Что означает брусиловский прорыв
Брусиловский прорыв
Наступление Юго-Западного фронта русской армии летом 1916 года, нанесшее тяжелое поражение армиям Австро-Венгрии и Германии. Одна из крупнейших операций Первой мировой войны и единственная, названная по фамилии полководца.
Россия и союзники договорились о согласовании действий своих армий. Против немцев и австрийцев русские имели три фронта — Северный (генерал Куропаткин), Западный (генерал Эверт) и Юго-Западный (генерал Брусилов). Северный и Западный имели двойное преимущество в живой силе над противником, что диктовало и направление главного удара. Его должен был нанести Западный, а вспомогательные удары — Северный и Юго-Западный фронты. План вызвал возражения Куропаткина: «Немцы так укрепились, что рассчитывать на удачу нельзя». Эверт согласился: «Пока не имеем гораздо больше тяжелой артиллерии, лучше обороняться». Что это, трусость командующих? Но их можно понять. Они уже обожглись на кровавом мартовском наступлении. На Западе такие потери были «обычными», немецкие и французские генералы хладнокровно гнали своих солдат на убой, а у русских психология была иной: «Выхода из позиционного тупика нет, значит, и кровь будем лить зря». Идея сдерживать врага обороной, учитывая экономические и продовольственные трудности немцев, была вполне резонной.
Выход из позиционного тупика увидел генерал Брусилов. 15 мая австрийцы нанесли тяжелое поражение итальянцам. Стоя на грани катастрофы, те просили помочь, оттянув наступлением Юго-Западного фронта силы Австро-Венгрии. Русская Ставка согласилась, указав, что дополнительных сил Брусилову выделить не сможет.
Силы Юго-Западного фронта
«Возможность успеха русских исключена!»
Брусилову противостояли четыре австрийских и одна немецкая армия (448000 штыков, 38000 сабель, 1300 легких и 545 тяжелых орудий). Небольшой численный недостаток враг с лихвой компенсировал обилием техники и мощью обороны. Он готовил ее 9 месяцев, она состояла из 3 полос на расстоянии 5 км одна от другой. Самой мощной была первая глубиной 1,5–2 км с опорными узлами, дотами, отсечными позициями, заводящими противника в «мешок» для истребления. Окопы с бетонными козырьками, глубокие блиндажи с железобетонными сводами, пулеметы под бетонными колпаками. Лес колючей проволоки до 16 рядов, через нее пропускался ток, подвешивались бомбы, ставились мины. Предполье усеяли фугасы, засеки, волчьи ямы, рогатки. В австрийских окопах русских ждали огнеметы. За первой полосой были еще две послабее.
Кайзер, посетив фронт, восторгался, что таких позиций не видел даже на Западе! Уверенный в своей неуязвимости враг демонстрировал на выставке в Вене макеты этих оборонительных сооружений как высшее достижение фортификации. За неделю до русского наступления обсуждали, не опасно ли снять отсюда несколько дивизий, чтобы поскорее разгромить Италию, и решили: «Не опасно, ивану тут не пройти», ведь это доказали его предыдущие неудачи. Они очень полагались на свою тяжелую артиллерию (174 тяжелых орудия против 76 русских на участке 8-й армии,159 против 22 на участке 11-й армии, 62 против 23 на участке 7-й армии, 150 против 47 на участке 9-й армии). При таком превосходстве еще сетовали, что много тяжелых батарей было переброшено на итальянский фронт. И еще: враг не верил, что после тяжелейших поражений 1915 года русские способны на что-то серьезное. Начальник штаба немецкой армейской группы генерал Штольцман в командирской запальчивости прямо заявил: «Возможность успеха русских исключена!»
А русские решили драться без минимально необходимого превосходства сил (3:1), имея лишь на 18 пооцентов больше солдат, а в технических средствах ведения боя даже уступая врагу. Брусилов решил атаковать каждой из своих армий. Это распыляло силы, но и противник лишался возможности перебрасывать резервы. В зависимости от важности задач эти армии обладали разной силой. Треть пехоты и половину тяжелой артиллерии фронта Брусилов сосредоточил в правофланговой 8-й армии генерала Каледина для удара на Луцк и Ковель. Вторая по мощи левофланговая 9-я армия генерала Лечицкого нацелилась на Черновицы и Коломыю. Небольшие 7-я и 11-я армии в центре должны были сковать врага. Брусилов дал командующим свободу выбора участков прорыва, на которых было создано превосходство над противником в живой силе в 2,5 раза и в артиллерии в 1,5 раза.
Между артподготовкой и штурмом не было ни секунды перерыва. Тяжелая артиллерия переносила огонь в глубину, по резервам противника, 3-й линии обороны. Легкая била по объектам до последнего момента, а когда пехота врывалась в них, часть батарей отсекала контратаки с фронта и флангов, а часть шла вслед за пехотой, пробивая снарядами ей путь. Это была главная тактическая новинка — впервые в Первой мировой войне появилась и на «отлично» сработала артиллерия сопровождения пехоты, самостоятельность и выживаемость которой сразу повысились. Прежде она несла большие потери под огнем неприятеля. Но стреляя, он неизбежно раскрывает себя — сейчас орудия «гасили» вражеские пушки и пулеметные гнезда после их первых выстрелов. Роль сопровождения выполняли горные трехдюймовки обр. 1909 г. Перед войной их было 526 штук, Петроградский и Путиловский заводы выпустили еще 1400. Поработав на Кавказе и в Карпатах, они пригодились и в полевых войсках, подобно гаубице ведя перекидной огонь через головы своих. Они были в полтора раза легче полевой пушки, и расчет легко перемещал их за атакующей пехотой. Несколько слов о качестве боеприпасов: из десяти подряд выпущенных австрийских снарядов порой не разрывался ни один, отказ восьми был почти рядовым явлением. А вот сделанные из сталистого чугуна русские снаряды осечек практически не давали. Огневая атака везде увенчалась полным успехом благодаря умелому управлению и последовательному сосредоточению огня, сектор за сектором подавлявшего оборону противника, что позволило пехоте продвигаться почти без потерь. Командир 4-й стрелковой («Железной») дивизии генерал Деникин вспоминал: «Впервые наша артиллерия выполнила задачу, которая до сих пор решалась ценою большой крови».
Устройство множества боевых и ложных плацдармов оправдалось: противник везде был захвачен врасплох. Фронт лопнул сразу на 13 участках, прорыв расширяли в сторону флангов и в глубину. Позаботились о закреплении на взятых позициях и непрерывности наступления, чтобы впавший в панику враг не организовал активных контрмер. Для этого наступавшая пехота делилась на «волны атаки». Каждый полк образовывал 4 волны, идущих одна за другой на дистанции 150–200 шагов, интервал между бойцами 5 шагов. Вооруженные гранатами, пулеметами, дымовыми шашками, ножницами для резки проволоки первые две волны брали первый окоп, не задерживались, атаковали второй, где и закреплялись. Это делалось с учетом тактики противника. Он обычно открывал огонь по прорвавшимся и застрявшим на первом окопе русским. Затем тяжелые батареи отсекали подход помощи — и мощным контрударом прорвавшиеся истреблялись. Но теперь нашла коса на камень. В каждой роте была штурмовая группа из наиболее ловких солдат. Идя в голове атаки, они гранатами и массированным ружейно-пулеметным огнем ликвидировали огневые точки, расчищая путь наступающим товарищам. Третья-четвертая волны быстро перекатывались через первые две, свежими силами брали третий окоп и артиллерийские позиции. Этот метод потом стал широко использоваться под названием «атака перекатами».
Идеально сработал 6-й корпус, с ходу взяв все три линии окопов, разгромив при этом не австрийцев, а немцев. Все было сделано так четко, что тех не спасли и глубокие убежища, ставшие ловушками. Русские были тут как тут, вниз полетели гранаты, дымовые шашки, выживших почти не было. Хваленая основательность германских сооружений не помогла. Сидевшие в уцелевших убежищах солдаты спешно сдавались. Став у входа, русский «чистильщик» при отказе сдаться или даже промедлении метал внутрь ручные гранаты, и спасения уже не было. Быстро это поняв, противник расторопно лез наверх с поднятыми руками. Пленные давали такую картину потерь: в 1-й линии окопов — 85 процентов убитых и раненых и 15 процентов пленных; во 2-й линии — по 50 процентов каждой категории; в 3-й линии — все 100 процентов пленных.
Самого значительного успеха добилась 8-я армия с ее наибольшей плотностью атакующих, фронт каждой дивизии составлял всего 2,5 версты. Она вклинилась между 2-й и 4-й австрийскими армиями (последнюю разгромили наголову к 15 июня), уже в первые дни достигнув таких успехов, как ни одна из союзных армий ни разу: на фронте в 80 км австрийские позиции были прорваны до 30 км в глубину! Ворвавшись в Луцк, солдаты первым делом срубили виселицы в городском саду, где оккупанты казнили непокорных жителей.
Преследуя беспорядочно отступающего врага, Юго-Западный фронт вышел на оперативный простор. Надо было ковать железо, пока горячо, однако он не был поддержан другими фронтами. Генерал Эверт, медля с нанесением предписанного ему Ставкой «главного удара», 3 июля наконец выступил, но очень неудачно, с большими потерями, и Юго-Западному фронту не помог. Наступление Северного фронта также провалилось. Тем не менее 4 июля Брусилов пошел на Ковель — важнейший транспортный узел. Чтобы сдержать его, крепнущий противник перебрасывал в Галицию австрийские дивизии с итальянского, германские с западноевропейского, других участков Восточного и даже турецкие с греческого фронта, всего 31 пехотную и 3 кавалерийские дивизии (400 тысяч штыков и сабель). Это была уже борьба не с «опущенными» австрийцами, а с немцами, которые при инициативных командирах и техническом превосходстве дрались с русскими меньшими силами. Сначала они иронически назвали действия Брусилова «широкой разведкой без сосредоточения необходимого кулака», однако состояние австрийцев их так ошеломило, что дошло: без немецкой поддержки Австрия обречена, прорыв русских дальше на запад будет началом конца и для Германии. Немецкие силы уже были на исходе («На фронт в 1000 километров мы имели в резерве всего 1 кавалерийскую бригаду»), и они применили систему частных поддержек, бросаясь в места прорыва, цементируя оборону, сдерживая бегущих австрийцев, тормозя натиск выдыхающихся брусиловцев. Но, затыкая дыры, они вступали в бой разрозненно, и русские били их по очереди.
Постепенно темп наступления был утрачен. Сражаясь против свежих германских дивизий, не получая подкрепления, Юго-Западный фронт достиг естественного препятствия — Карпат, к середине сентября вынужден был остановиться и закрепиться на достигнутых рубежах. Брусилову не хватило тех самых сил, которые были собраны на Западном фронте для наступления в угоду французским союзникам.
«Союзники» считали себя главной силой, противостоящей агрессивной Германии. Порой они поступали не лучше врага. Под грабительский процент давая России кредиты для покупки вооружения, в то же время требовали «бесплатно» проливать кровь русских солдат, когда нужно было разгрузить свой фронт. В отличие от иванов, выполнявших союзнические обязательства во что бы то ни стало, союзники поступали так, как им было выгодно. Не шевельнули и пальцем в тяжелые для России месяцы Великого отступления 1915 года. В 1916-м потребовали русского наступления, чтобы отвлечь немцев от французского Вердена (англичане отказались это делать). Не имея времени для подготовки, Северный и Западный фронты пошли вперед без артиллерийской поддержки, по весенней распутице, захлебнулись в крови, потеряв 150000 человек убитыми и ранеными. Немцы потеряли в 9 раз меньше, но на целых 2 недели приостановили свой натиск на Верден. Это позволило французам перегруппироваться, подтянуть резервы: «Русские солдаты окровавленными лоскутьями повисли на германской проволоке, но сберегли французам тысячи жизней. К апрелю 1916 года за Верден легло в полтора раза больше русских, чем французов». А царская Ставка всегда, предательски по отношению к своей стране, соглашалась с действиями «союзников». Удивительно, что русская армия могла целых 3 года воевать при таком руководстве! Брусиловский прорыв напомнил о неодолимом русском «паровом катке», не нужном ни врагам, ни «друзьям». Они недоумевали: «Первое успешное наступление в позиционной войне! Кстати, откуда у русских такой генерал, ведь они — тупые бездари?» И лгали: «Брусилов — это англичанин на русской службе». Запад захлестнул очередной «приступ любви» к России, правда, восторгались простые граждане и фронтовики. А военно-политическая верхушка сильно озаботилась усилением русских, откровенно радуясь их неудачам.
Зато Россия с искренним ликованием встретила известия о победах Брусилова: «Крестьяне, рабочие, аристократия, духовенство, интеллигенция, учащиеся — все бесконечной телеграфной лентой говорили мне, что они — русские люди, и их сердце бьется заодно с моей дорогой, окровавленной во имя Родины, но победоносной армией». Поздравил император. Великий князь Николай Николаевич был лаконичен: «Поздравляю, целую, обнимаю, благословляю». Итальянский посол поклонился в Думе «спасшим нас неустрашимым русским войскам».
Брусиловское наступление было чрезвычайно значимо для дальнейшего хода войны.
Уже первые 10 дней вбили противника в нокаут. Его 4-я и 7-я армии были фактически уничтожены (не убитые или раненые попали в плен), а прочие потерпели тяжелейшее поражение. Австро-Венгрия оказалась на грани полного краха и выхода из войны.
Располагая перед началом операции несущественным превосходством, прорывая оборону, создававшуюся 9 месяцев, русские уже за 3 недели вывели из строя более 50 процентов сил противостоящей им вражеской группировки. Всего ее потери составили 1 325 000 человек, в т. ч. Австро-Венгрии 975 000 (из них 416 924 пленных) и Германии 350 000 убитых, раненых, пленных. Юго-Западный фронт захватил 580 пушек, 448 бомбометов и минометов,1795 пулеметов; продвинулся на глубину до 120 км, освободил почти всю Волынь, Буковину, часть Галиции и закончил активные действия в конце октября. Перед ним опять стояло более 1000000 австро-германцев и турок. Следовательно, брусиловцы взяли на себя до 2,5 млн. солдат врага!
Фронтовая операция дала стратегические результаты: Италия была спасена, французы сумели сохранить Верден, англичане — выстоять на Сомме. Германии пришлось бросать свои ограниченные резервы то на запад, то на восток — и наступило ее изнурение, силы были исчерпаны. В рейхе оставалось всего 560000 годных к строевой службе мужчин, еще не призванных на фронт. Соотношение сил изменилось в пользу Антанты, к ней перешла стратегическая инициатива.
Потери Юго-Западного фронта за время наступления составили 498867 человек: 376910 раненых, 62155 убитых и умерших от ран, 59802 пропавших без вести и попавших в плен. Откуда же интернетная «чернуха» о «миллионе убитых»? Помимо намеренной лжи авторов, выполняющих заказ врага, имеет место искажение по мере переписывания данных. При жизни Брусилова писали: «потерял почти полмиллиона», потом: «положил полмиллиона», потом «пол» убрали — и 62155 погибших превратили в миллион. Так враг переписывает историю. Сегодня его люди в российских СМИ и исторической науке злорадствуют: «Это наступление было предвестником гибели России, ее похоронным звоном». Недобитые хоронят Россию в тысячный раз. В «научных» трудах.
В интервью фронтовому корреспонденту Брусилов сказал: «Я не пророк, но могу сказать, что в 1917 году мы победим немцев».
У генерала были все основания для подобного заявления. Такого количества и качества вооружения и снабжения, как в 1917 году, у русской армии не было всю войну. А ведь моральный фактор победы соотносится с материальным в пропорции 3:1.
Для борьбы за господство в воздухе на Юго-Западном фронте впервые была сформирована фронтовая истребительная авиационная группа. Авиация наносила бомбовые удары и вела пулеметный огонь по объектам противника в тылу и на поле боя.
За 3 года исключительно тяжелой борьбы русская армия взяла в 6 раз больше пленных, чем все остальные союзники, вместе взятые: 2200000 человек и 3850 орудий, в т. ч. 1850000 австрийцев и 2650 орудий, 250000 германцев и 550 орудий, 100000 турок и 650 орудий. За то же время Франция взяла 160000 пленных и 900 орудий, Англия — 90000 пленных и 450 орудий, Италия — 110000 пленных и 150 орудий.
Операция с личным именем: Брусиловский прорыв
В военном деле крупные операции принято именовать либо кодовыми словами («Багратион», «Цитадель»…), либо по главным целям удара (Крымская, Берлинская…). Брусиловский прорыв 1916 года стал единственным в военной истории крупным наступлением, в названии которого упоминается имя военачальника. Так была оценена роль А.А. Брусилова в организации этой операции. Однако от успеха русских войск выиграли главным образом государства Антанты.
Предыстория операции
В ходе конференции в Шантийи в марте 1916 года было решено, что все участники Антанты предпримут летом 1916 года крупные наступательные операции. Подход сулил успех, так как Центральные державы в этом случае не смогли бы маневрировать резервами и вынуждены были бы распылять свои силы.
Северный и Юго-Западный фронты также имели численное превосходство над врагом, но менее значительное. Им отводилась вспомогательная роль. Северный фронт (командующий – А.Н. Куропаткин) должен был наступать на Двинск и Вильно (на соединение с Западным). Юго-Западный фронт (командующий – А.А. Брусилов) должен был ударить навстречу Западному, на Луцк и Ковель.
Боевые действия следовало синхронизировать с действиями союзников на Сомме во Франции. Русское командование боялось, что в случае неудачи там Германия и Австро-Венгрия смогут оперативно перебросить подкрепления на русский фронт. Поэтому командующих фронтами уведомили, что они должны быть готовы к тому, чтобы начать наступление ранее обозначенного срока (2(15) июня 1916 года).
План в целом был неплох, и российским командованием были приняты меры для его успеха. На участки наступления перебрасывались подкрепления и артиллерия, так что в конце мая было достигнуто преимущество над врагом до 2,5 раз. Однако на Юго-Западном фронте соотношение сил было гораздо хуже – А.А. Брусилов мог выставить только 512 тыс. человек против 440 тыс. держащих против него оборону австрийцев. При этом положение с артиллерией у противника было даже лучше, а его оборона была глубоко эшелонированной и хорошо продуманной.
План наступления А.А. Брусилова
Брусилов подготовил наступление вовремя. Однако в последний момент выяснилось, что Западный фронт не готов к нанесению главного удара в запланированные сроки и запаздывает на неделю. Однако Юго-Западному фронту было предписано начинать атаку в срок.
Ход наступательной операции
Хотя самые блистательные эпизоды Брусиловского прорыва приходятся на конец мая-июнь 1916 года (по старому стилю), сама операция продолжалась до августа. Ее успех был не линейным, хотя общий итог и был в пользу русских войск. Но имевшие место неудачи связаны не только и не столько с ошибками А.А. Брусилова (хотя и такие имели место), но в большей степени – с неумелыми действиями руководства Ставки и командующих Западного и Северного фронтов.
Начало наступления
Брусилов начал операцию строго в назначенный срок. Артиллерийская подготовка началась в 3 часа ночи 22 мая (4 июня) и продолжалась более суток. Это дало возможность вывести из строя часть австрийской артиллерии и ликвидировать превосходство противника по этому показателю.
Далее наступление на эшелонированные австрийские рубежи велось так называемыми «перекатами». Пехота шла несколькими волнами под прикрытием своей артиллерии, причем вторая волна не задерживалась на первом рубеже обороны (им занималась первая волна), а сразу атаковала вторую линию. К вечеру 24 мая (6 июня) австрийский фронт был прорван в 13 местах. 11-я и 7-я армии не сумели значительно развить успех и приостановили наступление после прорыва фронта. Но 8-я и 9-я армии быстро продвигались вперед.
9-я армия взяла сильно укрепленный город Черновцы (хотя в Австрии его полагали «вторым Верденом»), а также Куты и Коломыю. Части соединения пресекли попытки австрийцев организовать новые оборонительные рубежи, и к середине июля вышла к Карпатам, заняв всю Буковину.
Успехи 8-й армии были еще существенней. До конца июня она продвинулась вглубь территории противника на 80 км на участке фронта в 65 км. Были взяты города Луцк и Дубно, полностью разгромлена 4-я австрийская армия. Под угрозой оказался Ковель, захвата которого австро-венгерское командование очень боялось (это был важный транспортный центр). Поэтому австро-германские войска сделали попытку контратаковать 8-ю армию, но в результате русские войска не только отбили атаку, но и дополнительно продвинулись вглубь вражеских позиций.
Действия других фронтов и июльское отступление
Если Юго-Западный фронт в основном выполнял возложенную на него стратегическую задачу, и делал это быстро (уже в июне немцы и австрийцы стали перебрасывать на участок Брусилова силы с других направлений), то «главный удар» Западного фронта все откладывался. Командующий А.Е. Эверт все время искал новые причины для отсрочки, и в результате наступление было перенесено уже на начало июля. Проявлял полную пассивность и Северный фронт.
Ставка же не только не смогла (или не захотела) заставить командующих Северным и Западным фронтами выполнять принятый ранее стратегический план вовремя, но и не скорректировала вовремя этот план сообразно реалиям. В результате решение о переносе направления главного удара на участок Брусилова было принято только 26 июня (9 июля).
Бездействие других фронтов вызвали сложности и в штабе Брусилова. Генерал не мог разработать однозначный план дальнейших действий, так как боялся слишком сильно оторваться от других русских группировок – это было весьма опасно. В этой ситуации Брусилову приходилось отдавать противоречивые приказы, наступление остановилось, моральный дух личного состава упал.
Кроме бездействия Западного и Северного фронтов против Брусилова оказались и общие солдатские настроения. Война, бывшая в самом начале довольно популярной, к 1916 году уже полностью утратила поддержку основных масс населения России. Среди солдат распространялись революционные и антивоенные идеи. А.А. Брусилов относился к ним с пониманием, но длительные переговоры с солдатскими представителями не могли быть полезными в условиях активных боевых действий. Результатом стало падение боеспособности и дисциплины.
В середине июля вражеские контратаки на дезорганизованные части Юго-Западного фронта (в основном 7-ю и 11-ю армии) вызвали массовое, почти паническое, отступление. Были оставлены Галич и Калуш. Генерал Л.Г. Корнилов сумел восстановить дисциплину, но такими методами (он приказывал массово расстреливать митингующих), что потери от этих «дисциплинарных мероприятий» были сравнимы с боевыми.
Завершающий этап кампании
После восстановления боеспособности и реорганизации Юго-Западный фронт 10 августа снова перешел в наступление. Вновь были отбиты Броды и Галич, взяты Торчин, Монастыриска, Станислав; русские войска подошли ко Львову.
Германское и австро-венгерское командование перебрасывало против Брусилова многочисленные части с других участков (даже с Салоникского фронта). К сентябрю наступательный потенциал был утрачен. Несколько попыток штурма Ковеля принесли большие потери, но не дали результата. Армии Брусилова были утомлены и истощены потерями. Наступление остановилось.
Значение Брусиловского прорыва
Хотя по ряду причин не все задачи, стоявшие летом 1916 года перед Юго-Западным фронтом, были выполнены, в целом Брусиловский прорыв оказался крупным успехом русской армии и Антанты в целом. После этой кампании Австро-Венгрия из-за катастрофических потерь оказалась неспособна вести самостоятельные наступательные операции сколько-нибудь значительных масштабов. Русские войска взяли под контроль Волынь, Буковину и значительную часть Галиции.
Потери австрийско-германских войск в этой кампании оцениваются от 760 до 1,5 млн. человек. Потери Брусилова – от 500 до 980 тыс. человек, хотя обычно потери атакующих бывают более значительными. Линия фронта передвинулась на запад на расстояние от 80 до 120 км. Для противодействия наступлению Брусилова Австрия и Германия перебросили на его участок 400 тыс. человек, сняв их с других театров военных действий. В результате англо-французские войска достигли значительного успеха в битве на Сомме, а итальянская армия была спасена от полного разгрома.
Сам Брусилов оценивал результаты своего прорыва как весьма скромные по той причине, что общий стратегический план кампании не был реализован. Генерал открыто возмущался бездействием Ставки и командующих других фронтов. Однако после летней кампании 1916 года (а Брусиловский прорыв был ее важнейшей частью) стратегическая инициатива в войне полностью перешла к государствам Антанты. Но правда и то, что Англия и Франция в результате выиграли от этой кампании много больше, чем Россия.
Примененные А.А. Брусиловым военные приемы позже с успехом использовались в войсках. Англичане и французы применили на завершающем этапе Первой мировой атаки «перекатами». Во время Великой Отечественной войны (на этапе наступления советских войск) отличные результаты давала стратегия множественного прорыва фронтов без явного главного удара при осуществлении крупных наступательных операций (лучший пример – операция «Багратион»).
В первое время Брусиловский прорыв называли официально Луцким, и лишь потом ему было присвоено имя командующего. Николай II был недоволен самоуправством генерала и отказался утвердить его награждение орденом Святого Георгия 2-й степени, как предлагала Государственная дума. Генерал же был недоволен действиями Ставки (надо понимать – монарха тоже), и в 1917 году решительно встал на сторону революции.