Что обозначает демократия в древней греции
Что такое демократия в истории древней Греции?
Во второй половине архаической эпохи, с VII в. до н. э., в Древней Греции начали происходить серьёзные перемены. Аристократия медленно, но неуклонно утрачивала свои позиции. Можно назвать много различных факторов, способствовавших этому.
Каким было общество в Древней Греции?
В социально-экономической сфере положение рядовых общинников несопоставимо с положением аристократов. Последние, имея крупные земельные владения, стремились закабалить незнатных и бедных сограждан, поставить их в зависимость от себя. Такое закабаление облегчалось тем, что в Греции того времени ещё существовали долговое рабство и самозаклад за долги.
Был возможен и другой вариант возникновения зависимости для рядовых членов демоса — внеэкономический. Знатные аристократы, лидеры местных сельских общин, входивших в состав полиса, начинали требовать с крестьян плату за защиту и покровительство. Разумеется, речь идёт о натуральных, а не о денежных выплатах: деньги крестьянин в то время вряд ли где-нибудь мог взять.
Возникала парадоксальная ситуация: целые группы людей юридически продолжали принадлежать к гражданскому коллективу, но фактически утрачивали личную свободу. Такое развитие событий основательно подрывало единство и стабильность полиса, настоятельно требовало реформ.
Военные реформы в Греции
Огромное значение сыграли преобразования в военном деле. Главную роль на полях сражений вместо аристократов-кавалеристов стали играть гоплиты — тяжеловооружённые воины-пехотинцы, шедшие в бой тесно сомкнутым строем (фалангой). Доспех гоплита состоял из шлема, панциря, поножей для защиты голеней и щита; наступательное вооружение включало копьё и меч.
Появление демократии в Древней Греции
С развитием ремесла и торговли из среды демоса начала выделяться наиболее состоятельная «верхушка», незнатные богачи. Эти люди стали со временем пытаться если не встать вровень по политическому значению со знатью, то, во всяком случае, приблизиться к ней. Не то чтобы они бросал вызов аристократам, старались свергнуть их власть. Они скорее проникали в аристократическую среду «мягкими», легитимными способами, например, вступали в браки с женщинами из знатных фамилий и тем самым роднились с этими семьями. Многие представители аристократии были крайне недовольны такими «неравными браками, считая, что в результате происходит «смешение благородной и низкой крови», однако поделать ничего не могли. С незнатными богачами чем дальше, тем больше приходилось считаться, поскольку многие из аристократов беднели и разорялись.
Как ни сетовали чопорные аристократы, они были вынуждены мириться с реалиями новой эпохи и включать в свой «клуб» отдельных представителей более низших слоёв, делиться сними властью, Состав правящей элиты в олигархическом полисе менялся: теперь это была уже не столько олигархия знатных, сколько олигархия богатых.
Постепенно и основные массы демоса начинали поднимать голос за своё равноправие, за прекращение эксплуатации. Правда, звучал он пока ещё робко и нерешительно. Простой народ не имел ни опыта участия в политической борьбе, ни «классовой сознательности, ни чётко сформулированных целей — да и откуда всё это могло у него взяться? Потому долгое время он не представлял собой самостоятельной силы.
Тем не менее, конечная победа рядовых граждан в большинстве развитых полисов была, можно сказать, предрешена. Этому способствовали два важнейших фактора. С одной стороны, неоспоримым было численное превосходство демоса над аристократией. С другой — в рядах самих знатных родов отнюдь не существовало внутреннего единства. Напротив, между группировками аристократов шла постоянная борьба за власть. Каждый из членов правящей элиты стремился возобладать над остальными. А демос, оставаясь пассивным свидетелем аристократической междоусобицы, лишь выигрывал от неё.
На пользу демосу было и введение в греческих полисах на протяжении архаической эпохи сводов письменных законов. Они ограничивали произвол знати, декларировали равенство граждан. Помимо прочего, наличие законов побуждало рядовых жителей полисов овладевать искусством грамотности, чтобы лучше знать свои права и пользоваться ими.
Судебная система в Греции
Для большей эффективности своей работы Совет пятисот был разбит на десять отделений, каждое из них поочерёдно являлось дежурным в течение одной десятой части года. Члены дежурного отделения назывались пританами. Они председательствовали на заседаниях Совета и экклесии, а часть их несла круглосуточное дежурство в Голосе — здании круглой формы на Агоре. По жребию из числа пританов избирался их глава — эпистат. Он находился в этой должности лишь одни сутки, а затем сменялся следующим, но на этот краткий срок становился как бы временным главой государства.
Одним из важнейших элементов демократической политической системы в Афинах являлась гелиея — суд присяжных. Это был огромный по составу орган, состоявший из 6 тыс. избиравшихся по жребию судей. Такое большое количество судей (что особенно бросается в глаза по контрасту с немногочисленным по современным меркам населением афинского полиса) должно было гарантировать демократический характер судебной власти, а также мешать подкупу судей.
Обычно для разбора судебных дел она разбивалась на коллегии по 500 человек. Судопроизводство в коллегиях имело публичный, гласный и состязательный характер. Истец и ответчик выступали с речами перед судьями. Тяжущиеся должны были самостоятельно отстаивать свою правоту, использование адвокатов не допускалось. Выслушав речи, присяжные выносили приговор путем тайного голосования: каждый из них опускал камешек в одну из двух урн. Затем голоса подсчитывались, и оглашался приговор. Этот приговор был окончательным и никакому опротестованию не подлежал. Не существовало высшей судебной инстанции, в которую мог бы подать апелляционную жалобу гражданин, считавший себя осуждённым несправедливо.
Нужно сказать, что афинские судьи в массе своей не отличались хорошим знанием законов. Это и неудивительно: они были не профессионалами-юристами, а обычными гражданами. И при вынесении приговоров присяжные руководствовались по большей части своей гражданской совестью, а то и просто личными симпатиями и антипатиями.
Система магистратов в Древней Греции
В афинском полисе было чрезвычайно много — несколько сотен — должностных лиц (магистратов). Чтобы избежать концентрации власти в руках одного человека (ведь это могло привести к тирании), старались максимально рассредоточить полномочия. Так, коллегия из 10 астиномов наблюдала за чистотой на городских улицах, коллегия из 10 агораномов — за тем, чтобы торговля на рынке велась без нарушений, коллегия из 10 софронистов руководила военным обучением эфебов (юношей 18—20 лет), специальная Коллегия одиннадцати приводила в исполнение приговоры суда, в том числе смертную казнь.
На большинство государственных постов избирали с помощью жребия. Посредством голосования замещались лишь военные и финансовые должности они требовали определённой компетенции, И от появления случайных людей пострадало бы дело.
Фактически самыми влиятельными должностными лицами в условиях классической демократии были 10 стратегов. Их главными обязанностями было командование войском, обеспечение обороны государства и руководство всеми его военными мероприятиями. Но в любом полисе военная организация неразрывно связана с гражданской. Потому стратеги и в мирное время играли ключевую роль в политической системе.
Все до единого должностные лица, вплоть до казавшихся всесильными стратегов, были полностью подконтрольны афинскому народному собранию. После окончания годичного срока пребывания в должности магистраты должны были дать народу подробнейший отчёт о своей деятельности. Если отчёт по какой- либо причине признавался неудовлетворительным, проштрафившийся магистрат отдавался под суд. Впрочем, любое должностное лицо могло быть смещено и привлечено к судебной ответственности и раньше официального истечения срока своих полномочий.
Практически каждый афинянин хотя бы раз в жизни (а обычно гораздо чаще) успевал побывать либо каким-нибудь должностным лицом, либо судьёй-присяжным, либо членом Совета пятисот. А кроме того, он, естественно, более или менее регулярно участвовал в работе народного собрания.
Существовал в афинском государстве ещё и «низовой» уровень общественной жизни. Вся Аттика делилась на демы — территориальные округи. Дем включал в себя либо какую-нибудь деревню с окрестностями, либо городок, либо один из районов самих Афин, Демон было более 100, и каждый из них являлся как бы маленьким «полисом в полисе».
В деме регулярно созывалось своё народное собрание, которое решало важнейшие вопросы его жизни: избирало главу дема — демарха, распоряжалось денежными средствами и землями, принадлежавшими дему. А самое главное — именно в демах составлялись списки афинских граждан. Гражданином полиса в целом можно было быть, только принадлежа к одному из демов. Поэтому если члены дема, собравшись, решали исключить кого-либо из своего числа, такой человек автоматически терял права гражданства в Афинах.
Была ли у древних греков демократия?
С 2007 года в календаре ООН 15 сентября помечено как Международный день демократии. Тамошние идеологи трактуют ее как «универсальную ценность, основанную на свободном волеизъявлении народа, который определяет свои политические, экономические, социальные и культурные системы, и на его активном участии в решении вопросов, касающихся всех аспектов его жизни». При этом «хотя у демократий есть общие черты, не существует какой-то одной модели демократии»; «демократия не является собственностью отдельной страны или региона, а ее неотъемлемый принцип — должное уважение суверенитета, права на самоопределение и территориальной целостности».
Не далее как в сентябре 2017 года специальный Демократический фонд ООН (UNDEF) проводил в Афинах Демократический форум, в рамках которого участникам зачитывали торжественную аристотелевскую речь, вручали демократическую награду, учрежденную Афинами, водили на экскурсии «Дорогой демократии» (по агоре) и «Красота и демократия» (по Акрополю), возили на дорогущий курорт Коста-Наварино смотреть кино по программе «Фильмы и демократия». Хочется думать, что участники форума уловили иронию происходящего: ведь беседовать о равноправии сподручнее в условиях роскошных гостиниц, чем посреди трущоб. И конечно, все осознавали, что они обсуждают Очень Важные Вопросы местной и глобальной справедливости на исторической родине демократии.
Шутки шутками, но один из хорошо усвоенных Западом древнегреческих текстов — это погребальная речь, произнесенная афинским политиком Периклом в 430 году до н. э. Вот фрагмент из этого выступления, сохраненного для нас историком Фукидидом:
«Наш государственный строй не подражает чужим учреждениям; мы сами скорее служим образцом для некоторых, чем подражаем другим. Называется этот строй демократическим, потому что он зиждется не на меньшинстве, а на большинстве. По отношению к частным интересам законы наши предоставляют равноправие для всех; что же касается политического значения, то у нас в государственной жизни каждый им пользуется предпочтительно перед другим не в силу того, что его поддерживает та или иная политическая партия, но в зависимости от его доблести, стяжающей ему добрую славу в том или другом деле; равным образом, скромность звания не служит бедняку препятствием к деятельности, если только он может оказать какую-либо услугу государству.
Мы живем свободною политическою жизнью в государстве и не страдаем подозрительностью во взаимных отношениях повседневной жизни; мы не раздражаемся, если кто-то делает что-либо в свое удовольствие, и не показываем при этом досады, хотя и безвредной, но все же удручающей другого.
Свободные от всякого принуждения в частной жизни, мы в общественных отношениях не нарушаем законов главным образом из страха перед ними и повинуемся лицам, облеченным властью в данное время; в особенности же прислушиваемся ко всем тем законам, которые существуют на пользу обижаемым и которые, будучи неписанными, влекут (за нарушение их) общественный позор» (пер. Ф.Г. Мищенко и С.А. Жебелева).
Подумать только! Чуть ли не все социально-политические ценностные ориентиры современности перечислены в этом абзаце: участие большинства в жизни государства, свобода без подозрительности, жизнь в удовольствие, законопослушность, защита слабых. Что может быть лучше? Впрочем, сам Перикл говорил более об идеале, нежели о действительности. Чтобы представить себе, какой была на самом деле афинская (и вообще древнегреческая) демократия, нужно понимать, кто такие эти «мы».
Древние Афины и прилегающая к ним область Аттика занимали площадь примерно в 2500 кв. км. Это — современная Москва. Только в отличие от многомиллионной российской столицы, в Аттике в самые тучные годы, скажем в 440–430-е, жило примерно 300 тысяч человек.
Гражданами считалась только десятая часть: это были свободные мужчины старше 18 лет, рожденные от афинян по обеим линиям — и отцовской, и материнской. Полными гражданскими правами из этих 30 тысяч человек обладали лишь 20 тысяч — те, кто достиг тридцатилетия.
Все остальные — рабы, женщины и иностранцы — гражданами не были.
Перикл, которого мы цитировали выше, развелся со своей первой женой, афинянкой. Во второй раз в брак он не вступил: его новая спутница жизни Аспазия была уроженкой Милета и, вероятно, гетерой. Ее положение считалось ненормальным — по всем пунктам: иностранка, куртизанка, состоятельная и образованная женщина. И только поэтому она могла вести необычную по древнегреческим меркам жизнь, то есть хоть чем-то похожую на нашу эмансипированную. Среднестатистическая же замужняя афинянка сидела на своей женской половине дома практически безвылазно — ей даже на рынок за продуктами ходить не полагалось. Женщины покидали родной очаг только ради немногих религиозных праздников.
Парадокс: афинские драматурги подарили миру такие потрясающие, сильные женские образы — Медею, Антигону, Электру, — но представительницы прекрасной половины человечества не могли ходить в театр и уж тем более в нем не играли.
Когда мы смотрим на великую Ирен Папас в роли, скажем, Электры, то мы не должны себя обманывать: от античности в кадре и фильме осталось только немного текста и отчасти пейзаж.
Так вот, у Аспазии и Перикла был сын по имени Перикл. Когда старшие дети старшего Перикла умерли от чумы в 429 году, безутешный отец умолил афинян даровать гражданство Периклу-младшему. Это было редкое исключение. Помните, в начале обзора упоминалась торжественная аристотелевская речь, подготовленная для Демократического форума? Один из величайших мыслителей древности, ее автор прожил в Афинах ровно половину жизни, но гражданином так и не стал: он был уроженцем второсортной Стагиры, городка на северо-востоке Греции. Среди бесчисленных заслуг Аристотеля перед наукой есть и классификация политических устройств греческих государств. Надо ли говорить, что к демократии он относился прохладно и считал ее допустимой, но далеко не лучшей формой правления.
Собственно, Аристотель, будучи виртуозом классификации всего и вся, различал пять видов демократии, и ни один из них не был идеален. Но даже такой титан античной науки не мог и подумать о том, чтобы уравнять мужчину и женщину: «Как различаются воздержность и мужество мужчины и женщины: мужчина, если бы он был храбр настолько, насколько храбра мужественная женщина, показался бы трусом, а женщина, если бы она была так же скромна, как скромен добрый мужчина, показалась бы болтливой; и умение управлять хозяйством не в одном и том же сказывается у мужчины и у женщины; его дело — наживать, ее — сохранять» («Политика», кн. 3, 1277b; пер. А.И. Доватура).
Что уж говорить о рабах? «Государство создается не ради того только, чтобы жить, но преимущественно для того, чтобы жить счастливо; в противном случае следовало бы допустить также и государство, состоящее из рабов или из животных, чего в действительности не бывает, так как ни те, ни другие не составляют общества, стремящегося к благоденствию всех и строящего жизнь по своему предначертанию» (там же, 1280a). И это писал умнейший из древних греков.
Получается, что афинская демократия — это закрытый мужской клуб.
В старом советском учебнике истории Древнего мира между тем говорится, что греческая демократия хоть и была такой-сякой-рабовладельческой, но все-таки допускала к управлению «гораздо больше свободных людей, чем в других странах той поры». Уточним только: свободных мужчин.
Как работала демократия, мы неплохо знаем на примере Афин. Всякий гражданин старше 20 лет имел право выступать в народном собрании. Оно заседало 40 раз в год на холме Пникс, кворум составлял 6000 человек. Помимо собрания, существовал Совет пятисот (буле), участники которого избирались сроком на один год по жребию. Для них вводились дополнительные ограничения: служить не более двух сроков подряд и не более двух раз за жизнь. Из числа советников жребием же выбирались пританы, «председатели», руководившие повседневной работой; каждому притану отводилась только десятая часть года для выполнения своих функций.
Это лишь несколько звеньев государственного механизма Афин, но и они дают представление о его характерных особенностях: прямая демократия, а не представительная, должности не просто выборные, а раздаются по жребию (никаких назначений и предварительных квалификационных условий), постоянная, частая, контролируемая ротация кадров. Справедливости ради скажем, что, конечно, не на все посты назначали по жребию: полководцев, например, выбирали, голосуя поднятой рукой, но, что интересно, вершащие судьбы народа конечности не пересчитывали, а просто прикидывали, достаточно ли их взмыло вверх.
Афиняне постоянно выбирали законодателей и судей, причем количество тех и других тоже исчислялось тысячами.
Получается, что практически любой гражданин, не занятый работой в поле или мастерской и не призванный на войну, состоял на государственной службе в том или ином качестве и получал за это деньги.
Если присмотреться к некоторым особенностям работы афинской демократии, то нетрудно увидеть знакомые проблемы. Взять, к примеру, протестное голосование. Афиняне придумали процедуру остракизма — изгнания гражданина из города сроком на десять лет. Пришедшие в собрание писали имена не полюбившихся им деятелей на черепках, потом производили подсчет и изгоняли того, против кого было подано больше всего голосов. У Плутарха есть знаменитый анекдот на эту тему: «Рассказывают, что когда надписывали черепки, какой-то неграмотный, неотесанный крестьянин протянул Аристиду — первому, кто попался ему навстречу, — черепок и попросил написать имя Аристида. Тот удивился и спросил, не обидел ли его каким-нибудь образом Аристид. „Нет, — ответил крестьянин, — я даже не знаю этого человека, но мне надоело слышать на каждом шагу „Справедливый“ да „Справедливый“. “ Аристид ничего не ответил, написал свое имя и вернул черепок» (пер. С.П. Маркиша).
Сравнительно недавно на Акрополе нашли 190 черепков с именем
Фемистокла, но почерков, которыми оно написано, оказалось всего с десяток — следовательно, «бюллетени» подготовили заранее противники полководца, сыгравшего решающую роль в победе над персами.
Порча «бланков» тоже была известна афинянам — археологам не единожды попадались черепки, на которых написано слово «голод»; а на одном из них гражданин начертал обращение к Кимону и предложил ему удалиться из города вместе с Эльпиникой: ходили слухи об инцесте между этим знаменитым политиком и его родной сестрой. Кстати, процедура остракизма в классическую эпоху была освоена и за пределами Афин — по крайней мере в Аргосе и Сиракузах, а возможно, еще в Милете и Мегаре.
Аристотель, как мы помним, относился к народовластию с осторожностью и скепсисом; мыслители позднего времени попросту опасались прямой демократии. Вот что писал Цицерон, которого от «золотого века» Афин отделяло лет 350:
«Древняя Греция, некогда процветавшая благодаря своим богатствам, владычеству и славе, пала из-за одного вот какого зла: неумеренной свободы и своеволия народных сходок.
Всякий раз, когда в театре рассаживались неискушенные люди, необразованные и невежественные, они начинали бесполезные войны, ставили во главе государства мятежных людей, изгоняли из него граждан с величайшими заслугами» («В защиту Луция Валерия Флакка», пер. В.О. Горенштейна).
Среди антизаслуг греческого народовластия памятно убийство в 370 году то ли 1200, то ли 1500 аргосских олигархов: их забили до смерти демократы. Не во всякой военной кампании эллины теряли столько своих граждан сразу.
Суд Сократа и вынесенный ему приговор еще один плод прямой демократии. Великому философу вменяли в вину неуважение к афинским богам и совращение молодежи. Его судил 501 присяжный. Сначала они должны были решить, виновен ли Сократ вообще. За проголосовал 281 человек, против — 220. Во втором раунде обсуждалось, приговаривать ли его к смерти. За высказался 321 афинянин, а против — 180.
То есть в необходимости смерти подсудимого было уверено больше народу, чем в его виновности!
Как бы нам ни было жаль Сократа, нельзя не отметить следующие обстоятельства:
— процедура вынесения приговора была демократической;
— от непочтительного старика всерьез ожидали, что он просто снимется с места и уедет из города, — тюрьму никто не охранял, но непреклонный философ, оставаясь до конца гражданином, отказался;
Все это, конечно, не умаляет мерзости произошедшего.
Вернемся к представлениям о демократии, которых придерживается ООН. Сейчас это «универсальная ценность», но она не была такой у древних греков: вот уж чем они точно не интересовались, так это универсальностью. Демократия в наши дни — это волеизъявление народа, но Афины и другие города-государства не думали о своих жителях как о народе. Ничего они не знали и о правах человека: рабство было естественной частью их жизни.
У поэта Гесиода в «Трудах и днях» прямо говорится, что нужно простому, но свободному смертному: «В первую очередь — дом и вол работящий для пашни, / Женщина, чтобы волов подгонять: не жена — покупная!» (пер. В.В. Вересаева).
Словом, греческая демократия была способом решать задачи государственного управления, одним из многих возможных, а не самоцелью.
Зато греки как никто умели смеяться над собой. Мало у какой демократии найдется такая едкая сатира на собственный строй, как Аристофановы «Женщины в народном собрании». Многие из нас согласятся с главной героиней этой комедии Праксагорой:
«Законы здесь таковские, / Что сочиняют их мертвецки пьяные. / Все вздор и несуразная нелепица». Или: «Заботы одинаковы о городе / У всех нас. Огорчаясь и печалуясь, / Слежу я за разрухой государственной / И вижу: негодяи правят городом. / А если и случится кто порядочный, / Становится десятикратным жуликом. / Зовут другого, тот — подлее во сто крат» (пер. А.И. Пиотровского).
Власть народа. Кто и зачем придумал демократию и совершил революцию в выборах?
С первобытных времен людям приходилось делать выбор в пользу того или иного кандидата. Вот только выбирали тогда не депутатов, не президентов, а вождей и старейшин. Шли годы, эволюционировал и процесс волеизъявления. Больше всего в этом преуспели греки. Что заставило граждан Древней Греции придумать демократию и начать принимать все решения коллективно? Как их политические взгляды уживались с верой в богов и как выглядела одна из первых машин для голосования? В преддверии Единого дня голосования, на котором у россиян впервые появится возможность голосовать дистанционно, «Лента.ру» вспоминает предвыборный ажиотаж времен Геродота и Аристотеля.
С 17 по 19 сентября 2021 года в России пройдут выборы депутатов Государственной Думы. Впервые сразу в нескольких регионах страны избиратели смогут проголосовать не только опустив бюллетень в урну, но и через систему дистанционного электронного голосования.
Электронное голосование пройдет в Москве, Курской, Мурманской, Нижегородской, Ростовской, Ярославской областях и Севастополе.
Наиболее продвинутая система онлайн-выборов работает в столице. Тайну и достоверность выборов здесь обеспечит система блокчейн — та же технология, которая используется при майнинге биткоинов и других криптовалют.
Преимущества такого подхода очевидны: в блокчейне голоса хранятся в зашифрованном виде, благодаря чему их невозможно подделать или раскрыть личность конкретного избирателя.
Шифрование производится с помощью ключа, который публикуется в открытом доступе. Однако с помощью этого же ключа расшифровать результаты голосования нельзя. В итоге сохраняется тайна голосования и полностью исключается любая подтасовка.
Прием заявок на участие в онлайн-голосовании осуществляется со 2 августа по 13 сентября.
Как офлайн-, так и онлайн-голосование будет проходить в течение трех дней. Граждане, выбравшие возможность электронного голосования, смогут реализовать свое конституционное право с 8:00 17 сентября по 20:00 19 сентября (по московскому времени). Для всех регионов, кроме Москвы, онлайн-голосование будет проводиться на портале vybory.gov.ru, через Госуслуги. Москвичи смогут проголосовать на сайте mos.ru.
Избирателю необходимо быть зарегистрированным по месту жительства в субъекте России, который проводит дистанционное голосование, либо не зарегистрированным по месту жительства на территории России и получившим гражданство в упрощенном порядке. При этом гражданину должно исполниться 18 лет. Жители регионов должны иметь подтвержденную учетную запись на Госуслугах, а москвичи — полную учетную запись на mos.ru. Перед голосованием обязательно надо подать заявку — москвичи могут сделать это на сайте mos.ru.
Голосование как демократический принцип отбора государственных служащих появилось в VI веке до нашей эры в Древней Греции. Однако к нему прибегали нечасто: считалось, что он по природе своей благоприятствует богатым и влиятельным людям и в целом наименее «демократичный» из всех способов.
Как ни парадоксально, но лучшим методом выбора чиновников тогда считался жребий.
Выбор проводили, среди прочего, с помощью бобов. В один сосуд клали определенное количество черных и белых бобов, а в другой — жетоны с именами кандидатов. Жетон и боб вынимались из сосудов одновременно. Если боб оказывался белым, то кандидат считался избранным.
В Древних Афинах выбор по жребию имел сакральный смысл. Согласно древнегреческой мифологии, именно жребий помог трем главным богам-олимпийцам Зевсу, Посейдону и Аиду выбрать свои области правления. Первый стал хозяином неба, грома и молний, второй — верховным морским правителем, третий — главным богом подземного царства мертвых.
Вдобавок такой способ голосования позволял практически любому гражданину принимать активное участие в управлении полисом — городом-государством.
Эти люди могли отвечать за чрезвычайно разнообразные области жизни общества и государства — например, проверять правильность весов на местном рынке или отслеживать, чтобы на муку и зерно не устанавливались слишком высокие цены.
Впрочем, не стоит думать, что древние греки не отдавали себе отчета в очевидных недостатках подобного метода. По поводу избрания некомпетентных и не представляющих интересы большинства шли неизменные споры. Отчасти проблема эта компенсировалась тем, что выбранный магистрат занимал должность всего один год, в течение которого находился под постоянным контролем остальных граждан.
Кандидаты проходили особо тщательную проверку, гарантирующую, что гражданин достоин занять должность, на которую он претендует. По истечении сроков полномочий каждый магистрат был обязан предоставить отчет о проделанной работе, который подвергался проверке.
«Возраст мой — не менее 30 лет. Я буду одинаково беспристрастно выслушивать выступление как обвинителя, так и обвиняемого, и голос свой буду подавать по существу рассматриваемого дела. Поклянись же Зевсом, Посейдоном, Деметрой и призови погибель как на себя, так и на дом свой, если ты в чем-то нарушишь эту клятву; если же ты будешь ее точно соблюдать, да выпадут тебе на долю многие блага», — приводит Демосфен клятву древнегреческого присяжного, выбираемого по жребию.
Вдобавок обязанности должностного лица могли приостанавливаться после обращения граждан, что и делалось с завидной регулярностью. Случалось, что после рассмотрения обращения народным собранием дело против магистрата направлялось в суд, который принимал окончательное решение о судьбе обвиняемого.
К слову, участники суда присяжных опять же выбирались по жребию. Процедура была ежегодной.
Каждый гражданин должен был сам защищать себя в суде, что требовало не только знания законов, но и владения ораторским искусством. Все заседания судов были открытыми, и чем значимее было рассматриваемое дело, тем большее число присяжных принимало в нем участие. Например, в разбирательстве против Перикла, которого обвинили в растрате государственных средств, участвовал 1501 присяжный, а смертный приговор философу Сократу выносил суд из 501 гелиаста.
Но жребий решал далеко не все. Если верить записям Аристотеля, то он не позволял выбирать «казначея воинских сумм, заведующего зрелищным фондом и попечителя водопроводов».
Существовали и другие способы голосования. Например, поднятием рук (хиротонии). В переводе с древнегреческого «хиротония» как раз и означает «голосование поднятием рук». Таким способом принимались решения при избрании кандидатов на самые важные государственные посты.
Существовал в Древних Афинах также «Суд черепков», или остракофория — народное голосование, при котором применялись глиняные черепки. На этих судах принимали решение о лишении гражданства или изгнании из Древних Афин человека, который, по мнению имевших право голоса древних афинян, представляет особую опасность для государственного строя. Подвергшийся остракизму изгонялся из города на десять лет. Решение принималось большинством голосов.
По сути остракофория была одной из самых ранних форм тайного голосования. В день голосования пространство, где проходила процедура, огораживали. Перед входом на участок каждый голосующий оставлял подписанный остракон, при этом его следовало перевернуть надписью вниз. После этого голосующий оставался внутри участка до самого конца голосования, тем самым исключая возможность повторной подачи голоса.
Право голоса в те времена имели далеко не все, а только те, кто имел статус гражданина. Таковыми считались достигшие 20 лет и отслужившие два года в армии сыновья родителей-граждан. Списки голосующих регулярно обновлялись. Лица, не отвечающие определенным требованиям, например, не заботящиеся о своих пожилых родителях, уклоняющиеся от участия в военных походах или растратившие собственное имущество, права голоса лишались.
В итоге из 100 тысяч жителей полиса право голоса было у 15-20 тысяч. Именно им и позволялось участвовать в народном собрании (экклесии), отвечающем за законодательную, исполнительную и судебную власть. Экклесии проходили четыре раза в месяц. В особо важных случаях, например, во время войны, они собирались чаще. Участие в экклесии было одновременно правом и обязанностью гражданина Древних Афин.
Народные собрания проходили на каменистом холме Пникс (в переводе с древнегреческого «давка»), расположенном недалеко от западного склона Акрополя. С трибуны Пникса выступали многие известные древнегреческие мыслители и ораторы, в частности — Перикл, считающийся одним из отцов-основателей афинской демократии.
Вот как Аристотель описывает докимасию — проверку молодого афинянина на предоставление ему полноценных гражданских прав или кандидата на его соответствие выборной должности.
«Когда производят докимасию, прежде всего предлагают вопрос: «Кто у тебя отец и из какого он дема, кто отец отца, кто мать, кто отец матери и из какого он дема?» Затем спрашивают о том, есть ли у него Аполлон Отчий и Зевс Оградный и где находятся эти святыни; далее — есть ли усыпальницы и где они находятся; наконец, исполняет ли он свой долг по отношению к родителям, платит ли подати и отбывал ли военные походы. Допросив об этом, председатель говорит: «Пригласи свидетелей в подтверждение этого». Когда он представит свидетелей, председатель ставит вопрос: «Угодно ли кому-нибудь выступить с обвинением против него?» И если выступит кто-нибудь обвинителем, он предоставляет слово и для обвинения, и для защиты, и после того ставит вопрос на голосование: в совете — поднятием рук, а в суде — подачей камешков. Если же никто не пожелает выступить с обвинением, он тотчас же производит голосование».
Повестка народного собрания определялась буле — советом, заседавшим в специальном здании, получившем название булевтерий. Подготовленные им предложения утверждались или отвергались голосованием всех граждан. В период расцвета Древних Афин буле выполнял функции, свойственные правительству. В то время совет народного собрания состоял из 500 членов-булевритов. Каждый из них был одним из пятидесяти представителей одной из десяти фил — территориальной единицы (общины) города-государства. Изначально в буле выбирались посредством голосования поднятием руки, затем — при помощи жребия. Членом совета народного собрания мог стать любой гражданин, достигший 30 лет. Чтобы сделать работу в буле доступной для всех, булевритам выплачивали зарплату.
Совет народного собрания включал пританию — постоянно действующий орган буле, состоящий из 50 пританов одной из фил, выбираемых по жребию. Перевыборы пританов проходили каждый месяц. Прекращающая свои полномочия притания отчитывалась перед следующей. Таким образом каждая из десяти общин Древних Афин в течение года (в календаре древних греков было десять месяцев) успевала занимать пританию. Постоянно действующий орган буле собирался практически ежедневно — 260 дней в году, за исключением праздничных и неблагоприятных, согласно мнению древнеафинских жрецов, периодов. Совет народного собрания со всеми его 500 булевритами созывался реже — по мере необходимости.
Выборы в Древней Греции были не только демократическими, но и технологичными. По крайней мере для своего времени. Для голосования часто использовался специальный инструмент — клеротерион. Он представлял собой каменную плиту с прикрепленной к ней трубкой и столбцами горизонтальных вырезов. В прорези вставлялись бронзовые жетоны с нанесенными на них именами кандидатов.
В каждом из столбцов в прорезях должны были располагаться жетоны с именами представителей только одной древнеафинской общины. В трубку подавались случайные камешки белого или черного цвета. Номер камешка отвечал числу ряда с жетонами. В зависимости от окраски жребия все жетоны, расположенные в одном ряду, побеждали или проигрывали.
Древнегреческая система жеребьевки признавалась современниками как действенный инструмент демократического общества, позволяющий каждому полноправному члену принимать участие в управлении государством.
Одной из основ демократического строя является замещение должностей по жребию, олигархического же — по избранию
Впрочем, точка зрения древнегреческого ученого связана с его отношением к Спарте, другому сильному древнегреческому полису, где, по его мнению, «государственный строй представляет собой олигархию, как имеющий много олигархических черт, хотя бы, например, то, что все должности замещаются путем избрания и нет ни одной замещаемой по жребию». Сам же Аристотель был сторонником смешанной системы выборов.