Чем знаменит лейтенант шмидт
Кем на самом деле был легендарный лейтенант Шмидт: Герой революции, аферист-растратчик или душевнобольной
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Славная династия морских офицеров, отпрыском которой являлся Петр Шмидт, подарила России не мало доблестных военных моряков. Его отец, дослужившийся в конце жизни до контр-адмирала, был героем обороны Севастополя 1854-1855 гг. Именно во время этих драматических событий он познакомился с будущей супругой, киевской дворянкой Екатериной фон Вагнер. Девушка доблестно исполняла свой долг, работая сестрой милосердия. Так что юному Петру Петровичу, родившемуся в феврале 1867 года, была уготована судьба военнослужащего.
В принципе, вся история службы Петра Петровича Шмидта может служить примером того, как вредны бывают родственные связи в тех случаях, когда протеже действительно не соответствуют своему месту. Его послужной список представляет собой пестрое «лоскутное одеяло», в котором должности, корабли, «отпуски по болезни» и наказания сменяют друг друга непрерывной чередой. Тем не менее, в 1895 он дослужился до лейтенанта. Несколько раз увольнялся и возвращался затем в строй. Интересно, что во время отставки Петр Шмидт жил некоторое время в Париже и изучал там воздухоплавание. В Россию он вернулся, одухотворенный идеей о покорении воздушных просторов, но при первом же показательном полете его аэростат потерпел крушение. В результате до конца жизни он страдал от болезни почек, полученной в результате удара при аварии.
Надо отметить, что этот человек действительно был психически не здоров. В 1889 году он даже проходил курс лечения в «Частной лечебнице доктора Савей-Могилевича для нервных и душевнобольных» в Москве, а до этого лечил неврастению в Нагасакском береговом лазарете. С ранней юности он был склонен к припадкам неудержимой ярости, которые часто заканчивались судорогами и конвульсиями. Возможно, что, родись он в более спокойный для нашей страны период, его карьера бы тихо и бесславно закончилась, не став достоянием истории. Однако в моменты глобальных изменений такие люди, часто обладающие харизмой, талантом оратора и умением вести за собой толпу, порой оказываются настоящими «зажигалками» для революционных событий.
Одним из самых известных стало выступление Петра Шмидта на похоронах восьми человек, погибших в ходе беспорядков. Его пламенная речь сохранилась в истории как «клятва Шмидта»: «Клянёмся в том, что мы никогда не уступим никому ни одной пяди завоёванных нами человеческих прав».
В ноябре 1905 года, когда волнения переросли в мятеж, Шмидт оказался практически единственным русским офицером среди революционеров, что сделало его незаменимой фигурой. В ночь на 26 ноября восставшие вместе с Шмидтом прибыли на крейсер «Очаков» и призвали моряков присоединиться к «движению за свободу». Матросы захватили крейсер в свои руки. Шмидт объявил себя командующим Черноморским флотом, дав сигнал: «Командую флотом. Шмидт». И сразу вслед за этим отправил телеграмму Николаю II: «Славный Черноморский флот, свято храня верность своему народу, требует от Вас, государь, немедленного созыва Учредительного собрания и не повинуется более Вашим министрам. Командующий флотом П. Шмидт».
Если бы планы новоявленного героя осуществились, полуостров Крым отделился бы от России, образовав «Южно-русскую социалистическую республику» с самим лейтенантом Шмидтом, разумеется, во главе. Как вспоминал затем мичман Гарольд Граф, который несколько месяцев служил с Петром Петровичем, Шмидт «происходил из хорошей дворянской семьи, умел красиво говорить, великолепно играл на виолончели, но при этом был мечтателем и фантазером». Конечно, для реализации своих фантазий у него не было ни малейших возможностей. После подавления мятежа все руководители Севастопольского восстания, в том числе и П. П. Шмидт, по приговору военно-морского суда в марте 1906 г. были расстреляны на острове Березань.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Мемория. Петр Шмидт
17 февраля 1867 года родился «красный лейтенант» Петр Шмидт, возглавивший Севастопольское восстание 1905 года
Личное дело
Пётр Петрович Шмидт (1867-1906) родился в Одессе в дворянской семье. И по отцу, и по матери он был из обрусевших немцев. Его отец Петр Петрович Шмидт был потомственным морским офицером, героем первой Обороны Севатополя. Мать— Екатерина Яковлевна, в девичестве носила фамилию фон Вагнер. У Петра были две старших сестры – Анна и Мария. Мальчик с детства зачитывался произведениями Толстого, Короленко и Успенского, играл на скрипке, изучал латынь и французский.
Когда Петру исполнилось 9 лет, его отец, тогда носивший звание капитана 1-го ранга, был назначен градоначальником Бердянска. Осенью того же года он отдал сына в Бердянскую мужскую гимназию, которая впоследствии была названа в его честь. Мать умерла, когда Петру было 10 лет. Утверждается, что именно от нее он перенял идеи демократических свобод, которые впоследствии и повлияли на его жизнь.
В 1880 году Петр Шмидт после окончания гимназии поступил в Морской кадетский корпус в Петербурге. Уже в то время, по воспоминаниям сокурсников, у него периодически случались приступы нервной болезни, и он не был отчислен из корпуса исключительно благодаря связям отца и дяди-адмирала. В 1886 году окончил кадетский корпус 53-м по списку, был произведён по экзамену в мичманы и получил назначение на Балтийский флот.
В июле 1888 года Шмидт был переведён из Балтийского в Черноморский флот с зачислением во 2-й Черноморский флотский Его Королевского Высочества Герцога Эдинбургского экипаж. Однако уже в декабре того же года был снова на полгода «уволен в отпуск, по болезни, внутри Империи и за границу».
В 1888 году был назначен в эскадру Тихого океана на канонерскую лодку «Бобр».
В 1889 году подал подал прошение на высочайшее имя об увольнении в запас по состоянию здоровья: «Болезненное мое состояние лишает меня возможности продолжать службу Вашему Императорскому Величеству, а потому прошу уволить меня в отставку», после чего отправился лечиться в частную лечебницу «доктора Савей-Могилевича для нервных и душевнобольных в г. Москве», где провел два месяца.
В июне 1889 был уволен от службы по болезни в звании лейтенанта запаса. После увольнения проживал в Бердянске, Таганроге, Одессе. По некоторым данным, неожиданно получив наследство после смерти тетушки по матери, А. Я. Эстер, Шмидт с женой и маленьким сыном уехал в Париж, где поступил в школу воздухоплавания Эжена Годара. Под псевдонимом Леон Аэр он пытался освоить полеты на воздушном шаре, но особых успехов в этом не добился. Семья бедствовала, и в начале 1892 года Шмидты перебрались в Польшу, затем последовали Лифляндия, Петербург и Киев, где полеты Леона Аэра также не принесли желаемых сборов. В России во время одного из показательных полетов Шмидт потерпел аварию, закончившуюся жестким ударом корзины аэростата о землю. Из-за этого удара весь остаток жизни он страдал от болезни почек. Дальнейшие полеты пришлось прекратить.
Чтобы расплатиться с долгами, воздушный шар вместе с оборудованием для обеспечения полетов, пришлось продать.
В этом же году в связи с участившимися нервными припадками Шмидт был списан на берег Нагасаки для лечения.
В декабре 1895 года он был произведён в чин лейтенанта и до 1897 года служил штабным офицером, и старшим офицером брандвахты. В январе 1897 года был отправлен в Нагасакский береговой лазарет «для лечения от болезни неврастении».
В августе 1897 года в связи с частыми ссорами со старшими офицерами и из-за отказа от участия в подавлении забастовки был сперва отправлен на три недели на гауптвахту, а затем списан на берег. Год прослужил вахтенный начальником на брандвахте Владивостокского рейда. В августе 1898 года после конфликта с командующим эскадрой Тихого океана подал прошение об увольнении и был окончательно уволен в запас с правом службы в торговом флоте.
В 1898 году Шмидт поступил на службу помощником капитана парохода «Кострома» Добровольного флота, где и прослужил 2 года. Этот флот был создан правительством для дальних океанских плаваний, в первую очередь между западными портами России и Дальним Востоком. В случае войны быстроходные транспорты могли становиться вспомогательными крейсерами-рейдерами, а их капитаны, имеющие военное образование и опыт дальних плаваний, должны были вести суда на уничтожение неприятельских коммуникаций.
В 1900 году Шмидт перешёл на службу в РОПИТ (Российское общество пароходства и торговли) помощником капитана парохода «Ольга». С 1901 по 1904 годы ходил капитаном торговых и пассажирских пароходов «Игорь», «Святой Николай», «Полезный», «Диана». За годы службы в торговом флоте снискал уважение среди матросов и подчиненных. В свободное время Шмидт учил матросов грамоте и навигации. «Штурманам было распоряжение заниматься с матросами в специально назначенное для этого время. Для занятий приобретались учебники и учебные принадлежности за счет парохода. Сам же «учитель Петро», как мы называли Шмидта, садился на шканцах среди команды и много рассказывал» (Карнаухов-Краухов «Красный лейтенант», 1926).
В апреле 1904 года после начала Русско-Японской войны в связи с военным положением Шмидт в звании лейтенанта был призван на действительную военную службу и отправлен в распоряжение штаба Черноморского флота, а уже спустя месяц отбыл старшим офицером на угольный транспортник «Иртыш» Второй Тихоокеанской эскадры. Вскоре начался беспримерный переход эскадры через три океана. «Иртыш» был направлен по сокращенному пути через Суэцкий канал и Красное море. Незадолго до разгрома эскадры японцами возле острова Цусима Шмидт внезапно для всех в Суэце списывается с корабля. По разным сведениям – то ли по болезни, то ли в связи с истечением возраста службы.
Он возвращается в Петербург, где влиятельный дядя Шмидта переводит племянника на Черноморский флот, которым командует его бывший воспитанник вице-адмирал Г. Чухнин.
Чтобы больному Шмидту было как можно легче служить, Чухнин назначает его командиром небольшого номерного миноносца № 253, который базируется в провинциальном Измаиле для патрулирования на Дунае. В феврале 1905 года Шмидт прибыл в Измаил, а уже в марте того же года ограбил корабельную кассу, забрав оттуда 2,5 тысячи золотых, и покинул Измаил. Побывал в Киеве, где его видели на ипподроме на конных бегах, после отправился в Крым. Был пойман, но в очередной раз благодаря влиятельному дяде дело замяли. Шмидту грозил военно-полевой суд, но дядя, ставший к тому времени сенатором, лично внес растраченную племянником сумму и надавил на все возможные рычаги, добившись, чтобы его уволили с флота без огласки причин.
Шмидт оказался без определенных занятий и особенных перспектив в Севастополе как раз накануне революционных событий, когда в береговых казармах и на судах зрела матросская «буза».
Еще летом 1905 года Шмидт начал вести пропагандистскую деятельность в поддержку революции. Организовал в Севастополе «Союз офицеров — друзей народа», затем участвовал в создании «Одесского общества взаимопомощи моряков торгового флота». Ведя пропаганду среди матросов и офицеров, он называл себя «внепартийным социалистом».
18 октября 1905 года Шмидт во главе толпы, окружил городскую тюрьму, требуя освободить заключённых рабочих. Через два дня на похоронах погибших в ходе этих беспорядков он произнес клятву, ставшую известной как «Клятва Шмидта»: «Клянёмся в том, что мы никогда не уступим никому ни одной пяди завоеванных нами человеческих прав». В тот же день Шмидт был арестован за пропаганду и 7 ноября отправлен в отставку.
Находясь под арестом на броненосце «Три Святителя» он был избран рабочими Севастополя «пожизненным депутатом Совета». Вскоре под давлением революционно настроенных масс был отпущен под подписку о невыезде.
13 ноября 1905 года Петр Шмидт был избран главой революционного движения моряков и матросов. На следующий день он поднялся со своим сыном на крейсер «Очаков» и возглавил мятеж, выбросив на «Очакове» адмиральский флаг и дав сигнал всем судам, стоящим в порту — «Командую флотом. Шмидт». Действовал он почти наверняка: приходившие к нему представители команды рассказали, что после того, как матросы стали саботировать исполнение приказов, офицеры в полном составе покинули корабль. Позже была отправлена телеграмма Николаю II: «Славный Черноморский флот, свято храня верность своему народу, требует от Вас, государь, немедленного созыва Учредительного собрания и не повинуется более Вашим министрам.
Командующий флотом П. Шмидт».
Дав сигнал, что он командует флотом, Шмидт направил свой крейсер к минному заградителю «Прут», чтобы освободить содержавшихся на нем под стражей потемкинцев. Сопротивления никакого оказано не было. «Очаков» принял освобожденных матросов на борт и обошел с ними всю эскадру с расчетом привлечь ее к восстанию.
Шмидт говорил, что на берегу, в крепости и среди рабочих «его люди» только и ждут сигнала, чтобы начать вооруженное выступление. По его словам, захват Севастополя с его арсеналами и складами – только первый шаг, вслед за которым надлежало идти к Перекопу и выстроить там артиллерийские батареи, перекрыть ими дорогу в Крым и тем самым отделить полуостров от России. Далее он намеревался двинуть флот на Одессу, высадить десант и взять власть в Одессе, Николаеве и Херсоне. В результате должна была образоваться «Южно-русская социалистическая республика», во главе которой Шмидт видел себя.
Шмидт ожидал поднятия красного флага на всех судах флота, но кроме разоруженного «Пантелеймона» и пары примкнувших к восстанию миноносцев все суда остались верны царю. По воспоминаниям одного из активнейших участников восстания, члена социал-демократической организации Севастополя Ивана Вороницына: «. Не последовавшее после освобождения арестованных присоединение эскадры лишило Шмидта всякой энергии. С ним сделался припадок, и он уже ничего не мог предпринять. ».
Красный флаг на «Очакове» был поднят 15 ноября в 9 часов утра. Против восставшего крейсера руководство Черноморского флота немедленно начало военные действия.
Однако команда минного транспорта открыла кингстоны и затопила корабль с опасным грузом, оставив «Очаков» под дулами артиллерийских орудий.
Уже в 3 часа дня начался морской бой, а в 4 часа 45 минут царский флот уже одержал полную победу. Восстание было подавлено огнём эскадры и береговых батарей. В результате обстрела крейсер получил тяжелые повреждения и загорелся.
Когда стало очевидно, что мятеж не удался и «Очаков» будет расстрелян из орудий эскадры, Шмидт вместе с шестнадцатилетним сыном на загруженном углем и водой миноносце № 270 попытался бежать в Турцию. Ему это почти удалось, но миноносец был поврежден артиллерийским огнем с броненосца «Ростислав» и не сумел выйти в море. Шмидта нашли в трюме под досками переодетого в форму матроса и взяли под стражу.
Закрытым военно-морским судом, проходившим в Очакове с 7 по 18 февраля 1906 года, Шмидт вместе с тремя соратниками был приговорён к смертной казни. 6 марта приговор был приведен в исполнение на острове Березань.
В мае 1917 года останки Шмидта и расстрелянных вместе с ним матросов были по приказу командующего Черноморским флотом вице-адмирала А. В. Колчака в ускоренном порядке перевезены в Севастополь, где в Покровском соборе состоялось их временное захоронение. В ноябре 1923 года Шмидт с товарищами был перезахоронен на городском кладбище Коммунаров в Севастополе.
Чем знаменит
Деяния возглавившего Севастопольское восстание Шмидта спустя десятилетия оказались практически забыты простыми обывателями, зато его имя известно каждому, кто читал «Золотого телёнка». Благодаря этому роману Ильфа и Петрова выражение «сын лейтенанта Шмидта» прочно закрепилось в русском языке как синоним афериста и мошенника. В романе упоминаются «тридцать сыновей и четыре дочери лейтенанта Шмидта» — мошенников-самозванцев, кочующих по глубинке и выпрашивающих материальную помощь у местных властей, называя себя детьми знаменитого «красного лейтенанта». Тридцать пятым потомком лейтенанта Шмидта стал главный герой романа Остап Бендер.
Современники Шмидта кардинально расходятся в оценках его личности. Одни считают его идеалистом, мечтавшем о создании в России общества справедливости, другие — психически больным, патологический лживым, падким на деньги человеком, за выспренними речами прятавшим эгоистические устремления.
Утверждается, что во время одиннадцатидневного следствия премьер-министр Витте докладывал Николаю II, что «Петр Шмидт — психически больной человек и всеми его действиями руководило безумие». На это царь ответил, что «если он психически больной, то это установит экспертиза». Однако экспертизы так и не было проведено.
О чем надо знать
В 1988 году Петр Шмидт женился на уличной проститутке Доминике (Домникии) Павловой, имевшей вместо паспорта «желтый билет». Молодой мичман считал её жертвой социальной несправедливости и сделал это с целью ее перевоспитания — возможно, под влиянием романов Достоевского. Этот «безнравственный поступок» вызвал негодование отца Шмидта, решившего, что сын запятнал фамилию, и должен был поставить точку в военной карьере Петра. Однако в середине декабря 1888 отец скончался.
Добиться «исправления» своей жены Шмидту не удалось, хотя брак их и продлился больше полутора десятилетий. Современники отмечали, что «семейная жизнь у Шмидта не сложилась». Утверждается, что жена все его поучения считала придурью, в грош его не ставила и открыто ему изменяла.
Через год после свадьбы у пары родился сын, которого назвали Евгением. Еще через 15 лет – дочь. В Метрической книге Николаевского Адмиралтейского Собора в Севастополе, имеется запись о рождении Екатерины Шмидт 6 декабря 1904 г. Родители: 33-го флотского экипажа лейтенант Петр Петрович Шмидт и законная его жена Домникия Гавриловна.
Судьба Екатерины неизвестна, возможно, она умерла во младенчестве. Сын же после развода остался с отцом. Он вместе с ним находился на восставшем «Очакове», также был арестован после подавления восстания, 40 дней содержался под стражей, но затем был освобожден как несовершеннолетний.
Был эсером, участвовал в Гражданской войне на стороне Белого движения. После разгрома армии Колчака жил эмигрантом в Европе, писал мемуары о своем отце под фамилией «Шмидт-Очаковский».
Единственный настоящий сын лейтенанта Шмидта умер в бедности в Париже в 1951-м году.
Прямая речь
Александр Куприн о расстреле «Очакова» («События в Севастополе», 1905): «Крейсер беззвучно горел, бросая кровавые пятна на черную воду. Больше криков уже не было, хотя мы еще видели людей на носу и на башне. Тут в толпе многое узналось. О том, что в начале пожара предлагали «Очакову» шлюпки, а что матросы отказались. О том, что по катеру с ранеными, отвалившему от «Очакова», стреляли картечью. Что бросавшихся вплавь расстреливали пулеметами. Что людей, карабкавшихся на берег, солдаты приканчивали штыками. Последнему я не верю: солдаты были слишком потрясены, чтобы сделать и эту подлость».
Писатель-маринист Владимир Шигин о расстреле «Очакова»: «Автором версии «небывалого по жестокости обстрела» был известный писатель Александр Куприн. Любая книга о восстании на «Очакове» всегда включает в себя рассказ-ужастик Куприна. Это стало уже почти обязательным ритуалом… На самом деле никакого бешеного расстрела «Очакова» не было и в помине. Даже рассуждая логически, невозможно предположить, чтобы командование Черноморским флотом горело желанием уничтожить собственный новейший крейсер. Задача Чухнина была совершенно иной: заставить мятежников прекратить огонь и спустить флаг. Едва это было исполнено, как огонь был немедленно прекращен. Согласно официальным отчетам, по крейсеру было сделано всего шесть залпов. При этом делались они с достаточно большим интервалом, так как общее время обстрела заняло двадцать пять минут. Кроме этого, трудно предположить, что расстреливаемый в упор трехсотпятимиллиметровыми снарядами неподвижный крейсер вообще мог остаться на плаву, ведь для его уничтожения хватило бы всего двух-трех попаданий, ведь промахнуться с дистанции в три-пять кабельтовых по столь большой и неподвижной цели было просто невозможно. Документы показывают, что огонь велся прежде всего орудиями малого калибра, с тем чтобы не пробить броневой пояс «Очакова», то есть не поразить его жизненно важные отсеки Лучшим доказательством не слишком больших повреждений «Очакова» служит тот факт, что после окончания восстания корабль даже не отправляли на ремонт в Николаев, а ограничились местным ремонтом на маломощном Севастопольском судоремонтном заводе».
Лейтенант Шмидт
150 лет назад, 17 февраля 1867 года, родился русский морской офицер, один из руководителей Севастопольского восстания 1905 года Петр Петрович Шмидт. Петр Шмидт был единственным офицером русского флота, примкнувшим к революции 1905-1907 года и руководившим крупным восстанием, поэтому его имя получило широкую известность.
Пётр Петрович, которого сейчас в основном помнят в связи с «сыновьями лейтенанта Шмидта» из «Золотого теленка», прожил короткую, но очень драматическую, полную противоречий жизнь. Родился 5 (17) февраля 1867 года в городе Одессе Одесского уезда Херсонской губернии в дворянской семье. Его отец, Петр Петрович Шмидт, — потомственный морской офицер, участник Крымской войны, герой обороны Севастополя, впоследствии контр-адмирал, градоначальник Бердянска и начальник Бердянского порта. Мать Шмидта — Екатерина Яковлевна Шмидт, в девичестве фон Вагнер. Дядя, также герой обороны Севастополя, Владимир Петрович, имел чин адмирала и был старшим флагманом Балтийского флота. Именно дядя (к моменту смерти отца Петру Петровичу Шмидту-младшему было лишь 22 года) стал главным помощником в карьере молодого офицера.
Петр Шмидт-младший с детства грезил морем и, к удовольствию семьи, в 1880 году поступил в Петербургское морское училище (Морской кадетский корпус). Окончив Морское училище в 1886 году, был произведён по экзамену в мичманы и назначен на Балтийский флот. Молодой человек отличался большими способностями в учебе, отлично пел, музицировал и рисовал. Но наряду с хорошими качествами все отмечали его повышенную нервозность и возбудимость. Начальство на странности кадета, а потом гардемарина Шмидта закрывало глаза, полагая, что со временем все образуется само собой: суровый быт корабельной службы сделает своё дело.
Однако молодой офицер всех удивил. Уже в 1888 году, спустя два года после производства в офицеры, он женился и вышел в отставку «по болезни» в чине лейтенанта. Он проходил курс лечения в частной лечебнице для нервных и душевнобольных в Москве. Жена Шмидта, мягко говоря, выделялась из общей массы. Дочь мещанина, Доминикия Гавриловна Павлова была профессиональной проституткой и имела вместо паспорта «желтый билет». Считается, что Шмидт желал ее «нравственно перевоспитать», но в целом семейная жизнь у них не сложилась. Жена все его поучения считала придурью, в грош не ставила и открыто изменяла. Кроме того, в дальнейшем Петру Петровичу приходилось заниматься хозяйством и воспитанием сына Евгения, поскольку Доминикия к домашним обязанностям относилась равнодушно. Отец этот брак не принял, разорвал отношения с сыном и вскоре умер. В целом этот шокирующий для общества того времени случай последствий для Петра не имел, но никакой реакции со стороны командования флотом не последовало. От него даже не потребовали объяснений, ибо за мичманом Шмидтом могучим утесом высилась фигура его дяди, Владимира Шмидта, старшего флагмана Балтийского флота.
Интересно, что во время отставки Петр Шмидт жил в Париже, где всерьез увлекся воздухоплаванием. Он приобрел все необходимое оборудование и намеревался в России профессионально заниматься полетами. Но, вернувшись в Россию для показательных выступлений, отставной лейтенант потерпел аварию на собственном воздушном шаре. В результате весь остаток жизни он страдал от болезни почек, вызванной жестким ударом аэростата о землю.
В 1892 году Шмидт обращается с прошением на высочайшее имя «о зачислении на военно-морскую службу» и возвращается во флот с прежним чином мичмана с зачислением в 18-й флотский экипаж вахтенным офицером на строившийся крейсер 1 ранга «Рюрик». Спустя два года его переводят на Дальний Восток, в Сибирскую флотилию (будущий Тихоокеанский флот). Здесь он служит до 1898 года на миноносце «Янчихе», крейсере «Адмирал Корнилов», транспорте «Алеут», портовом судне «Силач» и канонерках «Горностай» и «Бобр». Однако вскоре болезнь снова напомнила о себе. У него произошло обострение нервной болезни, которое настигло Петра во время заграничного похода. Он оказался в морском лазарете японского порта Нагасаки, где его осмотрел консилиум врачей эскадры. По рекомендации консилиума Шмидта списали в запас. 31-летний лейтенант зачисляется в запас и переходит служить на торговые (или как тогда говорили — на «коммерческие») суда.
За шесть лет плавания на судах торгового флота Петр успел прослужить в качестве помощника капитана и капитана на пароходах «Ольга», «Кострома», «Игорь», «Святой Николай», «Диана». С началом Русско-японской войны лейтенанта призвали на действительную службу и направили в распоряжение штаба Черноморского флота. Петра Петровича отправили на Балтику и назначили старшим офицером огромного по тем временам транспорта «Иртыш» водоизмещением 15 тыс. тонн. Корабль предназначался для снабжения 2-й Тихоокеанской эскадры адмирала Рожественского необходимыми материалами и припасами. Пётр прошел на транспорте лишь до египетского порта Суэц, где был списан на берег из-за обострения болезни почек. «Иртыш» в ходе Цусимского сражения получил одну большую пробоину в носовой части, не считая других менее серьёзных повреждений, и затонул.
Несколько последующих месяцев Шмидт провел в составе Черноморского флота, командуя миноносцем №253, который стоял в Измаиле. В октябре 1905 года он, неожиданно для своих друзей и знакомых, принял участие в политической демонстрации в Севастополе, после чего попал под арест. В ходе последовавшего расследования выяснилась растрата казенных денег с миноносца и пренебрежение службой. В ноябре Шмидт уволен со службы. Многие морские офицеры были уверены, что избежать суда бывшему командиру миноносца №253 удалось исключительно благодаря извечной протекции дядюшки-адмирала.
Таким образом, Петр Петрович осенью 1905 года оказался без определенных занятий и особенных перспектив в Севастополе. Шмидт не состоял ни в одной партии. Он вообще избегал «стадности», так как считал себя личностью уникальной. Но, когда в Севастополе началась буза, он, озлобленный «несправедливостями», примкнул к оппозиции и стал очень активен. Будучи хорошим оратором, Петр Петрович, участвуя в антиправительственных митингах, говорил так резко и энергично, что быстро стал известной личностью. Эти выступления и отсидка на гауптвахте создали ему репутацию революционера и страдальца.
В ноябре в ходе революции, которая охватила Россию, началось сильное брожение в Севастополе («Севастопольский пожар»). 24 ноября 1905 года волнения переросли в мятеж. В ночь на 26 ноября восставшие с Шмидтом прибыли на крейсер «Очаков» и призвали моряков присоединиться к восстанию. «Очаков» был новейшим крейсером и долго стоял на «доводке» в заводе. Собранная из разных экипажей команда, тесно общаясь с рабочими и имевшимися среди них агитаторами революционных партий, оказалась основательно распропагандирована, а среди матросов были свои неформальные лидеры, фактически выступавшие инициаторами неподчинения. Эта матросская верхушка — несколько кондукторов и старших матросов — понимала, что без офицера им не обойтись, а потому признала главенство нежданно объявившегося и решительно настроенного революционного вождя. Матросы под руководством большевиков А. Гладкова и Н. Антоненко захватили крейсер в свои руки. Офицеров, пытавшихся разоружить корабль, выгнали на берег. Шмидт оказался в его главе, объявив себя командующим Черноморским флотом.
Планы у него были грандиозные. По словам Шмидта, захват Севастополя с его арсеналами и складами — только первый шаг, вслед за которым надлежало идти к Перекопу и поставить там артиллерийские батареи, перекрыть ими дорогу в Крым и тем самым отделить полуостров от России. Далее он намеревался двинуть весь флот на Одессу, высадить десант и взять власть в Одессе, Николаеве и Херсоне. В результате создавалась «Южно-русская социалистическая республика», во главе которой Шмидт видел себя.
Однако власти ещё не утратили воли и решительности, как в 1917 году. Командующий войсками Одесского военного округа генерал А. В. Каульбарс, командующий Черноморским флотом вице-адмирал Г. П. Чухнин и командир 7-го арткорпуса генерал-лейтенант А. Н. Меллер-Закомельский, поставленный царем во главе карательной экспедиции, стянули до 10 тыс. солдат и смогли выставить 22 корабля с 6 тыс. человек экипажа. Восставшим был предъявлен ультиматум о сдаче. Не получив ответа на ультиматум, верные правительству войска пошли в наступление и открыли огонь по «внутренним врагам». Был отдан приказ открыть огонь по мятежным кораблям и судам. Вели огонь не только корабли, а также береговая артиллерия, орудия сухопутных войск, а также солдаты из пулеметов и винтовок с берега. В итоге мятеж подавили. Раненый Шмидт с группой моряков пытался на миноносце № 270 прорваться в Артиллерийскую бухту. Но корабль получил повреждения, потерял ход, и Шмидт со своими товарищами был арестован. На суде Шмидт старался смягчить наказание другим, брал всю вину на себя, выражал полную готовность подвергнуться казни.
В целом учитывая масштаб мятежа и его опасность для империи, когда существовала возможность восстания значительной части Черноморского флота, при поддержке части сухопутных войск, наказание было довольно гуманным. Но само восстание подавили жестко и решительно. Сотни матросов погибли. Руководители Севастопольского восстания П. П. Шмидт, С. П. Частник, Н. Г. Антоненко и А. И. Гладков по приговору военно-морского суда в марте 1906 г. были расстреляны на острове Березань. Свыше 300 человек были приговорены к разным срокам тюремного заключения и каторги. Около тысячи человек подверглись дисциплинарным наказаниям безо всякого суда.
Стоит отметить, что в Российском императорском флоте существовал строжайший запрет на политическую деятельность. Причем «табу» это было скорее неформальным, но строго соблюдалось. Даже те морские офицеры, что считались во флоте либералами, установленных неписаных правил, в большинстве своем, не нарушали. Вице-адмирал Степан Макаров всегда прямо говорил о том, что армия и флот должны находиться вне политики. Дело вооруженных сил — стоять на страже своего Отечества, которое необходимо защищать вне зависимости от формы существующего строя.
Шмидт же стал редким исключением. Возможно, что причина резкого перехода морского офицера на сторону революционеров, это психическая нестабильность Петра. В советской историографии, с учетом популяризации этого персонажа, этот вопрос обходили стороной. Пётр Петрович человеком был легковозбудимым, ранее проходил лечение в лечебнице «для нервных и душевнобольных». Болезнь его выражалась в неожиданных приступах раздражительности, переходящей в ярость, за этим следовала истерика с судорогами и катанием по полу.
По словам мичмана Гарольда Графа, который несколько месяцев служил с Петром на «Иртыше», его старший офицер «происходил из хорошей дворянской семьи, умел красиво говорить, великолепно играл на виолончели, но при этом был мечтателем и фантазером». Нельзя сказать и то, что Шмидт подходил и под категорию «друзей матросов». «Я сам видел, как он несколько раз, выведенный из терпения недисциплинированностью и грубыми ответами матросов, их тут же бил. Вообще, Шмидт никогда не заискивал у команды и относился к ней так же, как относились другие офицеры, но всегда старался быть справедливым», — отмечал Граф. По мнению морского офицера: «Зная хорошо Шмидта по времени совместной службы, я убежден, что, удайся его замысел в 1905 году и восторжествуй во всей России революция. он первый бы ужаснулся результатов им содеянного и стал бы заклятым врагом большевизма».
Тем временем революционные события в Российской империи продолжали кипеть, и очень скоро после казни лейтенанта на митингах различных партий стали появляться молодые люди, которые, назвавшись «сыном лейтенанта Шмидта», от имени погибшего за свободу отца призывали мстить, бороться с царским режимом или оказывать посильную материальную помощь революционерам. Под «сына лейтенанта» действовали не только революционеры, но и просто спекулянты. В результате «сыновей» развелось совершенно неприличное количество. Более того, появились даже «дочери Шмидта»! Некоторое время «дети лейтенанта» вполне процветали, но затем, со спадом революционного движения лейтенанта Шмидта практически забыли.
В советское время «дети лейтенанта» возродились во второй половине 1920-х годов. В 1925 году отмечали двадцатую годовщину первой русской революции. При подготовке праздника ветераны партии к своему немалому удивлению и огорчению обнаружили, что большинство населения страны совершенно не помнит или вовсе не знает героев, погибших во время первой революции. Партийная пресса начала активную информационную кампанию, и имена некоторых революционеров были спешно извлечены из мрака забвения. О них написали массу статей и воспоминаний, им установили памятники, их именами называли улицы, набережные и т. д. Петр Петрович Шмидт стал одним из самых известных героев первой революции. Правда, пропагандисты несколько поспешили и второпях прозевали некоторые неблагоприятные для героя факты. Так, родственниками революционера оказались видные царские адмиралы, а его сын Евгений участвовал в Гражданской войне на стороне Белого движения и умер в эмиграции.