды гриппа, перенесенные в прошлом. Например, среди солдат, прослуживших в армии несколько лет, уровень смертности был ниже, чем у новобранцев. Кроме того, активно мутирующие вирусы со временем обычно трансформируются в менее смертоносные формы. Вирус, убивающий организм хозяина слишком быстро, не способен к широкому и долгосрочному распространению, – подобно тому, как гаснет огонь на дымящемся пепелище, где гореть уже попросту нечему.
Миф № 9. Генетическая структура ДНК вируса «испанки» так и не была расшифрована
В 2005 году исследователи сообщили об успешном секвенировании вируса инфлюэнцы образца 1918 года. Двумя годами позже были проведены эксперименты по инфицированию обезьян, и на животных моделях наблюдались те же симптомы, что и у людей во время пандемии.
Сегодня ученые полагают, что нечто подобное происходило с иммунной системой инфицированного человека, и это также внесло значительный вклад в высокий уровень смертности среди взрослого населения в 1918 году.
Миф № 10. Уроки пандемии 1918 года практически бесполезны в 2018 году
Несколько тяжелых эпидемий гриппа были отмечены на протяжении последних десятилетий. Эксперты считают, что в отношении следующей эпидемии или пандемии не ставится вопрос «если», – нужно спрашивать «когда».
В обозримом будущем эпидемии гриппа останутся ежегодным явлением в ритме жизни современного человека. Как сообществу разумных, нам остается надеяться лишь на то, что уроки великой пандемии мы усвоили достаточно хорошо, чтобы не допустить повторения подобной мировой катастрофы.
p text-right»>По материалам сайта The Conversation
«Испанка» кончилась внезапно: параллели с коронавирусом
Смертоносный грипп начала XX века тоже шел волнами
Госпиталь для больных «испанкой» в Вашингтоне. Фото: Library of Congress
Абсолютное большинство специалистов, занимавшихся изучением эпопеи «испанского гриппа», дает такую хронологию событий:
Первая волна эпидемии прокатилась по странам и континентам с конца зимы до середины лета 1918 года.
Вторая волна — еще более грозная, обрушилась на людей осенью 1918-го и окончательно затихла лишь в начале следующего года. Кроме того исследователи упоминают еще и третью волну этой эпидемической болезни, которая, правда, оказалась слабее предыдущих. Признаки такого всплеска заболеваний «испанкой» фиксировались весной 1919 года.
Пандемия смертельно опасного гриппа, накрыв Европу, Азию и Америку в конце зимы-начале весны 1918-го, несколько месяцев спустя вдруг загадочным образом сама собой рассосалась. Люди обрадовались и, не пытаясь докопаться до истинных причин случившегося, стали активно возвращаться к привычному образу жизни. Однако многие медики предупреждали тогда, летом 1918 года, что «испанка» еще может скоро вернуться и ударить еще сильнее.
Увы, их предсказания не замедлили сбыться. С приходом осени эпидемия вновь активизировалась, причем она стала распространяться даже на те страны, которые благополучно избежали первой волны.
В Европе и Америке пришлось вновь вводить строгие санитарные и карантинные правила, которые только и могли помочь в борьбе с распространением подобной болезни, эффективных способов лечения которой медицина никак не могла найти.
Вот лишь некоторые картинки из того времени, когда человечество на протяжении нескольких месяцев 1918 и 1919 гг. находилось буквально у порога массового вымирания от опаснейшей инфлюэнцы.
Жесть с ядовитым хлором
Ученые еще во время первого наступления «испанки» начали активно искать средства медикаментозной борьбы с этим заболеванием и способы предохранения от него. Известно, что в 1918 году группа исследователей создала свой вариант противовирусной вакцины. Это была жидкость, в которой смешивали кровь и слизь, взятые у больного гриппом пациента (их предварительно подвергали фильтрации). Этот препарат апробировали на десятках и сотнях людей. По свидетельствам очевидцев, после введения «вакцины» на руке человека образовывалось огромное красное пятно — воспаление, которое долго не исчезало. По мнению создателей препарата это как раз и доказывало, что прививка действует. Впрочем такое столь заметное внешне ее действие в итоге далеко не всех вакцинировавшихся защитило от заболевания «испанкой».
Другое противовирусное средство обладало куда большей эффективностью, но в то же время подвергало организм человека серьезным испытаниям. Этот способ был доступен солдатам и офицерам, находившимся в действующей армии. Чтобы обезопасить себя от заражения «испанкой», они прибегали к жестокой профилактике: брали баллон с ядовитым хлором (его запасы тогда имелись в армиях на европейском театре военных действий для использования в качестве боевого отравляющего вещества) и несколько раз вдыхали эту отраву. Опасности умереть от столь небольшой дозы ОВ нет, зато хлор буквально выжигал все слизистые поверхности дыхательных путей. При этом, как они считали, уничтожались осевшие там болезнетворные бактерии и вирусы.
В разгар эпидемии неоднократно появлялась информация о спасительных средствах борьбы с вирусной инфекцией. Едва ли не самой масштабной стала кампания по продвижению в массы аспирина. Несколько крупных фармацевтических кампаний настойчиво убеждали граждан через СМИ, что аспирин очень эффективно противодействует атаке «испанки». Многие люди, проникшись, стали употреблять его прямо-таки в лошадиных дозах. Но оказалось, что действенность аспирина в борьбе с «испанкой» весьма сомнительна, а вот большие дозы его могут провоцировать внутренние кровотечения и отравления.
Практиковались кое-где и весьма своеобразные методы лечения. Некоторые медики предполагали, например, что алкоголь способен повысить защиту организма от действия вирусной инфекции. А потому в американских больницах пациентам прописывали порции виски.
Повышенным спросом пользовался чеснок. Поверившие в его целебные качества люди не только ударными порциями употребляли чеснок в пищу, но даже делали из его долек, нанизанных на нитку, ожерелья.
Полицейские в Сиэтле во время эпидемии испанки. Фото: Library of Congress
Учеба на площадях
В отсутствие однозначно эффективной вакцины главными средствами борьбы с эпидемией оставались карантин и строгое соблюдение санитарно-гигиенических требований.
Самой распространенной мерой стало закрытие общественных мест — театров, кинозалов, стадионов, порой — даже церквей. Интересная подробность: Ватикан распространил рекомендацию, согласно которой во время эпидемии исключались длительные проповеди священников.
Сплошь и рядом приостанавливалось обучение детей — в школах, гимназиях. Причем длительность этой паузы порой достигала 15 недель.
В университетах часть занятий вообще прекратили, переведя студентов на домашнее обучение, а часть лекций проводили «на воле», где встреча с вирусом была куда менее вероятна. Судя по сохранившимся фотографиям, профессора читали лекции своим подопечным в парках, на площадях, на стадионах.
Повсеместно практиковали ограничение доступа посетителей в магазины: туда людей пускали небольшими группами. В некоторых регионах власти официально запретили поцелуи и рукопожатия в качестве общепринятого знака приветствия.
А вот «ноу-хау» образца осени 1918 года, запечатленное на фотографии: госпиталь американской армии; из-за пандемии пациентов так много, что их приходится укладывать по двое на одну кровать; солдаты лежат валетом, головами в противоположные стороны.
Было уделено повышенное внимание тщательной уборке городских улиц и регулярному проведению дезинфекции общественных мест.
Кое-где местные власти пошли на беспрецедентные расходы по обеспечению борьбы за чистоту. Например в австралийском штате Новый Южный Уэльс стали бесплатно раздавать мыло и снабжать чистой водой малообеспеченных жителей.
Во многих странах ввели строгий масочный режим. Без марлевой или тканевой повязки, закрывающей дыхательные пути, нельзя было находиться в транспорте, а порой даже просто на улице.
В городах часто встречались особые «патрули», участники которых несли плакаты, призывающие всех носить маски. Подобные же средства агитации развешивали на перекрестках и площадях: «Мужчина, женщина или ребенок без маски — это опасные бездельники!».
Если взглянуть на фотографии того «эпидемического» времени, можно представить себе преобладающие в обществе масочные моды. Например, один из снимков запечатлел идущих по улице женщин, у которых тканевые маски закрывают не только нижнюю часть лица, но даже уши. А самая, видимо, опасливая дама натянула края защитной повязки аж на шляпку!
Брутальные мужчины охотно носили «угрожающие» маски — с черепом и скрещенными костями. Зато представительницы высшего общества предпочитали защищать нос и рот настоящими произведениями искусства — масками, сшитыми из шифона и вуали.
Практиковались в ту пору и «облегченные» варианты масок. Например, фотограф запечатлел парочку — мужчину и женщину, лица которых украшают маленькие тканевые колпачки, надетые только на нос. Очень похоже на классические бутафорские носы у цирковых клоунов.
Похитители медсестер
Своими противоэпидемическими мерами особенно выделялись среди других стран США.
Временный госпиталь в Канзасе. Фото: Library of Congress
Одна из важных мер противодействия пандемии, которую ввели тогда в Штатах — массовый отказ на заводах, фабриках от столь популярных ранее бачков с питьевой водой и общих стаканов возле них. Теперь на предприятиях повсеместно устанавливали питьевые фонтанчики.
Еще одна «санитарная панацея», которая стала революционным прорывом: в сиротских приютах и домах призрения, где прежде ради экономии использовались общие для всех зубные щетки (!), теперь завели индивидуальные гигиенические средства.
В американской армии ввели порядок, при котором всю посуду на кухнях и в общих столовых мыли не теплой водой, как прежде, а ошпаривали кипятком. Проведенные статистические исследования показали: в результате заболеваемость гриппом среди солдат сократилась в 5 раз.
Запрет плеваться на улицах действовал строго. Причем под штрафные санкции подпадали даже те, кто вздумал плюнуть из окна собственной квартиры. А в штате Аризона произведенный в сторону человека плевок был чреват пятью годами тюрьмы.
Соблюдения противоэпидемических мер требовали от всех без исключения. Под раздачу попал однажды сам мэр Сан-Франциско Джеймс Ройс. На улице маска соскользнула с его лица. Заметивший это полицейский тут же оформил штраф.
Торговцев в южных штатах обязали обслуживать посетителей на открытом воздухе: прилавки с продуктами и промтоварами выносили из помещений наружу.
Американские судьи временно остались без работы: на заседания наложили временный мораторий, вынесение приговоров отложили до «послеэпидемических» времен.
Среди наиболее опасных, но и наиболее востребованных профессий оказались медсестры. Их все больше не хватало. Многие состоятельные господа, не рискуя помещать своих заболевших близких в больницы, оставляли их на домашнем лечении. При этом, естественно, было необходимо присутствие персональной медсестры, которая ухаживала бы за человеком. Однако даже за очень хорошие деньги таких представительниц среднего медперсонала трудно было найти.
В результате самые отчаянные не брезговали даже похищением медсестер: их вызывали на дом якобы для проведения разовой процедуры и после этого насильно удерживали здесь. По окончании пандемии в связи с такими инцидентами состоялось несколько судебных процессов.
И под занавес — о хэппи-энде. Насколько стремительным был в США уход «испанки», можно судить, взглянув на данные статистики в отдельных регионах. Вот, скажем, Филадельфия. В отчете, составленном 16 октября 1918 года, указано, что за предыдущую неделю от эпидемии в городе умерло без малого 4600 человек. А меньше, чем через месяц, — 11 ноября здесь не было зафиксировано вообще ни одного нового случая.
Для миллионов жителей планеты «испанский грипп» стал безжалостным убийцей. Однако для некоторых эта болезнь оказалась во благо: не доведя человека до смертельной черты, она фактически уберегла его от гибели по другой причине.
Пандемия испанки 1918 года в России. Вопросы сто лет спустя
Полный текст:
Аннотация
Течение пандемии испанки на территории бывшей Российской империи является малоизученной темой, в том числе в связи с неблагоприятным состоянием медико-санитарной статистики, что закономерно для страны, погрузившейся в гражданскую войну. Ее ведение на территории советской России выглядит более удовлетворительным, чем на территории белых анклавов.
В статье осуществлен обзор ряда дискуссионных вопросов в отношении места и времени появления возбудителя испанки, специфики движения пандемии, симптоматики, уровня заболеваемости и смертности. На основе архивного материала (земской врачебной отчетности тех районов, где она уцелела; данных Народного комиссариата здравоохранения РСФСР, периодической печати и документов личного происхождения) прослежено движение пандемии в России.
Вирус испанки попал в страну через демаркационную линию с австро-германскими войсками на западной временной границе, определенной Брестским миром, в конце августа 1918 г. В начале сентября он был занесен через северные порты Мурманск и Архангельск интервенциональными войсками союзников по Антанте. В европейской части страны вспышка пандемического гриппа датируется сентябрем–ноябрем 1918 г. Явных признаков появления пандемии в Сибири и на Дальнем Востоке пока не обнаружено. В эпидемии, подорвавшей боеспособность 11-й Красной армии осенью 1918 г., выявлен вирусный фактор. Нет оснований считать пандемию в России сопровождающейся высокой смертностью, кроме отдельных локальных очагов, связанных с военно-политической ситуацией.
Выдвинута версия о том, что нетипичный злокачественный характер сыпного и возвратного тифов, эпидемии которых начались осенью 1918 г., связан с предшествующим воздействием на популяцию вируса гриппа A/H1N1 1918. Возможна связь между распространением малярии и кори в России в предшествующие пандемии годы и восприимчивостью к вирусу.
Ключевые слова
Введение
Внимание к теме испанки и ее течения в России вызывают не только актуальные поводы, но и большой перечень пустот в познании этого события. На время пандемии приходится пробел в сведениях отечественной медицинской статистики, связанный с развалом государственного механизма, что было отмечено в коллективной статье, содержащей обобщенные эпидемиолого-статистические данные [1]. Отечественные исследователи, характеризуя распространение вируса в 1918–1919 гг., опирались в основном на документы Народного комиссариата здравоохранения РСФСР, который не мог иметь полную эпидемиологическую картину при наличии, помимо советского центра, изолированных красных и белых анклавов [2, 3]. Попытка реконструировать отсутствующие данные была предпринята в статье «Грипп» первого издания Большой медицинской энциклопедии, когда за счет экстраполяции данных по Москве и Петрограду была получена примерная цифра погибших от испанки [4]. Наряду с дефицитом достоверной статистики о заболевших и умерших отсутствует представление о движении эпидемии испанки по России. В то же время большие результаты достигнуты в изучении борьбы против эпидемий и массовых заболеваний в первые годы советской власти в контексте становления отечественной системы здравоохранения. В числе таких исследований монографии О.В. Барояна, П.Н. Бургасова, К.Г. Васильева, А.Е. Сегала [5–8]. Интерес вирусологов, иммунологов и эпидемиологов к пандемии 1918 г. не ослабевает, поскольку она представляется примером классической пандемии, показав сочетание возбудителя с неизвестными свойствами, высокую вирулентность, несколько волн распространения и нетипичный механизм поражения популяции.
Источники
Наиболее полная медицинская статистика по пандемии существует в странах, не затронутых боевыми действиями, — США, Канаде и Австралии, что и позволило исследователям всесторонне изучить клиническую картину заболевания и параметры пострадавших. Во многих других странах документальное освещение пандемии испанки ограничено. В нашей стране этому мешала Гражданская война. Движение эпидемии по территориям, находившимся под контролем большевиков, частично отражено в материалах Наркомата здравоохранения. В белых анклавах отсутствовала единая система учета. Там, по традиции, сформировавшейся в годы Первой мировой войны, наряду с армейскими военно-санитарными структурами существовали структуры, принадлежавшие Союзам земств и городов, подотчетные командованию лишь формально.
Дискуссионные вопросы пандемии испанки
Подавляющее большинство ученых сходятся в том, что Испания ошибочно связывается с появлением нового штамма вируса гриппа. Версий локализации первичного очага инфекции как минимум три, и если иметь в виду предполагаемое место генерации вируса, то это североамериканская, франко-британская и китайская.
Североамериканская версия. Этот тезис развивается исследователями из США. Альфред В. Кросби утверждает, что один из первых зарегистрированных случаев произошел 11.03.1918 г. в форте Райли в Канзасе [9]. По другим данным, «нулевой пациент» — это повар А. Гитчел в лагере Фанстон в Канзасе, который 04.03.1918 г. начал страдать от кашля, лихорадки и головной боли [10]. Попав в Европу вместе с военнослужащими армии США, вирус быстро распространился, с равной силой поразив армии Антанты и Четверного союза.
Франко-британская версия. Признаки зарождения эпидемии среди солдат военной базы Этапль, на побережье Северной Франции, были обнаружены британскими учеными [11, 12].
Китайская версия. Сравнительно новая теория канадских и американских авторов о происхождении вируса предполагает, что он, так или иначе, восходит к китайскому вирусному резервуару [13, 14]. Дальнейшее распространение вируса связано с перевозкой 90 тыс. китайских рабочих в Европу зимой 1917–1918 гг. [10, 12, 15–17]. Исходя из этой версии, Россия имела все возможности получить возбудителя испанки из Китая, но этого не случилось. Не поддерживая этот подход, китайские исследователи утверждают, что испанка была завезенной инфекцией и ранее мая 1918 г. в Китае не регистрировалась [18].
Нет общего подхода в отношении времени появления вируса A/H1N1 1918. Но раньше 1916 г. искать истоки пандемии большинство исследователей не решаются. Кроме того, генетический анализ вируса 1918 г. указывает на происхождение вируса около 1915 г. [19, 20].
Первая волна пандемии испанки показала высокую контагиозность. Уровень смертности был немного выше, чем средний для весеннего времени. Инфекция охватила страны Антанты, затем нейтральные государства и державы Четверного союза [10, 16]. Вторая волна испанского гриппа, начавшись летом, захлестнула мир осенью 1918 г. Как и первая, она имела широкое и быстрое распространение, но дала, в отличие от нее, высокую смертность. Часто, говоря о пандемии 1918 г., точнее о ее второй волне, упоминают шокирующие цифры — 500 млн инфицированных (треть населения тогдашнего мира) и 50–100 млн умерших. Однако это не соответствует уровню летальности, который указывается в специальной литературе: около 2,5%, но это все равно более чем в 25 раз выше, чем при любой другой вспышке гриппа [21]. Начиная с августа отмечались пневмония с сильным удушьем, цианоз с пятнами цвета красного дерева такой интенсивности, что «трудно бывает отличить цветных мужчин от белых» [10]. Очевидцы повсеместно отмечают этот характерный симптом. При сортировке поступающих больных медсестры часто сначала смотрели на цвет ног пациентов.
К декабрю 1918 г. большая часть северного полушария была уже свободна от пандемического гриппа, но в это время эпидемия пришла в южное полушарие. Австралийским летом 1918–1919 гг. более 12 тыс. человек погибло от третьей волны гриппа, занесенного солдатами, демобилизованными после окончания Первой мировой войны. В последнюю неделю января 1919 г. третья волна вернулась в северное полушарие. Часть авторов склоняются к тому, что уровень смертности был таким же высоким, как и во время второй волны. В мае 1919 г. эта третья пандемия была объявлена завершенной [12, 21].
Вопрос о причинах роста смертности во вторую волну является одним из ключевых для пандемии 1918 г. Существующие версии условно можно разделить на гипотезы о двух типах вируса и о роли вторичной инфекции. После открытия вируса как возбудителя гриппа и его способности к мутации развивалась версия о трансформации вируса в сторону большей вирулентности под влиянием различных факторов. Исследования полученных образцов тканей жертв пандемии обнаружили такие мутации [22]. Ей противостоит позиция, которая отводит главную роль в повышении смертности во время второй волны вторичной бактериальной инфекции дыхательных путей. При этом сторонники данной версии не отрицают мутации вируса. На основе медицинских карт австралийских военнослужащих, находившихся в 1918 г. в Европе и на Ближнем Востоке, они утверждают, что люди, пострадавшие во время первой волны, с такой же вероятностью могли заболеть, но с гораздо меньшей вероятностью — умереть от пневмонии во время второй волны. Защита была обеспечена нейтрализующими антителами против таких же или сходных антигенов вирусной поверхности [15, 23–28].
Уникальной характеристикой «испанского» гриппа является беспрецедентный уровень смертности среди лиц в возрасте 20–40 лет. D.M. Morens и соавт. [22] объясняют «W» смертности по возрастным группам тем, что, возможно, антигенно подобный испанке штамм гриппа циркулировал до 1889 г., обеспечивая защиту от нового пандемического штамма А/H1N1 тем, кто родился до 1889 г. и пережил эпидемию гриппа 1847 г. «Русский» вирус (он может идентифицироваться как H3NX или как H2N2) мог появиться примерно в 1889 г. и циркулировать до 1918 г., оставляя тех, кто не подвергся воздействию менее распространенного в начале ХХ в. вируса подтипа H1, очень восприимчивыми к пандемическому вирусу. В современной популяции пожилые группы также могут давать низкий процент восприимчивости к определенному вирусу гриппа. Исследования 2000-х гг. выявили способность нейтрализующих антител сохраняться в крови выживших в пандемии 1918 г. даже через 90 лет [29]. G.D. Shanks и соавт. [24] считают роль иммунного «опыта» более сложной. По их мнению, высокая смертность могла быть связана с предшествующей встречей организма с гетеросубтипическими штаммами гриппа, что искажало иммунный ответ при заражении пандемическим гриппом 1918 г. в контексте специфических антител против бактериальных штаммов.
Испанка в России
По статистике Наркомата здравоохранения РСФСР, развитие пандемии в России происходило синхронно с общемировыми процессами. В статистической сводке по Москве за 1918 г. определяются две волны: март–июнь и октябрь ноябрь. Случаи крупозной пневмонии, которые почти всегда превосходили по численности диагностированную инфлюэнцу, тоже были увязаны с возбудителем испанки [30]. Как следует из материала [30], в Москве весенняя вспышка инфлюэнцы проявилась одновременно со случаями в фортах Райли и Фанстон. Документы других регионов не показывают первую — весенне-летнюю — волну пандемии. Не исключено, что дело в том, что в России в это время происходили куда более существенные трансформационные процессы, чем пандемия и даже мировая война. Но вторую — осеннюю — волну не увидеть было невозможно.
В Царицынской губернии испанка появилась в октябре 1918 г., преодолев фронт, разделявший Донскую армию и обороняющих «красный Царицын».
Испанка была причастна и к драматической судьбе 11-й Красной армии, воевавшей на Северокавказском фронте. Инфекцию, поразившую её осенью 1918 г., обычно именуют сыпным тифом. Так она проходит и в официальных документах, и в воспоминаниях современников. Но в пространных мемуарах бывшего командира 1-го Черноморского революционного отряда А.В. Мокроусова 6 четко различаются испанка и тиф, указываются даты, когда появилась та или иная болезнь, дается описание заболевших, позволяющее хотя бы предположительно верифицировать инфекционное поражение. Отступающие с территории Дона и Кубани части Красной армии встретились с испанкой в октябре 1918 г., когда они находились в районе Минеральные Воды — Георгиевск — Святой Крест. Наряду с ней набирал силы и сыпной тиф, который вскоре «вытеснил» испанку.
А.В. Мокроусов указал важную деталь, что «люди чернели и умирали», симптом цитокинового шторма. Сам Мокроусов, только дойдя до Астрахани, заболел сыпным тифом. Встает вопрос, почему 31-летнего моряка испанка обошла стороной. Возможно, ответ в его биографии. За пять лет политической эмиграции (1912–1917 гг.) он объездил много стран и континентов: Швецию, Данию, Англию, Австралию, Аргентину. Океаны он пересекал в качестве судового кочегара или пассажира третьего класса. В таких условиях он не мог избежать соприкосновения с разнообразными патогенами и, по-видимому, сформировал поливалентный иммунитет, защитивший его при встрече с вирусом А/H1N1 1918.
Доктор Барминский, служивший в перевязочном госпитале 1-й бригады 18-й стрелковой дивизии РККА, отмечал, что зимой 1918/1919 гг. было много больных испанкой [35].
Территории, по которым имеются сведения, показывают разный уровень заболеваемости и смертности, что может быть связано и с отсутствием общих требований к формированию статистики, и с низкой квалификацией больничных служащих, готовивших отчетность. На это могли повлиять и социальные факторы — различная вовлеченность в миграционные процессы. На основе американской статистики установлено, что у жителей сельских районов был низкий уровень смертности, связанной с пандемией, т.к. они относительно редко подвергались бактериальным инфекциям, сопровождавшим вирусное заболевание. Напротив, военнослужащие, выходцы из тех же сельских районов, находясь в армейской среде среди новых бактериальных инфекций, подвергались одновременному заражению новыми для них штаммами бактерий и вирусами, и у них был относительно высокий уровень смертности, связанной с пандемией [38].
В отличие от распространенного мнения, сельское население России было достаточно мобильным. В пореформенное время широко развился отхожий промысел. Целые губернии считались отходническими: Архангельская, Олонецкая, Тамбовская, Ярославская. Столыпинская реформа вовлекла в активный миграционный процесс и зауральские земли. Во многих крупных городах империи работали международные бюро по найму рабочей силы, поэтому обремененный долгами крестьянин-осетин из горной Дигории имел возможность отправиться на заработки в Харбин или в Аргентину.
Из нашей палитры выпадает такая огромная часть России, как Сибирь. По утверждению итальянских авторов М. Мartini и соавт., из России эпидемия распространилась по всей Северной Азии, пришла в сентябре 1918 г. в Индию, а в октябре — в Китай [39]. Но следы испанки в Сибири найти непросто, несмотря на присутствие там интервенциональных войск США, Британии, Канады, Японии, Италии. Современники и исследователи указывают на главную эпидемию в регионе — сыпной тиф. Исследователи, специально интересовавшиеся эпидемической картиной Сибири 1918–1919 гг., не сталкивались со случаями пандемического гриппа [40]. И лишь недавно обнаруженный в Токио архив гарнизонной больницы 5-й японской армии, располагавшейся с марта 1919 г. по апрель 1920 г. в Красноярске, помог вписать в историю испанки сибирскую страницу. Все 132 случая приходились на пехотинцев в возрасте 19–49 лет (средний возраст 22,7 года). Уровень смертности составил 6,0%, самый высокий был в группе от 20 до 30 лет. Медицинские записи показывают, что солдаты жили в казармах, не имея контактов с жителями города. Большинство случаев клинического гриппа в красноярском госпитале относятся к маю–ноябрю 1919 г. По-видимому, инфекция пришла в гарнизон непосредственно из Японии, где с ноября 1918 г. росло число стационарных больных гриппом [41].
Но на этом феномены Сибири не заканчиваются. Тот самый W-образный график смертности от испанки по возрастам можно обнаружить в регионе и без поражения пандемическим гриппом. Материалы санитарной статистики г. Томска показывают отчетливую дифференциацию смертности по половозрастным группам. На долю мужчин в общей совокупности умерших приходилось свыше 81%, что почти в 4 раза выше показателей смертности среди женщин. При этом вымиранию были подвержены главным образом молодые мужчины. Эта возрастная группа оказалась самой «слабой» и наименее устойчивой к негативному влиянию факторов внешней среды. Смертность мужчин 18-летнего возраста достигала 345% (женщин — 19%), 19-летнего — 751% (женщин — 15%). Смертность мужчин возрастной группы 20–24 года составляла 428% (женщин — 17%) [42]. Таким образом, не только вирусная инфекция могла давать эффект поражения молодых и физически сильных организмов. Вопрос о причинах этого явления остается открытым.
Кроме того, в связи с отсутствием явных признаков распространения испанки в Сибири можно оценить шансы на истинность гипотезы о китайском очаге пандемии испанки. Дело в том, что контакты российских территорий с Китаем были активными всегда. В предвоенные годы китайцы и корейцы работали в Сибири на приисках и строительстве железных дорог. За годы Первой мировой войны в Россию было ввезено около 60 тыс. китайских рабочих. С 1916 г. царское правительство разрешило их широкое использование в Европейской части России. Они работали на предприятиях Москвы, Петрограда, Харькова, Донбасса, на строительстве Черноморской и Мурманской железных дорог [43]. В ходе боёв Гражданской войны регулярно совершались трансграничные переходы крупных вооруженных формирований. Так, в мае 1918 г. отряды атамана Г.М. Семёнова были вытеснены в Китай, откуда совершали вылазки на советскую территорию до августа, когда вернулись в Россию, имея в своем составе пехотные полки из китайцев. Не прекращалась трудовая миграция китайских крестьян на территорию Забайкалья и Приморья. Так была занесена летом 1920 г. азиатская холера, но не испанка в 1918 г.
В европейской части России после прекращения боевых действий против Русской армии П.Н. Врангеля эпидемическая обстановка на пространстве недавних боевых действий не пришла в норму, но в известном смысле успокоилась. В дальнейшем грипп традиционно регистрировался на территории СССР. Уровень заболеваемости сильно различался по годам и регионам. Но даже в годы «вспышек» отмечалось, что болезнь не имеет такого грозного характера, как испанка. В 1920-х гг. заболеваемость гриппом регистрировалась на уровне 1,5–2,4%17.
Коинфекции: испанка и другие эпидемии
В России в годы Гражданской войны пересеклись пути нескольких инфекционных патогенов. Замечание американского русиста, что в России «многие не успевали оправиться от одной болезни, как наступала другая» [44], отражает жестокую реальность 1918–1919 гг.
Медикам известно, что обстоятельства «встречи» в организме человека сразу нескольких вирусных и бактериальных инфекций влияют на исход его болезни. Исследования на животных подтвердили, что опосредованные Т-клетками иммунопатологические реакции могут способствовать тяжелому пневмониту, когда организм подвергается воздействию высокогликозилированного вируса гриппа и впоследствии заражается низкогликозилированным штаммом. Замечено, что заражение вирусом сезонного гриппа H1N1 с последующим инфицированием вирусом пандемического гриппа H1N1 2009 вызывало серьезные иммунопатогенные реакции. Инфицирование пневмококком после заражения вирусом гриппа, но не раньше (!), приводило к развитию вторичной летальной пневмонии и других инвазивных осложнений [24].
Сыпной тиф приобрел осенью 1918 г. чрезвычайно летальный характер, не типичный для него в предыдущие годы. За 20 лет с 1892 по 1913 г. коэффициент заболеваемости сыпным тифом в России колебался от минимума (2,8 на 10 тыс. населения) до максимума — 15,5 на 10 тыс. человек (в 1892 г.). Средним считался показатель 7,3 на 10 тыс. человек, как в 1913 г. 21
Заключение
В связи с особенностями географического положения и размерами Россия могла иметь не менее трех входных ворот для завозной инфекции: западные губернии, северные порты и Дальний Восток. Пока можно уверенно говорить о задействовании для распространения испанки двух путей. Действительно моровой характер испанка приобрела там, где имелось плотное взаимодействие с армиями Антанты и Четверного союза — на Русском Севере и на Юге, включая Украину. К сожалению, медицинская статистика этих регионов отсутствует, и мы можем руководствоваться только отдельными данными и свидетельствами современников. В то же время некоторые территории бывшей Российской империи не имели четкого эпидемического поражения испанкой. В Сибири, куда тоже были введены оккупационные войска стран, переживающих в тот момент эпидемию, ее признаки не обнаруживаются даже в крупных городах и на железнодорожных узлах. Точную географию распространения пандемии испанки в России еще предстоит установить.
Дошла ли в Россию первая волна пандемии, точно не известно, а вторая началась и угасла синхронно с общемировой динамикой. Третьей волны в России, по-видимому, не было. В сезон 1919– 1920 гг. инфлюэнца уже не имела свойств пандемии.
Факт того, что в Европе и на Украине, Дону патоген второй — убийственной — волны появился одновременно, требует осмысления с позиции эпидемиологии. «Транспортировка» с помощью коммуникаций военного времени не могла быть быстротечной и массовой.
Об уровне летальности нет надежных статистических данных, поскольку система здравоохранения была разрушена в ходе политических событий. Сведениям отдельных лечебных учреждений трудно придавать глобальный характер. Но вместе с тем можно предположить, что течение инфлюэнцы, особенно в центральных губерниях, вероятно, не было крайне тяжёлым. Вывод доктора Л.А. Тарасевича о том, что «показатели заболеваемости и смертности от различных эпидемических заболеваний намного выше в России, чем в странах Западной Европы», и что страна оказалась в ситуации, подобной великим эпидемиям древности [49], касается тифозных инфекций, холеры, оспы, но не испанки.
Изученный материал подсказывает, что возможна связь между распространением малярии в предшествующие пандемии годы, а также можно предположить влияние испанки на приобретение сыпным и возвратным тифом особенно злокачественного течения в 1919–1920 гг.
Российская картина пандемии испанки 1918 г. может быть связана с пониманием обусловленности её свойств сложным взаимодействием факторов, присущих самому вирусу 1918 г., влиянием коинфекций, иммунным ответом хозяина и социальным контекстом, в котором разразилась пандемия.
1. Государственный архив Ростовской области. Ф. 841. Оп. 1.
Д. 3. Л. 81–81 об.
2. Газета «Курская беднота». 1918. 10 окт.
3. Государственный архив Ростовской области. Ф. 858. Оп. 1.
Д. 22. Л. 258–258 об.
4. Государственный архив Ростовской области. Ф. 46. Оп. 1.
Д. 4205. Л. 92.
5. Государственный архив Ростовской области. Ф. 858. Оп. 1.
Д. 22. Л. 260–260 об.
6. Центр документации новейшей истории Ростовской области. Ф. Р-12. Оп. 2. Д. 264. Л. 54.
7. Центр документации новейшей истории Ростовской области. Ф. Р-12. Оп. 2. Д. 264. Л. 54.
8. Сборник узаконений Верховного управления Северной области. 1918. 10 окт.
9. Государственный архив Архангельской области. Ф. 236.
Оп. 1. Д. 1595. Л. 36, 46, 54–57, 65–72, 81 об., 90–95.
10. Государственный архив Архангельской области. Ф. 780.
Оп. Д. 8. Л. 122; Государственный архив Архангельской области. Отдел документации социально-политической истории. Ф. 8660. Оп. 3. Д. 696. Л. 3 об.
11. Государственный архив Архангельской области. Отдел документов социально-политической истории. Ф. 8660.
Оп. 3. Д. 293; Государственный архив Архангельской области. Отдел документов социально-политической истории. Ф. 8660. Оп. 3. Д. 161.
12. Российский государственный архив социальнополитической истории. Ф. 67. Оп. 1. Д. 25. Л. 13–16.
13. Российский государственный военный архив. Ф. 40033.
Оп. 1. Д. 13. Л. 26.
14. Государственный архив Архангельской области. Ф. 236.
Оп. 1. Д. 1595. Л. 73, 86, 102, 210.
15. Государственный архив Свердловской области. Ф. Р-47.
Оп. 1. Д. 13. Л. 245 об. 247.
16. Государственный архив Архангельской области. Ф. 236.
Оп. 1. Д. 1273. Л. 20–24, 27, 31, 50.
17. Российский государственный военный архив. Ф. 34. Оп. 4.
Д. 8. Л. 180 об., 200, 222.
18. Государственный архив Архангельской области. Ф. 236.
Оп. 1. Д. 28. Л. 75, 108.
19. Российский государственный военный архив. Ф. 34. Оп. 4.
Д. 8. Л. 16–18, 177, 198 об. 199 об., 220.
20. Государственный архив Белгородской области. Ф. Р-696.
Оп. 1. Д. 10. Л. 328–330.
21. Российский государственный военный архив. Ф. 34. Оп. 4.
Д. 9. Л. 200.
22. Российский государственный военный архив. Ф. 34. Оп. 3.
Д. 336. Л. 4.
23. Российский государственный военный архив. Ф. 34. Оп. 4.
Д. 8. Л. 26.
Список литературы
1. Затравкин С.Н., Хабриев Р.У., Щепин В.О., Саркисов А.С. Заболеваемость инфекционными болезнями в СССР. Сообщение 1. 1919–1949 годы. Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2018; 26(5): 350–6. https://doi.org/10.32687/0869-866X-2018-26-5-350-356
2. Лотова Е.И., Идельчик Х.И. Борьба с инфекционными болезнями в СССР (1917–1967). Очерки истории. М.: Медицина; 1967.
3. Супотницкий М.В. Пандемия «испанки» 1918–1920 гг. в контексте других гриппозных пандемий и «птичьего гриппа». Медицинская картотека. 2006; (11): 31–4. Available at: http://www.supotnitskiy.ru/stat/stat51.htm#gl2
4. Семашко Н.А., ред. Большая медицинская энциклопедия. Том 8. М.; 1929.
5. Бароян О.В. Итоги полувековой борьбы с инфекциями в СССР и некоторые актуальные вопросы современной эпидемиологии. М.: Медицина; 1968.
6. Бургасов П.Н. Состояние и перспективы дальнейшего снижения инфекционной заболеваемости в СССР. М.: Медицина; 1987.
7. Васильев К.Г., Сегал А.Е. История эпидемий в России. М.: Медгиз; 1960.
8. Васильев К.Г. История эпидемий и борьба с ними в России в XX столетии. М.: Медицина; 2001.
9. Crosby A.W. America’s Forgotten Pandemic: The Influenza of 1918. Cambridge: University Press; 1989.
10. Wever P.C., van Bergen L. Death from 1918 pandemic influenza during the First World War: a perspective from personal and anecdotal evidence. Influenza Other Respir. Viruses. 2014; 8(5): 538–46. https://doi.org/10.1111/irv.12267
11. Oxford J.S., Lambkin R., Sefton A., Daniels R., Elliot A., Brown R., et al. A hypothesis: The conjunction of soldiers, gas, pigs, ducks, geese and horses in Northern France during the Great War provided the conditions for the emergence of the “Spanish” influenza pandemic of 1918–1919. Vaccine. 2005; 23(7): 940–5. https://doi.org/10.1016/j.vaccine.2004.06.035
12. Erkoreka A. Origins of the Spanish influenza pandemic (1918–1920) and its relation to the First World War. J. Mol. Genet. Med. 2009; 3(2): 190–4. https://doi.org/10.4172/1747-0862.1000033
13. Oxford J.S., Sefton A., Jackson R., Innes W., Daniels R.S., Johnson N.P. World War I may have allowed the emergence of “Spanish” influenza. Lancet Infect. Dis. 2002; 2(2): 111–4. https://doi.org/10.1016/s1473-3099(02)00185-8
14. Shortridge K.F. The 1918 ‘Spanish’ Flu: pearls from swine? Nat. Med. 1999; 5(4): 384–5. https://doi.org/10.1038/7383
15. Barry J.M. The site of origin of the 1918 influenza pandemic and its public health implications. J. Transl. Med. 2004; 2(1): 3. https://doi.org/10.1186/1479-5876-2-3
16. Radusin M. The Spanish flu – part I: the first wave. Vojnosanit. Pregl. 2012; 69(9): 812–7.
17. Humphries M.О. Paths of infection: the First World War and the origins of the 1918 influenza pandemic. War Hist. 2013; 21(1): 55–81. https://doi.org/10.1177/0968344513504525
18. Cheng K.F., Leung P.C. What happened in China during the 1918 influenza pandemic? Int. J. Inf. Dis. 2007; 11(4): 360–4. https://doi.org/10.1016/j.ijid.2006.07.009
19. Oxford J.S., Sefton A., Jackson R., Johnson N.P., Daniels R.S. Who’s that lady? Nat. Med. 1999; 5(12): 1351–2. https://doi.org/10.1038/70913
20. Reid A.H., Fanning T.G., Hultin J.V., Taubenberger J.K. Origin and evolution of the 1918 «Spanish» influenza hemagglutinin gene. Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 1999: 96(4): 1651–6. https://doi.org/10.1073/pnas.96.4.1651
21. Taubenberger J.K., Morens D.M. 1918 influenza: the mother of all pandemics. Emerg. Infect. Dis. 2006; 12(1): 15–22. https://doi.org/10.3201/eid1201.050979
22. Morens D.M., Fauci A.S. The 1918 influenza pandemic: insights for the 21st century. J. Infect. Dis. 2007; 195(7): 1018–28. https://doi.org/10.1086/511989
23. Brundage J.F., Shanks G.D. Deaths from bacterial pneumonia during 1918–1919 influenza pandemic. Emerg. Infect. Dis. 2008; 14(8): 1193–9. https://doi.org/10.3201/eid1408.071313
24. Shanks G.D., Brundage J.F. Pathogenic responses among young adults during the 1918 influenza pandemic. Emerg. Infect. Dis. 2012; 18(2): 201–7. https://doi.org/10.3201/eid1802.102042
25. McCullers J.A., Bartmess K.C. Role of neuraminidase in lethal synergism between influenza virus and Streptococcus pneumoniae. J. Infect. Dis. 2003; 187(6): 1000–9. https://doi.org/10.1086/368163
26. Byerly C.R. Fever of War. The Influenza Epidemic in the U.S. Army during World War I. New York: New York University Press; 2005.
27. Shanks G.D., McKenzie A., McLaughlin R., Waller M., Dennis P., Lee S.E., et al. Mortality risk factors during the 1918–1919 influenza pandemic in the Australian army. J. Infect. Dis. 2010; 201(12): 1880–9. https://doi.org/10.1086/652868
28. Barry J.M., Viboud C., Simonsen L. Cross-protection between successive waves of the 1918–1919 influenza pandemic: epidemiological evidence from US Army Camps and from Britain. J. Infect. Dis. 2008; 198(10): 1427–34. https://doi.org/10.1086/592454
29. Taubenberger J.K., Baltimore D., Doherty P.C., Markel H., Morens D.M., Webster R.G., et al. Reconstruction of the 1918 influenza virus: unexpected rewards from the past. mBio. 2012; 3(5): e00201-12. https://doi.org/10.1128/mBio.00201-12
30. Диатроптов П.И., Кост Н.А., Иванов Е.М., Елистратов П.И. Об «испанской» болезни. Известия Народного комиссариата здравоохранения. 1919; (1): 7–16.
31. Bauer F., Vögele J. The «Spanish flu» in the German Army 1918 – the perspectives of physicians and generals. Medizinhist. J. 2013; 48(2): 117–52. (in German)
32. Наумов Е.О. Медико-санитарное состояние запасных частей 1-й армии Восточного фронта в Саранске во второй половине 1918 – начале 1919 г. Гуманитарий: актуальные проблемы гуманитарной науки и образования. 2018; 18(2): 161–9. https://doi.org/10.15507/2078-9823.042.018.201802.161-169
33. Перуанский А. Об «испанской» болезни. Известия народного комиссариата здравоохранения. 1919; (7–8): 32–3.
34. Прозрение рядового Шоя: Записки американского интервента, воевавшего с большевиками на Русском Севере. Родина. 2017. № 168. Available at: https://rg.ru/2017/07/31/rodina-shoy.html
35. Барминский. Организация помощи раненым в Архрайоне. В кн.: Съезд хирургов Красной армии Северного фронта с 20 по 25 октября 1919 г. Вологда; 1920: 15–6.
36. Отчеты о научных совещаниях врачей при Рижском военном госпитале. Врачебный вестник. 1921; (Январь– Март): 52-71. Available at: https://www.booksite.ru/vrach/1921_1.pdf
37. Иванов-Дятлов Ф.Г. Наблюдения врача на Кольском полуострове (11 января – 11 мая 1927). Ленинград; 1927.
38. Paynter S., Ware R.S., Shanks G.D. Host and environmental factors reducing mortality during the 1918–1919 influenza pandemic. Epidemiol. Infect. 2011; 139(9): 1425–30. https://doi.org/10.1017/S0950268811000367
39. Martini M., Gazzaniga V., Bragazzi N.L., Barberis I. The Spanish influenza pandemic: a lesson from history 100 years after 1918. J. Prev. Med. Hyg. 2019; 60(1): E64–7. https://doi.org/10.15167/2421-4248/jpmh2019.60.1.1205
40. Сизов С.Г. Эпидемическая ситуация в Белом Омске в 1918–1919 гг. и её влияние на повседневную жизнь горожан. В кн.: Кубанские исторические чтения: Материалы VIII Международной научно-практической конференции. Краснодар; 2017: 73–80.
41. Kawana A., Naka G., Fujikura Y., Kato Y., Mizuno Y., Kondo T., et al. Spanish influenza in Japanese Armed Forces, 1918–1920. Emerg. Infect. Dis. 2007; 13(4): 590. https://doi.org/10.3201/eid1304.060615
42. Исупов В.А. Население Сибири в условиях Гражданской войны (1918–1922 гг.). В кн.: Сборник статей Всероссийской научной конференции «Революционная Сибирь: истоки, процессы, наследие». Сургут; 2017: 191–202.
43. Мельниченко В.Ю. Интернационалисты. Трудящиеся зарубежных стран – участники борьбы за власть советов. М.: Наука; 1967.
44. Sanborn J. Imperial Apocalypse: The Great War and the Destruction of the Russian Empire. Oxford: Oxford University press; 2015.
45. Short K.R., Kedzierska K., van de Sandt C.E. Back to the future: lessons learned from the 1918 influenza pandemic. Front. Cell. Infect. Microbiol. 2018; 8: 343. https://doi.org/10.3389/fcimb.2018.00343
46. Oei W., Nishiura H. The relationship between tuberculosis and influenza death during the influenza (H1N1) pandemic from 1918–19. Comput, Math, Methods Med. 2012; 2012: 124861. https://doi.org/10.1155/2012/124861
47. Langford C.M., Storey P. Influenza in Sri Lanka, 1918–1919: the impact of a new disease in a premodern Third World setting. Health Transit. Rev. 1992; (2): 97–123.
48. Shanks G.D. Synergistic mortality caused by Plasmodium falciparum during the 1918 influenza pandemic. Am. J. Trop. Med. Hyg. 2015; 92(5): 941–2. https://doi.org/10.4269/ajtmh.14-0792
49. Ferriere F. Situation epidemique de la Russie. Int. Rev. Red Cross. 1922; 4(40): 273–83. https://doi.org/10.1017/S1026881200000039
Об авторах
Морозова Ольга Михайловна — д.и.н., доц., проф. кафедры «Связи с общественностью»
Трошина Татьяна Игоревна — д.и.н., доц., проф. кафедры социальной работы и социальной безопасности Института комплексной безопасности ФГАОУ ВО «Северный (Арктический) федеральный университет имени М.В. Ломоносова»; кафедра гуманитарных наук ФГБОУ ВО «Северный государственный медицинский университет»
163002, Архангельск
163000, Архангельск
Морозова Елена Николаевна — доктор медицины, врач-терапевт
53045, Брукфилд, Висконсин
Морозов Александр Николаевич — к.м.н., ст. ординатор по онкологии