Что означает понятие культурной диффузии по боасу
§4. Ф. Боас и А. Кребер: взгляды полевых этнографов на общие проблемы культуры
Почти все американские культурные антропологи считают себя учениками Франца Боаса (1858-1942), который был физиком и математиком по образованию, но занял почетное место в культурологии. Он защитил диссертацию на тему о цвете воды и прославился трудами по лингвистике. Боас занимал должность профессора во многих университетах, изучал культуру индейцев северо-западного побережья США. Он выступал против расовой дискриминации, нацизма, встречался с советскими учеными. В своих теоретических книгах и статьях он предостерегал от скороспелых выводов относительно общих законов развития культуры.
Тщательные исследования культур дописьменных народов убедили Боаса в том, что все общие схемы этнографии — эволюционизм, диффузионизм и функционализм — опираются на умозрительные, недостаточные основания. В каждой есть какая-то доля истины, но ни одна не может претендовать на универсальность. Боас считал этнографию органической составной частью науки о человеке и видел цель этой науки в том, чтобы реконструировать всю историю человечества, открыть законы, управляющие деятельностью человеческого ума. Однако его собственные исследования не приводили к открытию таких законов. Напротив, они убеждали в том, что каждый народ, каждая этническая группа имеют свою уникальную историю и культуру. Последняя зависит как от своеобразия внутреннего развития, так и от посторонних влияний. В истории культур могут наблюдаться переходы от матрилинейной системы к патрилинейной или наоборот. Единой линии тут нет. Родство языков можно иногда объяснить их общим происхождением, а иногда — взаимным влиянием. В любом случае нужны тщательные исторические исследования. При всем том Боас был твердо убежден в единстве человечества, человеческой психики и интеллекта и отвергал мысль о превосходстве «белой расы» над другими.
Боас специально интересовался психологией, методами обучения и работой человеческого ума. В этой области он обнаруживал у исследователей культуры много предрассудков и непроверенных, но широко распространенных мнений. Так, считалось, что «примитивный человек», в отличие от цивилизованного, не способен контролировать свои импульсы, долго сосредоточивать внимание на чем-либо, что он в этих отношениях подобен ребенку. Боас указывал на множество ситуаций, когда племенными обычаями индейцев предписывается строгая сдержанность, выносливость, стойкое терпение — например, при совершении болезненных «инициаций», когда юношам делают надрезы на коже, подпиливают зубы или заставляют становиться коленями на раскаленные угли. «Все дело в том, — писал Боас, — что самообладание и настойчивость требуются от примитивного человека не в тех случаях, в которых они от нас требуются». Если индейцу предмет кажется важным, он способен к длительному сосредоточению. Боас признавался, что нередко первым уставал от бесед с индейцами.
Среди историков и философов распространен взгляд, что примитивные народы инертны, консервативны, неспособны воспринимать инновации. Но этому противоречат хорошо известные этнографам факты о появлении новых религиозных движений и новых пророков у отсталых народов. Различие между народами заключается не в природе ума, а в развитости той или иной мотивации, которую и нужно изучать в первую очередь. Именно различия мотивов, т. е. заинтересованности, направленности ума, чувства, поведения объясняют различия в системах ценностей. Даже самая важная ценность — добро, или благо, — теряет, по мнению Боаса, свое содержание, коль скоро мы не можем прийти к единому мнению о том, что такое благо. Социальные идеалы негров Центральной Африки, австралийцев, эскимосов, китайцев настолько отличаются, что оценки, даваемые этими народами одинаковым поступкам, несравнимы. Объективное исследование возможно, по Боасу, лишь на ценностной базе того народа, который мы изучаем. Боас понимал, что отказаться от признания естественности собственных норм поведения очень трудно. Тем не менее он требовал, чтобы исследователь освободился от оценок, связанных с его собственной культурой. Благодаря пристальному изучению чужих цивилизаций наши собственные моральные идеалы выигрывают в ясности, считал Боас.
Боас был одним из первых ученых-этнографов, который подверг всестороннему анализу общепринятую систему этических понятий. Отказавшись решительно от идеи духовно-нравственного превосходства европейских народов, он пришел к «релятивизму», т. е. признанию относительности всех культурных ценностей.
В этом пункте взгляды Боаса подверглись острой критике. Ведь он фактически отверг существование каких бы то ни было общечеловеческих ценностей. Но если не существует единой нравственной основы для взаимодействия разных человеческих групп, то оправдан любой произвол не только в международных, но и во внутринациональных делах. Если все моральные кодексы относительны, то почему я должен придерживаться кодекса своей культуры, в которой я, в силу случайных обстоятельств, родился и получил воспитание?
Против релятивистской трактовки морали восстает не только нравственная интуиция, которая требует признать нравственный закон безусловным, но и сравнительные исследования морали разных народов. Если отвлечься от частностей, то в разных типах морали можно обнаружить вполне определенные общие принципы. Эти принципы были выявлены еще французским этнографом-эволюционистом Шарлем Летурно (1831-1902), которого считали обычно популяризатором науки. Летурно формулирует семь основных принципов общечеловеческой морали: 1) делай добро; 2) не делай зла; 3) благодари за добро; 4) компенсируй нанесенный тобой кому-то ущерб; 5) будь справедливым; 6) будь верным; 7) самосовершенствуйся. Эти принципы отличаются от известных норм Нагорной проповеди («не убий», «не укради», «не пожелай жены» и т. п.) своей формальностью. Принципы Нагорной проповеди безупречны, но в нашем несовершенном мире они не могут не нарушаться. Приходится убивать, если враг на тебя напал, приходится красть, если ты умираешь с голоду. А сколько проблем возникает вокруг супружеской неверности! Между тем принципы Летурно, извлеченные из анализа множества моральных кодексов, хотя и формальны, но не бессодержательны, как формален, но не бессодержателен категорический императив Канта «относись к человечеству — в своем лице и в лице всякого другого — всегда как к Цели и никогда как к средству». В сознание любого вменяемого человека включен нравственный императив. Императив не догма, но он требует отдать себе отчет в том, что я делаю, что я выбираю — добро или зло? Причем сами идеи добра и зла не содержат в себе привязки к конкретным интересам и ситуациям. Человек свободен, и сам должен определить содержание своего поступка. Воспользоваться своей свободой ответственно — вот к чему призывает моральный императив.
Труды Боаса важны прежде всего своей информативностью. На основе исследований его и его учеников составлены подробные карты и справочники культур индейских племен. Ценно требование Боаса проверять на конкретном материале общие гипотезы о культуре.
Это требование легло в основу исследований ученика Боаса — Альфреда Кребера (1876—1960), изложившего свои взгляды на культуру в капитальном труде «Антропология» (1923). По мнению Кребера, все культуры мира составляют один сплошной и неразрывный континуум. Границы между культурами — в пространстве, во времени и по содержанию — неопределенны. Когда приходится устанавливать эти границы, следует помнить об их относительности. Наиболее четко разграничиваются две категории культур: письменных и бесписьменных (цивилизованных и нецивилизованных). История занимается первыми, а этнография — вторыми. История имеет перед собой огромное временное пространство. Но свидетельства, которыми она пользуется, разрозненны и могут быть по-разному истолкованы. Ограниченная во временном пространстве этнография имеет то преимущество, что предмет ее исследований — конкретная культура — непосредственно обозрим. Исследователь имеет с ним дело «лицом к лицу», данные об изучаемой культуре засвидетельствованы памятью живых людей, показания которых могут быть углублены и расширены привлечением материала по другим народам, сходным типологически.
Интерес Кребера к теории культуры побудил его выйти за пределы обычной этнографической тематики. Серьезный труд «Конфигурации культурного роста» он посвятил истории мировой культуры. В нем Кребер поставил целью, имея за плечами опыт и интуицию полевого исследователя, проверить идеи о целостности культуры, путях ее развития, типах культур, высказанные в умозрительной форме философами и историками. Нужно сказать, что в 30—50-е годы этнография, как и другие общественные науки, опирающиеся на факты и наблюдения, подверглась влиянию философско-исторических теорий. Образные типологические названия культур, пущенные в оборот Ницше и Шпенглером, такие как «аполлоновская», «дионисическая», «фаустовская», нередко использовались для классификации дописьменных культур. Кребер против этого возражал. Он и другие приверженцы школы Боаса отказались от идей эволюции, органицизма, прогресса, стадиальности развития и даже от, казалось бы, приближенного к практике функционализма. Они предпочитали изучать культуру без всяких априорных схем. Начав как бы заново строить теорию культуры, они выдвинули понятие «культурный ареал», т. е. четко определенная географическими границами территория, на которой предполагалось существование значительного массива сходных элементов или черт культуры. Было введено также понятие «культурный центр» — область наибольшей «густоты» признаков; понятие «маргинальная область», где встречаются и смешиваются черты соседних ареалов.
Элементы культуры рассматривались Кребером в качестве самодовлеющих, а содержание культурной истории сводилось к более или менее случайному их перемещению из одного ареала в другой. Этот взгляд противостоял позиции эволюционистов, которые полагали, что каждое общество, достигнув определенной стадии развития, самостоятельно изобретает важнейшие инструменты и обычаи.
Дальнейшие исследования привели Кребера к выводу, что представление о свободном «дрейфе» культурных элементов из одного ареала в другой несостоятельно. Оказалось, что некоторые элементы, скажем, глиняная посуда или луки определенного образца, легко и равномерно распространяются по близлежащим территориям, тогда как другие, например формы построек или типы одежды, «привязаны» к одному месту и не заимствуются другими народами. В некоторых случаях локализация элементов культуры в данной местности объяснялась естественными факторами. Например, выделка лодок практиковалась там, где были поблизости водные пути, а выделка посуды — там, где были запасы глины. Но в других случаях народы, жившие в одних и тех же условиях, упорно строили одни — деревянные хижины, а другие — землянки, хотя дерева вокруг было более чем достаточно. Одни племена предпочитали плоские крыши, другие — покатые. Близкие по языку народности, жившие в одних и тех же условиях, занимались: одни — земледелием, другие — охотой. Отсюда был сделан вывод о существовании «скрытой культуры», т. е. психологических качеств и ценностных установок, которые ускоряют или тормозят «диффузию» культурных элементов. Последняя сталкивается с сопротивлением там, где в воспринимающей культуре имеются элементы, функционально сходные с теми, которые в нее привносятся. Христианство не принимается в тех культурах ислама, которые уже имеют свою Священную книгу, проникнутую идеей мессианизма. Но оно распространяется относительно легко среди народов с политеистическими религиями, например, среди японцев.
Был выявлен ряд механизмов передачи конкретных навыков изготовления предметов и общих принципов, стимулирующих творчество. Кребер столкнулся со случаем, когда индеец племени чероки, познакомившись с алфавитным принципом письменности, сам изобрел слоговую азбуку, в которой буквами обозначались не изолированные звуки, а фонемы. Это разграничение «общей» и «конкретной» диффузии было важным шагом в понимании целостности культуры.
Была выдвинута идея о том, что в каждой культуре имеется некоторая внутренняя модель (паттерн), служащая как бы скелетом, архетипической основой «кристаллизации» культурных черт вдоль определенных «осей». Тип модели объясняет легкость или трудность заимствований. Одна и та же модель может наполняться разным содержанием. Это представление о модели культуры существенно разнится от представления о культуре как об организме. Модель культуры не развивается во времени, а заполняется материалом, который непрерывным потоком проходит сквозь него. Целостность, системность модели выглядит по-разному, в зависимости от того, к какому типу она относится. Например, пирамиды, шестигранники, шары — целостные фигуры, но совершенно непохожие друг на друга. Разграничением модели культуры и ее содержания исследователи старались подчеркнуть несостоятельность идеи абсолютной целостности. У Шпенглера и других культурфилософов этого разграничения не было. По их мнению, принцип культуры непосредственно выражался в ее живых формах. Поэтому трудно было объяснить диффузию, процессы культурного обмена. Но Кребер идет дальше. Взаимодействие культур означает для него обмен не только элементарным содержанием, но и некоторыми фрагментами самой модели. «Элементы» — например, использование соли, кофе — передаются быстрее и легче, нежели структурные фрагменты — скажем, алфавит, монотеизм (но все же и структурные фрагменты при определенных условиях могут передаваться).
Развитие культур во времени, безусловно, происходит. Но его вряд ли можно уподоблять органическому развитию, направление которого определено внутренней наследственной программой. Развитие культуры напоминает, скорее, рост кристалла, при котором одна какая-то ось может заполняться быстрее других, что приводит к структурной неуравновешенности, а иногда и к «слому» структуры.
Жизнь исторических культур обусловлена внутренними инновациями и внешними заимствованиями, но ни те, ни другие не предусмотрены заранее и не заложены в программу развития. Одни инно вации ускоряют рост, другие могут его замедлять. В связи с этим Кребер вводит понятие «кульминация», т. е. такая точка, в которой комбинация элементов оказывается наиболее удачной, благоприятствующей расцвету тех или иных сфер культуры— экономики, религии, драмы, философии.
Культуры, живя бок о бок друг с другом, конкурируют. Выживают наиболее приспособленные. В некоторых случаях гибридизация культур помогает выживанию, в других возникают нежизнеспособные гибриды. Решающими факторами превосходства и победы данной культуры могут оказаться качество вооружения, организованность войска, политической системы, физическая закалка людей, их численность, фанатизм, степень гуманности и образованности. Согласно Креберу, большая и сильная культура может пережить несколько серьезных кризисов, но по воле случая, находясь в «слабой фазе», может быть вытеснена культурой, находящейся в сильной, экспансивной фазе.
Кребер ставил перед собой вопрос: как изменяется продуктивность культур — плавно или скачкообразно, какова длительность кульминаций — творческих взлетов и пауз, имеется у культуры одно или несколько направлений развития? Везде, где только можно, он использовал для ответа конкретные исторические и этнографические данные. Он пришел к выводу, что многие культуры имели не один «пик развития». Так, в Китае их было 2, в Японии — 4, в Индии — 2, в греко-римской культуре — несколько, в арабской — 1, но растянутый во времени, в Англии — 3, в Германии — 4. Кребер показал, что периоды духовного расцвета обычно не совпадают с периодами экономического могущества.
Говоря о «развитости» культуры в том или ином отношении, Кребер призывал к осторожности в оценках. В Китае, например, ученые прекрасно ориентировались в передвижениях звезд, но не было ничего похожего на астрономию как науку.
Кребер констатирует, что некоторые высшие типы духовных ценностей возникают почти одновременно в разных культурах. Так, «великие философии» древности возникали в Китае, Индии и Греции между V и VI вв. до н. э. Второй расцвет философии, ознаменовавшийся появлением неоконфуцианства, христианской схоластики и арабской философии, приходится на XI-XII вв.
Деятельность творческого цикла у разных культур может варьироваться от нескольких десятилетий до нескольких сотен лет. Научное развитие связано с политическим и экономическим ростом, тогда как художественное и философское — от экономики не зависят. Философия и искусство достигают зрелости, освободившись от религии. Но полная утрата религиозного чувства вызывает, по мнению Кребера, упадок творческой активности, которая восстанавливается лишь после нового религиозного возрождения. Все культуры в чем-то недостаточны. Ни одна не развивает всех видов творчества. Египет, Рим, Япония не имели философии. У арабов не было скульптуры. В Риме, средневековой Европе, Японии и Китае отсутствовала наука. Греция, Германия, Италия не переживали в прошлом периодов экономического подъема.
Направлений творческого роста обычно бывает несколько. Каждая культура в соответствии со своим типом «высших ценностей» достигает кульминации, вслед за которой происходит трансформация культурной модели. Кребер считает, что культуры не умирают. Происходит лишь перестройка модели, ее ценностных систем.
Касаясь проблемы целостности культуры, Кребер отмечал, что каждая культура включает в себя несколько различных по возрасту и происхождению «пластов». Он, как и Шпенглер, пользовался понятием «локальная цивилизация», или «культурно-исторический тип», не указывая строго критерия их разграничения. В число самостоятельных культур попадают у него Индия, Германия, Италия, но Греция, Древний Рим и Византия соединены почему-то в одну культуру.
Тщательные исследования Кребера помогают понять, сколь осторожно следует ставить вопрос о системности и целостности культуры.
В работе «Культура: критический обзор концепций и дефиниций» (1952), написанной совместно с Клайдом Клакхоном, Кребер систематизировал множество определений культуры, проследил развитие этого понятия в языке и научной литературе. Эта книга до сих пор может служить отличным путеводителем по культурологии. Авторами обзора обнаружено более двухсот определений культуры. Среди них выделяются группы определений, по-разному построенных. Авторы выделяют определения описательные, а также делающие акцент на традиции и культурном наследовании, правилах и путях жизни, идеалах и ценностях, формах поведения, выделяются психологические определения, связывающие культуру с обучением, привычкой, мыслительными механизмами решения проблем. Распространены структурные определения, подчеркивающие системность культуры, а также генетические, акцентирующие роль идей, символов, потребностей, инстинктов в ее возникновении и развитии.
Интересна работа Кребера по истории женской моды — чуть ли не первая, в которой с научных позиций рассматриваются законы этого культурного явления, выявлены периодические изменения длины
платьев и других деталей одежды.
Кребера, как и многих других американских культурологов, отличает некоторое пренебрежение к философским и теоретическим вопросам при умеренном и здравом смысле в выводах. Общие взгляды Кребера на культуру не оставались неизменными. В 20-е годы он трактовал культуру как «суперпограническое» явление, совокупность идеальных прообразов, в соответствии с которыми воссоздаются материальные формы. Затем он принял более распространенное представление о культуре как системе социальных установлений. В начале своей карьеры Кребер развивал идеи циклизма, вел полемику со школой Моргана, но позже согласился с некоторыми идеями эволюционистов.
2 Малиновский Б. Научная теория культуры // Вопросы философии. 1983, № 2. С.116.
4 ParsonsT. I) The Structure of Social Action. New York, 1937; 2) The Social System. New York, 1951; 3) Social System and the Evolution of Action Theory. New York;
6 Американская социология. Перспективы, проблемы, методы /11од ред. Т. Пapсонса. М., 1972. С. 365.
9 White L. The Science of Culture. New York, 1949.
11 Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. М., 1992. С. 218.
12 Sorokin P. Social and Cultural Dynamics. V. I-IV. New York, 1937-1941.
13 Sorokin P. 1) Society, Culture and Personality. New York, 1947; 2) Sociological Theories
of Today. New York, 1966.
14 Sorokin P. Sociological Theories. P. 14.
КУЛЬТУРНАЯ ДИФФУЗИЯ
Культурная диффузия — взаимное проникновение культурных черт и комплексов из одного общества в другое при их соприкосновении; пространственное распространение культурных достижений из одной страны в другую.
Понятие «диффузия», заимствованное из физики, означает «разлитие», «растекание», «проникновение». В изучении культур оно обозначает распространение культурных явлений через контакты между народами — торговлю, переселение, завоевание. В археологии, имеющей дело с материальными артефактами, диффузия — это процесс, результатом которого было распространение идей, технических приемов, человеческих сообществ, одомашненных растений и животных. Этот процесс мог иметь форму торговли на небольшие расстояния, контактов, постепенного перемещения населения (такие мнения существуют относительно передвижений ранних земледельцев из Передней Азии в Европу), но мог быть и очень быстрым — так растения Нового Света, подобные табаку и картофелю, в течение нескольких столетий после Колумба распространились по всему миру.
Специалисты различают три основных варианта диффузионизма: а) ин-вайзионизм (от англ. invasion — вторжение), считающий успехи в развитии собственной культуры исключительно или преимущественно результатом чужеземного вторжения диких племен, военных завоеваний или мирных миграций, принесших с собой более высокий уровень культуры и техники; б) теории культурного центра, изображающие распространение культуры в виде последовательных волн рассеяния норм и ценностей передовой культуры, зародившихся в центре, по периферии.
13 Арутюнов С.А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. М., 1989. С. 120—121.
Диффузионизм как теоретическое направление в изучении культур По явился в конце XIX в. Представители этого направления считают главны содержанием исторического процесса контакт, столкновение, заимствовя ния и перенос культур. Диффузионизм был распространен в скандинавски странах в виде историко-географического направления, в Германии — уц* ния о «культурных кругах» (культурно-историческая школа), в США э/ направление существовало под названием «age-and-area» (возраст/время и пространство). Основателем диффузионизма был немецкий исследоватепк Ф. Ратцель. В его работах сформулированы основные положения диффузионизма как направления в изучении культур: акцент на взаимовлияние культур; их изменения путем заимствования; идея о некоем одном или нескольких центрах, из которых началось развитие человечества. Основной объект исследования — предметы материальной культуры (этнографические предметы), образующие некоторую целостность в пространстве и времени (культурный круг).
14 Culture: The Diffusion Controversy. N.Y., 1927; Smith E.G. The Migrations of Early Culture. Manchester,
1929; Voget F. W. A History of Ethnology. N.Y., 1975.
15 См.: Воронцова Л.П. Диффузионизм // Культурология. XX век: Словарь. СПб., 1997. С. 176-177.
16 Frobenius L. Der Ursprung der afrikanischen Kulturen. Berlin, 1898.
 |
17 Бюттнер Т. Лео Фробениус — исследователь Африки: достижения и заблуждения//Изучение ис
тории Африки. Проблемы и достижения. М., 1985.
18 См.: Токарев С.А. История зарубежной этнографии. М., 1978.
19 Делич Ф. Библия и Вавилон. Апологетический очерк. СПб., 1912; Винклер Г. Вавилонская культура
в ее отношении к культурному развитию человечества. М., 1913.
вилонскую. В конечном итоге тезис диффузионистов о том, что культур» распространяется главным образом путем заимствований, исключал созда ние обобщающей генетической теории культуры. Понятие эволюции, а тек. более прогресса, у диффузионистов напрочь исчезло. Совершенно исчезло и понятие общества. Если существование общества и признавалось, то он0 рассматривалось как производное от культуры или как один из ее аспектов Согласно этому подходу, вся история человечества сводилась к явлениям контакта, столкновения, заимствования, переноса культур. Новые культуры возникают в результате соприкосновения, взаимодействия и смешения культур, а не их эволюции.
Культурное соприкосновение называется культурным контактом. Он может не оставить никакого следа в обеих культурах, а может закончиться равным и сильным влиянием их друг на друга либо не менее сильным, но односторонним. Проникновение американской культуры на европейский континент во второй половине XX в. оказалось столь мощным, что породило особый феномен, названный вестернизацией. В свою очередь и американская культура, давшая миру огромное число открытий и изобретений, раньше формировалась благодаря целенаправленным заимствованиям, стихийным проникновениям. Специалисты считают, что третий способ — независимые изобретения _ встречается в истории гораздо реже двух первых.
Культурная диффузия — двусторонний процесс: высокая культура проникает из высших страт в низшие, массовая культура распространяется в обратном направлении
 |
Каналами диффузиислужат миграция, туризм, деятельность миссионеров, торговля, война, научные конференции, торговые выставки и ярмарки, обмен студентами и специалистами и др. Китайский повар, плававший с великим путешественником Марко Поло, принес рецепт спагетти в Италию, а столетие спустя итальянские иммигранты завезли его в Америку. Миссионеры принесли в развивающиеся страны не только новый религиозный кодекс, но также новые обычаи в поведении, одежде, гигиене, школьном обучении. Однако культурные ценности и идеи могут распространяться и без помощи людей. Они остаются на своих местах, а их мысли путешествуют по миру, найдя себе подходящее транспортное средство, например, Интернет. Исследователи давно уже обратили внимание на то, что некоторые явления культуры совершенно не обязательно должны возникать в данном обществе в результате его эволюции, они вполне могли быть заимствованы, восприняты им извне. Распространение культуры есть особая форма движения, отличная от миграций обществ и людей и никак не сводимая к этим процессам.
Таким образом, каналом стихийного распространения культуры служат не только люди, но также язык, книгопечатание, радио, телевидение, Интернет. В средневековой Европе греческий и латинский языки служили международным средством общения. Латинский язык во многих европейских государствах был языком литературы, науки, официальных бумаг и религии (католицизма). Научные сочинения вплоть до XVIII в. часто писались именно на латыни. Латинский преподавался как обязательный предмет в школах, на латыни читались лекции в университетах, велось богослужение в католических храмах, создавались литературные произведения, и, конечно же, латинский язык оказал на английский громадное влияние.
Распространение, или диффузия культурных инноваций по своему вектору принимает два направления — горизонтальное и вертикальное. Горизонтальное распространениенаблюдается между несколькими этносами, равными по статусу группами или индивидами, поэтому его еще можно называть межгрупповой культурной диффузией. Вертикальное распространениеэлементов культуры происходит между субъектами с неравным статусом, поэтому его можно именовать также стратификационной культурной диффузией. Скажем, заимствование милиционерами лексических формул из воровского жаргона
20 Hess В.В., Markson E.W., Stein P.J. Sociology. N.Y., 1991. P. 481.
пцди w-iFnaiD lupnjuHiajibHbiM распространением, а заимствование арист0
ратией элементов простонародного говора — вертикальным. * v
Врезка
Д. Моррис Одежда и статус
Одежда — такой же социальный символ, как речь и поведение. У нее три основные функции: обеспечение комфорта, соблюдение приличий и демонстративное выражение. В различные эпохи правила приличия не совпадали, но главный принцип оставался неизменным: чем более пуританским являлось общество, тем тщательнее пряталось тело.
В арабских странах одеяние женщин скрывало не только тело, но и его очертания. Когда-то в Англии считалось непристойным произносить даже слово «нога», а ножки рояля закрывали чехлами. Демонстрационная функция запрещает мужчинам появляться в дорогих ресторанах без галстука. Почему? Галстук — показатель определенного социального статуса. Он выступает не как средство что-то скрыть или создать комфорт, а как знак, определяющий принадлежность его владельца к той или иной социальной группе. В прошлом демонстрационная функция одежды регламентировалась очень жестко. В Англии XIV в. костюм определялся не вкусом или стилем, а законом. Парламент принимал правила, регулировавшие одеяние для каждого социального слоя. Если человек надевал костюм, который полагался людям, стоящим выше на социальной лестнице, он подвергался штрафу. Похожие правила существовали и в американских колониях, где женщине запрещалось носить шелковый шарф, если ее муж «стоил» меньше тысячи долларов. Майор не имеет права носить форму полковника. Однако люди постоянно стремились завысить свое положение в обществе, надевая «не свой» костюм. А наказывали их, по сути, не за костюм, а за попытку с его помощью завысить свой статус. В XVIII в. демонстрацией высокого положения стал спорт. Так, при верховой езде английские сельские
джентльмены для удобства надевали фраки и цилиндры — именно это одеяние позже стало ассоциироваться с досугом и возможностью не работать, постепенно «джентльменский» спортивный костюм превратился в повседневную одежду высшего света, а затем, изменившись, стал обычным костюмом большей части общества. Для дорогостоящих развлечений — ружейной охоты, рыбалки и гольфа — использовались клет-
чатый костюм и котелок. Вначале подобная одежда считалась неофициальной, но затем она вытеснила черный фрак, оставив ему место в свадебных церемониях и официальных торжествах. И, по сути, все современные деловые люди носят варианты костюмов, ранее являвшихся спортивными.
В последние годы на Западе наметилась обратная тенденция. Демократическое общество все более неприязненно относится к привилегиям, и это заставляет представителей высшего класса демонстрировать свой статус как-то иначе. Стало немодным подчеркивать принадлежность к элите. На смену «клубному» пиджаку яхтсмена пришла одежда, заимствованная у представителей общественных «низов» — она позволяет показать, что в груди у богатых и знаменитых людей бьется сердце «простых парней». Источник: Моррис Д. Одежда и социология // Ровесник. 1990. № 7 С. 12-13
21 Kando Th.M. Leasure and popular culture in transition. St. Louis, 1980. P. 70.
♦ средний и низший классы перенимают у высшего класса элементы высокой моды, престижного потребления, литературный язык и др.;
♦ высший класс перенимает у нижестоящих страт формы более раскрепощенного поведения, упрощенной манеры одеваться.
Одежда, символизирующая статусные различия людей, в современном обществе превращается в сферу пересечения классов и сословий, в канал диффузии культурных ценностей из одной страты в другую. Среднему классу сегодня по карману купить модную одежду, которую прежде носил только высший. Высококвалифицированные рабочие, например, техники по ремонту телеаппаратуры, являются на работу в костюмах и галстуках, которые прежде служили отличительным символом высшего, а затем среднего класса. Знаменитое японское татами вначале появилось у высших слоев знати, затем перешло к самураям, и лишь позднее — в XIX в. — к крестьянству, став общенациональной нормой. В XX в. то же самое произошло с европейской пищей, одеждой и жилищем.
В традиционном обществе существовала ярко выраженная символическая поляризация населения: представителям низших классов запрещалось носить ту же одежду, что и высшему. Сегодня культурологи отмечают, что эталоном стиля и образа жизни для высшего и низшего классов становится средний класс. Пирамида как бы сплющивается к середине, полюса притягиваются тем, что является общим им всем.
Таким образом, стратификационная диффузия распространяется не только снизу вверх или сверху вниз, но также в двух направлениях, действуя циклически и возвращаясь, в модифицированном виде, в исходную точку по схеме «подъем-спуск-подъем», и наоборот. Такое перемещение называют еще культурной ротацией.
22 Kando Th.M. Leasure and popular culture in transition. St. Louis, 1980. P. 84.
23 Арутюнов С.А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. М., 1989. С. 176.
Культурная диффузия несет обществу как позитивные, так и негативны сдвиги. Проникновение высокой культуры в средние и особенно низщи страты, с одной стороны, означает ее демократизацию и просвещение ца селения, а с другой — ее примитивизацию, граничащую с опошлением Культура действительно становится все более демократичной и проникает в широкие массы, однако это справедливо только для одной ее части, а имен, но активного досуга и занятий спортом, но несправедливо для высокой культуры. Ею по-прежнему занимаются преимущественно те, кто находится в верхней половине социальной пирамиды.