Что означает передел собственности
Передел собственности
Передел собственности — процесс перехода собственности от одного владельца к другому. Часто упоминается как масштабное, массовое явление. Многие авторы переделом собственности называют нелегитимное, законодательно незакреплённое её [1] перераспределение, вызванное отсутствием компромисса между старыми и новыми элитами. [2] Одной из функций передела собственности может являться приведение юридических прав собственности в соответствие фактически сложившимся экономическим отношениям собственности.
Большинство граждан России затрудняется с определением данного понятия. [3]
Касательно земельных участков передел собственности может означать также процесс межевания.
Содержание
Постоянно происходящий процесс передела собственности может идти по разным причинам и носить разный характер, быть как недобросовестным, [4] так и добросовестным, осуществляться при помощи национализации [5] или приватизации.
Институциализированный передел собственности может подразумевать передачу не всех прав собственности. [6]
Рейдерство [7] может приводить к переделу собственности, с перепрофилированием и ликвидацией предприятий, что может быть связано с массовыми увольнениями. [8] Процесс передела собственности, выраженный в «рейдерских операциях» проявляется в силовых захватах предприятий: борьбе за активы, имущественные комплексы и контроль над движением денежных средств. [9]
Для передела собственности может использоваться процедура банкротства, [10] в частности — необоснованно применяемые обеспечительные меры. [11] Банкротство традиционно является механизмом, который позволяет разорившемуся собcтвеннику освободиться от обязательств и начать жизнь с чистого листа (до введения процедуры банкротства в Древнем Риме практиковалась, например, продажа должников в рабство). В России «каждое второе банкротство имеет признаки преднамеренности». [12] Арбитражный управляющий, имеющий возможность управлять бизнесом несостоятельного должника зачастую манипулируется отдельными недобросовестными кредиторами, [13] по итогам процедур банкротства статистика возврата долгов такова, что кредиторам возвращается примерно 3-7 % задолженности. [14]
История
Масштабный передел собственности происходил при переходе от общественной собственности в СССР к частной собственности в России, через механизм ваучеров, а также при помощи приватизации предприятий работниками. Стали применяться акции. Через некоторое время возникла семибанкирщина — процесс концентрации собственности происходил вокруг банков. С началом нового тысячелетия практически прекратился отъём собственности у государственных структур, к началу мирового финансового кризиса все основные отрасли пришли в руках инкорпорированного во власть бизнеса.
Последствия и способы воздействия
Перетекание собственности из рук неэффективных собственников необходимо для поддержания жизнеспособной экономики, при этом государство путём создания законодательной базы и применения её в рамках судебной системы может изменять практику и обычаи делового оборота. В частности, активное применение против организаторов и участников рейдерских захватов статьи 210 УК РФ снизило активность рейдеров.
Излишне активный передел собственности может быть опасным для экономики и социальной сферы. [15] Риск передела собственности негативным образом влияет на инвестиционные перспективы. [16]
Законодательство, позволяющее собственникам оспаривать законность лишения их собственности, может стабилизировать гражданский оборот, [17] хотя стоит учитывать, что любые подобные механизмы несовершенны и могут быть использованы рейдерами в своих целях.
Передел собственности в России в прошлом и сегодня
Давид Трибельский
Почетный академик Международной академии наук экологии, безопасности человека и природы, Почетный радист России (ИЗРАИЛЬ)
ПЕРЕДЕЛ СОБСТВЕННОСТИ В РОССИИ
В ПРОШЛОМ И СЕГОДНЯ
Передел собственности, как следствие перехода развивающихся стран к рыночной экономике, явление не новое. В России последних лет яркой иллюстрацией этому послужили, в частности, драматические события, связанные с ликвидацией нефтяной компании «ЮКОС». В конечном счете, как известно, владельцем основного производства НК «ЮКОС» стало государство, поставив поначалу под свой контроль до 11 % экспорта российской нефти. Глава компании «ЮКОС» Михаил Ходорковский был осужден на 8 лет лишения свободы. Возмущенный беззаконием властей, известный экономист, советник президента Андрей Илларионов осудил эту акцию, назвав её «аферой года».
Случаи, когда государство подвергало ликвидации крупные акционерные общества, допуская при этом нарушения законности, бывали и в Российской империи. В 1915 – 1916 годах в период Первой мировой войны правительство России осуществило ликвидацию крупнейшей электротехнической фирмы – «Акционерного общества русских электротехнических заводов «Сименс и Гальске» и акционерного общества «Сименс-Шуккерт».
Фирма «Сименс и Гальске» была крупнейшим акционерным обществом России в области электротехнической продукции, производившейся, в первую очередь, для военных целей. И все-таки, несмотря на её ведущую, особую роль в российской промышленности, она была ликвидирована, а контрольный пакет акций был приобретен государством.
Процесс ликвидации фирмы проходил непросто. В орбиту бурных обсуждений были втянуты ведущие министры правительства во главе с председателем Совета министров России, отдельные члены Государственного Совета. В полемике принимала участие общественность – предприниматели, юристы, политические деятели. Ход борьбы освещался в прессе.
По подсчетам известного историка профессора В.С. Дякина, одного из лучших знатоков экономических реалий предреволюционной России, в указанный период было ликвидировано 96 акционерных обществ из 611, в которых было обнаружено или заподозрено участие германских капиталов. Так, в начале ХХ века под формальным предлогом требований войны и борьбы с «немецким засильем», в России происходил, применяя современную терминологию, грандиозный передел собственности.
Мы являемся свидетелями того, как передел собственности, после первого этапа приватизации, происходит в России в наши дни. В связи с этим представляется весьма интересным и поучительным, на примере ликвидации петербургской фирмы «Сименс и Гальске», познакомиться с тем, как осуществлялась аналогичная операция в России чуть более 100 лет назад.
Начало Первой мировой войны ознаменовалось в России разгулом шовинизма, вспышкой шпиономании и ростом борьбы с, так называемым, «немецким засильем». С первых же дней войны правительство устанавливает контроль за финансовой деятельностью обществ, где был инвестирован германский капитал, для чего направляет на предприятия своих инспекторов с большими полномочиями.
Однако, проверка фирмы «Сименс и Гальске» в марте 1915 года показала полное отсутствие криминала: из всей суммы акционерного капитала германским подданным принадлежало менее 10 %, причем их акции были заморожены. Акционерное общество действовало по уставу, утвержденному правительством России, выполняло заказы государственных ведомств, успешно работало, почти исключительно, на военные нужды, политических и экономических претензий к себе не имело. Фирму решили оставить в покое. Однако, далее судьба фирмы начала колебаться на весах Фемиды в зависимости от влияния тех или иных политических сил в правительственных и армейских кругах.
К концу 1915 года штаб Верховного Главнокомандующего, стремясь как-то оправдать свои военные поражения и найти виноватых, направил в Совет министров и некоторым ведущим министрам правительства письма тревожного содержания. В них в резкой форме указывалось на «вредную деятельность предприятий, организованных немцами в России под видом акционерных обществ».
Этим предприятиям, в частности, предъявлялись обвинения в «незаконном переводе акционерных денег в Германию», в «причастности к военному шпионажу» и в некоторых других преступлениях. Обвинения не были аргументированы, тем не менее, военные потребовали «немедленно принять смелые и решительные меры» против этих обществ, поскольку, как заявляли военные, «подобные предприятия все время будут приносить глубокий вред армии и государству».
Для изучения проблемы и подготовки решения, Совет министров создает совещательный орган – Особый комитет по борьбе с немецким засильем под председательством сенатора Стишинского. Мелкие акционерные предприятия уничтожались властью без особых сложностей, однако попытка ликвидации такого мастодонта промышленности, как РАО «Сименс и Гальске», вызвала энергичное противодействие.
Против ликвидации этой фирмы выступил влиятельный Совет съездов представителей промышленности и торговли. Морской министр адмирал Григорович призвал в данном вопросе к «осмотрительности, дабы необдуманными мерами не нанести вреда государственной обороне».
Министр торговли и промышленности князь Шаховской в феврале 1916 года в своем докладе по результатам Междуведомственного совещания также возражает против репрессивных мер в отношении «известных акционерных обществ». Отвечая на обвинения генералитета, он пишет: «Случаев перевода денег за границу, которые не оправдались бы получением товаров, не было обнаружено. Что касается приводимых указаний на лиц, замешанных в шпионаже, то некоторые из них в списках вовсе не значатся, другие уволены, а остальные продолжают служить и никаким репрессиям не подвергались».
Таким образом, предъявленные обвинения рушились, и Особый комитет начинает готовить не столь «решительные меры».
Но вскоре чаша весов склоняется в противоположную сторону. И это было не случайно. В своем предыдущем докладе князь Шаховской отметил, что, несмотря на принятое решение об умеренных мерах воздействия, в Междуведомственном совещании имеется некое «меньшинство», которое настроено агрессивно и требует «полной ликвидации акционерных обществ с германским капиталом». Через четыре месяца, видимо, под влиянием «меньшинства» тот же министр Шаховской меняет своё мнение на совершенно противоположное.
В новом докладе Совету министров, в июне 1916 года, он заявляет: «Вопрос об обществах по эксплуатации электричества подлежит пересмотру, ввиду получения новых сведений» (подчеркнуто нами.–Д.Т.). Размеры статьи не позволяют показать, что эти «новые сведения» совершенно несущественны. Тем не менее, на этот раз министр резко обрушивается на «немецкое засилье» и требует ликвидации указанных обществ. В докладе, было, в частности, отмечено, что, по донесениям правительственных инспекторов, дивиденды на электротехнических предприятиях доходят до 25 %. Последнее обстоятельство, видимо, еще более подхлестнуло заинтересованность агрессивного «меньшинства».
Получив от Совета Министров соответствующее указание, Особый комитет приступил к подготовке решения о ликвидации фирмы «Сименс и Гальске» и связанных с ним фирм. Задача была не простая, ибо в данном случае правительство выступало против незыблемого принципа частной собственности.
Новое в блогах
История передела собственности в России
Как считает доктор политических и кандидат юридических наук Владимир Пастухов, «многие пороки русского политического и социального развития имеют сквозной исторический характер», например коррупция.
Если при Сталине коррупция была меньше из-за всеобщего страха перед репрессиями, то хрущевская «оттепель» имела не только хорошие стороны. Например, ускорилась «отрицательная селекция» номенклатуры на всех уровнях. «Наверх» все чаще поднимались люди, которых интересовали лишь карьера и личное благополучие. И у этой части партийной и управленческой элиты уже тогда начало вызревать желание превратиться из управленцев во владельцев государственной собственности, что невозможно было бы сделать без кардинального изменения советской системы. А к концу правления Леонида Брежнева, то есть к началу 1980-х годов, уже весьма заметная часть элиты состояла из таких людей.
Уже через пару лет высшая номенклатура СССР в значительной степени состояла из тех, кто жаждал перестройки лишь в надежде получить свой собственный куш. Горбачев, видимо, был слишком интеллигентен, мягок и слаб и, кроме того, плохо умел просчитывать последствия своих реформ – его инициативы были непоследовательными и противоречивыми.
Из-за неэффективной экономической политики в стране начался финансовый кризис. Перестроечные процессы потеряли управляемость. Сокращалось производство, распадались хозяйственные связи, снижался уровень жизни большинства обычных людей, обострялись противоречия между традиционными и вновь создаваемыми общественно-политическими силами (прежде всего между «коммунистами» и «демократами»).
«Лихие девяностые»
Но вот тут-то и наступило время действовать представителям номенклатуры, жаждавшим не только власти, но и богатства. Эта часть элиты делала все, чтобы в первую очередь соблюсти собственные интересы, в том числе ловко манипулируя общественным мнением.
По мнению уже упомянутого выше В. Пастухова, тогда «ни один человек не имел в своем распоряжении на легальных основаниях достаточно денег, чтобы полноценно участвовать в приватизации, а следовательно осуществлять значимую экономическую деятельность. такой капитал мог возникнуть только преступным путем».
Ведь крупная собственность тогда была только государственной. Поэтому единственным способом обогатиться было ее хищение. В результате в конце 1980-х и начале 1990-х годов прошла, по сути, первая рейдерская атака партийных функционеров и директоров ряда предприятий на государственную собственность. Даже если юридически она оставалась за государством, контроль над финансовыми потоками организаций переходил в частные руки со всеми вытекавшими последствиями. Трудовые же коллективы не могли и мечтать о реальных собственных долях от дохода ни сразу, ни в будущем.
К этим процессам подключились элиты союзных республик, но стали стремиться к суверенитету для обеспечения полной собственной власти.
Развал Советского Союза без какой бы то ни было предварительной подготовки разрушил его интегрированную экономику и привел к колоссальному спаду производства по всей его бывшей территории, к массовому обеднению населения и сопутствующим социальным аномалиям.
При этом номенклатурщики и приближенные к ним спешно продолжили приватизацию богатств страны. В 1992 году началась «ваучерная» распродажа госпредприятий. В 1995 году были проведены аукционы для пополнения казны за счет кредитов под залог государственных пакетов акций нескольких крупных компаний, таких как ЮКОС и Сибнефть. Кредиты правительство не возвратило, поэтому предприятия перешли в собственность кредиторов, ставших первыми олигархами в нашей стране (которые поначалу, возможно, были подставными лицами). Создание новых коммерческих структур (в том числе частных банков) также в основном происходило под контролем номенклатуры и осуществлялось руками близких к ней людей.
Таким образом, бывшая советская элита сумела сохранить свое господствующее положение в стране, хотя и пополнилась выходцами из других социальных групп. В стране сформировался новый господствующий социальный слой и самая богатая его часть – так называемый олигархат.
Обычные же люди не привыкли к рыночной экономике и в большинстве своем не могли эффективно использовать ее потенциал, продолжая надеяться на правильные решения «наверху». А таких решений не было. Разбогатевшая элита старалась строить новую систему так, чтобы удовлетворять именно собственные интересы, а для остальных начал работать остаточный принцип.
Полный анализ описанных выше процессов со ссылками на источники и литературу читайте в бесплатном электронном журнале «ГеоИнфо». ЧИТАТЬ.
На пороге крупнейшего передела собственности: кто на нем заработает?
Главные бенефициары передела
Выгоду из вирусного кризиса извлекут те, кто дешево купит стратегические для своего бизнеса или просто привлекательные активы.
Многие игроки финансового рынка ждали кризиса и без вируса. Я вспоминаю свой разговор в лондонском офисе небольшого американского инвестбанка в декабре прошлого года. Dow Jones и FTSE тогда били рекорды, но меня убеждали, что, наоборот, надо готовиться к облигационным дефолтам и формировать запас свободной ликвидности. Правда, основного удара ждали все же не весной, а после американских выборов в октябре.
Конкуренцию игрокам с Wall Street по наличию свободной ликвидности всегда составляют суверенные покупатели — впрямую и через непрозрачные фонды и публичные компании с неизвестными владельцами. Среди них особенно отличаются китайские корпорации — у них задача проникновения в самые перспективные индустрии развитых стран имеет еще и политический характер.
Юридические технологии
Кризис 2008 года отточил юридические технологии быстрого «переваривания» проблемных активов. Сформировалась практика по засуживанию эмитентов структурированных ценных бумаг (asset-backed securities) и распутыванию сложных деривативов, где цепочка ответственности, включая субсидиарную ответственность причастных лиц, могла состоять более чем из 10 уровней. Самый известный пример уникальной юридической работы, аналогов которой ранее не было на финансовом рынке, — банкротство банка Lehman Brothers и тысяч входивших в его группу SPV (специальных компаний для выпуска деривативов).
По исследованию Harvard Law School, уже к 2013 году значительная часть исков о корпоративной ответственности закончилась мировыми соглашениями. Фактически триллионные долги и банкротства были переварены кредиторами менее чем за четыре года.
Спрятать активы стало сложнее
Субсидиарная ответственность — неизбежный спутник дефолтов и банкротств. Зачастую в дефолтной ситуации основной интерес представляет не банкротный бизнес, а другие активы, принадлежащие общим бенефициарам. Разумеется, в задачу взыскателя входит необходимость установить юридическую связь таких активов с лицом, привлекаемым к субсидиарной ответственности.
С 2008 года эта работа значительно упростилась: прозрачность информации повысилась на порядок. То, что 10 лет назад искали через персональные запросы в реестры по разным странам, сейчас можно получить из централизованных баз данных за секунды. В дополнение к этому искусственный интеллект помогает найти скрытые связи и показать активы, которые, по мнению «робота», записаны на подставных лиц.
В помощь тем, кто хочет диверсифицировать риски и вести как можно больше судебных процессов одновременно, за последние 10 лет незаметно выросла индустрия litigation funding (стороннее финансирование судебных споров за долю в результате).
Суверенная защита
Не все страны рады тому, что их стратегические активы, просевшие в кризис, будут скуплены неизвестными иностранными покупателями. В 2018 году в США был принят закон (Foreign Investment Risk Review Modernization Act), значительно усиливающий контроль не только за вложениями в критические объекты национальной инфраструктуры, но и за инвестициями, дающими доступ к «непубличной технической информации», что может включать почти любую корпорацию, связанную с передовыми технологиями.
Европейский союз в 2019 году принял аналогичное законодательство (Regulation (EU) 2019/452), согласно которому подлежат предварительному контролю прямые иностранные инвестиции не только в критическую инфраструктуру, но и в критические технологии, обработку персональных данных и даже инвестиции, «могущие нарушить независимость медиа».
Однако далеко не факт, что эти законы смогут сдержать непрозрачных иностранных покупателей в условиях, когда приоритет будет отдан сохранению рабочих мест и налогов.
В ближайшие годы весь деловой мир будет жить в условиях передела собственности. Все условия для того, чтобы этот процесс пошел, несмотря на юридические и даже политические барьеры, на сегодня сложились.
Кровавый рассвет после пандемии. Почему за кризисом может последовать большой передел собственности
Российскую экономику с начала нулевых уже не раз штормило волнами экономических кризисов: мировой кризис 2008-го, локальный валютный — 2014-го. Еще месяц назад заместитель министра финансов РФ Моисеев заявлял, что финансовая система России готова к шокам, в том числе от распространения коронавируса. Однако с каждым днем надежд на это все меньше.
Мировое экономическое сообщество солидарно в вопросе прогнозирования последствий пандемии — нас ждут масштабные потрясения.
Неизбежен скачок просрочек платежей по выданным кредитам и рост числа банкротств. По оценкам Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП), после 2008 и 2014 годов число банкротств в России обновляло исторические рекорды.
Все это может стать почвой для глобального перераспределения активов, в том числе не самыми дружественными способами. К этому следует быть готовым. Какие схемы поглощений использовались и продолжают использоваться рейдерами сейчас?
Методы 90-х и новая реальность
Захватчики чужой собственности появились в России в «лихих 90-х» вместе с появлением самого понятия «частная собственность». Сначала их методы изяществом не отличались: подделка документов, шантаж, вооруженные маски-шоу. Последовала череда уголовных дел и реальных сроков. Однако и после этого рейдерство никуда не делось, просто приняло другие, формально легальные и ненасильственные формы.
По оценкам Национального антикоррупционного комитета, ежегодно в России продолжает происходить до 700 тысяч рейдерских захватов, но до суда доходят лишь единицы.
Существуют две основные схемы захвата «по закону».
Первую схему условно можно назвать «взял кредит — отдал бизнес». Как она работает? Компания берет крупный кредит под залог производства, недвижимости или даже своих собственных акций. Хитрость в том, что банк отказывается выдать кредит без определенных условий в договоре.
Одно из условий — ковенанты, то есть обязанность заемщика совершать конкретные действия или воздерживаться от них. Обычно банк требует включить в договор запрет проводить реорганизацию, обязанность извещать об изменениях в составе органов управления, периодически раскрывать финансовую отчетность. Если компания нарушит один из запретов или не исполнит обязанность, банк может потребовать вернуть кредит досрочно, что особенно сейчас — ввиду экономически нестабильной ситуации, вызванной пандемией — практически невыполнимое условие для бизнеса.
Другое условие — возможность обратить взыскание на предмет залога в упрощенном порядке. По умолчанию «забрать» заложенное имущество за просрочку платежей по кредиту банк может, только если обратится в суд. Однако стороны могут прописать в договоре внесудебный порядок, например взыскание по исполнительной надписи нотариуса. В результате, если в какой-то момент компания не сможет вносить платежи по кредиту, заложенное имущество продают с торгов или кредитор может забрать его себе, если это предусмотрено в договоре.
В нормальной ситуации оба этих условия — гарантия того, что долг будет возвращен полностью и своевременно. Недобросовестные инвесторы же пользуются ими, чтобы забрать активы приглянувшейся компании. Происходит это так: банк продает задолженность третьему лицу, все обеспечения переходят к покупателю. Ковенанты позволяют новому кредитору контролировать компанию-должника и требовать досрочного возврата долга за их несоблюдение. Невозврат — прощание с заложенными активами.
Вторая схема — контролируемое банкротство. По сути, это логичное продолжение первой схемы, потому что начинает работать после того, как компания-должник не может рассчитаться по всем своим долгам.
Кредитор требует признать должника банкротом и получает возможность влиять на процесс банкротства — назначить временного управляющего на период наблюдения или предложить кандидатуру конкурсного управляющего, если наблюдение не вводится и сразу открывается конкурсное производство. При должной ловкости рук «захватчики» могут даже из стадии наблюдения перейти в конкурсное производство с подконтрольным конкурсным управляющим.
В период конкурсного производства акционеры или участники больше не могут принимать решения от имени компании, руководящие органы полностью отстраняются от управления. Выступать от лица компании может только конкурсный управляющий. Поэтому, поставив конкурсным управляющим «своего» человека, рейдеры по сути получают контроль над компанией-должником.
Более того, в 2016 году Верховный суд РФ подтвердил, что переход статуса заявителя по делу о банкротстве к иному лицу не предоставляет права пересмотреть предложенную первым заявителем кандидатуру арбитражного управляющего. Такая позиция не может не вызывать вопросов: задолженность перед первым кредитором может быть погашена должником, требования первого кредитора могут быть признаны необоснованными, но управляющий, предложенный первым заявителем, продолжит контролировать банкротство компании-должника даже в ситуации, когда весь объем требований к компании будет принадлежать другим — добросовестным — кредиторам.
В результате активы должника полностью или по частям уходит с торгов нужным людям по выгодной для них цене, а сама компания ликвидируется.
Примером захвата компании таким способом некоторые называют банкротство крупного обувного ретейла «Центробувь», утверждая о внедрении рейдерами фиктивных конкурсных кредиторов и «ангажировании» арбитражного управляющего с целью контроля за процедурой банкротства. Однако в других источниках банкротство компании называют возможной стратегией менеджмента.
Нельзя не отметить также, что подача заявления о банкротстве может повлечь нарастание негативных последствий наподобие «снежного кома». Так, подача в отношении должника заявления о банкротстве часто включается банками в договоры как самостоятельное основание досрочно потребовать возврата кредита (event of default). Таким образом, число кредиторов, которые заявят свои требования в банкротстве, может возрасти, что также способствует увеличению риска потери контроля над ситуацией и, как следствие, над активами.
Масштабные проблемы требуют масштабных решений
Недружественный захват — угроза для бизнеса и в периоды кажущейся экономической стабильности. Сейчас, в условиях абсолютной неопределенности в период распространения вируса, и тем более после его купирования, угроза возрастает кратно.
Важно понимать: для предотвращения масштабного передела собственности после ликвидации пандемии коронавирусной инфекции необходима всеобъемлющая поддержка бизнеса государством.
В качестве мер предупреждения кризиса собственности предлагается возможность введения банками в связи с пандемией кредитных каникул и «моратория на банкротство». Закон, дающий кабмину право вводить «мораторий», уже подписан президентом; возможность получить отсрочку по кредитам закреплена в законопроекте, принятом Госдумой. С одной стороны, это большой шаг государства навстречу бизнес-сообществу. С другой — пока не определены ни сроки моратория, ни субъекты, под него подпадающие, поэтому сложно оценить реальный эффект указанных мер поддержки.
Кроме того, в текущей редакции указанные нормативные акты распространяются только на отрасли, признанные правительством РФ «пострадавшими» от эпидемии. Принадлежность же к одной из избранных отраслей определяется по основному виду деятельности организации согласно классификации ОКВЭД. Учитывая, что отнесение деятельности организации к тому или иному виду осуществляется заявителем добровольно, «адресность» таких мер поддержки как минимум вызывает вопросы.
Представляется также, что любые «антикризисные» меры в данной ситуации будут лишь временной заплатой для прохудившегося судна. Только масштабная реформа законодательства о банкротстве, переориентация его на «реабилитационную модель», отмена возможности обращения взыскания на заложенное имущество во внесудебном порядке позволят обеспечить реальный публичный контроль за институтами, столь часто используемыми в злонамеренных целях.
На локальном уровне противостоять захвату помогут две вещи: информированность и инвестиции в защиту активов. Предотвратить переход прав на актив можно, лишь задействовав комплекс мероприятий юридического характера (получение судебных обеспечительных мер в отношении компании-должника, препятствующих переходу прав на имущество; оспаривание уступки прав требования от банка к новому кредитору, и прочее). Должная квалификация специалистов, осуществляющих юридическую поддержку актива, может позволить перехватить контроль над банкротством и восстановить деятельность предприятия, не допустив потерю актива.
Бизнес-сообщество должно понимать, что проблема существует и ключевым фактором риска будет являться непредсказуемость ее возникновения.