Чем лучше капитализм социализм
Чем лучше капитализм социализм
Чем социализм лучше капитализма
Тема, заявленная в заголовке этого сборника, на первый взгляд фантастическая. Нынче велено считать социализм окончательно скомпрометированным и необратимо истреблённым. Тем не менее долгие изыскания и размышления привели автора к противоположному выводу.
Здесь собраны публикации, созданные по мере формирования этого вывода.
Уже к началу 1990-х годов я был стойким и убеждённым антикоммунистом. Причиной тому – не только массированная агитация перестроечных времён, когда лучшие коммунистические пропагандисты в одночастье исполнили команду «кругом!» и стали рекламировать капитализм таким же дружным хором, каким прежде восхваляли социализм. Сработали ещё и закладки, подробно изученные мною ещё в школьные годы.
Первые прочитанные мною политические материалы – стенограммы заседаний XXII съезда Коммунистической партии Советского Союза. Он проходил 1961.10.17–24. Я родился 1952.12.09, так что в процессе чтения мне было менее 9 лет. Естественно, всё прочитанное – прежде всего обвинение Иосифа Виссарионовича Джугашвили во всех смертных и бессмертных грехах – я воспринял совершенно некритично. Только в середине 2000-х годов я стал способен прочесть и понять документы и исследования, не оставляющие камня на камне от фантазий доклада Никиты Сергеевича Хрущёва на первом после XX съезда (1956.02.14–25) заседании Центрального Комитета и от всех легенд, рассказанных на XXII съезде. Более того, сейчас совершенно ясно: все собаки, повешенные на Джугашвили, – чужие. Обвинили его как раз в тех преступлениях и ошибках, кои совершены самими обвинителями и их подельниками. Но это я знаю сейчас, а в советские времена, естественно, веровал: не может быть вполне здоровой хозяйственная система, у чьих истоков стоял преступник.
Но была и неполитическая, а чисто математическая причина моего неверия в социализм. Ещё в 1960-е я прочёл немало статей и книг, посвящённых обоснованию тогдашней экономической реформы. Её правила выработаны на основе дискуссии «Экономические проблемы социализма в СССР», начатой ещё в 1950-м. Сам Джугашвили в 1952-м написал одноимённую брошюру – как я сейчас вижу, доселе не устаревшую. Но вопреки тогдашнему обычаю, слова вождя не завершили обсуждение, а стали всего лишь отправной точкой нового витка спора. Итоги его подвёл в 1962-3-м Евсей Григорьевич Либерман – в ту пору профессор кафедры статистики и учёта Харьковского государственного университета. Технологию, сформулированную Либерманом, использовал Алексей Николаевич Косыгин – глава правительства СССР с 1964.10.15 до 1980.10.23. Реформа сводилась, по сути, к замене значительной части натуральных показателей планирования и оценки работы финансовыми. Причиной замены стала практическая невозможность адекватно обработать всё многообразие хозяйства. Эта невозможность, первоначально выявленная на опыте хозяйствования, обоснована некоторыми следствиями из трудов выдающихся советских математиков Виктора Михайловича Глушкова и Леонида Витальевича Канторовича. С популярными изложениями этих трудов я как раз и знакомился в конце 1960-х и начале 1970-х. А в начале 1990-х прочёл ещё и книгу Фридриха Августовича фон Хайека «Пагубная самонадеянность», где рассмотрен ещё один аспект технической невозможности планирования. В июне 1996-го я опубликовал в еженедельнике «Компьютерра» (где был тогда одним из выпускающих редакторов) статью «Коммунизм и компьютер», где кратко изложил основные следствия из работ Глушкова, Канторовича и фон Хайека. Но в общих чертах эти следствия были мне понятны куда раньше. Естественно, при столь серьёзном доказательстве неэффективности планового хозяйствования сам я был пламенным поборником хозяйствования рыночного – при всех очевидных недостатках оно сулило в несколько раз больший суммарный результат.
Тем не менее уже к середине 2000-х даже моей фанатичной веры уже не хватало для оправдания всех проблем капитализма. Что забавно – знакомился я с ними в основном как раз в процессе деятельности, нацеленной на это оправдание. Например, в 2001-2-м годах мне довелось вести новостную ленту сайта, посвящённого обоснованию намеченного тогда разделения Единой энергетической системы России на независимые друг от друга компоненты с разными собственниками. Прочитанные мною новости о сложностях, возникающих в энергосистемах с разными структурами владения, привели к выводу: полное разделение – не единственный (а во многих случаях и не лучший) работоспособный вариант. Последующая (с конца 2006-го) работа колумниста в «Бизнес-журнале» того же издательства «Компьютерра» дала ещё множество примеров, в конечном счёте убедивших меня: даже проигрывая капитализму в общей эффективности, социализм позволяет успешнее решать многие жизненно (в буквальном смысле!) важные задачи, стоящие перед обществом. Основная масса статей, вошедших в сборник (все они размещены в хронологическом порядке, дабы заодно показать ход развития моих собственных взглядов), рассматривает как раз частные случаи локальных провалов капитализма.
Правда, либертарианская экономическая теория, как и либеральная политическая (фон Хайек – один из творцов и столпов этих теорий), в крайнем своём выражении отрицает саму концепцию общества. Ярчайшее художественное представление этого отрицания – книги Алисы Зальман-Вольфовны Розенбаум, написанные под именем «Айн Рэнд», принятым ею в 1925-м – после эмиграции из СССР в Соединённые Государства Америки. Её главный труд – громадный роман «Атлант расправил плечи» я начал читать, будучи убеждённым либералом и либертарианцем. К концу чтения был уверен: не может быть верна теория, чьё обоснование требует изобилия натяжек, видимых невооружённым глазом. Персонажи романа столь плоски и ходульны, их поступки и характеры столь откровенно подогнаны под концепцию автора, что внимательному читателю становится очевидно: никакого художественного мастерства не хватит, чтобы сколько-нибудь правдоподобно показать благотворность либерализма и либертарианства. Размышления над трудами фон Хайека и Розенбаум вылились, в частности, в статью «Многочастичные взаимодействия».
Но ещё до её появления мне удалось вычислить решение задачи, с коей надлежало справиться уже при работе над «Коммунизмом и компьютером»: если в данный момент возможности информационных технологий недостаточны для обеспечения необходимой эффективности социализма – то будут ли они когда-нибудь достаточны, и если будут, то когда именно. К стыду своему, должен признать: все сведения, нужные для постановки и решения этой задачи, были мне доступны ещё до «Коммунизма и компьютера», и только мой тогдашний рыночный фанатизм не позволил мне заняться ею. Статью «Отрицание отрицания» с полученным решением я опубликовал в «Бизнес-журнале» ровно через 15 лет после «Коммунизма и компьютера» – в июне 1996-го.
Решение оказалось впечатляющим: социализм окажется эффективнее капитализма по всем показателям (по многим – в несколько раз) уже в 2020-м году. Но дальнейшее рассмотрение показало: в полной мере использовать эту эффективность и – главное! – перейти к новому социализму безударно, чтобы на переходе никто не пострадал и все, кому придётся что-то отдать, получили куда больше (пусть и на других направлениях), можно, только если заранее составить маршрут движения. А для этого – исследовать многие довольно сложные (а порою и очень сложные) задачи.
Победа буржуев Как вера в социализм разрушает целые страны и почему капитализм побеждает
Фото: Александр Чумичев / ТАСС
Двадцатый век ознаменовался противостоянием двух принципиально разных экономико-политических систем — капитализма и социализма. Победителем необъявленной войны оказался капитализм, чья конкурентная и адаптивная среда помогла оперативнее реагировать на вызовы современности и успешнее подстраиваться под запросы общества. Россия пережила одну из немногих попыток строительства социализма в чистом виде, правда, ничего хорошего из этого не вышло. За счет чего эгоистичному капитализму удалось победить человеколюбивый социализм — в материале «Ленты.ру».
Скромность к лицу
«Мы счастливчики, что имеем возможность жить здесь. Люди в развивающихся странах хотели бы оказаться на нашем месте. В чем я уверена, так это в том, что предпочла бы жить при капитализме, нежели при социализме», — заявила недавно Мелинда Гейтс, жена основателя Microsoft Билла Гейтса. Долгое время Билл занимал первую строчку в рейтингах самых состоятельных людей планеты и для многих был воплощением самого понятия богатства. 20 лет назад супруги создали семейный благотворительный фонд, сейчас его размер превышает 50 миллиардов долларов, что делает его крупнейшим в мире среди частных некоммерческих организаций.
Фонд курирует несколько программ на территории США, направленных на строительство библиотек, продвижение концепции планирования семьи и улучшение качества образования. Однако основная его деятельность связана с развивающимися странами и государствами третьего мира, о жителях которых говорит Мелинда Гейтс. 13 лет назад организация получила самое крупное в истории США единовременное пожертвование — 37 миллиардов долларов от иконы инвестиций, главы холдинга Berkshire Hathaway Уоррена Баффета. Он, как и супруги Гейтс, олицетворяет собой те качества, в недостатке которых принято обвинять капитализм и его сторонников.
Фото: Nati Harnik / AP
Баффет живет в относительно скромном доме в провинциальном городе Омаха в штате Небраска, купленном в 1957 году. Его годовой бонус долгие годы не превышал 100 тысяч долларов, в прошлом году немного вырос — до 389 тысяч (на фоне премии основателя Tesla Илона Маска в 2,2 миллиарда долларов). 99 процентов своего состояния, которое на данный момент оценивается в 89,1 миллиарда долларов, 88-летний инвестор пообещал отдать на благотворительность (в течение жизни или посредством завещания).
Противники капитализма привыкли изображать его приверженцев скупыми богачами, подобными Скруджу МакДаку из знаменитого диснеевского мультфильма, не желающему делиться с окружающими. Якобы капиталисты получают доходы исключительно нечестным путем, непременно кого-нибудь обманывая, не платят налоги и увеличивают разрыв между самыми состоятельными и самыми бедными. Такие настроения обычно быстро распространяются в обществе и нередко приводят к социальным катаклизмам.
На равных
Одним из самых известных социальных движений стало «Оккупируй Уолл-стрит», парализовавшее в 2011 году центральные районы многих американских городов. Его участники протестовали против неравномерного распределения доходов между элитой, на которую, по их оценкам, приходился всего один процент населения США, и остальными гражданами. Акция продлилась несколько недель и запомнилась многочисленными арестами, а также многомиллионными бюджетными расходами на оплату сверхурочного труда полицейских и уборку улиц.
Тогда же соцопросы показали резкое повышение интереса американцев к проблеме неравенства. В 2012 году 66 процентов называли ее одной из главных в стране. С тех пор ситуация практически не изменилась: во время свежего опроса, проведенного в марте этого года в 21 стране Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР включает 36 развитых государств мира, Россия в ней не состоит), большей справедливости хотели 60 процентов респондентов.
Акция «Оккупируй Уолл-стрит»
Фото: Mike Segar / Reuters
Главная их претензия к властям своих стран — неправильное распределение налоговых поступлений: люди уверены, что не получают должной отдачи от своих платежей. К тому же 80 процентов сомневаются, что государство придет им на помощь в случае кризиса и обеспечит достойными пособиями. При этом многие социологи отмечают, что отношение к социализму в США особое: несмотря на явную озабоченность и интерес к теме, американцы по-прежнему предпочитают полагаться на свои силы. Сказывается и опыт «охоты на красных ведьм» — параноидальной борьбы с советским влиянием в годы холодной войны, и менталитет, основанный на вере в американскую мечту. «Американцы всегда понимали, что есть Рокфеллеры — и есть парни с ведерками для ланча. Но они также знают, что это не какое-нибудь кастовое деление, а временное состояние», — говорит Том Смит из Университета Чикаго.
В подтверждение его слов почти половина опрошенных жителей Штатов заявили, что готовы профинансировать более качественные медицину и образование из собственного кармана — платить дополнительные два процента к подоходному налогу. Другое дело Европа, где левые партии играют заметную роль еще с прошлого века. Местные респонденты (в некоторых странах их доля доходит до 80 процентов) ждут от властей повышения налогов, но не для всех, а только для самых богатых соотечественников — именно их деньги предлагается поделить между теми, кому они якобы нужнее.
Потребляй и властвуй
Помимо расслоения общества, к капитализму есть и другие претензии — например, зацикленность на потреблении. Вся капиталистическая система фактически держится на нем: повышенный спрос приводит к росту цен (инфляции), а значит — прибыли, зарплат; создаются новые рабочие места; банки выдают больше кредитов и тоже зарабатывают на них; в бюджет поступает больше налогов. Но есть и обратная сторона: успешность отдельно взятой компании может и не отразиться на кошельке ее рядовых сотрудников, если деньги пойдут на зарплаты и бонусы топ-менеджерам.
Покупатели штурмуют магазин в Чикаго, ноябрь 2009 года
Фото: John Gress / Reuters
Любой спад — а в рыночной экономике он неизбежен и всегда следует за подъемом — запускает обратные процессы, в результате чего люди беднеют (их сбережения обесцениваются за счет неизбежной инфляции). К тому же для каждого успешного капиталиста наступает момент, когда он перестает тратить все свои деньги (в этом просто нет нужды) и начинает откладывать их. Это подрывает спрос, а вместе с ним и всю экономику. Конечно, эти деньги могут инвестироваться — например, в фондовый рынок, но это отразится на гораздо меньшем количестве экономических агентов (тех, кто совершает сделки, — людей и компаний). Наконец, многим критикам капитализма не нравится потребление как таковое — они считают его низменным и пошлым. Британец Олдос Хаксли в начале XX века отразил это в знаменитой антиутопии «О дивный новый мир».
Другие настаивают, что рыночная экономика, вопреки устоявшемуся мнению, не дает людям равных возможностей. На самом деле, уверены они, все зависит от стартовых позиций: в богатой семье дети легко могут разбогатеть, даже совершая ошибки и не имея талантов; в бедной у них может быть только один шанс поправить свое положение и выбиться в люди. Сюда же можно отнести упреки в бесчеловечности капитализма: в мире, полном конкуренции, инвалиды, старики и просто те, кому повезло чуть меньше, обречены остаться за бортом.
Капитализм часто обвиняют и в стремлении к монополизации, и в загрязнении окружающей среды. Многие и вовсе уверены, что на самом деле простой работник в рыночной системе всегда остается в проигрыше — работодателю невыгодно тратиться на него, ведь можно вложиться в расширение бизнеса или научные исследования. Часто можно услышать сравнение наемных рабочих с рабами, привязанными к предприятию зарплатой.
Нажива вне закона
Именно на этом в свое время сыграли идеологи социализма во главе с немецким мыслителем Карлом Марксом. Он ввел в экономическую науку понятие прибавочной стоимости (не стоит путать ее с вполне капиталистической добавленной стоимостью, которая как раз и обеспечивает рост экономики). В системе Маркса главной ценностью при производстве любого товара является труд рабочего, и именно его стоимости (в виде зарплаты) должна равняться цена конечной продукции, на которую не могут влиять спрос и предложение. Если же капиталист (владелец компании) продает товар по более высокой цене, нежели совокупная зарплата рабочих, он выступает злостным эксплуататором, а неопровержимым доказательством этого служит его прибыль.
Любой доход, кроме зарплаты рабочего, в марксизме является аморальным и фактически незаконным. В таких условиях у предпринимателей просто не остается стимула и возможности заниматься бизнесом, а значит — все предприятия переходят в собственность государства. Именно отсутствие частной собственности на средства производства (все, что нельзя назвать личными вещами) считается главной характеристикой социализма. В СССР в противовес ей существовало понятие социалистической собственности, хищение которой являлось одним из самых страшных преступлений и каралось в некоторых случаях смертной казнью.
Протесты в Венесуэле
Фото: Ariana Cubillos / AP
Проблема в том, что национализированными (переданными во владение государства) предприятиями сложно управлять — во всяком случае, эффективно. Поставленные на руководящие посты чиновники не имеют личной заинтересованности и не подотчетны акционерам. Такую ситуацию хорошо описывает популярная советская поговорка «Все вокруг колхозное, все вокруг ничье». К примеру, в Венесуэле национализация привела к разрушению нефтяной промышленности: после ухода западных гигантов, у которых государство изъяло активы, выяснилось, что квалифицированных сотрудников и управленцев в стране просто нет. Сейчас республика с самыми большими запасами нефти в мире переживает жесточайший кризис и ставит антирекорды по инфляции.
Попутно государство активно вмешивается в экономику: устанавливает высокие налоги и фиксированный курс национальной валюты. Курс доллара в СССР, к примеру, долгие годы равнялся 60 советским копейкам. Резко подешевевшая в конце 1980-х годов нефть (от которой СССР зависел даже больше, чем нынешняя Россия) лишила экономику страны шансов на восстановление. В рыночных реалиях снижение валютной выручки сопровождалось бы падением рубля, и продукция отечественных предприятий стала бы конкурентоспособной за рубежом.
Все по плану
Экономика Советского Союза (тогда ее предпочитали называть народным хозяйством) была плановой. Страна жила пятилетками, стремясь как можно быстрее выполнить поставленные властями задачи. Государство само определяло, сколько кому товаров производить и сколько услуг оказывать. При этом не учитывались ни возможные изменения (демографические, технологические, вкусовые), ни банальная востребованность продукции. Если она, уже будучи произведенной, оказывалась не нужна покупателям, предприятия терпели убытки, которые покрывались за счет бюджета.
СССР представлял собой классический пример автаркии — государства, которое практически свело на нет экономическое общение с внешним миром. Исключение составляла разве что торговля полезными ископаемыми. Это явление можно оценивать двояко. С одной стороны, внутри страны было налажено производство практически всех необходимых товаров (почти как при популярном сегодня импортозамещении). С другой — об их невысоком качестве можно было судить по ажиотажу вокруг иностранной продукции (одежды, мебели, посуды, электроники), которая просачивалась из-за границы по нелегальным каналам.
Фото: И.Павленко / Фотохроника ТАСС
В сегодняшнем глобальном мире повторение этой ситуации едва ли возможно и уж точно нецелесообразно: странам и регионам выгоднее специализироваться на отдельных отраслях экономики. Готовая продукция легко доставляется до потребителя: в последние годы, вплоть до развязанной президентом США Дональдом Трампом торговой войны, пошлины по всему миру неуклонно снижались. Такая модель, пусть и небезупречно, реализована в Евросоюзе: при вступлении в него новые страны зачастую вынуждены закрывать одни производства, которые хорошо налажены в другой стране, и открывать новые. Минусом такого подхода является ослабление конкуренции.
На острие прогресса
Тем не менее гораздо чаще конкуренция в капиталистической среде только усиливается. При умеренном вмешательстве государства производители и продавцы вынуждены бороться друг с другом за потребителя, снижая цены, повышая качество и расширяя ассортимент. В результате покупатель получает именно тот продукт, в котором нуждается (в противовес плановой системе, когда власти решали за граждан, что они будут покупать в ближайшие пять лет). Аналогичным образом происходит контроль качества: плохой товар просто останется невостребованным.
В погоне за выгодой корпорации вынуждены заниматься исследованиями и выводить на рынок принципиально новые товары и услуги. При этом технический прогресс не оплачивается налогами и не связан с губительной гонкой вооружений (ставшей еще одной причиной крушения СССР). До того как внедрить у себя элементы капитализма, Китай был вынужден воровать чужие технологии и идеи.
Основатель Tesla Илон Маск — один из символов инноваций
Фото: Justin Sullivan / Getty Images
Свободный фондовый рынок и разветвленная банковская система, характерные для капитализма, позволяют вкладывать временно свободные деньги населения — через инвестиционные и пенсионные фонды, страховые компании. Эти же механизмы помогают привлекать ресурсы для дорогостоящих инфраструктурных проектов. Люди получают больше возможностей зарабатывать и не зависеть от государственных дотаций, а значит — платить меньше налогов. Рассуждения о «зарплатном рабстве» тоже не совсем корректны: при капитализме любой работник может добиваться более высокого заработка, перейдя к конкурирующему работодателю или же и вовсе открыв собственный бизнес.
Ни капитализм, ни социализм не существуют в чистом виде. Сегодня характерные черты и того, и другого присутствуют во всех странах мира, однако в большинстве случаев одна из систем заметно перевешивает. В XX веке было сразу несколько попыток построить исключительно социалистическое государство, но все они провалились. Дольше всех продержался СССР, идеологи которого стремились в конечном итоге прийти к коммунизму, который они рассматривали как идеал и высшую ступень социализма.
Капитализм не лишен недостатков, о них часто говорят, этому посвящают научные труды. Последние недели на фоне старта новой президентской кампании в США (выборы состоятся в ноябре 2020 года) эта тема стала одной из центральных в выступлениях и программах кандидатов. Многие из них предлагают «починить» капитализм — например, реформировать систему здравоохранения, которая сейчас держится на страховых взносах пациентов и их работодателей. Но защитники капиталистического мироустройства уверены: корректировка не должна означать полной замены. «Когда мы думаем о том, что дал нам капитализм, следует помнить обо всем, что мы действительно получили благодаря ему», — заявила недавно Мелинда Гейтс, жена основателя Microsoft. Практика показывает, что правда пока на ее стороне.
Где лучше жить при социализме или капитализизме?
Почти 30 лет идут в России «реформы», строят капитализм. Но ситуация в стране становится все хуже и хуже. ниже подробно напишу об этом. Не менее 50% народа прозрело, осознало, что такое капитализм. Но по-прежнему в России много сторонников капитализма («честного» отъема денег у народа), причем сами они не капиталисты, а простые люди; много тех, кто не понимает разницу между капитализмом и социализмом. Цель данной статьи объяснить им, что такое капитализм и социализм.
Большую часть заводов закрыли в 0-е годы. Причем в 21 веке на Россию пролился дождь нефтедолларов, в следствие чего с 2000 года по 2014 существенно вырос уровень жизни в стране. Не благодаря президентам, правительству и Думе, а благодаря высоким мировым ценам на нефть, газ и нефтепродукты, а также другие природные ресурсы. Около 6 (шести) триллионов долларов доходов получила Россия в 21 веке. Но эти деньги не были вложены в страну, их проели, а большую часть разворовали. На них строили стадионы, провели Олимпиаду, чемпионаты мира и универсиады, строили мосты в никуда. Немного денег досталось и населению, не успевали разворовывать. Кроме того, в России за 30 последних лет существенно деградировало образование. Медицина стала фактически недоступной. Не прием к врачу не попасть. Врачей тотально не хватает, население выдавливают в платную медицину. При этом в провинции, а в ней живет 3/5 электората, платной медицины нет совсем. А значит практически нет никакой медицины. Часто на прием к врачу надо ехать в другой район и чтобы к нему попасть надо с месяц-другой отстоять в очереди по записи. В некоторых регионах одна больница на несколько районов, так как число больниц сократилось в 2 с лишним раза. Произошло повышению возраста выхода на пенсию. И это при тотальной безработице в стране. Можно еще долго писать о том, как ухудшилась жизнь народа за последние 30 лет.
В СССР бы на эти 6 (шесть) триллионов долларов построили коммунизм, вложили их в развитие страны. Конечно, часть этих денег ушла в братские страны, не без этого, но большую долю получил Союз, а значит народ. Ибо социализм для народа.
При капитализме лишь хорошо живут капиталисты и жители стран метрополий, где до 75% населения этих стран богатые и средний класс. Но все благополучие метрополий основано на грабеже государств периферийного капитализма, то есть золотой миллиард грабит остальные 6.5 миллиардов человек. И сие носит название неоколониализм. Но некоторые считают. что в отдельных странах метрополиях социализм. При этом до них не доходит, что социализм и грабеж, неоколониализм несовместимы.