Что обозначает умники и умницы
Умницы и умники
Режиссёр: Татьяна Павлюченко (1992—1998),
Константин Куц (с 1999)
Производство: РГТРК «Останкино» (1992—1995),
Телекомпания «Класс!» (1995—1999),
Студия Юрия Вяземского «Образ-ТВ» (с 1999)
Композиторы: Дмитрий Атовмян (1999—2003),
Игорь Голубев (2003—2005),
Алексей Шелыгин (с 2005) Страна: 
Россия Язык: Русский Количество сезонов: 30
Производство:
Место съёмок: Телецентр «Останкино» (АСК-13) Продолжительность: 40 минут (финал — 60 минут)
Вещание:
Канал: 1 канал Останкино (1992—1995),
ОРТ (1995—2002),
Первый канал (2002-н.в.) Период трансляции: с 29 ноября 1992 года Похожие передачи: «Автограф», «Образ», «Маркиза», «Семь шляп»
Ссылки:
Умницы и умники (до 27 февраля 1999 года — Умники и умницы) — школьная телеигра, в которой главным призом является зачисление в МГИМО без сдачи экзаменов. Является потомком литературной викторины «Образ». Программа выходит в эфир с 29 ноября 1992 года. Ведущий — Юрий Вяземский.
Содержание
Основная игра
Историческая специфика игры заключается в том, что отдельная передача посвящена какому-то отдельному периоду в истории или определённой стране.
Четвертьфиналы и полуфиналы разделёны на два этапа: сначала играют москвичи, а затем приезжие из других городов (регионалы). Подсчёт орденов от этого не зависит. Утешительный полуфинал «Шанс» и финал проводятся без подобного разделения.
Трёх игроков основной игры, учащихся 11 классов, называют агонистами. В ранних сезонах игры в одной передаче было по три агона.
Игрокам предлагается сделать выбор из трёх дорожек, имеющих различную длину. Очерёдность выбора определяется по итогам выступления игроков на заданную тему, которое участники должны приготовить за 15 минут до игры.
Дорожки различаются по длине и цвету соответственно:
Победителем становится тот участник, который дойдёт до конца дорожки быстрее оппонентов, то есть тот, кто ответил верно на два вопроса до того, как это сделают противники. Если игрок на своей дорожке превышает допустимый предел неверных ответов, то он вновь становится теоретиком и уходит в зрительный зал.
В программе также принимают участие абитуриенты, которые ещё не становились агонистами, сидящие в зале. Эти участники называются теоретиками и в случае ответа на вопрос, на котором ошибся агонист, они получают орден.
Третья группа участников — гости, которые также могут давать ответы, в случае если агонист и теоретики верно не отвечают. За верный ответ им могут вручить либо приз, либо перевести в группу теоретиков.
По окончании серии происходит подсчёт орденов теоретиков и в следующий тур игры проходят те, кто набрал их в наибольшем количестве.
Судит игру и оценивает ответы «ареопаг» — жюри из трёх судей-председатель, секретарь, ответственный секретарь. Как правило, председатель жюри является приглашённым.
Финал
Финал серии играется по изменённым правилам:
Участие принимают уже 9 агонистов, включая лучших теоретиков. Все дорожки — зелёные. За каждый верный ответ агонистам вручается орден («ключ»). Тот, кто допустит три ошибки, из игры удаляется, однако с 2006 года удалённые в первом агоне могут принять участие в третьем. C 2009-го года правила финала были изменены: дорожки стали жёлтыми.
Председателем жюри финала является Верховный Архонт — ректор МГИМО Анатолий Торкунов. В финале он оглашает список победителей, принимаемых в МГИМО по итогам сезона.
По итогам финала считается общее количество орденов.
«Возвращалась в студию злая»: участница «Умниц и умников» — о том, что остается за кадром
Каждое субботнее утро в течение учебного года на Первом канале идет программа «Умницы и умники»: она в эфире с 1992 года, это первая и единственная телевизионная олимпиада для школьников, которая дает льготы при поступлении в вуз. Для рубрики «Подростки» мы записали монолог Ксюши, участницы юбилейного сезона передачи.
Как стать «умницей»
Я смотрела передачу с детства, всегда любила провести за ней утро субботы в 5–6-м классе. Мечтала оказаться там, на программе, попробовать ответить на вопрос. Поэтому, когда в 10-м классе мне предложили поучаствовать в отборочном этапе, я сразу согласилась. Все было просто: в гугл-форме нам прислали тест, потом нужно было написать эссе.
После отборочного этапа около 30 человек пригласили на четвертьфинальные, полуфинальные и финальные игры — там все как на телевидении, только без съемки. Те же три дорожки, агоны, ареопаг и вопросы о культуре и истории. На финальные состязания приезжал Юрий Павлович Вяземский, был членом жюри (создатель и ведущий олимпиады «Умницы и умники». — Прим. ред.). В итоге от нашей Ивановской области в Москву на съемки четвертьфинала поехали 4 человека.
На самом деле, на региональных этапах я даже больше ощущала, что участвую в олимпиаде «Умницы и умники». Чтобы выиграть, нужно было прочитать большой объем материала — темы были довольно обширными, — приходилось много готовиться и конспектировать. К тому же перед четвертьфиналом, который проходил 3 или 4 февраля, я почти на весь январь уезжала в «Сириус». В итоге думала, что не пройду дальше, потому что не смогу достаточно хорошо подготовиться к отбору. Но в итоге все получилось: в сентябре я поехала на съемки уже телевизионного четвертьфинала.
«Взломать Юрия Павловича»
За три месяца до съемок нам выслали три темы: «Боги и герои Древней Греции», «Екатерина II и события в мире в период ее правления», «Николай Лесков. Биография и творчество».
Я начала делать конспекты по системе, которую выработала еще при подготовке к региональным этапам. В тетради помечала персоналию — например, Зевс, Геракл, кто-нибудь еще — и выписывала по ним разные факты из книг, мифов, каких-то дополнительных источников.
Еще я пыталась распределять темы, не зарываясь в каждую из них, а уделяя по неделе первой, второй и третьей поочередно: 4–5 дней в течение недели я читала, на седьмой день смотрела документалки. Энтузиазма хватило на первые две-три недели июня, а потом у меня появились другие заботы, да и летом хотелось отдохнуть. В итоге усердно готовиться я начала только с середины июля.
Наш региональный координатор говорил, что нужно «взломать Юрия Павловича», надо было понять, что он будет спрашивать. Но я вообще не знала, что он может спросить, только строила предположения по прошлым играм, старалась, как советовал координатор, предугадать логику. Мне так и не удалось.
Единственное, что мы все знали почти наверняка, — вопросы из «Эпилога», финальной части программы. Они задаются сразу тем, кто сидит на трибунах, когда дорожки уже пусты, и за верные ответы можно получить медали — две медали равняются ордену. Юрий Павлович берет вопросы для «Эпилога» из своих книг по истории, литературе: в них информация уже дается в форме «вопрос — ответ». Так что на этом этапе всегда был полный зал рук.
«Возвращалась в студию злая»
Процесс съемок я ощущала по-особенному. Я сама занимаюсь журналистикой, поэтому мне было интересно посмотреть, как все устроено в таком серьезном СМИ, как работает съемочная команда, как общаются ведущие.
Кроме того, хотя я и пыталась настроиться на олимпиаду, с другой стороны, я периодически думала, как буду выглядеть в телевизоре на Первом канале. Когда камера выключалась, я немного выдыхала и думала: «Ну наконец-то, одну программу сняли, осталось чуть меньше». Понимала, что что-то уже прошло, и от этого становилось спокойнее.
Мы снимали по четыре программы каждый день — итого 12 программ за три дня. Это было ужасно тяжело. В первый день, когда и тема была не совсем моей, буквально после второй программы я вообще возвращалась в студию злая, не зная, стоит ли дальше участвовать.
Не спрашивают, вопросы непонятные — откуда он их вообще взял? — новая ситуация
Но потом, когда отсняли «Мифы» и остались «Екатерина II» и «Лесков», стало легче. Их я ждала особенно.
«Екатерина II» — уже родная для меня тема, я столько всего с ней прошла, уже несколько этапов. На региональном финале у нас была тема про правителей Российской империи, так что многое я знала по подготовке еще к тому этапу. При подготовке к телевизионному четвертьфиналу я просто закрепила знания дополнительными, более серьезными книгами. Так что я знала ответы на многие вопросы и смогла взять во второй день больше всего орденов и медалей.
К тому же второй день — золотая середина, когда многое уже прошло, да и впереди еще много. Уже особо не задумываешься, сколько передач осталось: снимается и снимается, пусть. А в третий день было сложнее: я выходила на дорожку, мало спала и постоянно повторяла материал. Вдобавок мой жребий выпал на последний агон последней передачи, так что пришлось ждать дольше всех. Но хотя я целый день волновалась и очень устала, я вообще не заметила, как пролетело время.
«На дорожке ощущения совсем другие»
Конечно, отвечая, я волновалась. Во-первых, думала, правильный ли ответ я знаю и хочу озвучить? Штрафные очки могут сыграть злую шутку, если у двух людей равное количество орденов, но у одного больше неверных ответов. Во-вторых, просто волнительно, когда к тебе подходят. В этот момент в голове проигрывается вообще все: вспоминаешь, из какой ты школы, города, имя свое вспоминаешь — что угодно. А потом уже ответ. Когда я отвечала в первый раз, я ещё минуты три думала, правильно ли я назвала свой лицей. Потом стало проще, тем более что я всегда поднимала руку только в том случае, если была уверена в ответе.
Один раз я ответила неправильно, но там был такой вопрос, что неверно отвечали все
Руку нужно было поднимать только тогда, когда закончат задавать вопрос. На этом многие сыпались, потому что кто-то поднимал руку буквально на секунду раньше, когда вопрос еще не закончен, и становился первым. Те, кто сидит в ареопаге, не замечают такой незначительной разницы. Поэтому было обидно и не совсем понятно, можно ли все-таки поднимать руку раньше, чем закончится чтение вопроса.
На дорожке ощущения совсем другие. Сначала идёт конкурс красноречия. Так получилось, что во всех прошлых программах конкурсы были посвящены теме науки и я все время подбирала подходящие цитаты, примеры, думала, как необычно выкрутиться. И тут нам объявили, что тема — народная пословица «Товар сам себя продаёт». Шок, паника — как так?! Я для этого вообще ничего не заготовила, но, кажется, выкрутилась.
К последней передаче у меня было уже достаточно орденов: если бы я не прошла на дорожке, все равно могла бы рассчитывать на следующий этап, набрав хотя бы одну медаль в «Эпилоге». Если бы не волнение, то, может быть, спокойно ответила бы на вопросы на дорожке.
Мне нужно было выбрать из трёх позиций, и я примерно понимала, что будет в каждой из них. Один ответ я знала на сто процентов, в двух других сомневалась, но точно не знала, в какой из рубрик что будет. И выбрала тот вопрос, в котором была не уверена. Уже на трибуне, услышав два других вопроса, поняла, что на них я знала точные ответы.
И все-таки эмоции после дорожки и объявления итогов тура сняли вообще все негативные ощущения вроде усталости. Меня воодушевил финал съёмок, и сейчас я вспоминаю только хорошее: как получала ордена, как шутила с Юрием Павловичем. Пришла настоящая эйфория оттого, что все закончилось хорошо.
«Если получится, пойду в МГИМО»
Меня очень поддерживали друзья и родные: после каждого съемочного дня узнавали, как там мои успехи, а сейчас смотрят со мной все программы. И на региональном этапе, и сейчас мне помогают школьные учителя. Приносили мне книги, помогали найти информацию. Если я пропускала уроки из-за подготовки, все всё понимали и не заваливали меня домашними заданиями, не спрашивали на уроках, понимая, что я участвую в олимпиаде.
Мне пишут друзья родителей, их коллеги по работе, дальние родственники: «Смотрим тебя, болеем»
С ребятами, с которыми мы вместе участвовали в четвертьфинале, мы общаемся. На передаче не было открытой конкуренции, так что мы подружились еще в «Останкино», делились материалами, книгами, просто советами по жизни и участию в олимпиадах. Я даже случайно встретилась на съемках со своей знакомой из «Сириуса».
Главное для меня — поступить на журфак. Больше хотелось бы в Питер, но и в Москву хорошо. Качественных журфаков у нас все-таки не очень много. Если получится с «Умниками», я, конечно, не задумываясь пойду в МГИМО. Нет? Погрущу, но, с другой стороны, я уже получила опыт съемочного процесса и подружилась с новыми людьми, с которыми всегда смогу найти тему для разговора.
Плюс «Умницы и умники» — это и выход из зоны комфорта, своеобразная подготовка к будущим экзаменам и олимпиадам. В жизни точно еще будут события, к которым мне придется сначала долго готовиться, а потом сдавать все за пару часов. Но благодаря «Умницам и умникам» такой опыт у меня уже есть.
Как «умники и умницы» попадали в телевизор и что с ними было потом
Наталия Подлыжняк
«Умники и умницы» — легендарная телеолимпиада, которая идет на Первом канале с 1992 года. Ее победители, старшеклассники со всех уголков России, получают возможность поступить в МГИМО без экзаменов. Зеленая дорожка, жюри «ареопаг», «агонисты» и «теоретики» — эти слова известны всем, кто хотя бы раз (за почти 30 лет, что идет передача) смотрел на состязания амбициозных школьников. T&P поговорили с «Умниками и умницами», которые участвовали в шоу 10, 20 и почти 30 лет назад, и узнали, как снималась передача и как она повлияла на их жизнь.
Анатолий Баташев
Председатель московского областного экологического движения «Экосила 50», участник игры «Умники и умницы» сезона 1992/93
В 90-е годы «Умники и умницы» были очень популярной программой, которая показывала молодому поколению, что знания еще ценятся. Тогда в воздухе витало: «Вы были инженерами, а теперь идите торговать шмотками в Турцию». А тут в эфире появляется «Брейн-ринг» для взрослых, «Звездный час» для совсем еще школьников. «Умницы и умники» стали единственной программой для старшеклассников.
Первую программу увидела моя мама. Она-то мне и сказала: «Это твое, надо попробовать». В первый этап проходили не только москвичи, которых набирали из лучших школ, но и региональные школьники — им в конце программы задавали вопрос и предлагали написать развернутый ответ в письме. Я с мамой не спорил, но она настолько меня затюкала, что в момент я уже написанный ответ скомкал и сказал: «Все равно там все по блату! Посылать не буду». Мама письмо из урны тихонько достала, разгладила утюжком и тайком от меня отправила на передачу. Неожиданно пришло приглашение. Вопрос телезрителям я и сейчас помню: «Почему русских князей сажали на стол?»
О главном призе — поступлении в МГИМО — я узнал только на передаче и участвовал в первую очередь именно из-за знаний. Моя жизнь на тот момент была четко спланирована: я собирался поступать на исторический в родном Нальчике или пойти в РГГУ. Но в Москве нас повезли на экскурсию в МГИМО — ее проводили помощники Юрия Павловича: небезызвестный Владимир Легойда (сейчас он один из ведущих деятелей РПЦ), Руслан Пухов (сегодня — очень крупный аналитик международного уровня, эксперт в области вооружений) и Алексей Захаров (ныне — руководитель кадрового портала SuperJob). Я увидел эти стены, лингвистические лаборатории, огромную библиотеку и понял: МГИМО — и все тут! Не потому, что престижно, а потому, что в нем есть дух университета, в котором хочется учиться.
Дорожки
Агонисты и Теоретики
Ареопаг
Тема игры была «Петр Первый». Впечатлений осталось море. До сих пор помню, как одному мальчику Юрий Палыч упал в ноги со словами: «Ваше Величество, простите меня, пожалуйста!» Парень по наивности ответил: «Конечно, я вас прощаю», и тут из динамиков раздался «голос Петра Первого»: «Как ты мог простить его?! Указом царя запрещено падать в ноги и бить челом». Мне же выносили штрафную за незачет на дорожке — огромную бадью с коричневой жидкостью. Я сначала подумал, что это коньяк, а оказалось — пепси-кола. В советское время к водке так не относились, как к ней: это был дефицит, который изредка продавали на ярмарках по государственным праздникам. Открывали по очень большим случаям или если болела голова — считалось, что помогает. А в бадье было литра два, и я пил ее, пил… Года два потом смотреть на нее не мог.
Перед игрой я пошел в библиотеку и взял книгу «Петр Первый» историка Павленко… Лучше бы я ее не читал. Все ответы, как потом оказалось, я и так знал, но так как прочитал слишком много, утонул в деталях. Я стал первым участником, который проиграл на зеленой дорожке. Это было так позорно, как если бы знатоки «ЧГК» проиграли игру. Но я все равно решил поступать в МГИМО. Дома все пытались меня отговорить: мол, бедный Толик, понимаешь, люди, которые пытаются взять такие высоты и не достигают, потом трогаются умом. А я твердил: «Нет, буду поступать».
На передаче у меня был вопрос про Нарву, и я навсегда запомнил, что за любой Нарвой будет Полтава.
И я поступил. Есть цели, которые не взять сразу, но их можно добиться упорством и трудолюбием.
Ренат Беккин
Востоковед, профессор РАН, победитель программы «Умницы и умники» сезона 1994/95
До «Умников и умниц» я писал и в «Звездный час», и в передачу «Великолепная семерка» с Белоголовцевым, но ответа от них не получал. Мне было важно попасть в телевизор: очень нравилась девочка в школе, и я хотел засветиться на экране.
Про «Умников и умниц» мне рассказал одноклассник и, как за ним водилось, все переврал. С его слов я понял, что благодаря программе поступить можно не в МГИМО, а ЛИТМО — наш Ленинградский институт точной механики и оптики (сейчас — Университет ИТМО. — Прим. T&P). Я посмотрел передачу, аббревиатура МГИМО там не расшифровывалась, и, когда я стал на пишущей машинке набирать ответы на вопросы, меня даже не смутило, что все они были чисто гуманитарные. Странно, но тогда даже не сообщался точный адрес — чисто логически я додумался, что письмо надо отправлять в «Останкино» на Академика Королева.
Темы передачи сообщали за месяц. Я помню все: «Древняя Греция», «Змея в мировой культуре», «Дон Кихот и его дети», «Великие политики XX века» и «Адольф Гитлер». Для последней я принес из библиотеки трехтомник Иоахима Феста. Тогда на русском языке, слава богу, литературы о Гитлере было не очень много, и по сути нужно было угадать, по какой книге Вяземский будет составлять вопросы. По другим темам приходилось работать с бóльшим объемом литературы.
Вечером, за день или за два до съемок Юрий Павлович и творческая группа проводили с будущими участниками собеседование — задавали вопросы, чтобы понять, можно ли человека пускать в телевизор, сам он писал ответ или нет.
На съемках в уши не вставляли микрофоны, как делают сегодня. Что-то под одежду нам, конечно, засунули, но я не чувствовал, что нас снимают. Один молодой парень в студии в голос рыдал оттого, что не прошел в финал. У меня тоже был сложный момент: перед самой игрой я уронил в унитаз свой талисман. Это должно было меня демотивировать, но я справился.
Самой яркой получилась передача про Дон Кихота и его детей. В студии был воссоздан интерьер венты — испанского постоялого двора: на столе стояла настоящая еда, а в студию привели живого осла. Участникам строго запретили есть во время передачи, но мы все равно тихонько подъедали.
На следующей передаче перед финалом ко мне подошел Вяземский и спросил, на какой факультет я хочу поступать. Я говорю: «Юрий Павлович, вы с ума сошли? Я такие вещи перед передачей обсуждать не буду, давайте выиграем, будет видно». А он: «Нет, все равно, мне надо записать». Я сказал, мол, напишите какой хотите. И вот я выигрываю. В июне Вяземский мне набирает и переспрашивает, куда в итоге я собрался. Я спрашиваю: «Куда посоветуете?» А он мне: «Вы там вроде историю любите, идите на международные отношения». Когда я приехал на медкомиссию и для прохождения других формальностей (приказ о моем зачислении был подписан ректором еще на передаче в мае), то в документах себя не нашел. Оказалось, что Вяземский по ошибке записал меня на факультет. Юристом я не планировал становиться, но так вышло, что судьба рукой Вяземского решила за меня.
В дореволюционном Петербурге немало выдающихся деятелей культуры окончили Училище правоведения, но при этом и не думали идти работать в качестве юристов. Я рассуждал так же. Диссертацию, конечно, защитил, но как практик работал недолго. Мне всегда были интересны творческие вещи, поэтому я поступил в аспирантуру, а в МИД не пошел. Зарплата в центральном аппарате тогда была равна моей стипендии. Ушел с головой в науку и пока не вернулся оттуда. На сегодняшний день, если не ошибаюсь, написал восемь научных монографий (без переизданий), три научно-популярные книги, роман и повесть. В 2010 году участвовал в создании кафедры регионоведения и исламоведения в Казанском федеральном университете — первой в новейшей истории России кафедры исламоведения в светском вузе. Еще в конце 1990-х начал изучать исламскую экономику. Со временем появились другие научные интересы, но совсем уйти от этой темы мне, к сожалению или к счастью, не удалось: лекции и статьи по этой проблематике пользуются каким-то нездоровым спросом.
Вяземский, на мой взгляд, занимается великим делом — вытаскивает самородков из глубинки и помогает поступить в хороший московский университет. Помню, один мальчик самостоятельно изучал какой-то мертвый язык и писал на нем трактат. Анатолий Васильевич Торкунов, занимающий пост ректора МГИМО с 1991 года, всегда подчеркивал, что «умники» — это белая кость, одни из лучших студентов вуза. Мне не раз помогало, что он знал меня в лицо со времен передачи: я мог запросто записаться к нему на прием и решить какие-то бытовые вопросы, например переселиться из одной комнаты общежития в другую.
«Очень хорошо выступали, но одно замечание позволю себе: белые носки все-таки не надо было надевать».
Сегодня передача не утратила своей актуальности, но формат поменялся. Нам нравился Вяземский, потому что он всегда использовал богатый реквизит, заставлял во наряжаться, да и сам мог надеть парик, камзол и прошептать на ухо обжигающим шепотом: «Разоблачайтесь». Устраивал конкурсы, например кто дальше выстрелит из бурдюка с пульверизатором. Это было смешно и живо. Сейчас я перестал смотреть программу: в последнее время мне попадались ребята с каменными лицами, в костюмах, с зализанными волосами — совершенно неживые. А среди гостей — члены «Единой России», бюрократы, серые чиновники, которые не то что телезрителю, но и своим родственникам неинтересны.
Елизавета Румянцева
Преподавательница испанского языка, участница программы «Умники и умницы» сезона 1999/2000
В школе я мало смотрела телевизор, но программа «Умники и умницы» была исключением. Как оказалось позже, гимназия, в которой я училась, входила в список престижных заведений, из которых хороших учеников приглашали просто так. Но я не знала об этом, поэтому пошла самым известным путем — написала эссе на заданную тему («Что такое любовь?» — мне она очень понравилась).
Конечно, попасть в телевизор, приехать в огромное «Останкино» было удивительно. Я поразилась маленькой съемочной площадке, которая в телевизоре смотрится совсем иначе, яркому свету и большому количеству грима. Когда я вышла на дорожку, Вяземский держал в руках карточки так, что написанные на них ответы было видно. Я начала смущаться, отворачиваться, чтобы отвечать самостоятельно, хотя, наверное, многие подсматривали.
Тема программы была «Пушкин и Наполеон» — у меня дома до сих пор целая гора книжек об этом. Я много готовилась и скупила практически всю доступную литературу. Ярче всего запомнился момент, когда у меня спросили: «Что делал Наполеон, когда умирал?» Я понимала, что это должно быть что-то нестандартное, но точного ответа не знала и придумала свой: «Смеялся». Оказалось, писал письмо. После игры у меня было чувство, что я опозорилась перед всей страной. Я рада, что записей игры сейчас не сохранилось.
Моей целью было поступить в МГИМО, я даже ходила к ним на дни открытых дверей, но после игры не стала пробовать и пошла на прикладную лингвистику в МГЛУ. В годы студенчества я еще писала в резюме про участие в «Умниках и умницах», но сейчас редко об этом вспоминаю. Я осталась в Институте Мориса Тереза преподавать испанский и проработала больше десяти лет. Сейчас учу языку онлайн.
Мне сложно объяснить, зачем вообще существует эта программа. Она проверяла мою эрудицию и объем памяти, но не знания и не логическое мышление. В будущем это никак не пригодилось.
Мне ближе образование по вальдорфской системе, когда детям не навязывают знания, а стараются раскрыть таланты. Своего ребенка я отдам именно в вальдорфскую школу.
Василий Эсманов
Сооснователь бюро Make Sense и издательского дома Look At Media, победитель программы «Умники и умницы» сезона 1999/2000
До участия в «Умниках» я программой особо не интересовался. Ее смотрела мама, а я иногда угадывал половину ответов, что привело ее к завышенным представлениям о моих интеллектуальных способностях. Она заставила меня написать туда письмо в обмен на остро мне необходимые деньги на вечеринку. Я написал и забыл. Через полгода мама делала уборку в квартире, нашла письмо и отправила. За две недели до съемок мне позвонили с приглашением.
Телевидение вызывало восторг больше у родителей и родственников, чем у меня: в 11-м классе я интересовался в основном андеграундными концертами, вечеринками, музеями, книгами и компьютерными играми. В «Останкино» я запомнил киоск на шестом (если не ошибаюсь) этаже, где можно было купить всякие снеки, — спустя четыре года я продолжал туда ходить по ночам, когда работал в новостях на НТВ.
Мне, конечно, хотелось выиграть. Но в первый день, когда снимали блок из четырех программ, меня не вызвали на дорожку и ни разу не спросили, хотя к той теме я был готов хорошо (тема была про жития святых, так что во время подготовки я успел провести месяц в библиотеке при лавре). Идти на второй день съемок не хотел — к теме про четырех Людовиков я прочитал всего две или три книги, — но выбора не было. Каким-то чудесным образом меня все время спрашивали и я постоянно правильно отвечал, хотя 9 из 10 вопросов просто угадал. Это был дикий стресс. Я, если честно, долго не верил, когда меня перевели сначала из первого тура во второй, а затем когда выиграл на дорожке.
В МГИМО решил идти на на журналистику: она казалась самой близкой моим интересам. После учебы переехал в Москву. Запустил Look At Media вместе с другим участником программы Алексеем Аметовым. Пожил в США. Стал читать заметно меньше книг.
Если оглянуться на прожитый отрезок жизни, то участие в «Умниках» кардинально поменяло мою жизнь. Без них я так бы и жил в Питере, работал бы сейчас учителем литературы или истории, ходил на андеграундные концерты, на вечеринки, в музеи, читал книги и играл в компьютерные игры.
Юрий Котиков
Старший консультант по управленческому консалтингу Globalpraxis, участник программы «Умники и умницы» сезона 2007/2008
Собеседование с Юрием Вяземским и программы Татьяной Смирновой я прошел чудом. Они спросили, как звали папу Татьяны Лариной, а о нем буквально пару дней назад упоминала мама. Я всех впечатлил уверенным ответом: «Дмитрий Ларин!» Так и влетел в передачу.
Темы для подготовки к передаче, пусть и пространные, дают за несколько месяцев. У нас были Пунические войны, медики XIX–XX веков и советские разведчики. Я со скепсисом относился ко всей этой затее и уже перед началом съемок думал отказаться, потому что чувствовал, что готов не очень хорошо, но родители настояли.
Первое, что меня поразило, — это крохотная студия, хотя на экране она выглядит просторной и светлой. Но после трех дней съемок в этой комнатке я приходил в себя, наверное, несколько недель. Для моего возраста это было, как бы сейчас сказали, mind blowing. Я перенесся в параллельное пространство со своими правилами и законами. По общему чувству эйфории это можно сравнить разве что с — когда ты на год или два уезжаешь в другой мир, а потом возвращаешься и с трудом понимаешь, что происходит вокруг.
Что меня так захватило? Во-первых, спортивный азарт, который появляется на самой игре. Тебе хочется побеждать. Поэтому, проиграв в четвертьфинале, я сразу стал выяснять, есть ли возможность вернуться и пройти в полуфинал (оказалось, есть, и я всячески пытался прорваться обратно в игру с позиции зрителя). Во-вторых, я завел действительно необычные и интересные знакомства. Кому-то может показаться, что все участники — какие-то затюканные зубрилы, но это совсем не так. В моем случае собрались очень разные люди, но все без исключения — со здоровым прибабахом, который выражался в манере рассуждений, поведении, а главное — в стиле мышления: все участники отличались вниманием к фактам, деталям и умением вгрызаться в материал.
В-третьих, сам Вяземский — «заумник», как он сам себя называл. Очень харизматичный человек. Можно по-разному относиться к его взглядам, но на программе он — сенсей и мастер.
Вся программа достаточно прозрачна: победитель, как и говорит перед началом игры Юрий Павлович, поступает «без экзаменов в МГИМО, один из лучших вузов нашей страны. Здесь и сейчас прямо на ваших глазах». Но все же остается очень много случайных факторов. У нас все работало «по олдскулу»: отвечающего с трибуны выбирали по поднятой руке. Иногда вопросы даже не требуют особой подготовки, а нацелены на общую эрудицию.
Мой друг поступил в МГИМО, потому что ответил на вопрос «Что открыл Тасман?». Он произнес «Тасмания» с огромным недоумением на лице
— не мог поверить, что все так просто. Но бывает всякое: он стал финалистом.
Мне тоже задали вопрос, на который можно было ответить, просто исходя из логики — что такое квинквирема (корабль с пятью рядами весел.— Прим. T&P) и пентеконтор (корабль с 50 веслами. — Прим. T&P). Подсказкой была цифра пять. Выбор встал между пятью палубами, пятью людьми на веслах и пятью мачтами. Не угадал и сел на скамеечку.
Из-за «Умников и умниц» я окончательно решил поступать в МГИМО. Когда проигрываешь, затаиваешь обиду и решаешь: «Да я сам все сделаю!»
У студентов есть неофициальный рэп-гимн, написанный, кажется, в 2005 году, с такими строчками: «С улицы попадают только „Умники и умницы“». Но с реальными предрассудками я никогда не сталкивался.
Несколько лет после игры я вел комьюнити бывших участников и развивал группу во «ВКонтакте» — выкладывал туда передачи, которые хитрыми способами оцифровывал. Первые три года поддерживал связь с другими игроками и, конечно, общался с теми, кто тоже поступил в МГИМО.
Надежда Широких
Старший бренд-менеджер компании AB InBev Efes, финалистка сезона 2007/2008
У меня, как и у многих участников «Умников и умниц», фанатами передачи в первую очередь были родители. Еще в 9-м классе мама начала забрасывать удочки, призывала меня писать письма. Хочется ее поблагодарить: для меня самой участие в программе казалось чем-то далеким и недостижимым.
Ответы на вопросы Юрия Вяземского я писала почти всегда сразу после передачи, от руки, складывала письмо в конверт и несла на почту. В общей сложности отправила больше 20 эссе. А были ребята, которые отправили всего несколько писем. От количества, как показала практика, мало что зависело.
В конце 2007 года и компьютер, и интернет у меня уже были. Но для подготовки я читала в основном бумажные книги — набрала целую стопку. И даже с ней не понимала уровень своей подготовки — просто старалась читать и запоминать.
На самой игре было много казусов: например, одна девушка так сильно переживала, что все время сидела с поднятой рукой. Юрий Павлович несколько раз настойчиво просил ее опустить руку, прежде чем она наконец поняла, в чем проблема. До сих пор помню свой первый правильный ответ на дорожке про первую проданную картину Ван Гога. Как я вспомнила ее в самый последний момент, до сих пор не понимаю — магия!
Я ехала не побеждать, а просто попробовать свои силы. Но после первой игры наступила эйфория, я прошла в финал. Дальше было сложнее: я стала нервничать и проиграла. Было очень грустно, но в те времена для финалистов были льготы в МГИМО (потом их, к сожалению, отменили) — было глупо упускать такой шанс. Поэтому я начала усиленно учить английский и поступила на факультет международных экономических отношений (МЭО). После МЭО пошла в магистратуру, а затем работала в компании AB InBev Efes, где сейчас занимаю должность старшего бренд-менеджера. Несколько лет работала с крупными локальными брендами и участвовала в организации спонсорских активаций на чемпионате мира по футболу.
«С улицы», как пелось в неформальном гимне, в наши годы поступало уже много умных замечательных ребят, помимо «Умников». Особенного отношения к себе я в МГИМО не замечала, лишь интерес к тому, как все было устроено на программе. Но если оглянуться на прожитый отрезок жизни, то можно сказать, что участие в «Умниках и умницах» было для меня судьбоносным. Без них непонятно, где бы я училась, жила, кем были бы мои друзья. Думаю, все было бы абсолютно по-другому.