Чем лечили пушкина после дуэли
180 лет со дня дуэли Пушкина и Дантеса
Причина смерти Александра Пушкина, великого русского поэта и писателя, известна каждому пятикласснику. Поэт был смертельно ранен в дуэли с французским офицером Жоржем Шарлем Дантесом. По подсчетам историка литературы Владислава Ходасевича, до дуэли с Дантесом у Пушкина было уже несколько десятков вызовов на дуэль, причем сам Пушкин был инициатором пятнадцати, из которых в итоге состоялись только четыре. Конфликт между Пушкиным и Дантесом, спровоцированный влюбленностью Дантеса в жену Пушкина, Наталью Гончарову, и ревностью поэта, длился несколько лет. Точку в нем поставила дуэль, состоявшаяся 8 февраля 1837 года у Черной речки на окраине Санкт-Петербурга.
В дни после ранения Пушкин находился в сознании. Он находил в себе силы общаться с многочисленными посетителями, желавшими справиться о его здоровье.
В то же время его мучили настолько сильные боли, что ночью жена, дремавшая в соседней комнате, вскакивала от его криков.
Причиной болей, как отмечал историк и литературовед Петр Бартенев, в частности, были клизмы. «Доктора, думая облегчить страдания, поставили промывательное, отчего пуля стала давить кишки. » — писал он.
Пушкин часто просил холодной воды и делал лишь несколько глотков.
К полудню следующего после дуэли дня поэту стало легче. Он разговаривал с Владимиром Далем и шутил, а окружающие получили надежду на выздоровление поэта. В первоначальных прогнозах засомневались даже доктора — они говорили друзьям раненого, что предположения медиков иногда бывают ошибочными и, возможно, Пушкин поправится. Он даже сам помогал ставить себе пиявок.
Но поэт чувствовал, как слабеет. Он то и дело подзывал к себе жену, но на долгие разговоры у него не было сил. К ночи ему снова стало хуже.
На следующий день Пушкину снова стало немного лучше. Иван Спасский, один из врачей, занимавшихся лечением Пушкина, отмечал, что у того потеплели руки, пульс стал более явным. К семи вечера, как писал Спасский, «у него теплота в теле увеличилась, пульс сделался гораздо явственнее и боль в животе ощутительнее».
«Собственно, от боли страдал он, по словам его, не столько, как от чрезмерной тоски, что нужно приписать воспалению брюшной полости, а может быть, еще более — воспалению больших венозных жил», — вспоминал Даль.
Утром 10 февраля собравшиеся доктора единогласно признали положение Пушкина безнадежным. Жить ему, по их оценкам, оставалось не более двух часов.
Дом Пушкина был окружен таким количеством людей, что его друзьям пришлось прибегнуть к помощи Преображенского полка. Поэту становилось все хуже, но он продолжал оставаться в сознании. Незадолго до смерти ему захотелось морошки. Пушкин пожелал, чтобы жена покормила его из своих рук. «Вот увидите, что он будет жив, он не умрет», — сказала она, обнадеженная, Спасскому.
Но уже совсем скоро он попросил находившихся у кровати Спасского, Даля и Константина Данзаса, своего лицейского товарища, повернуть его на правый бок.
А затем тихо произнес: «Жизнь кончена». И через несколько мгновений добавил: «Теснит дыхание». Это были последние его слова.
Вскрытие тела проводил Спасский. Даль писал: «При вскрытии оказалось: чресельная часть правой половины раздроблена, часть крестцовой кости также; пуля затерялась около оконечности последней. Кишки были воспалены, но не убиты гангреной; внутри брюшины до фунта запекшейся крови, вероятно, из двух бедренных или брыжеечных вен. Пуля вошла в двух дюймах от верхней передней оконечности правой чресельной кости и прошла косвенно или дугою внутри большого таза сверху вниз по крестцовой кости. Пушкин умер, вероятно, от воспаления больших вен в соединении с воспалением кишок».
Произойди дуэль сегодня, Пушкин имел бы шансы выжить, считают современные врачи. Объем кровопотери, по оценкам историка хирургии Удермана, составил 40% от всего объема крови в организме, что сейчас уже не считается смертельным благодаря возможности переливания крови. Пушкин же донорской крови не получил. Вместо госпитализации Пушкина отвезли домой, волоком дотащив до саней, усугубляя травматический шок.
Раненных в живот в то время не оперировали, а наука не знала ни асептиков, ни антибиотиков, ни наркоза. Их рекомендовалось лечить с помощью припарок, касторки, слабительного и клизм.
В современной интерпретации диагноз Пушкина звучал бы так:
«Огнестрельное проникающее слепое ранение нижней части живота и таза. Многооскольчатые огнестрельные инфицированные переломы правой подвздошной и крестцовой костей с начинающимся остеомиелитом. Травматогенный диффузный перитонит. Гангрена участка стенки тонкой кишки. Инфицированная гематома брюшной полости. Инородное тело (пуля) в области крестца. Флебит тазовых вен. Молниеносный сепсис. Травматический шок. Массивная кровопотеря. Острая постгеморрагическая анемия тяжелой степени. Острая сердечно-сосудистая и дыхательная недостаточность. Полиорганная недостаточность».
Для спасения Пушкина необходимо было после ранения оказать первую помощь, наложив асептическую повязку и введя обезболивающие и кровоостанавливающие средства.
Далее его следовало в лежачем положении транспортировать в хирургическое отделение, по дороге вводя заменители плазмы крови и противошоковые средства. В стационаре надо было бы провести срочное обследование, включающее рентгенографию и УЗИ, а затем оперировать поэта под общим наркозом. В послеоперационный период необходима была бы интенсивная терапия с применением антибиотиков.
Но в первой половине XIX века об аспектах, сейчас кажущихся само собой разумеющимися, никто и не подозревал. Даже в 1980-х годах, по оценкам крупного советского хирурга Бориса Петровского, шансы Пушкина на выживание составили бы 30–40%. На специальной научной конференции, посвященной ранению и смерти поэта, он так сформулировал общее мнение собравшихся: «С позиции современной хирургии мы можем сказать, что перед тяжелым ранением А.С. Пушкина наши коллеги первой половины XIX века были беспомощны».
История болезни А. С. Пушкина
Д.Г. Панфилов, нейрохирург высшей категории
История болезни камер-юнкера, титулярного советника
Пушкина Александра Сергеевича.
Паспортная часть.
1.Фамилия – Пушкин Александр Сергеевич.
2.Пол – мужской.
3.Национальность – русский.
4.Вероисповедание – православное.
5.Социальное положение – дворянин.
6.Место в табели о рангах – титулярный советник.
7.Год рождения – 26 мая 1799 г.
8.Род занятий – историограф Его Императорского Величества.
9.Домашний адрес – Санкт-Петербург, дом княгини Волконской на Мойке.
10.Семейное положение – женат, 4 детей, жена – Наталья Николаевна, урожденная Гончарова.
11.Доставлен самостоятельно или в сопровождении – в сопровождении подполковника К.К. Данзаса.
12.Время поступления – 19 часов 27 января 1937 г.
13.Диагноз при поступлении – без диагноза.
Анамнез ранения.
27 января 1837 г. на Черной речке около 17 часов произошла дуэль между камер-юнкером А.С. Пушкиным и кавалергардом Жоржем Дантесом.
Стрелялись на 10 шагах (7-7,5 метра) из дуэльных пистолетов калибра 1,2 см, вес безоболочечной пули 17,6 грамма.
Первым выстрелил господин Дантес, пуля попала господину А.С. Пушкину в низ живота, и он упал лицом в снег, но нашел в себе силы приподняться и произвести выстрел, легко ранив противника в правую руку.
Секунданты объявили дуэль законченной, на руках оттащили А.С. Пушкина до изгороди и положили в сани, проехали 500 метров и у Комендантской дачи перенесли его в карету Геккерна.
А.С. Пушкин все время терял сознание, одежда его, сиденье в карете, шинель Данзаса, который поддерживал его, были обильно пропитаны кровью.
Раненого везли около 8 километров до квартиры на Мойке, куда он приказал, чтобы его доставили. Пока ехали, стемнело.
Жалобы больного.
Жалуется на боли в низу живота, отдающие в поясницу, кровотечение из раны, слабость, головокружение, жажду, тошноту.
Наследственность.
Наследственность благоприятная. Прадед Абрам Петрович Ганнибал прожил 92 года, оба деда по матери и по отцу – более 60 лет, бабушка по матери Мария Алексеевна – 73 года, отец Сергей Львович – 73 года, сестра Ольга – 67 лет.
Дети: Мария жила до 87 лет, Александр – 81 год, Наталья – 76 лет, Григорий – 70 лет.
Перенесенные заболевания.
В детстве и в годы учебы в лицее страдал простудными заболеваниями (7 обращений к врачу из 16), но болел не более 3-5 дней.
В феврале 1818 года «гнилостная горячка» (пневмония) – «Я ускользнул от Эскулапа…».
Длительно болел рецидивной формой малярии, отмечались 3 сильных обострения, наиболее сильное при поездке на юг, к счастию, доктор Рудыковский вылечил больного хиной, и рецидивы прекратились.
До конца дней страдал варикозным расширением вен нижних конечностей, больше правой ноги. Сам А.С. Пушкин называл эту болезнь «аневризмом» и даже собирался оперироваться.
Имеется заключение врача псковской медицинской управы В. Всеволодова: «У А.С. Пушкина имеется на нижних конечностях, а в особенности на правой голени повсеместное расширение кровевозвратных жил (Varicositas toticus cruris dextri).
Объективные данные при поступлении.
Одежда обильно промокла кровью. Бледен. Пульс частый, мягкий. Сознание спутанное. По снятии одежды в правой боковой поверхности живота кровоточащая рана округлой формы, умеренно кровоточит.
Кровопотеря наружная около 750,0. Внутренняя – 1200,0. Общая кровопотеря – около 2 литров.
При объеме циркулирующей крови около 5 литров такая кровопотеря не является смертельной.
Дневник течения болезни.
17 января, около 19 часов.
Данзас вошел в комнату к Наталии Николаевне, сбросил в угол заснеженную окровавленную шинель: «Пушкин ранен, но к счастью, легко». С Натальей Николаевной сделалось дурно.
Данзас бросился домой к лейб-хирургу Арендту, не застал его дома, оставил записку и бросился к профессору хирургии Соломону. Того тоже не было дома. Данзас оставляет и ему записку и кинулся искать хоть какого-либо врача. В воротах столкнулся с медиком Шольцем, который согласился пойти с ним.
Характеристика врача-акушера Шольца.
В.Б. Шольц никогда не занимался хирургией, но был искусный акушер. Первый, кто осмотрел А.С. Пушкина и перевязал рану. Оставил записки об этой встрече с поэтом.
27 января, 19.20.
Шольц приводит Задлера.
Характеристика хирурга Задлера.
Карл Задлер – главный врач Конюшенного госпиталя, средний хирург по отзыву Н.И. Пирогова. Практик. Занимался литературой, оставил записки о деятелях эпохи Петра I и Екатерины II.
В отличие от Шольца, не оставил никаких записок о лечении А.С. Пушкина.
Задлер снял окровавленную повязку, наложенную Шольцем, осмотрел рану, которая умеренно кровоточила, и побежал домой за инструментами для обследования раны. Вернувшись, вновь осмотрел в рану, она уже не кровоточила, и с помощью специальных зондов попытался определить глубину раны, ее ход и местонахождение пули. Закончив исследование, вновь наложил повязку. Исследование раны Пушкин перенес героически. После перевязки Задлер побежал за Соломоном и вернулся с ним.
27 января, около 20.00.
По записке приходит Арендт, прихватив с собой Буяльского. У постели раненого собирается первый консилиум в составе: Арендт, Буяльский, Соломон, Задлер.
Характеристика Соломона.
Получил звание профессора хирургии, в Медико-хирургической академии преподавал курс оперативной хирургии. Написал великолепное руководство по оперативной хирургии. Первым в России в 1825 году перевязал внутреннюю подвздошную артерию (!), в 1827 году первым удалил камень из мочеточника. Христофор Христофорович Соломон (1760-1851) разработал методику операций при аневризмах, сделал 12 успешных операций, в то время как другие насчитывали 2-3.
27 января, около 21 часа.
Из врачей дома только Арендт и Спасский. А.С. Пушкин в полусне, изредка стонет.
27 января, около 22 часов.
Приходит В.А. Жуковский. Он зашел к вяземскому. «Князь у Пушкиных!» Зашел к Валуеву:
— Получили ли вы записку от княгини? К вам давно послано, поезжайте к Пушкину, он умирает, он ранен!
По пути сообщил Виельгорскому. После прихода Жуковского Арендт уходит: «Надо доложить царю!».
Пушкин – Арендту: «За Данзаса просите, он мне брат!»
Первую ночь остается дежурить у постели Спасский.
Характеристика Спасского.
Иван Тимофеевич Спасский из семьи купцов. Домашний врач в семье А.С. Пушкина – детский врач, терапевт, гинеколог в доме. За лечение не брал ни копейки. А.С. Пушкин высоко ценил его и постоянно советовался.
Написал книгу по судебной экспертизе, преподавал судебную экспертизу в училище правоведения.
Издал первое руководство по реаниматологии «Краткое наставление для руководства при подаче первой помощи мнимоумершим». Написал работу по лечению голодом «Успешное действие голода на перемежающиеся лихорадки». Написал работы по этимологии, фармакологии, основоположник диетотерапии. Его высоко ценил медицинский мир Петербурга.
27 января, около 23 часов.
Вернулся от царя Арендт, ему пришлось ждать царя в театре. Царь отправил к А.С. Пушкину записку, приказав Арендту возвратиться и информировать его о течении ранения: «Я не лягу спать, буду ждать ответа».
А.С. Пушкину вручают записку: «Любезный друг Александр Сергеевич! Если не суждено нам видеться на этом свете, прими мой последний совет: постарайся умереть христианином. О жене и детях не беспокойся, я беру их на свое попечение».
Арендт объявил А.С. Пушкину, что царь повелел узнать, есть ли у него долги, что он их все желает оплатить.
— 120 тысяч частного и 60 тысяч государственного долгу!
27 января, около 24 часов.
Арендт уходит, назначив опий.
28 января, около 2 часов.
Возвращается Арендт. А.С. Пушкин лежал спокойно, жаловался только на боли в животе. Повязка сухая. Уходя, Арендт просит Спасского и Данзаса прислать за ним, если будет хуже. Данзасу в дверях: «Шутка скверная, он умрет непременно!»
Взгляд у А.С. Пушкина осмысленный, сам спокойный. Оглядел книжные полки, обращаясь к книгам: «Прощайте, друзья!»
28 января, около 7 часов.
Решил проститься с детьми. их принесли к нему по очереди. Всех благословил, перекрестил. Попрощался с друзьями. «Смерть идет».
28 января, около 9 часов.
Арендт уехал, Спасский остается.
В записках Спасского: «Врачи опасаются лихорадки, но ее нет».
А.С. Пушкин открыл глаза:
— Тут ли Карамзина? Где Карамзина?
Послали за ней.
28 января, около 12 часов.
Приехала Е.А. Карамзина.
— Я хочу, чтобы она меня благословила.
Карамзина в дверях перекрестила его. А.С. Пушкин подозвал ее ближе.
— Перекрестите меня!
Та поцеловала его в лоб, перекрестила.
28 января, около 12.30 часов.
Приехал Арендт, подсчитал пульс, осмотрел живот и назначил опий (!) с каломелью. Это сразу облегчило страдания. Окружающие повеселели: «Мы на тебя надеемся!»
Наталья Николаевна с радостью: «Он будет жить, вот увидите!»
28 января, около 13 часов.
Приехал В.И. Даль.
Характеристика Даля.
Владимир Иванович Даль из семьи врача. Морской офицер, этнограф, языковед, писатель, врач. В Дерпте познакомился с Пироговым, пристрастился к хирургии, много оперировал, выработал у себя виртуозную технику. Во время войны с Турцией работает армейским хирургом, защитил докторскую операцию по трепанациям черепа – сложнейшему разделу хирургии. После войны вернулся в Петербург и занялся глазной хирургией. Сделал более 30 удачных операций при удалении катаракты, все больные прозрели. Опыт других насчитывал 2-3 операции. Прослыл в столице за хирурга-волшебника, возвращавшего зрение. При жизни в Оренбурге с успехом делал много ампутаций по поводу опухолей. Слыл неплохим гомеопатом.
С Пушкиным знаком с 1832 года на литературной почве, именно А.С. Пушкин подсказал ему идею создания Толкового словаря.
В литературе печатался под псевдонимом «Казак Луганский».
Служил в Оренбурге чиновником по особым поручениям при губернаторе, сопровождал А.С. Пушкина в Бердскую слободу при собирании материала о Пугачевском восстании.
28 января, около 18 часов.
А.С. Пушкин спокоен, боли слабые. Позвал Спасского, попросил сжечь какие-то бумаги, мысли свежие. Ухаживающим за ним говорит: «Вот чудесно», «Вот и прекрасно».
28 января, около 18.30 часов.
Пульс вдруг ударил до 120 в 1 минуту, сделался жестким, поднялась температура до 38,8. Боли в животе вновь усилились. Повязка промокла кровью. Лицо заострилось, глаза впали, холодный липкий пот, губы сухие, покрытые коричневыми корками.
Возможное ухудшение заранее было обговорено с Арендтом, его ждали. Спасский и Даль ставят на живот 25 пиявок. Дополнительная кровопотеря 250 грамм (10 г;25=250 г), но зато пиявки выделяют в сосудистое русло гепарин, так необходимый сейчас.
А.С. Пушкин ведет себя мужественно, помогает ставить пиявки. После пиявок полегчало. «Пульс ровнее и мягче, кожа показала небольшую испарину, опухоль живота опала».
28 января, около 20 часов.
Пришел Арендт, одобрил лечение. Все верят в хороший исход, только не он. Военный опыт не позволяет ему высказать благоприятный прогноз.
Арендт назначает касторовое масло, но стула нет.
28 января, около 22часов.
Сделав назначения, Арендт уходит.
А.С. Пушкин к Далю: «Даль, скажи мне правду, скоро я умру?»… «Тоска, ах, какая тоска, сердце изнывает».
28 января, около 22.30 часов.
Приходит доктор Андреевский, за которым послал Спасский, близко его знавший.
28 января, около 24часов.
Спасского буквально силой отправляют отдохнуть, он более суток у постели раненого.
На вторую ночь остаются дежурить Андреевский и Даль, с ними верный Данзас.
«Ночь долгая и мучительная».
29 января, около 4 часов, день рождения Жуковского.
Боли приняли нестерпимый характер.
Вздутие живота увеличилось, послали спросить Арендта, не поставить еще раз пиявки.
29 января, около 13 часов.
Раненый в забытье, бредит, мечется, стонет.
29 января, около 14.45 часов.
Пульса и дыхания нет.
А.С. Пушкин скончался.
Жуковский остановил часы на стене. Андреевский закрыл А.С. Пушкину глаза.
29 января, около 15 часов.
Вернулся Арендт, уходивший доложить царю о смерти А.С. Пушкина. Жуковский послал за Гальдбергом, который пришел и снял 8 масок с лица умершего.
А.С. Пушкина отнесли в буфетную и положили на стол.
29 января, между 16 и 19 часами.
Вскрытие тела АС. Пушкина. Вскрытие производил Спасский, как судебному эксперту, ему это было сподручнее. Протокол записывал Даль. При вскрытии присутствовал Арендт, ибо только он мог назвать подвздошную вену «бедренной».
Вскрытие было неполным, вскрывалась только брюшная полость.
29 января, около 20 часов.
В квартире А.С. Пушкина состоялась панихида.
Вскрытие подтвердило полностью предварительный диагноз и показало, что лечащие врачи оказались на высоте, сделав все возможное для спасения жизни поэта.
Окончательный диагноз.
Основной: Слепое огнестрельное проникающее ранение брюшной полости в правой подвздошной области, оскольчатый перелом крыла правой подвздошной кости и крестца, контузия петли тонкой кишки и внутренней подвздошной вены.
Осложнения: травматический шок I-III степени. Внутреннее и наружное кровотечение. Вторичная анемия. Быстротекущая форма перитонита. Тромбоз брызжеечных артерий с наличием массивного пареза кишечника и явлениями интоксикации. Сердечно-сосудистая недостаточность.
Схема ранения (раневого канала) А.С. Пушкина.
(рисунок в приложении)
Смерть Пушкина глазами врача (4 фото)
Как же часто во времена Царской России распри среди людей благородного сословия разрешались дуэлью! И это все — несмотря на указ Петра I от 14 января 1702 года о запрете такого рода поединков ради сохранения чести и достоинства (как будто других вариантов поговорить «по-мужски» не было). Однако такое уж бремя выпало на долю горячих кровью молодых людей «златого века».
Многие пытливые умы на протяжении веков изучали многочисленные оставшиеся после дуэли документы, связанные и с записками очевидцев, и с заметками врачевателей великого поэта, среди которых присутствовали лучшие врачи Петербурга.
Вот что пишут о здоровье Александра Сергеевича и его образе жизни: «Александр Сергеевич к моменту своего ранения на дуэли был в возрасте 37 лет, имел средний рост (около 167 см), правильное телосложение без признаков полноты. В детстве он болел простудными заболеваниями и имел легкие ушибы мягких тканей. В 1818 г. в течение 6 недель Александр Пушкин перенес тяжелое инфекционное заболевание с длительной лихорадкой, которое лечащими врачами было названо „гнилой горячкой“. В течение последующих двух лет появлялись рецидивы лихорадки, которые полностью прекратились после лечения хиной, что дает основание предполагать, что Пушкин переболел малярией…
Поэт вел здоровый образ жизни. Помимо длительных пеших прогулок, он много ездил верхом, с успехом занимался фехтованием, плавал в речке и море, для закаливания применял ванны со льдом.
Можно заключить, что к моменту дуэли Пушкин был физически крепок и практически здоров.»
Близился день дуэли…
Утро среды 27 января 1837 года (или 8 февраля по новому стилю). «Встал весело в 8 часов — после чаю много писал — часу до 11-го. С 11 обед. — Ходил по комнате необыкновенно весело, пел песни — потом увидел в окно Данзаса (прим.: секундант), в дверях встретил радостно. — Вошли в кабинет, запер дверь. — Через несколько минут послал за пистолетами. — По отъезде Данзаса начал одеваться; вымылся весь, все чистое; велел подать бекешь; вышел на лестницу, — возвратился, — велел подать в кабинет большую шубу и пошел пешком до извощика. — Это было ровно в 1 ч». (из записок друга Пушкина поэта В. А. Жуковского о последнем дне Александра Сергеевича перед дуэлью)
…Место дуэли. «Закутавшись в медвежью шубу, Александр Сергеевич сидел на снегу и отрешенно взирал на приготовления. Что было в его душе, одному богу известно. Временами он обнаруживал нетерпение, обращаясь к своему секунданту: „Все ли, наконец, кончено?“ Его соперник поручик Дантес, высокий, атлетически сложенный мужчина, прекрасный стрелок, был внешне спокоен. Психологическое состояние противников было разным: Пушкин нервничал, торопился со всем скорее покончить, Дантес был собраннее, хладнокровнее.»
«Пуля, летевшая от сидящего Пушкина к высокорослому, стоявшему правым боком вперед, Дантесу, по траектории снизу вверх, должна была попасть французу в область левой доли печени или сердце, однако пронзила ему правую руку, которой тот прикрывал грудь, причинив сквозное пулевое ранение средней трети правого предплечья, изменила направление и, вызвав лишь контузию верхней части передней брюшной стенки, ушла в воздух. Рана Дантеса, таким образом, оказалась нетяжелой, без повреждения костей и крупных кровеносных сосудов, и в дальнейшем быстро зажила…» Что же было потом?
Помощь поэту и транспортировка
Пушкин, находясь в сознании, самостоятельно передвигаться не мог из-за шока и массивной кровопотери. Носилок и щита не было. «Больного с поврежденным тазом подняли с земли и вначале волоком „тащили“ к саням, затем уложили на шинель и понесли. Однако, это оказалось не под силу. Вместе с извозчиками секунданты разобрали забор из тонких жердей и подогнали сани. На всем пути от места дуэли до саней на снегу протянулся кровавый след. Раненого поэта посадили в сани и повезли по тряской, ухабистой дороге». Чего таким образом добились? Правильно, усугубления шока.
Объем кровопотери, по расчетам врача Ш. И. Удермана, составил около 2000 мл, или 40 % всего объема циркулирующей в организме крови. Сейчас поэтапная кровопотеря в 40% объема не считается смертельной, но тогда… Все средства для восстановления потерянных масс крови еще не разработали.
Невозможно представить степень анемии у Пушкина, которому не перелили ни миллилитра крови. Несомненно, кровопотеря резко снизила адаптационные механизмы бедного организма и ускорила летальный исход от развившихся в дальнейшем септических осложнений огнестрельной раны.
«Уже в темноте, в 18 часов, смертельно раненного поэта привезли домой. Это была очередная ошибка Данзаса. Раненого нужно было госпитализировать. Возможно, в пути поэт действительно высказал желание, чтобы его везли домой. Но он, периодически находясь в бессознательном состоянии, в глубоких обмороках, на какое-то время с трудом выходя из них, не способен еще был к ясной оценке происходящего. Что Пушкин был безнадежен и оперировать его не стали, не может служить оправданием секунданту, ибо в пути Данзас этого еще не мог знать. Наблюдая сильное кровотечение, частые обмороки и тяжелое состояние раненого, Данзасу даже не надо было спрашивать Пушкина, куда его везти, а самому принять правильное решение и настоять на нем!» — считает Давыдов.
Найти в вечернем Петербурге хирурга — задача не из легких. Однако, вмешалась сама Судьба — Данзас на улице встретил профессора Шольца. Да, он был не хирургом, а акушером, но это все же лучше, чем ничего. Тот согласился осмотреть Александра Сергеевича и вскоре приехал вместе с хирургом К. К. Задлером, который к тому времени уже успел оказать помощь Дантесу! (вот такая превратность: ранен легко, а помощь «пришла» раньше).
«Профессор акушерства Шольц после осмотра раны и перевязки имел беседу с раненым наедине. Александр Сергеевич спросил: „Скажите мне откровенно, как вы рану находили?“, на что Шольц ответил: „Не могу вам скрывать, что рана ваша опасная“. На следующий вопрос Пушкина, смертельна ли рана, Шольц отвечал прямо: „Считаю долгом вам это не скрывать, но услышим мнение Арендта и Саломона, за которыми послано“. Пушкин произнес: „Благодарю вас, что вы сказали мне правду как честный человек… Теперь займусь делами моими“.»
Наконец (не прошло и нескольких часов) тяжело раненного поэта соизволили посетить срочно приглашенные лейб-медик Н. Ф. Арендт и домашний доктор семьи Пушкиных И. Т. Спасский.
Потом в лечении раненого Пушкина принимали участие многие врачи (Х. Х. Саломон, И. В. Буяльский, Е. И. Андреевский, В. И. Даль), однако негласно именно Арендт, как наиболее авторитетный среди них, руководил лечением. К его мнению прислушивались все.
Некоторые исследователи считают, что действия Арендта и Шольца, которые рассказали Пушкину о неизлечимости его болезни, противоречили медицинской этике, ибо они противоречили веками выработанному принципу по одному из правил Гиппократа. Оно гласит: «Окружи больного любовью и разумным утешением; но главное, оставь его в неведении того, что ему предстоит, и особенно того, что ему угрожает». Нужно сказать, что до сих пор между врачами возникают распри в вопросах деонтологии, но больной все же имеет право знать о своем диагнозе, каким бы неутешительным он не был.
Вильгельм Адольфович Шаак в статье «Ранение А. С. Пушкина в современном хирургическом освещении» из Вестника хирургии 1937 года обвиняет врачей в том, что больному поставили клизму, дали слабительное и назначили противоположно действующие средства (каломель и опий). Однако, в руководстве по хирургии профессора Хелиуса, изданном в 1839 году, такие меры, как припарки, касторовое масло, каломель, клизма, рекомендовались для лечения раненных в живот, то есть в 30-х годах XIX века эти средства являлись общепринятыми для лечения подобного заболевания.
«В 19 часов 27 января состояние раненого было тяжелым. Он был возбужден, жаловался на жажду (признак продолжающегося кровотечения) и просил пить, его мучила тошнота. Боль в ране была умеренная. Объективно отмечено: лицо покрыто холодным потом, кожные покровы бледные, пульс частый, слабого наполнения, конечности холодные. Только что наложенная повязка довольно интенсивно промокала кровью, ее несколько раз меняли.
В первый вечер после ранения и в ночь на 28 января все лечение заключалось в холодном питье и в прикладывании примочек со льдом к животу. Этими простейшими средствами доктора пытались уменьшить кровотечение. Состояние больного оставалось тяжелым. Сознание было преимущественно ясное, но возникали кратковременные периоды «забытья», беспамятства. Охотно пил холодную воду. Жалобы на жажду, тошноту, постепенно усиливающуюся боль в животе. Кожные покровы оставались бледными, но пульс стал реже, чем в первые часы после ранения. Постепенно повязка перестала промокать кровью. В начале ночи утвердились во мнении, что кровотечение прекратилось. Напряжение врачей и ухаживающих несколько ослабло.
«В 5 часов утра 28 января боль в животе усилилась настолько, что терпеть ее было уже невмоготу. Послали за Арендтом, который очень быстро приехал и при осмотре больного нашел явные признаки перитонита. Арендт назначил, как было принято в то время, „промывательное“, чтобы „облегчить и опростать кишки“. Но врачи не предполагали, что раненый имеет огнестрельные переломы подвздошной и крестцовой костей. Поворот на бок для выполнения клизмы вызвал, вполне естественно, некоторое смещение костных отломков, а введенная через трубку жидкость наполняла и расширяла прямую кишку, увеличивая давление в малом тазе и раздражая поврежденные и воспаленные ткани. После клизмы состояние ухудшилось, интенсивность боли возросла „до высочайшей степени“. Лицо изменилось, взор сделался „дик“, глаза готовы были выскочить из орбит, тело покрылось холодным потом. Пушкин с трудом сдерживался, чтобы не закричать, и только испускал стоны. Он был так раздражен, что после клизмы в течение всего утра отказывался от любых предлагаемых лечебных пособий.»
«Днем 28 января состояние раненого оставалось тяжелым. Сохранялись брюшные боли и вздутие живота. После приема экстракта белены и каломеля (ртутного слабительного) облегчения не наступило. Наконец около 12 часов по назначению Арендта дали в качестве обезболивающего капли с опием, после чего Александру Сергеевичу сразу стало лучше. Интенсивность боли значительно уменьшилась — и это было главным в улучшении состояния безнадежного больного. Раненый стал более активным, повеселел. Согрелись руки. Пульс оставался частым, слабого наполнения. Через некоторое время отошли газы и отмечено самостоятельное свободное мочеиспускание.»
«К 18 часам 28 января отмечено новое ухудшение состояния. Появилась лихорадка. Пульс достигал 120 ударов в минуту, был полным и твердым (напряженным). Боли в животе стали „ощутительнее“. Живот вновь вздуло. Для борьбы с развившимся „воспалением“ (перитонитом) Даль и Спасский (с согласия и одобрения Арендта) поставили на живот 25 пиявок. Пушкин помогал докторам, рукой сам ловил и припускал себе пиявки. После применения пиявок жар уменьшился.»
От применения пиявок больной потерял, по расчетам Удермана, еще около 0,5 л крови и, таким образом, общая кровопотеря с момента ранения достигла 2,5 л (50% от всего объема циркулирующей в организме крови). Несомненно, что ко времени назначения пиявок уже возникла тяжелейшая анемия. Улучшение оказалось мимолетным, вскоре Александру Сергеевичу стало еще хуже.
Из описания друзей поэта «изменилось лицо, черты его заострились („лицо Гиппократа“, типично для воспаления брюшной полости). Появился мучительный оскал зубов, губы судорожно подергивались даже при кратковременном забытье. Возникли признаки дыхательной и сердечно-сосудистой недостаточности. Дыхание стало частым, отрывистым, воздуха не хватало (одышка). Пульс был едва заметен.»
Несмотря на всю тяжесть состояния, в чем не приходилось сомневаться, тактика лечения осталась неизменной. Больному по прежнему давали лавровишневую воду, каломель и опий.
«Утром 29 января состояние стало критическим, предагональным. „Общее изнеможение взяло верх“. Пришедший рано утром на квартиру доктор Спасский поразился резкому ухудшению состояния больного и отметил, что „Пушкин истаивал“. Консилиум врачей в составе Арендта, Спасского, Андреевского и Даля единогласно сошелся во мнении, что скоро начнется агония. Арендт заявил, что Пушкин проживет не больше двух часов. …Пульс у больного падал с часу на час, стал едва заметен. Руки были совсем холодными. Частые, отрывистые дыхательные движения прерывались паузами (дыхание Чейн-Стокса)».
В 14 часов 45 минут 29 января 1837 года (10 февраля по новому стилю), испустив последний вздох, Пушкин умер. Закрыл глаза умершему доктор Ефим Иванович Андреевский.
Как было принято в те времена, вскрытие провели в соответствии с Указом военной коллегии от 1779 года об обязательном вскрытии трупов, умерших насильственной смертью.
Удивительно, что секцию осуществили прямо в передней поэта! И в связи со спешкой, плохим освещением, неполным объемом вскрытия и, что очень важно даже сейчас, неоформленным письменным протоколом впоследствии исследователи биографии Пушкина разошлись в толкованиях хода раневого канала. Это значит, что появилась целая плеяда версий о степени поражения внутренних органов и даже о причинах смерти, хотя, казалось бы, о чем вообще тут можно спорить? Сомнению подвергалось даже наличие воспаления брюшины или перитонита. Однако, для начала приведем записку о результатах вскрытия, которую написал по памяти и в дальнейшем опубликовал Владимир Иванович Даль, участвовавший в процессе. (Опубликовал — через 24 года).
Итак, 49-й номер «Московской медицинской газеты» в 1860 году обещал быть крайне занимательным:
«Вскрытие тела А. С. Пушкина.
По вскрытии брюшной полости все кишки оказались сильно воспаленными; в одном только месте, величиною с грош, тонкие кишки были поражены гангреной. В этой точке, по всей вероятности, кишки были ушиблены пулей. В брюшной полости нашлось не менее фунта черной, запекшейся крови, вероятно, из перебитой бедренной вены.
Относительно причины смерти надобно заметить, что здесь воспаление кишок не достигло еще высшей степени: не было ни сывороточных или конечных излияний, ни прирощений, а и того менее общей гангрены. Вероятно, кроме воспаления кишок, существовало и воспалительное поражение больших вен, начиная от перебитой бедренной; а, наконец, и сильное поражение оконечностей становой жилы (caudae equinae) при раздроблении крестцовой кости».
А теперь представим, каково же было качество вскрытия, что не нашли даже пулю, которая на 99,9 процентов осталась в ране. Нельзя ничего сказать также и о состоянии других органов: легких, сердца, селезенки — Даль о них умолчал, а это может значить лишь одно — отсутствие осмотра. Вероятно, аутопсия получилась поверхностной и неполной — вскрыли только брюшную полость.
Повреждение бедренной артерии: было или не было?
К казусам протокола аутопсии, как считает Михаил Давидов, следует отнести утверждение Даля, что кровотечение наблюдалось «вероятно, из перебитой бедренной вены». «Но, во-первых, бедренная вена не проходит в зоне раневого канала, и, во-вторых, почему Даль пишет „вероятно“, ведь ранение такой крупной вены, как бедренная, должны были обязательно заметить на вскрытии, тем более, если рассмотрели гангрену кишки „величиной с грош“».
Удерман предполагает, что вывод Даля о повреждении бедренной вены — поздний домысел его, ибо к Владимиру Ивановичу через какое-то время после смерти поэта попал «дуэльный» сюртук Пушкина, в котором была дырочка от пули напротив правого паха. Однако в момент выстрела Дантеса у Пушкина была поднята правая рука с пистолетом и, естественно, поднялась и правая половина сюртука. Сама же рана была значительно выше паховой складки, и бедренная вена никак не могла быть повреждена.
Исследователи пушкинского случая справедливо считают, что никакие крупные кровеносные магистрали на пути у пули не лежали и повреждены не были, а кровь текла из более мелких сосудов по ходу ранения (видимо, ветви подвздошных вен и артерий).
Естественно, раз имелась столь обширная зона поражения, то инфекция не заставила себя долго ждать и через нарушенные кожные покровы «по гладкой и вымощенной дороге» проникла в брюшную полость (источник номер раз). А способствовали этому попавшие в рану инородные тела: как неудаленная пуля, так и какие-то части одежды, костные осколки.
Источник номер два — кровь из поврежденных сосудов, которая свободно изливалась в малый таз, а оттуда — в брюшную полость. Почему? Да потому что нет в организме для микробов питательной среды лучше и полноценнее.
И, наконец, источник номер три — через гангренозно измененный участок стенки тонкой кишки. В просвете кишечника человека «живет» несколько килограммов бактерий, и как только нарушилась целостность стенки, население кишки радостно «бросилось осваивать» новые территории. Кроме того, инфекция могла распространиться в брюшную полость через кровь из 2 очагов начинающегося остеомиелита тазовых костей (правой подвздошной и крестцовой) и из воспаленных вен таза.
Если бы Пушкин остался жив, то потом, после выздоровления, скорее всего, страдал бы какими-нибудь легкими нарушениями чувствительности или двигательной функции в ногах.
Итак, после полного анализа всех данных диагноз в современной медицине бы звучал так:
«Огнестрельное проникающее слепое ранение нижней части живота и таза. Многооскольчатые огнестрельные инфицированные переломы правой подвздошной и крестцовой костей с начинающимся остеомиелитом. Травматогенный диффузный перитонит. Гангрена участка стенки тонкой кишки. Инфицированная гематома брюшной полости. Инородное тело (пуля) в области крестца. Флебит тазовых вен. Молниеносный сепсис. Травматический шок. Массивная кровопотеря. Острая постгеморрагическая анемия тяжелой степени. Острая сердечно-сосудистая и дыхательная недостаточность. Полиорганная недостаточность»
Причина смерти — молниеносный сепсис, как осложнение, в первую очередь, травматогенного перитонита.
«В этиопатогенезе сепсиса также имели значение инфицированная и не дренированная огнестрельная рана области таза с неудаленным инородным телом, начинающийся остеомиелит подвздошной и крестцовой костей, флебит тазовых вен. Сепсис развился на фоне тяжелейшей постгеморрагической анемии, явившейся результатом невосполненной массивной кровопотери; он привел к полиорганной, прежде всего сердечно-сосудистой и дыхательной, недостаточности».
Можно ли было спасти Пушкина в современных условиях?
И что вообще можно бы было сделать?
«При огнестрельном ранении нижнего этажа брюшной полости и таза, подобном ранению А. С. Пушкина, необходимо оказать первую медицинскую помощь на месте происшествия (наложение асептической повязки, введение обезболивающих и кровоостанавливающих средств), немедленно транспортировать пострадавшего в хирургическое отделение на санитарной машине в лежачем положении на щите, вводя в пути препараты — заменители плазмы крови и противошоковые средства. В хирургическом стационаре необходимо выполнить срочное обследование, обязательно включающее, наряду с другими методами, рентгенографию и ультразвуковое исследование с целью локализовать инородное тело и определить наличие и характер повреждений окружающих раневой канал органов.
После короткой предоперационной подготовки нужно оперировать больного под общим обезболиванием (наркозом)… После операции необходима интенсивная терапия в условиях реанимационного отделения, включающая внутривенное, капельное введение растворов, антибиотики, стимуляторы иммунитета, ультрафиолетовое облучение крови и другие средства и способы.
Однако, выдающийся русский поэт со всемирной известностью на века жил в совсем иное время, и по меркам медицины XIX века лечение назначали абсолютно правильно, не смотря на многочисленную критику со стороны уже более поздних исследователей. Поэтому спасти жизнь на том этапе времени было практически невозможно.
Александра Сергеевича Пушкина похоронили на рассвете 6 февраля (по старому стилю) 1837 года под стенами Святогорского монастыря на псковской земле. «Таких далеких и чистых далей, какие открываются с этого холма, нет больше нигде в России…» — так писал об этом священном уголке русской земли Константин Паустовский.
История болезни А. С. Пушкина
Д.Г. Панфилов, нейрохирург высшей категории
История болезни камер-юнкера, титулярного советника
Пушкина Александра Сергеевича.
Паспортная часть.
1.Фамилия – Пушкин Александр Сергеевич.
2.Пол – мужской.
3.Национальность – русский.
4.Вероисповедание – православное.
5.Социальное положение – дворянин.
6.Место в табели о рангах – титулярный советник.
7.Год рождения – 26 мая 1799 г.
8.Род занятий – историограф Его Императорского Величества.
9.Домашний адрес – Санкт-Петербург, дом княгини Волконской на Мойке.
10.Семейное положение – женат, 4 детей, жена – Наталья Николаевна, урожденная Гончарова.
11.Доставлен самостоятельно или в сопровождении – в сопровождении подполковника К.К. Данзаса.
12.Время поступления – 19 часов 27 января 1937 г.
13.Диагноз при поступлении – без диагноза.
Анамнез ранения.
27 января 1837 г. на Черной речке около 17 часов произошла дуэль между камер-юнкером А.С. Пушкиным и кавалергардом Жоржем Дантесом.
Стрелялись на 10 шагах (7-7,5 метра) из дуэльных пистолетов калибра 1,2 см, вес безоболочечной пули 17,6 грамма.
Первым выстрелил господин Дантес, пуля попала господину А.С. Пушкину в низ живота, и он упал лицом в снег, но нашел в себе силы приподняться и произвести выстрел, легко ранив противника в правую руку.
Секунданты объявили дуэль законченной, на руках оттащили А.С. Пушкина до изгороди и положили в сани, проехали 500 метров и у Комендантской дачи перенесли его в карету Геккерна.
А.С. Пушкин все время терял сознание, одежда его, сиденье в карете, шинель Данзаса, который поддерживал его, были обильно пропитаны кровью.
Раненого везли около 8 километров до квартиры на Мойке, куда он приказал, чтобы его доставили. Пока ехали, стемнело.
Жалобы больного.
Жалуется на боли в низу живота, отдающие в поясницу, кровотечение из раны, слабость, головокружение, жажду, тошноту.
Наследственность.
Наследственность благоприятная. Прадед Абрам Петрович Ганнибал прожил 92 года, оба деда по матери и по отцу – более 60 лет, бабушка по матери Мария Алексеевна – 73 года, отец Сергей Львович – 73 года, сестра Ольга – 67 лет.
Дети: Мария жила до 87 лет, Александр – 81 год, Наталья – 76 лет, Григорий – 70 лет.
Перенесенные заболевания.
В детстве и в годы учебы в лицее страдал простудными заболеваниями (7 обращений к врачу из 16), но болел не более 3-5 дней.
В феврале 1818 года «гнилостная горячка» (пневмония) – «Я ускользнул от Эскулапа…».
Длительно болел рецидивной формой малярии, отмечались 3 сильных обострения, наиболее сильное при поездке на юг, к счастию, доктор Рудыковский вылечил больного хиной, и рецидивы прекратились.
До конца дней страдал варикозным расширением вен нижних конечностей, больше правой ноги. Сам А.С. Пушкин называл эту болезнь «аневризмом» и даже собирался оперироваться.
Имеется заключение врача псковской медицинской управы В. Всеволодова: «У А.С. Пушкина имеется на нижних конечностях, а в особенности на правой голени повсеместное расширение кровевозвратных жил (Varicositas toticus cruris dextri).
Объективные данные при поступлении.
Одежда обильно промокла кровью. Бледен. Пульс частый, мягкий. Сознание спутанное. По снятии одежды в правой боковой поверхности живота кровоточащая рана округлой формы, умеренно кровоточит.
Кровопотеря наружная около 750,0. Внутренняя – 1200,0. Общая кровопотеря – около 2 литров.
При объеме циркулирующей крови около 5 литров такая кровопотеря не является смертельной.
Дневник течения болезни.
17 января, около 19 часов.
Данзас вошел в комнату к Наталии Николаевне, сбросил в угол заснеженную окровавленную шинель: «Пушкин ранен, но к счастью, легко». С Натальей Николаевной сделалось дурно.
Данзас бросился домой к лейб-хирургу Арендту, не застал его дома, оставил записку и бросился к профессору хирургии Соломону. Того тоже не было дома. Данзас оставляет и ему записку и кинулся искать хоть какого-либо врача. В воротах столкнулся с медиком Шольцем, который согласился пойти с ним.
Характеристика врача-акушера Шольца.
В.Б. Шольц никогда не занимался хирургией, но был искусный акушер. Первый, кто осмотрел А.С. Пушкина и перевязал рану. Оставил записки об этой встрече с поэтом.
27 января, 19.20.
Шольц приводит Задлера.
Характеристика хирурга Задлера.
Карл Задлер – главный врач Конюшенного госпиталя, средний хирург по отзыву Н.И. Пирогова. Практик. Занимался литературой, оставил записки о деятелях эпохи Петра I и Екатерины II.
В отличие от Шольца, не оставил никаких записок о лечении А.С. Пушкина.
Задлер снял окровавленную повязку, наложенную Шольцем, осмотрел рану, которая умеренно кровоточила, и побежал домой за инструментами для обследования раны. Вернувшись, вновь осмотрел в рану, она уже не кровоточила, и с помощью специальных зондов попытался определить глубину раны, ее ход и местонахождение пули. Закончив исследование, вновь наложил повязку. Исследование раны Пушкин перенес героически. После перевязки Задлер побежал за Соломоном и вернулся с ним.
27 января, около 20.00.
По записке приходит Арендт, прихватив с собой Буяльского. У постели раненого собирается первый консилиум в составе: Арендт, Буяльский, Соломон, Задлер.
Характеристика Соломона.
Получил звание профессора хирургии, в Медико-хирургической академии преподавал курс оперативной хирургии. Написал великолепное руководство по оперативной хирургии. Первым в России в 1825 году перевязал внутреннюю подвздошную артерию (!), в 1827 году первым удалил камень из мочеточника. Христофор Христофорович Соломон (1760-1851) разработал методику операций при аневризмах, сделал 12 успешных операций, в то время как другие насчитывали 2-3.
27 января, около 21 часа.
Из врачей дома только Арендт и Спасский. А.С. Пушкин в полусне, изредка стонет.
27 января, около 22 часов.
Приходит В.А. Жуковский. Он зашел к вяземскому. «Князь у Пушкиных!» Зашел к Валуеву:
— Получили ли вы записку от княгини? К вам давно послано, поезжайте к Пушкину, он умирает, он ранен!
По пути сообщил Виельгорскому. После прихода Жуковского Арендт уходит: «Надо доложить царю!».
Пушкин – Арендту: «За Данзаса просите, он мне брат!»
Первую ночь остается дежурить у постели Спасский.
Характеристика Спасского.
Иван Тимофеевич Спасский из семьи купцов. Домашний врач в семье А.С. Пушкина – детский врач, терапевт, гинеколог в доме. За лечение не брал ни копейки. А.С. Пушкин высоко ценил его и постоянно советовался.
Написал книгу по судебной экспертизе, преподавал судебную экспертизу в училище правоведения.
Издал первое руководство по реаниматологии «Краткое наставление для руководства при подаче первой помощи мнимоумершим». Написал работу по лечению голодом «Успешное действие голода на перемежающиеся лихорадки». Написал работы по этимологии, фармакологии, основоположник диетотерапии. Его высоко ценил медицинский мир Петербурга.
27 января, около 23 часов.
Вернулся от царя Арендт, ему пришлось ждать царя в театре. Царь отправил к А.С. Пушкину записку, приказав Арендту возвратиться и информировать его о течении ранения: «Я не лягу спать, буду ждать ответа».
А.С. Пушкину вручают записку: «Любезный друг Александр Сергеевич! Если не суждено нам видеться на этом свете, прими мой последний совет: постарайся умереть христианином. О жене и детях не беспокойся, я беру их на свое попечение».
Арендт объявил А.С. Пушкину, что царь повелел узнать, есть ли у него долги, что он их все желает оплатить.
— 120 тысяч частного и 60 тысяч государственного долгу!
27 января, около 24 часов.
Арендт уходит, назначив опий.
28 января, около 2 часов.
Возвращается Арендт. А.С. Пушкин лежал спокойно, жаловался только на боли в животе. Повязка сухая. Уходя, Арендт просит Спасского и Данзаса прислать за ним, если будет хуже. Данзасу в дверях: «Шутка скверная, он умрет непременно!»
Взгляд у А.С. Пушкина осмысленный, сам спокойный. Оглядел книжные полки, обращаясь к книгам: «Прощайте, друзья!»
28 января, около 7 часов.
Решил проститься с детьми. их принесли к нему по очереди. Всех благословил, перекрестил. Попрощался с друзьями. «Смерть идет».
28 января, около 9 часов.
Арендт уехал, Спасский остается.
В записках Спасского: «Врачи опасаются лихорадки, но ее нет».
А.С. Пушкин открыл глаза:
— Тут ли Карамзина? Где Карамзина?
Послали за ней.
28 января, около 12 часов.
Приехала Е.А. Карамзина.
— Я хочу, чтобы она меня благословила.
Карамзина в дверях перекрестила его. А.С. Пушкин подозвал ее ближе.
— Перекрестите меня!
Та поцеловала его в лоб, перекрестила.
28 января, около 12.30 часов.
Приехал Арендт, подсчитал пульс, осмотрел живот и назначил опий (!) с каломелью. Это сразу облегчило страдания. Окружающие повеселели: «Мы на тебя надеемся!»
Наталья Николаевна с радостью: «Он будет жить, вот увидите!»
28 января, около 13 часов.
Приехал В.И. Даль.
Характеристика Даля.
Владимир Иванович Даль из семьи врача. Морской офицер, этнограф, языковед, писатель, врач. В Дерпте познакомился с Пироговым, пристрастился к хирургии, много оперировал, выработал у себя виртуозную технику. Во время войны с Турцией работает армейским хирургом, защитил докторскую операцию по трепанациям черепа – сложнейшему разделу хирургии. После войны вернулся в Петербург и занялся глазной хирургией. Сделал более 30 удачных операций при удалении катаракты, все больные прозрели. Опыт других насчитывал 2-3 операции. Прослыл в столице за хирурга-волшебника, возвращавшего зрение. При жизни в Оренбурге с успехом делал много ампутаций по поводу опухолей. Слыл неплохим гомеопатом.
С Пушкиным знаком с 1832 года на литературной почве, именно А.С. Пушкин подсказал ему идею создания Толкового словаря.
В литературе печатался под псевдонимом «Казак Луганский».
Служил в Оренбурге чиновником по особым поручениям при губернаторе, сопровождал А.С. Пушкина в Бердскую слободу при собирании материала о Пугачевском восстании.
28 января, около 18 часов.
А.С. Пушкин спокоен, боли слабые. Позвал Спасского, попросил сжечь какие-то бумаги, мысли свежие. Ухаживающим за ним говорит: «Вот чудесно», «Вот и прекрасно».
28 января, около 18.30 часов.
Пульс вдруг ударил до 120 в 1 минуту, сделался жестким, поднялась температура до 38,8. Боли в животе вновь усилились. Повязка промокла кровью. Лицо заострилось, глаза впали, холодный липкий пот, губы сухие, покрытые коричневыми корками.
Возможное ухудшение заранее было обговорено с Арендтом, его ждали. Спасский и Даль ставят на живот 25 пиявок. Дополнительная кровопотеря 250 грамм (10 г;25=250 г), но зато пиявки выделяют в сосудистое русло гепарин, так необходимый сейчас.
А.С. Пушкин ведет себя мужественно, помогает ставить пиявки. После пиявок полегчало. «Пульс ровнее и мягче, кожа показала небольшую испарину, опухоль живота опала».
28 января, около 20 часов.
Пришел Арендт, одобрил лечение. Все верят в хороший исход, только не он. Военный опыт не позволяет ему высказать благоприятный прогноз.
Арендт назначает касторовое масло, но стула нет.
28 января, около 22часов.
Сделав назначения, Арендт уходит.
А.С. Пушкин к Далю: «Даль, скажи мне правду, скоро я умру?»… «Тоска, ах, какая тоска, сердце изнывает».
28 января, около 22.30 часов.
Приходит доктор Андреевский, за которым послал Спасский, близко его знавший.
28 января, около 24часов.
Спасского буквально силой отправляют отдохнуть, он более суток у постели раненого.
На вторую ночь остаются дежурить Андреевский и Даль, с ними верный Данзас.
«Ночь долгая и мучительная».
29 января, около 4 часов, день рождения Жуковского.
Боли приняли нестерпимый характер.
Вздутие живота увеличилось, послали спросить Арендта, не поставить еще раз пиявки.
29 января, около 13 часов.
Раненый в забытье, бредит, мечется, стонет.
29 января, около 14.45 часов.
Пульса и дыхания нет.
А.С. Пушкин скончался.
Жуковский остановил часы на стене. Андреевский закрыл А.С. Пушкину глаза.
29 января, около 15 часов.
Вернулся Арендт, уходивший доложить царю о смерти А.С. Пушкина. Жуковский послал за Гальдбергом, который пришел и снял 8 масок с лица умершего.
А.С. Пушкина отнесли в буфетную и положили на стол.
29 января, между 16 и 19 часами.
Вскрытие тела АС. Пушкина. Вскрытие производил Спасский, как судебному эксперту, ему это было сподручнее. Протокол записывал Даль. При вскрытии присутствовал Арендт, ибо только он мог назвать подвздошную вену «бедренной».
Вскрытие было неполным, вскрывалась только брюшная полость.
29 января, около 20 часов.
В квартире А.С. Пушкина состоялась панихида.
Вскрытие подтвердило полностью предварительный диагноз и показало, что лечащие врачи оказались на высоте, сделав все возможное для спасения жизни поэта.
Окончательный диагноз.
Основной: Слепое огнестрельное проникающее ранение брюшной полости в правой подвздошной области, оскольчатый перелом крыла правой подвздошной кости и крестца, контузия петли тонкой кишки и внутренней подвздошной вены.
Осложнения: травматический шок I-III степени. Внутреннее и наружное кровотечение. Вторичная анемия. Быстротекущая форма перитонита. Тромбоз брызжеечных артерий с наличием массивного пареза кишечника и явлениями интоксикации. Сердечно-сосудистая недостаточность.
Схема ранения (раневого канала) А.С. Пушкина.
(рисунок в приложении)
Был ли шанс спасти Пушкина после дуэли? Мнение современных специалистов
Мир потерял многих великих людей из-за трагичных, иногда нелепых случаев. При современном уровне медицины многих удалось бы спасти, например, великого русского поэта Пушкина. На эту тему любителями и специалистами написано немало исследований и статей. Но был ли у гения словесности хоть небольшой шанс выздороветь после ранения в начале XIX столетия, если бы ему оказали самую качественную по тем временам медицинскую помощь?
Смерть великого поэта А. С. Пушкина наступила 29 января (10 февраля) 1837 года от перитонита, вызванного пулевым ранением в живот. Александр Сергеевич был ранен 27 января во время дуэли с Жоржем Дантесом, на Черной речке. Пуля раздробила поэту бедренную кость и попала в брюшную полость, при этом он потерял много крови. С места дуэли Пушкина перевезли в его дом на набережной Мойки, где он и скончался.
Не была оказана первая помощь
Секундантом Пушкина на дуэли был его близкий друг Данзас, на котором лежала ответственность за организацию дуэли. Почему-то ни ему, ни другим участникам событий на Черной речке не пришло в голову пригласить с собой лекаря, что в те времена было совершенно нормальным явлением.
Отсутствие квалифицированной помощи в первые минуты после ранения привели к большой потере крови раненным, что, безусловно, сыграло свою роль в ухудшении состояния поэта. Сделанная на месте перевязка позволила бы остановить кровь и увеличила шансы на благоприятный исход.
Неправильная транспортировка раненого
Путь с Черной речки, которая в начале XIX столетия находилась за городом, до дома поэта в центре Петербурга, занял долгих полтора часа. Другой врач, Ш.И. Удерман, в книге «Избранные очерки истории отечественной хирургии XIX столетия» сообщил, что опираясь на сведения, оставленные свидетелями, можно прийти к выводу, что Пушкин потерял не менее 2 000 миллилитров крови.
Это около 40% крови, которая находится в человеческом организме. Такая кровопотеря, осложненная травмирующей перевозкой, негативно подействовала на иммунную систему раненого, что и стало одной из причин сепсиса, причем немаловажной.
Пушкина повезли не в больницу, а домой
Большинство исследователей единодушны в том, что Пушкина нужно было транспортировать в клинику, так как его ранение являлось тяжелым. Вероятно, поэт сам потребовал везти его домой, но в таком состоянии он вряд ли был способен реально оценивать ситуацию. Присутствующие на дуэли друзья должны были настоять на перевозке раненого в ближайшую больницу, но не сделали этого.
Дом Пушкина на Мойке, где прошли последние дни его жизни
Несмотря на то что уровень медицины в то время нельзя было сравнить с современным, срочная госпитализация позволила бы значительно раньше начать оказание поэту помощи и увеличила бы его шансы на выздоровление.
Пушкину и его родным внушили, что рана смертельна
В книге Михаила Давидова сказано, что первым к постели раненого Александра Сергеевича прибыл профессор акушерства Б.В. Шольц. Этого врача не вызывали к пациенту – его, проходящего мимо, случайно встретил на улице Данзас, посланный за медицинской помощью.
Шольц, вместе с доктором Карлом Задлером, делал поэту перевязку, а когда закончил, сказал – «Не могу скрывать, что рана ваша опасна». Его фразу едва ли не дословно подтвердили прибывшие чуть позже семейный врач семьи Пушкиных И.Т. Спасский и лейб-медик императора Николая I Н.Ф. Арендт.
Говоря проще, никто не попытался поддержать Пушкина и дать ему хоть какую-то надежду на благополучный исход. Именно поэтому поэт вместо того, чтобы бороться за жизнь и здоровье, начал сразу же приводить в порядок дела и готовиться к смерти.
Отсутствие радикального лечения
Основные назначения поэту делал доктор Арендт и его лечение было исключительно консервативным. Все прописанное лейб-медиком было тут же одобрено докторами, присутствующими у постели больного – хирургами Х.Х. Саломоном, И. В. Буяльским и другими медиками.
Вильгельм Шаак в своей статье «Ранение А. С. Пушкина в современном хирургическом освещении», опубликованной в «Вестнике хирургии», спустя столетие, в 1937 году, пишет, что поэта лечили припарками и холодными компрессами, касторкой, опием и белладонной.
Хирургические инструменты в начале XIX века были не такими уж и примитивными
28 января, когда у Пушкина начались сильные боли, вызванные развитием перитонита, Арендт прописал раненому клизму. Введенная под давлением через трубку жидкость вызвала сдавление и раздражение воспаленных тканей. При этом никто не учел, что ранение стало причиной переломов подвздошной и крестцовой костей и повышать давление в малом тазу в этом случае было противопоказано. Когда Пушкину стало хуже, ему назначили пиявки, которые усилили кровопотерю.
Именно так бы выглядела рана Пушкина на снимке, сделанном современным оборудованием
В одном из номеров «Московской медицинской газеты», вышедшем в 1860 году, один из врачей, лечивших Пушкина – В.И. Даль (составитель того самого словаря Даля), по памяти восстановил результаты вскрытия тела поэта:
Никто из медиков не предложил оперировать Пушкина, чтобы получить хоть какой-то небольшой шанс на его выздоровление. Долгое время бытовало мнение, что в то время операции на брюшной полости не проводились. Но это не так – такие хирургические вмешательства проводили и при этом весьма успешно.
Хирург и филолог В.И. Даль
Праправнук В.И. Даля, заведующий кафедрой госпитальной хирургии Калининского медицинского института Лев Журавский, через 100 лет после смерти Пушкина изучил архивные документы начала XIX столетия и установил, что в это время уже делали операции на кишечнике и даже желудке.
Проводились такие операции и в клинике Медико-хирургической академии, заведующий которой, Христофор Саломон, был одним из лечащих врачей умирающего Пушкина. Согласно одной из распространенных версий, неблагоприятный исход был желателен для царя и его окружения, так как без хлопот избавлял их от смутьяна и вольнодумца.
Возможно, именно из-за этого ни лейб-медик императора Арендт, ни другие присутствующие у постели поэта врачи не настояли на проведении операции, которая могла бы дать Александру Сергеевичу шанс, хоть и совсем небольшой. Исследования причин смерти русского поэта, несмотря на то что с ее момента прошло немногим меньше двух столетий, до сих пор популярная тема у ученых и энтузиастов. Возможно, что мы узнаем и другие детали о последних днях жизни поэта и его смерти.
А вы знали, что у нас есть Instagram и Telegram?
Подписывайтесь, если вы ценитель красивых фото и интересных историй!
180 лет со дня дуэли Пушкина и Дантеса
Причина смерти Александра Пушкина, великого русского поэта и писателя, известна каждому пятикласснику. Поэт был смертельно ранен в дуэли с французским офицером Жоржем Шарлем Дантесом. По подсчетам историка литературы Владислава Ходасевича, до дуэли с Дантесом у Пушкина было уже несколько десятков вызовов на дуэль, причем сам Пушкин был инициатором пятнадцати, из которых в итоге состоялись только четыре. Конфликт между Пушкиным и Дантесом, спровоцированный влюбленностью Дантеса в жену Пушкина, Наталью Гончарову, и ревностью поэта, длился несколько лет. Точку в нем поставила дуэль, состоявшаяся 8 февраля 1837 года у Черной речки на окраине Санкт-Петербурга.
В дни после ранения Пушкин находился в сознании. Он находил в себе силы общаться с многочисленными посетителями, желавшими справиться о его здоровье.
В то же время его мучили настолько сильные боли, что ночью жена, дремавшая в соседней комнате, вскакивала от его криков.
Причиной болей, как отмечал историк и литературовед Петр Бартенев, в частности, были клизмы. «Доктора, думая облегчить страдания, поставили промывательное, отчего пуля стала давить кишки. » — писал он.
Пушкин часто просил холодной воды и делал лишь несколько глотков.
К полудню следующего после дуэли дня поэту стало легче. Он разговаривал с Владимиром Далем и шутил, а окружающие получили надежду на выздоровление поэта. В первоначальных прогнозах засомневались даже доктора — они говорили друзьям раненого, что предположения медиков иногда бывают ошибочными и, возможно, Пушкин поправится. Он даже сам помогал ставить себе пиявок.
Но поэт чувствовал, как слабеет. Он то и дело подзывал к себе жену, но на долгие разговоры у него не было сил. К ночи ему снова стало хуже.
На следующий день Пушкину снова стало немного лучше. Иван Спасский, один из врачей, занимавшихся лечением Пушкина, отмечал, что у того потеплели руки, пульс стал более явным. К семи вечера, как писал Спасский, «у него теплота в теле увеличилась, пульс сделался гораздо явственнее и боль в животе ощутительнее».
«Собственно, от боли страдал он, по словам его, не столько, как от чрезмерной тоски, что нужно приписать воспалению брюшной полости, а может быть, еще более — воспалению больших венозных жил», — вспоминал Даль.
Утром 10 февраля собравшиеся доктора единогласно признали положение Пушкина безнадежным. Жить ему, по их оценкам, оставалось не более двух часов.
Дом Пушкина был окружен таким количеством людей, что его друзьям пришлось прибегнуть к помощи Преображенского полка. Поэту становилось все хуже, но он продолжал оставаться в сознании. Незадолго до смерти ему захотелось морошки. Пушкин пожелал, чтобы жена покормила его из своих рук. «Вот увидите, что он будет жив, он не умрет», — сказала она, обнадеженная, Спасскому.
Но уже совсем скоро он попросил находившихся у кровати Спасского, Даля и Константина Данзаса, своего лицейского товарища, повернуть его на правый бок.
А затем тихо произнес: «Жизнь кончена». И через несколько мгновений добавил: «Теснит дыхание». Это были последние его слова.
Вскрытие тела проводил Спасский. Даль писал: «При вскрытии оказалось: чресельная часть правой половины раздроблена, часть крестцовой кости также; пуля затерялась около оконечности последней. Кишки были воспалены, но не убиты гангреной; внутри брюшины до фунта запекшейся крови, вероятно, из двух бедренных или брыжеечных вен. Пуля вошла в двух дюймах от верхней передней оконечности правой чресельной кости и прошла косвенно или дугою внутри большого таза сверху вниз по крестцовой кости. Пушкин умер, вероятно, от воспаления больших вен в соединении с воспалением кишок».
Произойди дуэль сегодня, Пушкин имел бы шансы выжить, считают современные врачи. Объем кровопотери, по оценкам историка хирургии Удермана, составил 40% от всего объема крови в организме, что сейчас уже не считается смертельным благодаря возможности переливания крови. Пушкин же донорской крови не получил. Вместо госпитализации Пушкина отвезли домой, волоком дотащив до саней, усугубляя травматический шок.
Раненных в живот в то время не оперировали, а наука не знала ни асептиков, ни антибиотиков, ни наркоза. Их рекомендовалось лечить с помощью припарок, касторки, слабительного и клизм.
В современной интерпретации диагноз Пушкина звучал бы так:
«Огнестрельное проникающее слепое ранение нижней части живота и таза. Многооскольчатые огнестрельные инфицированные переломы правой подвздошной и крестцовой костей с начинающимся остеомиелитом. Травматогенный диффузный перитонит. Гангрена участка стенки тонкой кишки. Инфицированная гематома брюшной полости. Инородное тело (пуля) в области крестца. Флебит тазовых вен. Молниеносный сепсис. Травматический шок. Массивная кровопотеря. Острая постгеморрагическая анемия тяжелой степени. Острая сердечно-сосудистая и дыхательная недостаточность. Полиорганная недостаточность».
Для спасения Пушкина необходимо было после ранения оказать первую помощь, наложив асептическую повязку и введя обезболивающие и кровоостанавливающие средства.
Далее его следовало в лежачем положении транспортировать в хирургическое отделение, по дороге вводя заменители плазмы крови и противошоковые средства. В стационаре надо было бы провести срочное обследование, включающее рентгенографию и УЗИ, а затем оперировать поэта под общим наркозом. В послеоперационный период необходима была бы интенсивная терапия с применением антибиотиков.
Но в первой половине XIX века об аспектах, сейчас кажущихся само собой разумеющимися, никто и не подозревал. Даже в 1980-х годах, по оценкам крупного советского хирурга Бориса Петровского, шансы Пушкина на выживание составили бы 30–40%. На специальной научной конференции, посвященной ранению и смерти поэта, он так сформулировал общее мнение собравшихся: «С позиции современной хирургии мы можем сказать, что перед тяжелым ранением А.С. Пушкина наши коллеги первой половины XIX века были беспомощны».