Что означает домашняя химия
Что такое «химия», которой часто наказывают «политических», и как осужденные отбывают наказание
Оглашая приговор, судьи не говорят о направлении на «химию». Это народное название закрепилось за «ограничением свободы» еще с советских времен. Последнее время о «химии» мы слышим чаще из-за политических процессов. Журналисты TUT.BY разобрались, что это за наказание, в каких условиях содержат осужденных и можно ли досрочно вернуться на свободу.
Осужденные на «химию», как правило, выходят на свободу в зале суда и до вступления в силу приговора могут быть дома. Фото: TUT.BY
Что такое «химия»?
В просторечье «химией» называют ограничение свободы. В СССР в послевоенное время осужденных начали активно использовать на стройках и вредных производствах, в том числе на химических предприятиях. Отсюда и пошло такое название. Срок — от шести месяцев до пяти лет.
Ограничение свободы находится посередине в списке видов наказания, то есть это жестче, чем штраф или арест, но слабее, чем лишение свободы. Ограничение свободы не могут назначить иностранцам и солдатам-срочникам.
При ограничении свободы осужденного отправляют не в колонию и тюрьму, как при лишении свободы, а в «исправительное учреждение открытого типа», которое напоминает собой спецкомендатуру: живут осужденные под надзором в помещениях, похожих на общежития или казармы, каждый день обязаны ходить на работу — обычно за пределы места жительства.
«Химию» не могут назначить несовершеннолетним, беременным, женщинам старше 55 лет и мужчинам старше 60 лет, женщинам и одиноким мужчинам, воспитывающим детей в возрасте до 14 лет или детей-инвалидов, инвалидам, лицам, которым назначены принудительные меры безопасности и лечения, больным открытой формой туберкулеза, ВИЧ-инфицированным, больным СПИДом либо не прошедшим полного курса лечения венерического заболевания. Но есть «домашняя химия», и здесь исключений для вышеперечисленных категорий нет.
Что такое «домашняя химия»?
«Домашняя химия» — ограничение свободы без направления в исправительное учреждение открытого типа, то есть осужденный остается дома, но должен выполнять ряд правил. Назначают такое наказание тем, кому не могут дать реальную «химию», и тем, для кого, по мнению суда, и такого вида наказания будет достаточно для исправления.
За пределы обозначенного расстояния можно выйти только на два часа, обязательно в том же населенном пункте — например, сходить к доктору, на почту или на рынок за покупками. Краткосрочный выезд в другой населенный пункт — только с разрешения уголовно-исполнительной инспекции. На выезды к осужденным приезжают не только сотрудники инспекции, но также участковые, сотрудники Департамента охраны и даже ОМОН.
Чтобы упростить процедуру контроля, в Минске на базе двух РУВД тестировали GPS-браслеты, которые выдают осужденным. Они позволяют видеть местоположение человека в реальном времени на мониторе, программа автоматически выдает сигнал, если владелец браслета выйдет за пределы очерченной территории.
Если осужденный получает четыре и более взысканий за нарушение условий отбывания наказания, может быть рассмотрен вопрос о возбуждении уголовного дела по ст. 415 УК (Уклонение от отбывания наказания в виде ограничения свободы), максимальный срок наказания по которой — 3 года лишения свободы.
Куда отправляют осужденных на «химию» и в каких условиях они содержатся?
Исправительные учреждения открытого типа (ИУОТ) находятся как в столице, областных центрах, так и в райцентрах и деревнях. Как колонии и тюрьмы, они подчиняются Департаменту исполнения наказания МВД.
На сегодня в Беларуси 29 таких учреждений (в Брестской области — 5, Витебской области — 4, Гомельской области — 4, Гродненской области — 5, Минске — 4, Минской области — 1, Могилевской области — 6), есть учреждения только для женщин, есть смешанные — и для женщин, и для мужчин, но проживание, конечно, раздельное. ИУОТ также разделяются на те, где содержатся осужденные, которые ранее не были осуждены к лишению свободы, и те, где содержатся прибывшие из колонии (замена на более мягкое наказание) либо те, кто ранее привлекался к лишению свободы. Осужденные к ограничению свободы с направлением в ИУОТ отбывают весь срок наказания, как правило, в одном исправительном учреждении. Соучастников преступления разделяют, они не могут быть в одном учреждении.
После того, как приговор суда вступает в силу, уголовно-исполнительная инспекция вручает предписание о выезде к месту отбывания наказания. Сотрудники инспекции решают, какое это будет исправительное учреждение. Могут назначить ИУОТ в том же населенном пункте, где живет человек, или максимально близко к дому, особенно если есть семья. Могут, но не обязаны. Осужденный должен самостоятельно в указанный день и время прибыть на «химию», в некоторых случаях человека могут доставить под конвоем.
«По направлению администрации» осужденные в основном заняты на низкооплачиваемых работах: могут отправить на пилораму, в колхоз. Компания может быть и частная, но часто осужденные жалуются на низкие зарплаты и задержку с выплатой денег. Поменять такую работу можно лишь с согласия администрации «химии». Осужденный должен оплатить свое питание, проживание в учреждении, белье, обувь и одежда тоже за свой счет. Часто эти затраты ложатся на семью осужденного, если у него проблемы с зарплатой.
Осужденные должны постоянно находиться в пределах границ территории ИУОТ (это не касается времени работы), не покидать ее без разрешения администрации. По закону, электронные браслеты могут применяться и в этом случае. При необходимости администрация может разрешить краткосрочный выезд на срок до пяти суток за пределы территории исправительного учреждения открытого типа после постановки на учет. Время выезда осужденных засчитывается в срок отбывания наказания. Посещение осужденных в учреждении осуществляется в установленное распорядком дня время.
В свободное от работы время осужденных могут привлекать к уборке помещений и территории ИУОТ (до 4 часов в неделю). Также с ними проводят «воспитательную работу» — лекции, просмотр фильмов. Перенаселенность — еще одна проблема исправительных учреждений открытого типа. В одной комнате может содержаться от 4 до нескольких десятков человек (по закону, норма на одного человека — не менее 3 квадратных метров). В 2017 году в одном из учреждений Брестской области содержалось до 75 человек в одной комнате.
Исправительное учреждение представляет собой жилой и служебный блоки. В жилом находятся комнаты для проживания, кухни, душевые и санузлы, помещение для курения, камеры хранения, служебные кабинеты начальника отряда, психолога и других сотрудников, а также штрафной изолятор — для нарушителей режима. Осужденным разрешают пользоваться мобильным телефоном и компьютером, если человек не закончил колледж или университет либо поступил на заочное до отправки на «химию», ему могут позволить продолжить учебу.
Осужденному могут позволить находиться за пределами ИУОТ в свободное от работы время, решение принимает начальство, отдельно по каждому человеку. Вот куда могут отпустить:
За соблюдение порядка осужденному в качестве поощрения могут разрешить выехать на выходные или праздники за пределы ИУОТ и для других целей.
Засчитывается ли срок в СИЗО при отбытии «химии»?
День под стражей засчитывается за два дня ограничения свободы. Если человек полгода пробыл в СИЗО, срок «химии» (в том числе «домашней») сокращается на год. При оглашении приговора человека, приговоренного к ограничению свободы, как правило, выпускают в зале суда. И пока решение не вступило в силу (то есть до апелляции, обычно это занимает два месяца) он может находиться дома.
А можно выйти на свободу раньше срока?
Через четыре месяца после прибытия на «химию» осужденному, у которого есть семья и нет взысканий, могут позволить жить с родными, а в ИУОТ надо будет приходить, чтобы отмечаться. Но жить надо в том же населенном пункте — либо в собственном доме или квартире, либо в арендуемом, свободное время проводить дома, выполнять установленные ограничения, схожие с «домашней химией».
Часть срока может быть сокращена за счет амнистии (в случае принятия соответствующего закона). Также наказание могут заменить на «домашнюю химию» как более мягкое наказание (по отбытии части срока — в зависимости от категории преступления), но это возможно только для «твердо ставших на путь исправления» (то есть у осужденного не должно быть никаких взысканий, должно быть примерное поведение и строгое исполнение всех требований), решение по каждому случаю принимает суд. Также может применяться условно-досрочное освобождение (по отбытии части срока — в зависимости от категории преступления). «Политическим» получить поблажки, как показывает опыт предыдущих сроков активистам, непросто.
Домашняя химия — наказание в Беларуси — что это такое
В новостях о белорусских судах часто можно видеть приговоры: «условно», «с отсрочкой на столько-то лет», «лишение свободы в условиях строгого режима», «химия» и так далее. Чем отличаются эти виды наказаний от других существующих в Беларуси.
Домашняя химия — наказание в Беларуси — что это такое
В 2018 году в Беларуси было осуждено 40 612 человек. 24% осужденных отправили за решетку, остальным дали наказание, не связанное с лишением свободы. Сегодня мы расскажем, как суд решает, направить человека в колонию или оставить дома; какой максимальный штраф как основное наказание может быть назначен; что такое «химия» и «домашняя химия»; на кого милиция будет вешать специальные датчики, чтобы следить за передвижением.
Оглашая приговор, судьи не говорят о направлении на «химию». Последнее время о «химии» мы слышим чаще из-за политических процессов. Давайте разберемся, что это за наказание, в каких условиях содержат осужденных и можно ли досрочно вернуться на свободу.
По сути, «химия» – это ограничение свободы. Термин пришел к нам из СССР, где таких осужденных часто направляли на вредные производства.
Казалось бы, если люди не в тюрьме – это уже хорошо. Но все не так просто: у осужденных на «химию» мало прав и очень много обязанностей. А еще есть запреты – вот некоторые из них:
Гарри Погоняйло, бывший судья, а ныне председатель юридической комиссии Белорусского Хельсинкского комитета, – он предлагает отталкиваться от слова «условие»:
«Точно в кодексе это называется «условное неприменение наказания». Это означает, что наказание наступит только при условиях, определенных судом. Например, суд обязывает осужденного больше не нарушать закон и определяет срок, в течение которого над ним будет установлен контроль. В случае нарушений, даже административных, суд может отменить условное неприменение наказания, назначенного ранее. С судебной практики вспоминаю, что суд давал условные сроки несовершеннолетним правонарушителям или женщинам с детьми», – говорит Гарри Погоняйло.
Он добавляет, что условные приговоры в Беларуси не касаются тяжких преступлений и не распространяются на иностранных граждан.
«Домашняя химия» — ограничение свободы без направления в исправительное учреждение открытого типа, то есть осужденный остается дома, но должен выполнять ряд правил — например, ходить на работу, отмечаться в милиции.
«Химию» не могут назначить несовершеннолетним, беременным, женщинам старше 55 лет и мужчинам старше 60 лет, женщинам и одиноким мужчинам, воспитывающим детей в возрасте до 14 лет или детей-инвалидов, инвалидам, лицам, которым назначены принудительные меры безопасности и лечения, больным открытой формой туберкулеза, ВИЧ-инфицированным, больным СПИДом либо не прошедшим полного курса лечения венерического заболевания. Но есть «домашняя химия», и здесь исключений для вышеперечисленных категорий нет.
За пределы обозначенного расстояния можно выйти только на два часа, обязательно в том же населенном пункте — например, сходить к доктору, на почту или на рынок за покупками. Краткосрочный выезд в другой населенный пункт — только с разрешения уголовно-исполнительной инспекции. На выезды к осужденным приезжают не только сотрудники инспекции, но также участковые, сотрудники Департамента охраны и даже ОМОН. Чтобы упростить процедуру контроля, в Минске на базе двух РУВД тестировали GPS-браслеты, которые выдают осужденным. Они позволяют видеть местоположение человека в реальном времени на мониторе, программа автоматически выдает сигнал, если владелец браслета выйдет за пределы очерченной территории.
Если осужденный получает четыре и более взысканий за нарушение условий отбывания наказания, может быть рассмотрен вопрос о возбуждении уголовного дела по ст. 415 УК (Уклонение от отбывания наказания в виде ограничения свободы), максимальный срок наказания по которой — 3 года лишения свободы.
Учтите, что даже с домашней «химией» осужденный может выходить за пределы места отбывания наказания только в установленное время и только в пределах маршрута до работы.
При этом осужденный обязан:
Если осужденный не работает, то ему дается 15 дней на трудоустройство. Дальше – принудительное отправление на биржу труда, и отказаться от предложенной там работы нельзя.
Как отбывают наказание осужденные к ограничению свободы «в домашних условиях»
«Домашняя химия» — это тюрьма, только на свободе», — с сарказмом говорят сами осужденные об ограничении свободы без направления в исправительное учреждение. А вот сотрудники уголовно-исполнительной инспекции называют ее неплохой в плане исправления альтернативой последней. Человек находится дома, а не в местах лишения свободы, работает, помогает семье — и одновременно отбывает наказание. Примечательно, что большая часть таких осужденных действительно становится на путь исправления. Для других же это превращается в настоящее испытание, где невозможно противостоять всем искушениям, в частности алкоголю. И после ряда нарушений они все же отправляются в места лишения свободы. О том, как живут и работают (а также нарушают режим) осужденные к «домашней химии», что заставляет взяться за ум и без приключений не только отбыть назначенный судом срок, но даже и освободиться досрочно, узнали корреспонденты «Звязды», посетив таких людей вместе с сотрудниками уголовно-исполнительной инспекции Советского РУВД столицы — старшим инспектором Сергеем Журко и инспектором Кириллом Митько.
«Домашняя химия», или ограничение свободы без направления в исправительное учреждение открытого типа, как вид наказания появилась у нас несколько лет назад. Ее суд назначает за менее тяжкие преступления и те, которые не представляют большой общественной опасности. В частности, за уклонение от уплаты алиментов, налогов, незаконную предпринимательскую деятельность, мелкие кражи. Осужденный имеет ряд ограничений, что позволяет его полностью контролировать. В частности, он обязан работать, к нему в любое время суток могут прийти с проверкой домой или на работу. После последней осужденный должен находиться по месту своего жительства, в нерабочие дни и праздники ему вообще запрещено покидать жилье. Также нельзя употреблять спиртное, даже пиво, посещать массовые развлекательные мероприятия и учреждения, ходить в гости. За нарушения этих требований более трех раз осужденного привлекают к уголовной ответственности и лишают свободы.
. Вечером наш автомобиль подъезжает к одному из домов по улице Мирошниченко. Поднимаемся в квартиру на последнем этаже, дверь открывает симпатичная стройная женщина. Встретив ее на улице, никогда бы не подумал, что она злоупотребляет алкоголем и имеет проблемы с законом.
— Как дела, Светлана Петровна? — спрашивает Кирилл Митько.
Светлана суетливо приглашает нас пройти в аккуратно убранную комнату и отвечает, что дома намного лучше, чем было в Жодино. Там, в следственной тюрьме № 8 в ожидании суда женщина провела 61 день. Этому предшествовал почти детективный сюжет. После того как на женщину и ее мужа Ярослава завели уголовное дело за невыплату алиментов на содержание детей (они обязаны по Декрету № 18), семья исчезла. Их объявили в розыск, и только через два месяца нашли и задержали в Минской области. Сейчас оба осужденные, Светлана — к трем годам ограничения свободы без направления в исправительное учреждение. Недавно она стала на учет в уголовно-исполнительную инспекцию, рассказывает, что работает дворником в ЖЭСе.
— Как Ярослав? — продолжает расспрашивать милиционер.
— На «сутках». Возят их на работу — на свалку. Мне, кстати, на днях предстоит отлучиться с работы, сигарет ему забросить, я отпросилась у мастера, — предупреждает женщина.
У 37-летнего Ярослава длительная история противостояния со спиртным: он пережил несколько алкогольных ком, теперь за злоупотребление и прогулы на работе отбывает так называемую дисциплинарную изоляцию — арестован на 15 суток.
— Сегодня ко мне приезжала дочь, мне было веселее, — при воспоминании о детях 41-летняя женщина улыбается. И охотно рассказывает, что их у нее трое. У старшего сына (ему 24) уже своя семья и двое детей. Средней дочери 19, младшей — 14, и она под опекой сестры женщины. О том, что в отношении всех Светлана была лишена родительских прав, она предпочитает не говорить. — В выходные все дети ко мне собираются приехать.
— Ты же только не вздумай отметить встречу, — напоминают женщине.
— Светлана Петровна! Мы вас предупредили, — милиционеры не очень верят в обещания, потому что не раз видели, чем они заканчиваются. А за дверью квартиры рассказывают, что с алкоголем Светлана забывает и о детях, и о прочем. И если встреча с ними и обойдется без рюмки, то скоро с «суток» вернется Ярослав — тогда возможно все. Как бы там ни было, сегодня женщину не в чем упрекнуть — режим она не нарушила.
Кстати, употребление алкоголя считается грубым и довольно распространенным нарушением для таких осужденных, так же, как и неявка в уголовно-исполнительную инспекцию на регистрацию, а также отсутствие по месту жительства.
Мы тем временем едем на улицу Крамского, к 43-летнему Андрею. Он осужден по той же, что и Светлана, статье — за неуплату алиментов на детей. Были в его биографии и колония-поселение, и лечение от алкоголизма в ЛТП. На этот раз суд решил назначить наказание без направления в исправительное учреждение. Но за первую неделю мужчина дважды нарушил режим. Хорошо выпив, он отключил газ всему дому и лег спать. Когда к нему приехали милиционеры застали во дворе не только взволнованных соседей, но и пожарных, и аварийную службу газа, которые выясняли причину исчезновения голубого топлива.
— Я только вышел покурить. Ну где там на первом этаже дома покурить? — начинает он.
— Тебе после семи вечера нельзя покидать квартиру — предупреждали же.
— Ну вот хотел помочь брату поремонтировать машину. Куда я далеко пойду в тапках? — продолжает оправдываться мужчина.
— Почему не доложил об этом в инспекцию?
— Да я завтра собирался сам к вам прийти — отпроситься на выходные в Озерище, чтобы помочь матери вскопать на даче грядки, — продолжает призывать к милосердию Андрей.
— Ты заранее должен был предупредить нас! Очевидно, что пощады сегодня он не дождется.
— Он ведь только помочь хотел, мы ремонтировали машину, — вмешивается брат.
— Помощь — не повод нарушать режим. Завтра придешь к нам в 10 часов, за две недели у тебя три нарушения, будем выносить официальное предупреждение.
Мужчина явно расстроен: если предыдущие нарушения режима были связаны со злоупотреблением алкоголем, то сегодня он трезвый и попался на ерунде. Тем временем правила есть правила, и осужденный не должен их нарушать.
— Андрей сам признавался, что ему трудно отбывать такое наказание: слишком много вокруг соблазнов. Это только на первый взгляд ограничение свободы — мягкое наказание. В нем много требований, которые позволяют держать человека в рамках, и не каждый их выдерживает. В отношении некоторых осужденных уголовное дело по 415-й статье заводится в течение первого месяца, — комментирует Сергей Журко. — Социальное благополучие, поддержка близких, окружение влияют на то, станет ли человек на путь исправления. Когда вокруг осужденного определенная субкультура: его старые знакомые, злоупотребляющих спиртным, рано или поздно он будет привлечен к уголовной ответственности с лишением свободы.
Пока едем по следующему адресу, офицеры делятся наблюдением, что близость дома осужденного к зданию РУВД никак не влияет на то, нарушает он режим или нет. Можно жить буквально напротив, знать, что в дверь в любой момент может позвонить милиционер, и при этом исправно продолжать выпивать. Недавно такой осужденный за четыре нарушения отправился в исправительное учреждение. Мы также едем в дом неподалеку от РУВД, на улицу Якуба Коласа. Здесь в квартире с мамой и братом живет 47-летняя Татьяна. Ее двое детей совершеннолетние, но она должна возместить государству средства за их воспитание. За неуплату женщина была осуждена и уже имеет три нарушения —за прогулы на работе. Еще одно закончится лишением свободы.
Дверь открывает миниатюрная женщина, растерянно поправляет волосы.
— Добрый вечер, Татьяна! Трезвая?
— Трезвая, — тихим голосом говорит хозяйка.
В прихожей на вешалке верхняя одежда других членов семьи. Отдельно висит фирменная куртка «Зеленстроя» —Татьяна работает там рабочей. Нам она рассказывает, что двое ее детей уже взрослые, дочь замужем, но своих заводить та пока не хочет. Милиционеров предупреждает, что все субботы в октябре у «Зеленстроя» рабочие. Поэтому по субботам дома ее не будет.
— Смотри, чтобы не было прогулов, — напоминают женщине.
Очередную проверку Татьяна прошла успешно. И на улице милиционеры признаются, что наибольшие шансы на исправление из посещенных нами осужденных имеет именно она. После трех нарушений женщина перестала злоупотреблять алкоголем, постоянно работает, а после работы находится дома.
— Большинство осужденных к ограничению свободы без направления в исправительное учреждение все же становятся на путь исправления. И в течение 1,5—2 лет не имеют ни одного нарушения, регулярно приходят в инспекцию на регистрацию, работают. Кстати, при таких условиях возможно условно-досрочное освобождение при отбытии половины или 2/3 срока в зависимости от тяжести преступления. Комиссия при РУВД оценивает степень исправления осужденного и выносит такое решение, — говорит Сергей Журко.
Кстати, на комиссии по досрочно-условному освобождению приглашают и других осужденных, чтобы они видели положительные примеры. Так же, как приглашают их и на выездные суды, где нарушителем назначают так называемую замену режима — отправляют в колонию. И вместо 1,5 года ограничения свободы он получает 2,5 года лишения свободы. И те, и другие меры дают свой результат.
Впрочем, впереди у каждого из осужденных срок в пару или даже более лет. Есть время подумать и сделать выбор.
Кто и как контролирует «домашних химиков»
Откройте, милиция!
На учете в уголовно-исполнительной инспекции Московского района Минска состоят около 200 граждан, осужденных к ограничению свободы без направления в исправительные учреждения открытого типа — к так называемой домашней химии. Преступления разные: неуплата налогов и алиментов, нанесение тяжких и менее тяжких телесных повреждений. Есть даже покушение на убийство. Но ввиду почти 90-летнего возраста осужденного ему назначено, как говорится, меньше меньшего. Чтобы регулярно контролировать соблюдение «химиками» назначенного наказания, сил инспекции бывает недостаточно, поэтому привлекаются ОМОН, сотрудники Департамента охраны, участковые. Но сегодня инспектора капитан милиции Артем Скоп и капитан Андрей Галята действуют самостоятельно. Им предстоит навестить 12 человек. Выезжаем после 19.00: в это время все осужденные должны быть дома.
Валентина и другие
Первая в списке — Валентина, живущая на улице Волоха. Перед выездом капитан Скоп берет с собой запасные ремешки. Валентина носит браслет. Пожаловалась, что он натирает ногу и предпочла бы носить его на руке: ремешок нужен покороче.
Артем Скоп поясняет: в районе реализуется пилотный проект по использованию электронных браслетов контроля. Они позволяют видеть местоположение подопечного в реальном времени на мониторе ноутбука. Впрочем, отслеживать не обязательно: программа автоматически выдает сигнал, если владелец браслета выйдет за пределы очерченной территории. В многоэтажном доме она ограничивается стенами квартиры, в индивидуальном — частью прилегающего участка.
В квартире чисто, тепло, уютно. Валентина встречает радушно. Лишь просит, чтобы в кадр не попало лицо. Передав ребенка в руки мужа, с помощью капитана Скопа пытается приладить браслет на руку. На женской ноге он действительно «не смотрится». Сапоги не надеть. Мужчина хотя бы может спрятать его под брюками. Увы, подходящего по длине ремешка не нашлось — придется терпеть.
Спрашиваю: за что вам полагается такое «украшение», Валентина? Отвечает спокойно, без лишнего кокетства: «Лишили родительских прав. Должна была работать и возмещать государству средства на содержание ребенка. Но не работала и не возмещала».
Показывает милиционерам талон к зубному врачу на ближайшую субботу. Это выходной: Валентина обязана быть дома. Но подтвержденное документально лечение — причина уважительная.
Уже на улице капитан Скоп констатирует: «Валентина ведет правопослушный образ жизни, спиртное не употребляет, нарушений не имеет. Не работает, будучи в декретном отпуске по уходу за вторым ребенком. Имеет хорошие перспективы вернуть права и на первого».
Едем к Сергею на улицу Лермонтова. Судим дважды. Приговоренный к исправительным работам, порядок исполнения наказания не соблюдал. И сейчас не соблюдает: пьет, не работает. А поскольку имеет три нарушения, то ситуация для него критическая. Если, допустим, сейчас не окажется дома или будет нетрезв, это уже состав преступления — будет возбуждено уголовное дело. По статье 415 УК «Уклонение от отбывания наказания в виде ограничения свободы» ему может грозить до трех лет лишения свободы.
Ограничения жесткие. Но, согласимся, жить дома, в окружении близких, даже в таких условиях все же лучше, чем в исправительном учреждении под надзором охраны. Являя свой гуманизм, государство дает оступившимся гражданам шанс избежать решетки.
Сергей, похоже, им пренебрегает. На стук в дверь не отзывается. Она распахивается сама: не заперта. Изнутри шибает в нос спертым воздухом. На громкие оклики Сергей тоже не отзывается. Объезжаем по периметру 4-ю больницу и окрестности. Инспектора знают подопечного в лицо, поэтому надеются найти его в магазинах, скверах, дворах. Сергея нигде нет, его телефон не отвечает.
Возможные варианты: он где-то в компании собутыльников, может быть задержан за нарушение общественного порядка и даже совершение преступления. Наконец, может быть в больнице: жаловался инспектору на здоровье.
Мы вернемся к его квартире позже, а пока едем в сторону МКАД к Татьяне, женщине с необычной судьбой. Капитан Скоп обещает: жилище вас удивит. Путь неблизкий, и капитан успевает рассказать, как в районе построено перевоспитание «химиков».
С ними постоянно ведется индивидуальная и групповая работа, предполагающая, например, просмотр профилактических фильмов, встречи с руководством администрации, беседы с прокурором района. Игнорировать нельзя. Осужденным выдается повестка или уведомление, неявка — нарушение. А буквально вчера был специально заказан автобус, чтобы нетрудоустроенных «химиков» отвезти в центр занятости на очередную ярмарку вакансий. Капитан Скоп: «Все нацелено на то, чтобы исправить человека, а не посадить».
100 граммов «от спины»
Квартира, где Татьяна обитает с сожителем и его матерью, под потолок завалена хламом. Хотя Татьяна, можно сказать, женщина обеспеченная. Живет, по ее словам, на полторы-две тысячи долларов, которые мать регулярно присылает из Канады. Пропивает, по ее же словам. До недавних пор и она жила за океаном. Имела мужа, сына, хорошую работу, но была депортирована. за пьянство. На родине успела совершить кражу.
Сейчас трезва. Хотя нарушение за употребление алкоголя уже имеет. Не работает, но отведенный на трудоустройство 15-дневный срок еще не истек. Татьяна сообщает инспекторам, что намерена посещать нарколога. Пусть бы это пошло на пользу!
Проверка еще двоих молодых людей занимает минуты: трезвы, у инспекторов нет причин в этом сомневаться. Из машины обзванивают других (Вадима, Алексея, Игоря. ): «Как самочувствие? Сегодня не употреблял? Жди в гости, скоро будем».
А если, спрашиваю, Вадим употребит сразу после вашего отъезда? Капитан Галята: «На этот случай у нас предусмотрены контрольные проверки. Можем проверить в 8 вечера, а потом приехать в 9, 10 или ночью».
Голос Юрия по телефону показался подозрительным. Так и есть. Лежит, жалуется на боль в спине. Честно признается: принял. Супруга охает: «Я виновата, налила 100 граммов, чтобы боль снять». У Юрия уже три нарушения. «Приняв» и признавшись, он фактически сознается в совершении уголовного преступления.
Скоп — супруге: «Хотите, чтобы мужа посадили?» — «Нет! Без него пропаду!» — «Тогда зачем наливаете. » Вопрос повисает в воздухе. Юрий согласен проехать на улицу Минина, 20, где служба городского наркологического диспансера круглосуточно проводит экспертизу. В салоне, где мы сидим бок о бок, стало ясно, что 100-граммовой порцией не обошлось.
В машине почему-то вспоминается недавняя история с небезызвестным активистом и профсоюзным деятелем Геннадием Федыничем — некоторые читатели ее знают. За неуплату налогов с полученных из-за границы денег Федынич был осужден к «домашней химии» на 4 года. На работе принял, как он потом объяснял, немного коньяку от давления, «а у дома уже ждала милиция».
И ведь правильно делала, что ждала! Между прочим, инспектора Андрей Галята и Артем Скоп перед законом отвечают за исполнение осужденными назначенного наказания. С них спросят, если что не так. Работа не сахар. Ночами посещать квартиры с ароматами далеко не благовонными; принюхиваться к дыханию (как иначе определить первичные признаки опьянения); доставлять гражданина в диспансер, если признаки очевидны. В этой работе, как я понял, они ни для кого не делают исключений: личность осужденного значения не имеет. Поэтому гражданину Федыничу не стоит обижаться и возмущаться. Он — один из многих. Полученный им выговор — самое мягкое из взысканий. К слову, в практике инспекторов Галяты и Скопа не было случая, чтобы «химики» оказывали бы сопротивление. Задерживать нарушителей общественного порядка между визитами — да, приходилось. Они хорошо знают свое дело.
Геннадию Федыничу в дальнейшей жизни, возможно, помогут истории осужденных с благополучным финалом. Их в практике инспекторов Галяты и Скопа немало. Вот лишь две.
Андрей был наказан за уклонение от уплаты алиментов. За весь срок нарушений не имел. Потом устроился на хорошую работу, стал прилично зарабатывать, купил дорогую машину, выплатил все долги государству за себя и жену, через суд вернул себе ребенка и сейчас в согласии живет с другой супругой.
Александр осужден к 5 (!) годам «домашней химии»: срок истекает осенью. Ни одного нарушения! Работает, выплачивает, что обязан, не пьет. Заменить наказание на более мягкое или условно-досрочно освободить мешает лишь размер иска, по которому он должен государству серьезную сумму. «Твердо встал на путь исправления», — говорит о нем капитан Галята. Можно сказать иначе. Ошибки осознал и повторить явно не хочет. Взял судьбу в свои руки. Предоставленный шанс использует.
Сергей, которого мы не застали дома, обнаружился на следующий день — в наркологическом стационаре, куда он направился добровольно.
Все герои репортажа реальны, но их имена изменены из этических соображений. Путь каждый из них использует свой шанс!