Что обозначает аббревиатура обэриу
ОБЭРИУ
«Объединение реального искусства»
кружок при Доме Печати в Ленинграде
существовал до начала 1930-х гг.
Смотреть что такое «ОБЭРИУ» в других словарях:
ОБЭРИУ — (Объединение Реального Искусства[1]) группа писателей и деятелей культуры, существовавшая в 1927 начале 1930 е х гг. в Ленинграде. В группу входили Даниил Хармс, Александр Введенский, Николай Заболоцкий, Константин Вагинов, Юрий Владимиров … Википедия
ОБЭРИу — (Объединение Реального Искусства) группа писателей и деятелей культуры, существовавшая в 1927 начале 1930 е х гг. в Ленинграде. В группу входили Даниил Хармс, Александр Введенский, Николай Заболоцкий, Константин Вагинов, Юрий Владимиров, Игорь… … Википедия
Обэриу — (Объединение Реального Искусства) группа писателей и деятелей культуры, существовавшая в 1927 начале 1930 е х гг. в Ленинграде. В группу входили Даниил Хармс, Александр Введенский, Николай Заболоцкий, Константин Вагинов, Юрий Владимиров, Игорь… … Википедия
ОБЭРИУ — (Объединение реального искусства), литературно театральная группа, существовавшая в Ленинграде в 192730. В литературную секцию ОБЭРИУ входили Н А. Заболоцкий, Д. И. Хармс (19051942), А. И. Введенский (19041941), К. К. Вагинов… … Энциклопедический справочник «Санкт-Петербург»
ОБЭРИУ — (Объединение реального искусства), литературная группа в Ленинграде (1927 начала 1930 х гг.). Входили К. К. Вагинов, Н. А. Заболоцкий, А. И. Введенский, Д. И. Хармс, Ю. Д. Владимиров и др., провозгласившие себя «создателями нового ощущения жизни … Энциклопедический словарь
ОБЭРИУ — (Объединение реального искусства), литературная группа в Ленинграде (1927 начало 1930 х гг.). Входили К.К. Вагинов, Н.А. Заболоцкий, А.И. Введенский, Д.И. Хармс, Ю.Д. Владимиров и другие, провозгласившие себя создателями нового ощущения жизни и… … Современная энциклопедия
ОБЭРИУ — (Объединение Реального Искусства) группа писателей и деятелей культуры, существовавшая в 1926 нач. 1930 х гг. в Ленинграде. Входили Д. Хармс, А. И. Введенский, Н. А. Заболоцкий, К. К. Вагинов, Ю. Д. Владимиров, И. В. Бахтерев и др., к обэриутам… … Большой Энциклопедический словарь
ОБЭРИУ — (Объединение реального искусства), группа ленинградских поэтов авангардистов, существовавшая в 1927 30 гг. Её членами были А. И. Введенский, Д. И. Хармс, Н. А. Заболоцкий, К. К. Вагинов, Ю. Д. Владимиров. Группа развивала традиции рус. футуризма … Литературная энциклопедия
Обэриу — (Объединение реального искусства), литературная группа в Ленинграде (1927 начало 1930 х гг.). Входили К.К. Вагинов, Н.А. Заболоцкий, А.И. Введенский, Д.И. Хармс, Ю.Д. Владимиров и другие, провозгласившие себя “создателями нового ощущения жизни и… … Иллюстрированный энциклопедический словарь
ОБЭРИУ — (Объединение реального искусства) литературно театральная группа, существовавшая в Ленинграде с 1927 го до начала 1930 х гг., куда входили Константин Вагинов, Александр Введенский, Даниил Хармс, Николай Заболоцкий, Игорь Бахтерев, Юрий Владимиров … Энциклопедия культурологии
ОБЭРИУ — (Объединение реального искусства), литературно театральная группа, существовавшая в Ленинграде в 1927 30. В литературную секцию О. входили Н А. Заболоцкий, Д. И. Хармс (1905 1942), А. И. Введенский (1904 1941), К. К. Вагинов (1899 1934), И … Санкт-Петербург (энциклопедия)
ОБЭРИУ
ОБЭРИУ (Объединение Реального Искусства [1] ) — группа писателей и деятелей культуры, существовавшая в 1927 — начале 1930-е-х гг. в Ленинграде.
ОБЭРИУты декларировали отказ от традиционных форм искусства, необходимость обновления методов изображения действительности, культивировали гротеск, алогизм, поэтику абсурда.
Нападки со стороны официозной критики, невозможность печататься заставили некоторых обэриутов переместиться в «нишу» детской литературы (Введенский, Хармс, Владимиров и др.). Многие участники ОБЭРИУ были репрессированы, погибли в заключении.
Содержание
История
Группа начала складываться с 1925 года под неофициальным названием «чинари».
Ядро будущего объединения (Д. Хармс, А. Введенский, Н. Заболоцкий, И. Бахтерев) сформировалось в 1926 году, когда возникла группа «Левый фланг», в 1927 году взявшая название «Академия левых классиков», а затем — ОБЭРИУ. 24 января 1928 года в ленинградском Доме печати прошло первое публичное выступление обэриутов — «Три левых часа» — состоявшее, как видно из названия, из трех частей:
Вел вечер А. Введенский.
Впоследствии устные выступления, каждый раз подвергавшиеся резкой критике в печати, стали основной формой публичного существования ОБЭРИУ. Попытки издания коллективного сборника закончились неудачей.
Помимо существования публичного, была частная жизнь, регулярные встречи и беседы, судить о характере и интенсивности которых можно по сочинению Л.Липавского «Разговоры». Внутри объединения фактически существовал домашний кружок (Д. Хармс, А. Введенский, Л. Липавский, Я. Друскин), во многом определявший направление художественного и философского поиска обэриутов.
Преследования и судьба наследия
Последним годом существования ОБЭРИУ был 1931 год, когда Введенский, Хармс и Бахтерев были арестованы по политическому делу и сосланы. Позже бывшие члены группы продолжали поддерживать личные дружеские отношения.
Из участников ОБЭРИУ и близких им писателей только Заболоцкий и Вагинов смогли издать книги в 1920-30-х гг. (если не считать обильно издававшихся сочинений для детей).
Репрессии (Хармс и Введенский умерли в заключении в 1941-42 гг., Олейников был расстрелян в 1937 году), война (Л.Липавский и Д.Левин погибли на фронте) и ленинградская блокада, во время которой были утрачены многие архивы, привели к тому, что значительное число произведений обэриутов не сохранилось. Так, из взрослых сочинений рано умершего Ю.Владимирова известен лишь рассказ «Физкультурник», утрачены все недетские произведения Д.Левина, в том числе роман «Происхождение Феокрита», не дошли до нас и многие стихотворения, пьесы и прозаические сочинения Введенского, включая роман «Убийцы вы дураки». При этом чрезвычайно важным собранием рукописей стал архив Д.Хармса, хранившийся у его жены Марины Малич и спасенный от уничтожения усилиями Якова Друскина.
До 1956 года (хрущевская оттепель) речи об издании произведений обэриутов идти не могло. Исключение составляли стихи Заболоцкого, после пятилетнего лагерного заключения отказавшегося от прежней поэтики, и официозные пьесы Бахтерева (продолжавшего при этом писать «в стол» авангардные рассказы и стихи).
В 1960 году о существовании ОБЭРИУ напомнила Лидия Чуковская в своей известной книге «В лаборатории редактора».
После 1956 года в СССР начали переиздаваться детские стихи Хармса и Введенского, а на Западе стали выходить другие их сочинения, в значительной мере благодаря работе Михаила Мейлаха и Владимира Эрля.
Начиная со второй половины 1980-х гг. (перестройка) произведения обэриутов широко издавались в СССР и продолжают издаваться в России.
Философия
Как пишет в своей статье «Чинари-обэриуты» поэт и культуролог, исследователь русской поэзии Алексей Машевский:
«Творчество чинарей-обэриутов вовсе не носило характера „игры в бессмыслицу“, „в заумь“, как это было принято считать ещё совсем недавно. Их волновали глубокие экзистенциальные вопросы: отношение к времени, к смерти, к возможности высказывания, к самому языку, его приспособленности для описания мира».
Эти проблемы нашли отражение в работах философа-экзистенциалиста Якова Друскина. В основе его творчества лежит взгляд на мир, на человека как на воплощенное противоречие: соединение, отождествление в принципе нетождественных начал. Опираясь, в частности, на открытия феноменологии Гуссерля, он формулирует ряд нерационализируемых парадоксов, лежащих в основе бытия.
Многие сформулированные им принципы тесно связаны с важными тезисами христианства; так, определение «Богочеловеческой», двойственной природы Христа находит отражение в его универсальном принципе «тождества нетождественного».
Творчество
Литературные эксперименты писателей-обэриутов, разные по своему подходу, сходны столкновением элементов традиционной литературной формы с неожиданным алогизмом, возникновением в тексте некоторого отклонения, создающего брешь в стереотипе восприятия, позволяющую взглянуть на реальность «сквозь» нее, разрушить предзаданный образ восприятия («гештальт»), что вынуждает включить сознание в вынужденную работу по восстановлению смысловой целостности картины. Это отклонение перекликается с еще одним принципом философии Друскина — «небольшой погрешности в некотором равновесии».
Поэзия Александра Введенского построена на основе работы с самой структурой языка. Он задействует привычные размеры (Пушкинские, Державинские), лексику, знакомые логические и речевые структуры, узнаваемые аллюзии, традиционные элементы формы, формирующие для читателя некое внешнее звучащее окружение, и в то же время не дает состояться окончательному смысловому выражению, постоянно сбивая его столкновением в чем-то близких, но совершенно не предусмотреных языком понятий, слов, на зазоре между которыми и рождается некий ощущаемый, но, как правило, неформулируемый, смысл.
В одном из разговоров сам поэт так говорит о своих экспериментах в области языка:
«Я усумнился, что, например, дом, дача и башня связываются и объединяются понятием здание. Может быть, плечо надо связывать с четыре… И я убедился в ложности прежних связей, но не могу сказать, какие должны быть новые».
Ранняя поэзия Николая Заболоцкого в чем-то схожа с поэзией Введенского, а именно — экспериментами в лексической и семантической области языка. Также, опираясь на поэтический контекст, в частности, на одическую традицию XVIII века, поэт одновременно обновляет ее, внося совершенно не предусмотренные традицией лексические, сюжетные и прочие ходы. Однако, в отличие от поэзии Введенского, у него внутренние лексические столкновения все же нацелены на формулирование некоторой законченной, хотя и неожиданной, мысли или образа.
Для поэзии Заболоцкого характерно близкое к поэзии Олейникова задействование тем и образов, связанных с природой, животными, и, в особенности, с насекомыми. Однако это происходит с совершенно другой позиции, не создания метафорического образа, а реального, личного отношения.
Поэзия Николая Олейникова воспринимается многими как пародия, сатира в духе Козьмы Пруткова. Однако эта сатира, эти условные бытовые маски, этот «галантерейный» язык — лишь бутафория, сквозь которую внезапно проступает живая интонация самого поэта, и в такие моменты оживления бытовой ситуации своим собственным присутствием, то, что казалось нелепым и смешным со стороны вдруг становится безвыходным, трагическим и даже страшным.
Одна из основных тем Николая Олейникова — тема, заявленная в стихотворении «Таракан». Эта тема — существа, живущего в обессмысленном мире и гибнущего в процессе каких-то бессмысленных экспериментов, существа вполне ничтожного, но по своей способности переживать трагичность собственной жизни уравненного героям «высоких» трагедий — удивительным образом перекликается с творчеством Франца Кафки.
Творчество Даниила Хармса имеет много общего с творчеством других обэриутов. Помимо семантической бессмыслицы Хармс использует и «заумь», конструируя новые слова. В целом его поэзия близка поэзии Введенского, Заболоцкого, Вагинова. Главное, все же, на чем сосредотачивается автор в своем творчестве — бытовые детали, его бессмыслица чаще носит ситуативный характер. Наиболее явно это в его прозаических произведениях.
В своем прозаическом творчестве Хармс — скорее разоблачитель сложившихся систем, жанров, вскрывающий абсурд ситуации или привычной литературной формы.
ОБЭРИУ
ОБЭРИУ (сокращение от Объединение реального искусства) это литературно-художественная группа, существовавшая в Ленинграде в 1927-30. В нее входили Д.Хармс, А.Введенский, Н.Заболоцкий, К.Вагинов, И.Бахтерев, Б.Левин, с ними сотрудничали художники К.Малевич, П.Филонов и др. Ранее ими предпринимались попытки объединиться на основе постфутуристического отношения к слову и неприятия обыденной логики и рациональности. В 1922 Введенский, Я.Друскин, Л.Липавский основали союз «чинарей» (название дано Введенским), участники сотрудничали с поэтом-заумником И.Терентьевым. В 1925 вместе с Заболоцким и Н.Олейниковым «чинари» присоединились к созданному А.Туфановым «Ордену заумников», в ядро которого входили Хармс и Е.Вигилянский. Для совместных выступлений было выбрано название «Левый фланг» (по аналогии с уже утвердившимся Левым фронтом искусств). К этому периоду относится невоплощенный проект театра «Радикс» при Институте художественной культуры (ИНХУК) и одноименного сборника произведений. 28 марта 1927 Хармс провозгласил образование «Академии левых классиков», шестеро членов которой составляли ОБЭРИУ; дирекция Дома печати, при которой числилась Академия, предложила снять слово «левый». В данном Хармсом наименовании аббревиатура обрела статус «чинарской бессмыслицы».
В манифесте «Поэзия ОБЭРИУТОВ» говорилось: «Мы — поэты нового мироощущения и нового искусства… Мы углубляем и расширяем смысл предмета и слова, но никак не разрушаем его» (Афиши Дома печати). Реальность своего искусства обэриуты связывали с очищением предметов от литературной шелухи, чтобы «вгрызаться в середину слова, драматического действия и кинокадра» и смотреть «голыми глазами». Таким образом от фонетической зауми ОБЭРИУ перешло к «заумной семантике» — «столкновению словесных смыслов». Главным понятием в поэтике ОБЭРИУ становится бессмыслица. «Горит бессмыслицы звезда, она одна без дна», — утверждал в поэме «Кругом, возможно, Бог» (1931) Введенский, имевший титул «Авторитета бессмыслицы». «Битва со смыслами» у Хармса предполагала замену семантического согласования, необходимого для нормальной коммуникации, рассогласованием (частичным или полным) при сохранении грамматики. Введенский «разбрасывает предметы на части», у Вагинова чувствуется «близость предмета и его теплота», лирика Бахтерева — «не более как средство сдвинуть предмет в поле нового художественного восприятия» (Афиши…). Заболоцкий в Открытом письме Введенскому полагал, что бессмыслица возникает, когда слова поставлены в необычную связь алогичного характера. На этом приеме строились произведения разных жанров — от детских «нескладушек» до пьес «Елизавета Бам» (1927) Хармса, «Елка у Ивановых» (1939) Введенского: «Чтобы в пулю не смеяться, мы в бочонок спрячем лик да затылки не боятся, отвечая хором пик» (Хармс). Другим приемом обнаружения хаотичности, абсурдности мира была калейдоскопическая смена персонажей, реплик, немотивированная подмена стихов прозой и наоборот. Проблема восприятия творчества ОБЭРИУ остро встала при первых же выступлениях.
Театрализованный вечер ОБЭРИУ «Три левых часа» 24 января 1928 с чтением стихов и премьерой пьесы «Елизавета Бам» был назван «откровенным до цинизма сумбуром». Л.Нильвич писал: «Их уход от жизни, их бессмысленная поэзия, их заумное жонглерство — это протест против диктатуры пролетариата. Поэзия их поэтому контрреволюционна. Это поэзия чуждых нам людей, поэзия классового врага» (Реакционное жонглерство: об одной вылазке литературных хулиганов Смена. 1930). Сложный диалог с традицией, который вело ОБЭРИУ, был сведен к вульгарному пародированию. Н.Асеев утверждал, что у Заболоцкого «издевательство над традицией обернулось в издевательство над действительностью; идиотизм синтаксического штампа превратился в идиотизм содержания» (Красная новь. 1932. No 2). В условиях непонимания, замалчивания и гонений в Союзе поэтов, политических обвинений со стороны рапповской критики ОБЭРИУ с труцом находили возможность печатать свои произведения. Исключением было сотрудничество в детских журналах «Еж», «Чиж», «Октябрята» и в Детиздате (Хармс выпустил около 20 книг для детей, Введенский — 32). Обвиненные в «халтуре», а затем в контрреволюционной деятельности, Хармс, Введенский, Бахтерев были арестованы в декабре 1931. Основанием послужил составленный сотрудниками ОГПУ «Сборник контрреволюционных произведений нелегальной антисоветской группы детских писателей». Так произошел разгром ОБЭРИУ. Писатели вернулись после трехлетней ссылки, но затем были вновь репрессированы.
Новое в блогах
Обэриуты
Так называли себя представители литературной группы поэтов, писателей и деятелей культуры, организованной при Ленинградском Доме печати, директор которого Н. Баскаков довольно доброжелательно относился к представителям «левого» искусства. Этот термин произошел от сокращенного названия «Объединение реального искусства» (ОБЭРИУ), причем буква «у» была добавлена в аббревиатуру как принято сейчас выражаться, «для прикола», что как нельзя нагляднее демонстрирует суть творческого мировоззрения участников группы. Датой образования ОБЭРИУ считается 24 января 1928 года, когда в Ленинградском Доме печати состоялся вечер «Три левых часа». Именно на нем обэриуты впервые заявили об образовании группы, представляющей «отряд левого искусства».
В ОБЭРИУ вошли И. Бахтерев, А. Введенский, Д. Хармс (Ювачев), К. Вагинов (Вагенгейм), Н. Заболоцкий, писатель Б. Левин. Хотя состав группы менялся: после ухода Вагинова к ней присоединились Ю. Владимиров и Н. Тювелев. К обэриутам были близки Н. Олейников, Е. Шварц, а также художники К. Малевич и П. Филонов.
Тогда же увидел свет первый (и последний) манифест нового литературного объединения, в котором декларировался отказ от традиционных форм поэзии, излагались взгляды обэриутов на различные виды искусства. Там же было заявлено, что эстетические предпочтения членов группы находятся в сфере авангардного искусства.
Следует добавить, что еще до появления в литературе обэриутов возникло неофициальное литературно-философское содружество, участники которого — Введенский, Хармс и Л. Липавский — называли себя «чинарями». «Слово „чинарь“ придумано А. И. Введенским — пишет друг обэриутов, литературовед Яков Друскин. — Произведено оно, я думаю, от слова „чин“; имеется в виду, конечно, не официальный чин, а духовный ранг. С 1925 до 1926 или 1927 года Введенский подписывал свои стихи: „Чинарь авторитет бессмыслицы“, Даниил Иванович Хармс называл себя „чинарем-взиральником“. » «Чинари» писали в авангардистском духе, присущий им «нигилизм» носил юмористический характер.
Они были противниками официоза и литературной приглаженности. Но первые эксперименты «чинарей» с рифмой и ритмом, а главное — со смыслами слов имели успех лишь в узком дружеском кругу. Их опусы не только не печатали, но и подвергали насмешкам и освистанию на выступлениях. Один из таких скандалов едва не закончился плачевно, когда ведущая ленинградская газета опубликовала разгромную статью о происшествии, омрачившем собрание литературного кружка Высших курсов искусствоведения. В ней было подчеркнуто, что поэты не просто нахулиганили, но и оскорбили советское (!) высшее учебное заведение.
К счастью, в тот раз инцидент не получил никакого продолжения. После этого, решив расширить свой состав, «чинари» образовали литературную группу, которую первоначально хотели назвать «Академия левых классиков». Но в результате получилось то, что получилось,— ОБЭРИУ. Обэриуты попытались в конце 1920-х годов вернуться к некоторым традициям русского модернизма, в частности футуризма, обогатив их гротескностью и алогизмом. Они культивировали поэтику абсурда, предвосхитив европейскую литературу абсурда, по крайней мере, на два десятилетия.
Поэтика обэриутов основывалась на понимании ими слова «реальность». В Декларации ОБЭРИУ говорилось: «Может быть, вы будете утверждать, что наши сюжеты „не-реальны“ и „не-логичны“? А кто сказал, что „житейская“ логика обязательна для искусства? Мы поражаемся красотой нарисованной женщины, несмотря на то, что, вопреки анатомической логике, художник вывернул лопатку своей героине и отвел ее в сторону. У искусства своя логика, и она не разрушает предмет, но помогает его познать». «Истинное искусство,— писал Хармс,— стоит в ряду первой реальности, оно создает мир и является его первым отражением».
В таком понимании искусства обэриуты являлись «наследниками» футуристов, которые также утверждали, что искусство существует вне быта и пользы. С футуристами соотносится обэриутская эксцентричность и парадоксальность, а также антиэстетический эпатаж, который в полной мере проявлялся во время публичных выступлений. Выступления обэриутов проходили повсеместно: в Кружке друзей камерной музыки, в студенческих общежитиях, в воинских частях, в клубах, в театрах и даже в тюрьме. В зале развешивались плакаты с абсурдистскими надписями: «Искусство — это шкап», «Мы не пироги», а в концертах почему-то участвовали фокусник и балерина.
Желая положить конец выступлениям обэриутов, ленинградская молодежная газета «Смена» поместила статью с подзаголовком «Об одной вылазке литературных хулиганов», в которой прямо говорилось, что «литературные хулиганы» (т. е. обэриуты) ничем не отличаются от классового врага. Автор заметки (некто Л. Нильвич) воспроизводит, по всей вероятности, фрагменты реальной дискуссии, имевшей место во время выступления обэриутов в студенческой аудитории: «. Владимиров [Юрий Владимиров, самый молодой обэриут] с неподражаемой наглостью назвал собравшихся дикарями, которые, попав в европейский город, увидели там автомобиль. Левин заявил, что их „пока“ (!) не понимают, но что они единственные представители (!) действительно нового искусства, которые строят большое здание. — Для кого строите? — спросили его. — Для всей России, — последовал классический ответ. »
В этой же статье, разумеется, в негативном контексте, говорилось о прозе Левина. Нападки со стороны официозной критики, невозможность печататься заставили некоторых обэриутов (Введенский, Хармс, Владимиров и др.) переместиться в сферу детской литературы. По предложению С. Маршака они начали сотрудничать с детской редакцией ленинградского Госиздата, где с конца 1928 г. стал выходить забавный журнал для школьников «Еж» (Ежемесячный журнал), а несколько позже — «Чиж» (Чрезвычайно интересный журнал), для младшего возраста.
Здесь большую роль сыграл Н. Олейников, который, формально не являясь членом группы, творчески был близок ей. Будучи главным редактором «Ежа», он привлек обэриутов к работе в журнале.
В 1930-е годы, с началом идеологической травли, тексты для детей были единственными публикуемыми произведениями обэриутов. Однако и в этой нише они продержались недолго. Свободное художественное мироощущение абсурдистов-обэриутов, их неумещаемость в контролируемые рамки не могли не вызвать недовольства властей.
Вслед за резкими откликами на их публичные выступления в печати прошла «дискуссия о детской литературе», где подверглись жестокой критике К. Чуковский, С. Маршак и другие идеологически невыдержанные писатели, в том числе молодые авторы детской редакции Ленгиза. После этого группа обэриутов перестала существовать как объединение.
В конце 1931 года Хармс, Введенский и некоторые другие сотрудники редакции были арестованы. В предисловии к Полному собранию сочинений А. Введенского, вышедшему в Америке, его редактор и составитель М. Мейлах пишет: «Неприемлемая в условиях тридцатых годов и официально приравненная к контрреволюции позиция поэтов-обэриутов не могла, конечно, не играть своей роли. Известно, во всяком случае, что, несмотря на предъявленные им обвинения в контрреволюционной деятельности по 58 статье, шли они по „литературному отделу“ ГПУ, и им инкриминировалось, что они отвлекают людей от задач строительства своими „заумными стихами“».
Что касается зауми, то ее новая власть не жаловала особенно рьяно (хотя это изобретение А. Крученых, по принадлежности — футуриста, чьи соратники активно поддержали эту самую власть). В начале 1920-х годов к заумному творчеству обращается поэт и теоретик Александр Туфанов, на короткое время к нему примкнули будущие обэриуты Хармс и Введенский, что позволило Туфанову в 1925 году образовать «Орден Заумников». И хотя Хармс и Введенский вскоре перешли от зауми фонетической к алогизму и абсурду, это не помешало ОГПУ провести в 1931 году обэриутов и Туфанова по одному делу о зауми как подрывной работе против советской власти.
Заумь была изведена под корень. По приговору от 21 марта 1932 года Туфанов получил пять лет концлагеря. Был уничтожен И. Терентьев, талантливый ученик А. Крученых. Сам же основатель зауми чудом уцелел, но до конца своих дней был полностью выведен из литературного процесса.
Хармс, Введенский и Бахтерев полгода провели в тюрьме на Шпалерной (питерской Лубянке), а затем были сосланы в Курск Хармса приговорили к трем годам заключения, а Бахтерев и Введенский на несколько лет были лишены прав проживания в Московской, Ленинградской областях, а также в крупных городах.
В 1933—1934 гг. вернувшиеся в Ленинград обэриуты продолжали встречаться, несмотря на то, что литературная группа распалась. Их беседы были записаны литератором Л. Липавским и составили не опубликованную при жизни обэриутов книгу «Разговоры». Так же не был издан при жизни авторов коллективный сборник обэриутов «Ванна Архимеда».
Судьба всех участников группы была на редкость печальной: арестованы были почти все, одни расстреляны, другие прошли через лагеря, третьи были репрессированы, погибли в заключении.
Первым покинул ряды обэриутов Ю. Владимиров, самый молодой из них (умер от туберкулеза в 1931 г., в возрасте 22 лет).
К. Вагинов умер в Ленинграде 26 апреля 1934 г. Вскоре после смерти писателя была арестована его мать; тогда-то выяснилось, что имелся ордер и на арест самого Вагинова.
Н. Олейников вместе с другими детскими писателями Ленинграда арестован в 1937 г. по следам убийства Кирова. Расстрелян в тюрьме 24 ноября 1937 г. Официально датой его смерти было объявлено 5 мая 1942 г., от тифа.
Н. Тювелев был арестован в 1938 г. и погиб.
Б. Левин погиб в 1941 г. у села Погостье недалеко от Ленинграда.
А. Введенский после ссылки переехал в Харьков в 1936-м. Был вновь арестован в 1941 г. Умер при неизвестных обстоятельствах. Точное время и место его гибели неизвестны. Видимо, это произошло на железной дороге между Воронежем и Казанью, где он, мертвый или полуживой от дизентерии, был выброшен из вагона, а может быть, ослабевший, застрелен конвоем. Официальная дата смерти Введенского — 20 декабря 1941 г.
Д. Хармс вторично подвергся аресту в августе 1941 г. и после недолгого рассмотрения своего дела был направлен в психиатрическую больницу, где и умер 2 февраля 1942 г.
И. Бахтерев уцелел ценой отказа от всяких попыток обнародовать что-либо непонятное.
Хармс и Введенский, чьи творческие установки лежали в основе поэтики обэриутов, при всем различии их литературной манеры имели одну общую черту: и алогичность Хармса, и «бессмыслица» Введенского были призваны демонстрировать, что только абсурд передает бессвязность жизни и смерти в постоянно меняющемся пространстве и времени
Проводимые в стране новой властью абсурдные социальные преобразования, современниками которых оказались обэриуты, подтверждали актуальность их художественно-философских установок.