Что означает одесский кичман
С одесского.
И вновь обращаюсь к одесской тематике. Немного текста и видеоролик.
В книге «Спасибо, сердце!» Утёсов пишет: «. роль мне очень нравилась. Андрей Дудка. Бандит, карьерист, забулдыга и пьяница, покоритель женских сердец. Он мечтает быть главой государства. И организует его в одном из сел Украины. И сам себя выбирает президентом».
Источник.
«С одесского кичмана» на пластинке.
Песня имела массу интерпретаций, одним из самых известных и часто исполняемых сегодня стал «партизанско-махновский» вариант:
Вариант Утёсова многие исследователи музыки считают упрощённым прочтением более сложной и трагической истории, имеющей двойное дно, подтекст.
Здесь главные герои, воевавшие в тот момент на стороне Красной Армии, бежали не из одесской тюрьмы, а в саму Одессу. Под железнодорожной станцией Вапнярка (да, отсюда и пошла Вапняровская малина) полк Мишки Япончика дал первый и последний бой петлюровцам, в результате чего существенно пострадал. Полк входил в состав бригады Котовского. Раны «уркана» были боевыми, полученными в сражении за правое дело. Позднее по понятным причинам история была несколько изменена. Вот такая версия.
С берлинского кичмана
Бжеали два уркана,
Бежали два уркана
Та-й на во-во-волю,
В пивной на Фридрихштрассе
Они остановились,
Они остановились отдохнуть.
«Ах, Геббельс малохольный,
скажи моёй ты маме,
Что я решил весь мир завоевать.
С танкою в рукою,
С отмычкою в другою
Я буду все народы покорять.
Пойди по всем малинам
И быстро собери там
Ты всех блатных, кто на руку нечист.
Отныне уж не будет
Зваться он бандитом,
А будет нацьонал-социалист.
В 1935 году на приёме, устроенном И.В.Сталиным в Георгиевском зале Кремля в честь спасения челюскинцев, Утёсов исполнил песню «Осенний пруд», после чего человек в военной форме с тремя ромбами на петлицах настойчиво попросил от имени вождя исполнить «С одесского кичмана».
Позже Утёсов вспоминал:
Фрагмент телефильма «Орлова и Александров» (режиссёр В.Москаленко, 2015 год).
Николай Добрынин в роли Л.О.Утёсова, Евгений Князев в роли И.В.Сталина.
Что касается сериалов. Песня в том или ином виде звучит в телевизионных фильмах «Жизнь и приключения Мишки Япончика» (режиссёр Сергей Гинзбург), «Орлова и Александров» (режиссёр Виталий Москаленко), «Пепел» (режиссёр Вадим Перельман). Мне представляется справедливым наличие в них этой песни. А вот как это подано режиссёрами, а также как это исполнено артистами. Есть у меня вопросы на этот счёт.
С ОДЕССКОГО КИЧМАНА:
Идея взять в качестве видеоряда кадры из фильма «Карьера Спирьки Шпандыря», которая пришла мне в голову несколько дней назад, не оказалась уникальной. После окончания работы над роликом я узнал, что подобные ролики уже монтировались любителями творчества Утёсова на песни «Гоп со смыком» и «С одесского кичмана».
СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ. ИСКРЕННЕ ВАШ.
Предыдущие работы по теме:
Блатная Одесса: была ли она криминальной столицей России?
У Одессы специфическая репутация. Этот город всегда был любим. При этом считается, что еще до революции Одесса-мама была криминальной столицей России. Настала пора развенчать этот миф.
Важнейшее событие в истории Одессы произошло в 1817 году, когда она высочайшим указом была объявлена свободным портом (порто-франко), в котором ввоз и вывоз товаров осуществлялись беспошлинно.
Государственная казна несла убытки, зато в самой Одессе наступила пора процветания. Туда устремились авантюристы всех мастей, что придало этому городу ауру веселого авантюризма, которым Одесса славится и по сей день. Но при этом, в городе возникла и некая извращенная мораль: ловкие контрабандисты, аферисты, налетчики и фальсификаторы превозносились на все лады.
Одесситы и поныне с гордостью рассказывают, что именно в их городе появилась блатная «феня», азбука тюремного перестукивания и множество других криминальных «изобретений». Только эти рассказы следует делить как минимум надвое.
Не была Одесса криминальной столицей Российской империи! Официальный уровень преступности там был ниже, чем, например, в Ростове или в Киеве. А Ростов с Киевом, в свою очередь, всерьез отставали от столицы.
По такому показателю, как число осужденных на 100 тысяч населения, Одесса в разы уступала Петербургу, Москве и Нижнему Новгороду. Но при этом ни Петербург, ни Москву никто никогда не называл криминальными столицами империи.
Вообще, Россия, присоединив множество земель, очень плохо умела управлять окраинами, с их дикими нравами. В Чечне, например, говорить о центральной власти можно было лишь условно. А криминальными столицами империи по праву могли считаться Тифлис или Баку. Только тамошняя преступность в общероссийскую статистику не попадала.
Дела так называемых инородцев разбирались инородческими судами местного значения и в общероссийских отчетах не учитывались.
В чем действительно состоял одесский феномен, так это в одесских евреях. Они и правда были людьми неординарными, что проявлялось во многих сферах, в том числе и в криминальной. Самыми знаменитыми одесскими преступниками стали Мойше-Янкель Винницкий по кличке Мишка Япончик и Шейндля-Сура Блювштейн по прозвищу Сонька Золотая Ручка.
К числу легендарных одесских налетчиков относят и комкора Красной армии, героя Гражданской войны Григория Котовского. До революции он действительно был бандитом, но не одесским, а бессарабским. А в Одессе бывал только наскоками. Правда, сидел в одесской тюрьме в 1916-1917 годах.
Другое дело – Мишка Япончик. Он – настоящий одесский уркаган. Япончик по-своему уникален. Хотя бы тем, что собрал из одесских уголовников внушительный отряд, с которым отправился воевать за советскую власть. Но ведь таких борцов было немало. Например, отряд Щорса состоял наполовину из уголовников. Но деяния Мишки Япончика воспеты, а другие революционеры-уголовники такой чести не удостоились.
Возникает щекотливый вопрос. Если вспоминать известных дореволюционных одесских преступников, то большинство из них окажутся евреями. Но статистика говорит о другом. К примеру в 1913 году в Одессе были осуждены 21 рецидивист иудейского вероисповедования и 116 – православного. Остается только предположить, что именно евреи были лучшими в своей профессии.
А лучших было немало. Скажем, на Молдаванке, которую часто называют еврейским гетто Одессы, жила куча «королей». Главным, конечно, был Мишка Япончик – «король» Молдаванки. Но имелись и другие. «Королем» железнодорожных воров считают Михаила Мирочника по кличке Мишка-американец. Он прославился тем, что на коротком перегоне от Раздельной до Одессы успел обчистить помещика Бишлера на 42 тысячи рублей.
«Королем» фальшивомонетчиков, наверное, можно назвать Шмуля Тульчинского. Он был настолько предан своему делу, что даже в тюремной камере продолжал «печь блины» (изготовлять фальшивки).
А если рассказывать про карманников, то нельзя не упомянуть галантного кавалера Абрама Немировского. Он был столь учтив, что всегда помогал дамам выйти из трамвая. Увы, лишь спустя некоторое время дамы обнаруживали, что лишились кошелька или брошки.
Настоящим воровским праздником в Одессе стал день солнечного затмения 7 августа 1887 года. Пока добропорядочные одесситы устремились на природу, чтобы понаблюдать, как Луна закроет Солнце, воры бросились чистить их дома и лавки.
Поскольку тьма, вызванная природным явлением, длилась недолго, приходилось хватать все, что попадется под руку. Например, Петр Хаджогло попросту стянул бокалы в ресторане «Квисисана». Кто-то утащил проекционный аппарат из иллюзиона «Северный медведь». Особо пришлось постараться Шлеме Бронштейну и Шае Вейнбергу, которые укатили из бакалейного магазина бочку растительного масла.
Воры не брезговали ничем. Иоганн Вальтер выкрутил на портовой эстакаде электрические лампочки. Кто-то спер в кузнице на Слободке еще теплые подковы. Со столбов на Мясоедовской утащили керосиновые фонари.
После Октябрьской революции для одесситов словно бы открылись все дороги. В столице обосновалась большая группа писателей из Одессы. Видимо, с их подачи неотъемлемой частью советской культуры стал приблатненный одесский говорок, а народу полюбились песни про Одессу – «жемчужину у моря».
Народ с упоением распевал про Костю, при появлении которого в пивной вставали все биндюжники. Или про то, как «с Одесского кичмана сорвались два уркана». Не забывали и про то, что «на Дерибасовской открылася пивная, там собиралася компания блатная».
Но главный вклад в популяризацию одесского уголовного мира, безусловно, внес Исаак Бабель своими «Одесскими рассказами». Он создал привлекательный образ налетчика Бени Крика, чьим прототипом считается Мишка Япончик.
Постепенно грубый криминальный мир дореволюционной Одессы оброс красивыми легендами, которые с удовольствием описывали журналисты и литераторы. Доверчивому читателю рассказывали, что «всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице». Или повествовали о том, как Фроим Фишман по просьбе одесского полицмейстера выкрал бумажник у главы кабинета министров Сергея Витте, когда тот был в Одессе с визитом.
Одесса, наверное, единственный город мира, в котором установлен памятник взятке, а точнее – апельсину. Одесситы говорят: «Гуси спасли Рим, а Одессу спасли апельсины». Легенда и в самом деле красивая. Император Павел I приказал приостановить строительство одесского порта. Чтобы умаслить самодержца, одесситы преподнесли ему в качестве своеобразной взятки три тысячи апельсинов. Павел I тут же распорядился выделить 250 тысяч рублей на завершение строительства порта.
Сами одесситы легенды о жуликах и ворах рассказывают с явной симпатией к их героям. Жители города любят свою Одессу-Маму. Кстати, любопытную версию происхождения этого названия высказал писатель Эфраим Севела: «Одесса была столицей воровского мира всей Российской империи – по этой причине ее ласково называли мамой. Дети этой матери были сильными, ловкими и мудрыми мужчинами и выделялись среди своих коллег в других частях мира одним бесценным даром – они любили и ценили шутку, шутку соленую, как воды Черного моря, и совсем не любили крови. Они проливали кровь только в крайнем случае, когда тот, с кем их сводила воровская судьба, не имел никакого чувства юмора и поэтому терял всякое право дышать тем же воздухом, каким пользуются нормальные остроумные люди».
Увы, в реальности криминальные дети Одессы-мамы вовсе не были столь благо-родными людьми. Молено вспомнить, что в 1907 году в этом городе впервые в России был осуществлен акт киднеппинга – похищения детей с целью выкупа. А одним из ведущих криминальных промыслов в Одессе было похищение женщин с их последующей транспортировкой за границу в трюмах кораблей и продажей в публичные дома Турции, Египта, Туниса и европейских стран Средиземноморья. Причем старались красть не абы кого, а красивых ухоженных девиц из семей мещан и купцов, чтобы имелась возможность продать товар подороже. Рассказывают, что однажды жертвой похитителей стала княгиня. Вяземская. Эта гордая женщина, оказавшись в море на невольничьем судне, не смирилась с судьбой и выбросилась за борт.
Именно в Одессе возникла и особая разновидность брачных аферистов. Они женились на девушках из хороших семей, уезжали после свадьбы в путешествие и за границей выгодно сбывали своих жен в дома терпимости.
Полиция, конечно, старалась бороться с экспортом живого товара. В период с 1870 по 1905 год она вернула в Одессу более пятисот рабынь. Но сколько одесситок так и закончили свои дни в иностранных борделях – одному Богу известно.
А ведь продавцы «живого товара» – это тоже были дети Одессы-мамы. Может, они и ценили соленую шутку, но мы таких шуток не понимаем.
LiveInternetLiveInternet
—Ссылки
—Приложения
—Музыка
—Всегда под рукой
Копеннгаген. Достопримечательности
—Рубрики
—Фотоальбом
—Поиск по дневнику
—Друзья
—Постоянные читатели
—Трансляции
—Статистика
С Одесского кичмана
С одесского кичмана бежали два уркана,
Бежали два уркана в дальний путь.
В вапняновской малине они остановились,
Они остановились отдохнуть.
Один герой гражданской, махновец партизанский
Добраться невредимым не сумел
Он весь в бинтах одетый, и водкой разогретый
И песенку такую он пропел
Товарищ, товарищ, болят мои раны,
Болят мои раны в глыбоке.
Одна заживает, другая нарывает,
А третяя застряла у боке.
Товарищ, товарищ, скажи моей ты маме,
Что сын ее погибнул на посте
С шашкою в рукою, с винтовкою в другою,
И с песней веселой на губе.
Товарищ малохольный зароет мое тело,
Зароет мое тело в глыбоке.
С шашкою в рукою, с винтовкою в другою,
И с песнею веселой на губе.
За что же мы боролись? За что же мы страдали?
За что ж мы проливали свою кровь?
Они же там пируют, они же там гуляют,
А мы же подавай им сыновьев…
Год спустя Леонид Утесов включил этот шлягер в программу дебюта своего теа-джаза (театрализированного джаз-оркестра). В первой же рецензии «Одесский кичман» был квалифицирован как «манифест хулиганско-босяцкой романтики». Правда, там же было отмечено «ироническое толкование» и «талантливое компрометирование» этого «вопля бандитской души». Но уже в 1930 году в журнале «За пролетарскую музыку» репертуарное начинание Утесова уже названо «безобразием» и брошен воинственный клич: «Нужно изгнать с советской эстрады таких гнусных рвачей от музыки, как Л. Утесов и К°».
В качестве ответа на официальный вызов Леонид Утесов в 1931 году записал пластинку «Беседа с граммофоном», куда был включен первый куплет «Одесского кичмана». Ироничный монолог «Беседы с граммофоном» это подборка цитат из «предосудительных» шлягеров репертуара Л, Утесова, в том числе первый куплет «Одесского кичмана». А заканчивалась сцена беседы с самим собой куплетом:
Пока, пока, уж ночь недалека.
Пока, пока, вы нас не забывайте.
И намекну я вам пока вы не надоели в Губчека.
Пока, пока, уж ночь недалека.
Пластинка эта была издана символическим «пробным» тиражом и использовалась в спектакле теа-джаза Леонида Утесова «Музыкальный магазин». Фонограмма «Беседы с граммофоном» переиздана фирмой «Мелодия» в 1983 году под названием «Ваше прошлое!» в одном из дисков серии «Памяти Леонида Утесова».
Полностью «Одесский кичман» Л.О. Утесов издал в грамзаписи в 1932 году. Но уже в 1935 году последовал категорический Главреперткома на исполнение и распространение этого и прочих стилизаций «блатного» фольклора.
Но однажды… В Большом Кремлевском Дворце 13 августа 1936 г. был устроен прием в честь трансполярного перелета Чкалова, Белякова, Байдукова через полюс в США. Для увеселения участников Сталин пригласил теа-джаз Утесова. И уже во время банкета Сталин попросил исполнить «С Одесского кичмана». Песня было исполнена и и повторена на на бис! Ясно, что после этого ограничения на исполнение песен Утесова были сняты.
Вторично к теме «кичмана» Леонид Утесов обратился во время Второй мировой войны: в 1943 году в репертуаре его ансамбля возникла «песенка о нацистах» под названием «Берлинский кичман» (стихи Л.О. Утесова, муз.обр. А.И. Островского). На этот раз «второго дна» в тексте не понадобилось. Оно и понятно: «малина» ведь не
наша. Мелодия у обеих песен общая, с той лишь разницей, что в «берлинском» варианте присутствует музыкальная цитата популярной немецкой песенки «Ах, мой милый Августин”
С берлинского кичмана бежали два уркана
Бежали два уркана в дальний путь.
В пивной на Фридрихштрассе они остановились,
Они остановились отдохнуть.
Ах, Геббельс малохольный скажи своей ты маме,
Что я решил весь мир завоевать
С танкою в рукою, с отмычкою в другою
Я буду все народы покорять.
Пойди по всем малинам и быстро собери там
Ты всех блатных, кто на руку не чист.
Отныне уж не будет зваться он бандитом,
А будет национал-социалист…
Ой, милый Августин, Августин.
Вот, собственно все об истории этой очень популярной и по сей день песни. В заключение скажу, что, по некоторым данным, у летчиков эскадрильи, которые послужили прототипами “второй, поющей” эскадрильи для героев фильма «В бой идут одни старики», «коронной» песней в их военном ансамбле была вовсе не «Смуглянка», а именно «С одесского кичмана». Узнав об этом, Л. О. Утесов подарил им приобретенный на свои средства истребитель «Леонид Утесов».
От одесского кичмана до берлинского. История песни
На фронте бойцы исполняли не только «Катюшу»
«Ну и что? – скажет читатель. – Это же блатная поделка! Какое отношение она имеет к военным песням?». Представьте себе – самое непосредственное. Потому что «Одесский кичман» сражался на фронте наравне с «Землянкой» и «Тремя танкистами».
*Шли два героя с германского боя
НО ДЛЯ НАЧАЛА РАЗБЕРЁМСЯ с блатным происхождением песни.
Согласно мнению многих исследователей, песня «С одесского кичмана» была создана в 1928 году специально для спектакля Ленинградского театра сатиры «Республика на колёсах» по пьесе Якова Мамонтова. Сюжет прост: на отдалённом украинском полустанке банда «зелёных» создаёт свою «демократическую республику». Её «президентом» провозглашается пройдоха-уголовник Андрей Дудка, который выбирает себе в «министры» бандита Сашку, телеграфиста и двух бывших помещиков. На торжественной пьянке в честь этого события Дудка (его роль исполнял Леонид Утёсов) и поёт уркаганскую песню.
И сам спектакль, и его постановку критика встретила в штыки. А вот утёсовского Дудку и его песню отметила как «единственное отрадное место» в пьесе. В 1929 году видный музыкальный критик С. Дрейзен отмечал: «Особо следует отметить исполнение Л. Утёсовым песни «С одесского кичмана». Эта песня может быть названа своеобразным манифестом хулиганско-босяцкой тематики. Тем отраднее было услышать ироническое толкование её, талантливое компрометирование этого «вопля бандитской души». Ему вторил другой критик, Евгений Вермонт: «Ведь даже «С одесского кичмана» он пропел так, что блатная грубость совершенно испарилась».
Песня имела оглушительный успех и мгновенно стала шлягером, чему никто не удивлялся, поскольку автором её называли Бориса Николаевича Тимофеева (1899 – 1963), написавшего тексты таких шлягеров, как, например, известный романс на музыку А. Цфасмана «Мне бесконечно жаль своих несбывшихся мечтаний» или не менее популярный «Караван» на музыку Б. Прозоровского, который любила исполнять Изабелла Юрьева:
Мы странно встретились и странно разойдёмся,
Улыбкой нежности роман окончен наш…
Однако в спектакле первые строки сначала звучали несколько иначе:
С вапнярского кичмана
Бежали два уркана,
Бежали два уркана на Одест.
Именно так приводит блатной шлягер Иван Солоневич в мемуарах «Россия в концлагере».
То есть преступники бежали не из Одессы, а в Одессу! Но почему случилась такая метаморфооза? Что касается «вапнярского кичмана», речь идёт о станции Вапнярка под Одессой, где добывали и гасили известь (по-украински – «вапно»). Правда, никакого кичмана здесь отродясь не было: слишком маленький населённый пункт, к 1926 году он насчитывал всего полторы тысячи человек.
Винницкий захватил на станции Бирзула паровоз с несколькими вагонами и решил вернуться на нём в Одессу. Однако руководство одесской «чрезвычайки» перехватило Япончика под Вознесенском. Здесь чекисты устроили засаду в зарослях кукурузы у железнодорожного полотна и закрыли семафор. Чтобы узнать причину остановки, Мишка, его адъютант и жена Лиза сошли с паровоза и направились к будке стрелочника. Неподалеку от неё их всех и перестреляли.
Таким образом, выходит, что песня о побеге урканов «из Вапнярки на Одест» может содержать аллюзию как раз на историю Мишки Япончика. Возможно, именно поэтому Тимофеев изменил первые строки «старой бытовой песни» про одесский кичман?
С одесского кичмана
Бежали два уркана,
Бежали два уркана тай на волю.
В Вапняровской малине они остановились,
Они остановились отдохнуть.
Товарищ, товарищ, болят мои раны,
Болят мои раны в глыбоке.
Одна вже заживает,
Другая нарывает,
А третия застряла у в боке.
Впочем, не так странно, если учесть, что «Кичман» возник не на пустом месте. Его первоисточник – романс на стихи (перевод из Генриха Гейне) русского поэта XIX века Михаила Михайлова «Во Францию два гренадера из русского плена брели». Сравните у Михайлова:
Во Францию два гренадера
Из русского плена брели,
И оба душой приуныли,
Дойдя до немецкой земли.
Печальные слушая вести,
Один из них вымолвил: «Брат!
Болит мое скорбное сердце,
И старые раны горят!»
Исполни завет мой: коль здесь я
Окончу солдатские дни,
Возьми мое тело, товарищ,
Во Францию! там схорони!
Не правда ли, совпадения явные? Конечно, учитывая издевательски-ироническую переработку оригинала, а также его последующих переделок – например, песни времен первой мировой войны «Шли два героя с германского боя»:
Шли два героя с германского боя,
И шли два героя домой.
Они повстречались на финской границе.
И финн из них ранил одного.
«Товарищ, товарищ, болят мои раны,
Болят мои раны тяжело.
Одна засыхает, другая нарывает,
А с третьей придется умереть…
Существуют и другие варианты – «С немецкого боя шли трое героев», «У каждого дома осталась подруга» и т.д. Так, после неудачной польской кампании, когда 15 августа 1920 года конница Юзефа Пилсудского вошла в тыл Красной Армии и разгромила её, появилась песня «Шли три героя с польского боя»:
Шли три героя с польского боя,
С польского боя домой.
Только они вышли на финску границу,
По ним финн ударил три раза…
Военные переработки сюжета продолжались, даже в 1939 году появился вариант «Шли три армейца на финску границу». Кстати, со временем «боевой мотив» проник и в «Кичман». Песня обрела новый куплет с биографией одного из урканов:
Один, герой гражданской,
Махновец партизанский,
Добраться невредимым не сумел.
Он весь в бинтах одетый
И водкой подогретый,
И песенку печальную запел…
А вот теперь перейдём к «авторству» Бориса Тимофеева и Михаила (Моисея) Феркельмана. Увы, и текстовик, и композитор лишь обработали уже известное произведение. Например, ещё в 1926 году, до выхода спектакля, заключённый Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОН) Борис Глубоковский издал в Бюро печати Соловков брошюру «Материалы и впечатления», где привёл ряд произведений «уркаганского народного творчества», одно из которых – песня «Шли два уркана с советского кичмана»:
Шли два уркана
С советского кичмана,
С советского кичмана домой.
И только ступили на тухлую малину,
Как их разразило грозой.
Товарищ мой верный,
Товарищ мой милый!
Болят мои раны на груди.
Одна утихает,
Другая начинает,
А третья рана на боку.
Товарищ мой верный,
Товарищ мой милый!
Зарой мое тело на бану.
Пускай малохольные легавые смеются,
Что умер геройский уркан я!
Ту же самую песню вспоминает в мемуарах «Неугасимая лампада» соловецкий узник Борис Ширяев – но в несколько иной версии:
«…Глубоковский и я заинтересовались «блатным» языком и своеобразным фольклором тюрьмы. Мы собрали довольно большой материал: воровские песни, тексты пьесок, изустно передававшихся и разыгрывавшихся в тюрьмах, «блатные» слова, несколько рождённых в уголовной среде легенд о знаменитостях этого мира. Некоторые песни были ярки и красочны. Вот одна из них:
Шли два уркагана
С одесского кичмана,
С одесского кичмана на домой.
И только ступили
На тухлую малину,
Как их разразило грозой…»
Ишли два уркагана
С одесского кичмана
Домой.
Лишь только вступили
В одесскую малину,
И тут поразила им
Гроза.
Впрочем, не исключено, что Микитенко и Мамонтов черпали вдохновение непосредственно из фольклора преступного мира или из других источников: например, ноты «С одесского кичмана» издавались в 1924 году в Тифлисе – стало быть, песенка была достаточно известна.
*Когда приказ отдаст товарищ Сталин!
ПО ВСЕМУ ВЫХОДИТ, что история о двух урканах тесно связана с российским военным фольклором. Однако советские генералы от искусства были крайне недовольны «героизацией бандитов и уголовников». Начальник реперткома Комитета по делам искусства Платон Керженцев предупредил: «Утесов, если вы еще раз споете «С одесского кичмана», это будет ваша лебединая песня».
Но далеко не все «наверху» разделяли мнение Керженцева. В 1935 году, после эпопеи с ледоколом «Челюскин», который застрял во льдах Арктики и был спасён нашими летчиками, Сталин устроил в Георгиевском зале Кремля прием в честь полярников. Был приглашен и оркестр Утесова. После того, как официально заявленный репертуар был отработан, Леонида Осиповича подозвал к себе Ворошилов:
-Давайте что-нибудь из южных песен. Вот у вас есть такая – «С одесского кичмана».
-Не могу, Климент Ефремович. Мне Керженцев запретил.
-Керженцев запретил, а Сталин разрешил. Он лично просит…
*«Кичман» как гимн военных лётчиков
ВО ВРЕМЯ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ песня о двух урканах отправилась на фронт. Нет, несмотря на благожелательность старого каторжанина Иосифа Джугашвили, она не включалась в официальный репертуар. Но «Кичман» давно уже стал фольклором.
Многие, конечно, помнят замечательный фильм Леонида Быкова «В бой идут одни старики». Картина основана на реальных событиях. Действительно, в 5-м гвардейском истребительном авиаполку был свой джаз-оркестр, где числилась вся первая эскадрилья, включая механиков. Но звучали здесь не «Смуглянка» и «Нiч така мiсячна», а песни Утёсова, среди которых хитом была – «С одесского кичмана»! И не случайно.
Леонид Осипович вспоминал в книге «Спасибо, сердце!»:
Речь идёт о двух самолётах Ла-5Ф, на борту одного из которых (за №14) была дарственная надпись «От джаз-оркестра Л. Утёсова», на борту другого – «Весёлые ребята». На этих самолетах летчики полка сбили 29 немецких машин.
Можно достаточно точно определить, когда первая эскадрилья 5-го истребительного авиаполка стала «поющей», а точнее – джазовой. В интервью газете «Факты и комментарии» от 15 марта 2002 года об этом рассказал дважды Герой Советского Союза Виталий Иванович Попков, побывавший в войну и командиром этой самой эксадрильи, и командиром этого самого полка:
Лётчики давали концерты не только в полку, но и на освобождённых территориях. Чтобы послушать их, народ шел за десятки километров.
КСТАТИ, ЗДЕСЬ МЫ ВНОВЬ СТАЛКИВАЕМСЯ СО СТАЛИНЫМ как «покровителем» «Кичмана». Правда, уже не с Иосифом Виссарионовичем. Надо сказать, 5-й истребительный авиаполк на фронте многие не любили. Говорили, что лётчикам этого полка слишком много позволено благодаря покровительству комдива Василия Сталина: мол, вольница среди командиров достигла запредельных масштабов. Но никто не мог оспорить того, что гвардейцы сбивали столько вражеских самолётов, сколько не дано было никому другому. Из 14 лётчиков эскадрильи 11 стали Героями Советского Союза. Сам Виталий Попков лично сбил 42 самолета противника и еще 13 «завалил» в группе.
Василий Сталин был не просто покровителем – личным другом Попкова. Виталий Иванович рассказал в том же интервью:
В общем, можно сказать, что и на войне «Кичман» пели со сталинского «благословения»…
*С берлинского кичмана
Популярностью на фронте пользовалась не только сама песня про одесских урканов, но и её переделка. В то время такие переделки известных песен на военный манер были не редкостью. К примеру, на мотив «Синего платочка»:
Синенький скромный платочек
Немец в деревне украл,
В долгие ночи синим платочком
Спину себе покрывал.
Порой ночной
Лишь ветра протяжный вой.
Сжавшись в комочек, накинув платочек,
Мерзнет фашист под Москвой.
И вот весной
Снарядов советских вой.
Едут к Берлину наши машины
И скоро вернутся домой!
Или на мотив «Служили два друга в нашем полку»:
Служили два фрица в одном полку –
Пой песню, пой!
И был один из них труслив,
И смерти боялся другой.
Грабили фрицы французский народ,
Били старух и детей,
Ну, а потом на восточный фронт
Гитлер отправил друзей.
Служили два фрица в одном полку –
Пой песню, пой!
Снайперской пулей сряжен был один,
В воздух взлетел другой!
Перед битвой за Берлин бойцы распевали переделку песни «На закате ходит парень»:
На закате ходит Гитлер
Возле бункера свово,
Поморгает косым глазам –
И не скажет ничего.
И кто его знает, зачем он моргает?
А вчера пришел по почте
Вдруг загадочный пакет:
Приглашают его черти
Поскорее на тот свет.
И кто его знает, зачем приглашают?
То же случилось и с «Кичманом». Не имея возможности спеть «канонический» текст, Утёсов написал на мотив «уркаганской» песни новые слова:
С берлинского кичмана
Сбежали два уркана,
Сбежали два уркана
Та-й на во-во-волю,
В пивной на Фридрихштрассе
Они остановились,
Они остановились отдохнуть.
«Ах, Геббельс малохольный,
скажи моёй ты маме,
Что я решил весь мир завоевать.
С танкою в рукою,
С отмычкою в другою
Я буду все народы покорять.
Пойди по всем малинам
И быстро собери там
Ты всех блатных, кто на руку нечист.
Отныне уж не будет
Зваться он бандитом,
А будет нацьонал-социалист».
Называлась эта переделка «Песенка о нацистах». Её Утёсов с чистым сердцем открыто исполнял перед бойцами, а те подхватывали и разносили по всем фронтам.
Авторство текста принадлежит тромбонисту утёсовского джаза Илье Фрадкину. В оркестр Илья Борисович влился в 1936 году и стал автором ещё нескольких песен, которые исполнял Леонид Осипович, например, «Я – демобилизованный» и «Спустилась ночь над бурным Чёрным морем».
Что до музыки, то, помимо уже известного нам Ферри Кельмана, есть и автор обработки. Это знаменитый советский композитор Аркадий Ильич Островский, который в молодые годы был аккордеонистом и пианистом в джазе Утёсова.
А вот с датой появления «Песенки о нацистах» полной определённости нет. В Российском государственном архиве фонодокументов есть лишь указание на пластинку, которая была записана в 1945 году, с указанием «ориг. нет, пл. есть». Ясно, что песня существовала ещё до записи – но когда написана, когда и где впервые исполнена, неизвестно.