Что означает посмотрел под рукавицу
Народная примета «Перчатки найти или потерять»
Примета Перчатки потерять (найти)
Перчатки защищали человеческие руки в древнейшее время, по крайней мере, еще в древнеегипетских пирамидах были найдены образцы похожих изделий.
Очевидно, даже в те времена тоже случалось так, чтобы люди потеряли перчатку. Понятно, что поначалу они выглядели иначе: отделений для каждого пальца не было, а был просто мешочек, наподобие варежки. Хотя в отдельных случаях применялись и перчатки с пальцами, которыми римлянки и египтянки защищали при еде или работе свои руки. Средневековые жители носили перчатки, напоминающие рукавицы, но без пальцев.
Понятно, что средневековье оставило гораздо больше экземпляров перчаток для изучения нашим современникам, поскольку времени с той поры прошло гораздо меньше, чем с правления фараонов. Точно известно, что высшее духовенство и короли Европы носили перчатки инкрустированные драгоценностями: самоцветами, золотом и серебром. В исторических фильмах часто можно увидеть золотую перчатку на изящной женской руке.
Также особые перчатки доставались и епископам, свежепроизведенным в этот сан, а простые горожане получали специальные подарки в виде перчаток, как знак того или иного привилегированного статуса. И также общеизвестно, что если бросить в сторону (а чаще, в порыве гнева — в лицо) оппонента перчатку, это однозначно вызов на дуэль.
В одиннадцатом столетии женщины ввели в моду длинные перчатки до локтей – чаще пошитые из белой ткани. Они могли быть кожаными или шелковыми, имели богатую вышивку и инкрустацию, и имели немалую цену. Роскошные перчатки стали весьма важным предметом завершения вечернего туалета для высших слоев общества.
Что же касается Руси (древней и не очень), то простолюдины здесь часто носили обычные варежки и рукавицы, особенно зимой и во время работы. А бояре или монархи надевали «перчатные рукавицы». На сегодняшний день перчатка уже практически перестала быть предметом роскоши или украшения, а стала чем-то неприметным и утилитарным.
Впрочем, регулярно на женских руках можно увидеть свадебные перчатки или же театральные. Такие экземпляры изготавливаются из пряжи и нитей, шевро или лайки. К свадебным и театральным перчаткам предъявляется жесткое требование: они должны облегать руку очень плотно, ибо их не снимают и даже едят в них.
Многие из тех, кто интересуется приметами, знает, что потеря перчатки что-то значит, но не все знают, что именно. Во-первых, примета потерять перчатку говорит именно об потере одной штуки, а вовсе не о двух сразу. И если такое случилось, то вскоре вам предстоит расстаться с близким человеком или родственником. Возможно и другое трактование: между супругами или влюбленными произойдет что-то, способное привести к ссоре.
Большинство примет, в том числе, и о потере перчаток, работает не как пророчество, а как предупреждение. Многие вообще считают, что это суеверие. И вам просто следует проявить большую внимательность в отношении близких. Поработать над давно запущенными отношениями и не доводить их до окончательного разрушения. То же самое и на тему здоровья: вместо того, чтобы горевать над потерянной перчаткой, сходите к врачу и проверьте, все ли с вами в порядке.
Кстати, если вы потеряли первую перчатку, то по правилам примет, вам лучше будет избавиться и от второй, так как носить ее без пары – неблагоприятно. Вы не можете знать, кто будет человек, нашедший вашу пропажу. Возможно, он в силах навести по вашей вещи порчу, или еще какую-нибудь пакость. Специалисты с опытом рекомендуют не выбрасывать вторую перчатку, а сжечь ее, дабы прервать всякую связь с пропавшей парой.
О чем говорит найденная перчатка?
Любопытно, что если вы нашли перчатку не где-нибудь, а у себя дома, то вся эта цепь событий предрекает вам скорое радостное, хоть и неожиданное событие. Смысл в том, что вы уже отчаялись найти перчатку, но вдруг вам улыбнулась удача. И в жизни может произойти нечто подобное.
Возможно вам на жизненном пути встретится кто-то долгожданный, или вы наконец сможете поправить свое благосостояние. Перчатка, обнаруженная дома, говорит о том, что вы совсем рядом с собственной удачей — или это она совсем рядом с вами.
Найти чужие перчатки — тоже довольно неплохая примета, причем сразу обе, а не одну. Значит, вскоре в вашей личной жизни наступит счастье, вы встретитесь с кем-то, способным изменить вашу судьбу. Также возможна удача в плане финансов. Если бизнесмен находит пару чужих перчаток, значит его дела скоро должны пойти очень хорошо. Только не присваивайте перчатки ни в коем случае: положите их на видном месте, чтобы владелец мог найти пропажу.
О чём сказка П. П. Ершова Конёк-Горбунок?
Осетры тут приплывают
И без крика подымают
Крепко ввязнувший в песок
С перстнем красный сундучок».
Если внимательно рассмотреть очертания Камчатки на карте, можно увидеть этот полуостров в виде большого Кита, хвост которого лежит на материке до Чукотки.
«Главный город Камчатки Петропавловск-Камчатский основан 6 (17) октября 1740 г. во время зимовки второй Камчатской экспедиции (1733-1743) русских мореплавателей во главе с Витусом (Иваном Ивановичем) Берингом».*
«Вот въезжают на поляну
Прямо к морю-окияну;
Поперек его лежит
Чудо-юдо рыба-кит».
Автор отсылает читателя на этом уроке на сто лет назад, рассказывая о расширении владений и о замечательных географических открытиях того времени. Не забыл упомянуть и о землетрясениях и об извержениях вулканов, случившихся в 18 веке на полуострове.
«Вот в село он прибегает,
Мужиков к себе сзывает,
Черной гривкою трясет
И такую речь ведет:
«Эй, послушайте, миряне,
Православны христиане!
Коль не хочет кто из вас
К водяному сесть в приказ,
Убирайся вмиг отсюда.
Здесь тотчас случится чудо:
Море сильно закипит,
Повернется рыба-кит. »
Тут крестьяне и миряне,
Православны христиане,
Закричали: «Быть бедам!»
И пустились по домам.
Все телеги собирали;
В них, не мешкая, поклали
Все, что было живота,
И оставили кита.
Утро с полднем повстречалось,
А в селе уж не осталось
Ни одной души живой,
Словно шел Мамай войной!»
………….
«И. » Тут море закипело:
Появился чудо-кит
И к Ивану говорит:
«За твое благодеянье
Я исполнил обещанье».
С этим словом сундучок
Брякнул плотно на песок,
Только берег закачался».
«Некоторые пункты, составленные «особым комитетом»:
— маршруты следования конвоируемых сохранять в тайне;
— в Сибирь из Петербурга отправлять только по Ярославскому тракту, минуя Москву…
Маршрут, по которому отправляли большую часть осуждённых декабристов, проходил через города: Ярославль, Кострома, Вятка, Пермь, Екатеринбург, Тобольск, Тара, Каинск, Колывань, Томск, Ачинск, Красноярск, Канск, Нижнеудинск, Иркутск».*
На встрече Николая I с Пушкиным в 1826 году поэт «милость к падшим призывал» и высказал мысль о том, что если бы в декабре 1825 года он был в Петербурге, то возможно тоже находился в рядах восставших на Сенатской площади. На что царь посетовал Пушкину, но обещал прощение и освобождение от обычной цензуры, которая должна замениться личной цензурой царя… Позже Пушкин понял значение слов «освобождение от обычной цензуры». С каждым стихом к царю на рецензию не набегаешься. А.Х. Бенкендорф (начальник Третьего отделения) стал лицом, от которого зависела судьба пушкинского творчества и его личная судьба.
«Отпусти вину Ивану,
Я вперед уж врать не стану».
И, закутавшись в полу,
Растянулся на полу.
«Ну, для первого случаю
Я вину тебе прощаю…»
В этих словах Иван – сам автор, но П.П.Ершов не был на аудиенции у царя, а Пушкин был.
Нечего и говорить, как поразила А.С.Пушкина судьба декабристов и в особенности судьба его «первого друга» Ивана Ивановича Пущина. «Повешенные повешены,- писал он князю Вяземскому,- но каторга ста двадцати друзей, братьев, товарищей ужасна». Он не забывал Пущина до последнего дня свой жизни и помянул его в те часы, когда умирал от полученной на дуэли раны.
А вот строки из стихотворения А.С. Пушкина «А.Шенье», в котором речь идёт о казни французского поэта:
«Заутра казнь, привычный пир народу
Но лира юного певца
О чем поет? Поет она свободу:
Не изменилась до конца!»
В конце этого стихотворения, написанного в мае-июне 1825 года, Пушкин рисует свой автопортрет-карикатуру среди трёх лошадиных голов, очень напоминающую голову Конька-Горбунка.
А вот ещё одно стихотворение Пушкина «Кобылица молодая»:
«Кобылица молодая,
Честь кавказского тавра;,
Что ты мчишься, удалая?
И тебе пришла пора;
Не косись пугливым оком,
Ног на воздух не мечи,
В поле гладком и широком
Своенравно не скачи.
Погоди; тебя заставлю
Я смириться подо мной:
В мерный круг твой бег направлю
Укороченной уздой».
Пушкин видит образы своих стихотворений и тут же рисует их. Мне представляется в виде Конька-Горбунка полёт мысли автора, то есть Иван на коньке – это не что-нибудь, а сам автор с его необузданным воображением. А кобылица молодая – конечно, обузданное автором вдохновение. Вдохновение включает, то есть рождает воображение, которое затем его же, вдохновение, и осёдлывает, создавая новые образы. Так вот, бескрылый Пегас, похоже, и есть наш Конёк-Горбунок с горбами – следами от былых крыл. Почему от крыльев остались только следы? Наверное, автор этим образом безкрылого конька хотел передать своё отношение к высшему «свету», оставшемуся (после казни и ссылки декабристов на каторгу) телом этого элитного общества, но без крыльев. Да, Пегас с длиннющими ушами… Так, пожалуй, это не конь, а длинноухий прыткий осёл?!
5. Ещё чуть-чуть о царстве-государстве и его царе.
В июле 1817 года состоялась свадьба Николая Павловича с принцессой Фридерикой Луизой Шарлоттой Вильгельминой Прусской, принявшей после крещения имя Александра Федоровна. В сказке есть такие строки:
«У далёких немских стран
Есть, ребята, окиян.
По тому ли окияну
Ездят только басурманы;
С православной же земли
Не бывало николи
Ни дворяне, ни миряне
На поганом окияне.
От гостей же слух идёт.
Что девица там живёт;
Но девица не простая,
Дочь, вишь, месяцу родная».
Автор этими яркими эпитетами показывает, что православный народ называет онемеченных людей басурманами. В сказке упоминается, что невеста царя живёт на западе, но почему-то едет Иван за Царь-девицей для царя на восток:
«…Потеплее приоделся,
На коньке своем уселся;
Вынул хлеба ломоток
И поехал на восток
По тое ли Царь-девицу».
Что значит выражение: сесть на любимого конька, на своего конька? Так говорят, когда имеют ввиду излюбленную тему разговора, предмет постоянных рассуждений. В данной игре слов автор, вероятно, говорит о том, что наболело, о матушке-России (хлеба ломоток), о восточной её части, может быть, о Сибири…
Старший брат Николая умер, средний брат Константин отказался от венца, Николаю предстояло стать венценосным царём.
«Прикажи сейчас хоть в палки –
Нет пера, да и шабалки. » –
«Отвечай же! запорю. » –
«Я те толком говорю:
Нет пера! Да слышь откуда
Мне достать такое чудо?»
Шабалка – палка, конец (из объяснения старинных слов и выражений автором).
Если припомнить какое было прозвище у Николая I? Николай палочник… или Николай Палкин.
У Льва Николаевича Толстого есть рассказ «Николай Палкин». Вот слова простого солдата: « Тогда что было, — заговорил он. Тогда на 50 палок — и порток не снимали; а 150, 200, 300. — насмерть запарывали».
Это ужасное наказание, за которое его так начали называть: две шеренги солдат, через которую прогоняли провинившегося служаку, и каждый из солдат бил его палкой (дубинкой).
Да, вырисовывается образ жестокого человека, впоследствии ставшего примитивным деспотом.
Датой присяги Николая I перед войсками на Сенатской площади было назначено 26 декабря (14 декабря по ст. ст.) 1825 года. Именно эта дата стала определяющей в выступлении участников различных тайных обществ, вошедшем в историю как восстание декабристов.
« …Иван заплакал
И пошел на сеновал,
Где конек его лежал».
Разделим слово «сеновал» на части: сен и овал. Ну как можно ещё сокращённо назвать место на сенатской площади, где стоит «Медный всадник»? Сейчас памятник Петру I стоит на площадке овальной формы и тогда, в те далёкие времена, он стоял на Гром-камне за овальной бронзовой оградой.
«Именно здесь, на Сенатской площади Санкт-Петербурга, 26 декабря 1825 года собрались Лейб-гвардии гренадерский, Лейб-гвардии московский, а также Гвардейский морской полки. Общая численность восставших составила около трех тысяч штыков. Но Николай, уже взошедший на престол, был предупреждён о восстании и успел привести к присяге Сенат, что дало ему возможность быстро собрать верные войска, которые вскоре окружили Сенатскую площадь».*
План революционеров не был реализован, армия не поддержала восставших, и выступление было подавлено. После суда пять предводителей восстания были казнены, а большое количество участников и сочувствующих отправились в ссылку.
Вот что говорил Николай I о дворянах: «Русские дворяне служат государству, а немецкие – нам». Из этих слов становится ясным его желание уничтожить лучших людей государства.
На Руси по Новозаветной традиции царь уподоблялся Христу, и воздвигался на царство (был венчан на царство) с таинством миропомазания. Через месяц после казни руководителей декабрьского восстания 22 августа 1826 года Николай I был венчан на царство.
6. О декабристах.
«После суда декабристов (после Петропавловского каземата) отправили как можно дальше на восток, по разным обстоятельствам, их перемещали в более южные районы, а уже из южных районов Сибири дорога декабристов шла на Кавказ. Петропавловск, бывший линейной сибирской крепостью, как нельзя лучше подходил для места ссылки. В крепости был военный гарнизон из 300 человек, имелись казармы и даже здание военного лазарета, построенные в 1829 году.
Нерчинский рудник – Зерентуйская каторжная тюрьма, свинцово-серебряный рудник. Первыми поступили в неё декабристы – участники восстания Черниговского полка В.Н.Соловьев, А.Е.Мозалевский, И.И.Сухинов. Тюрьма находилась у подножия высокой горы – прежняя казарма.
Иван Иванович Пущин (1798-1859) – декабрист, участник тайного общества «Священная артель». За участие в сговоре против царя был приговорён к смертной казни, которую заменили на пожизненные каторжные работы. Друг Александра Сергеевича Пушкина ещё с юных лет (вместе учились в Императорском Царскосельском лицее).
И.И. Пущин отбывал каторгу в Сибири в городе Туринске».*
Что хочется сказать об итогах восстания. Да, восставшие дворяне были сосланы на каторгу, многие из них вели свою родословную от самого Рюрика или от литовского князя Гедемина, но несмотря на тяжелый физический труд, непривычный для дворян, декабристы старались не падать духом и вели очень активный образ жизни. Занимались сельским хозяйством: согласно дневниковым записям, местные жители выращивали преимущественно только лук и капусту, ссыльные же научили их выращивать картофель, дыни и арбузы, плодовые деревья, показали, как ставить парники и разбивать сады. Ещё занимались пчеловодством и огородничеством, открывали школы для детей местных крестьян. Некоторые из ссыльных писали научные статьи, занимались литературной деятельностью, рисовали пейзажи и портреты, лечили простое население в районах, где отбывали наказание, помогая им не только лекарствами, но и пищей или деньгами. Построили мельницу, молотильную машину.
Поэтому со всей очевидностью можно сказать, что эти люди, лишённые всех прежних прав и званий, смогли поднадзорно осуществить свои мечты, будучи запертыми в Сибири на поселении.
7. Об авторе.
«В 1834-1836 гг. Пётр Павлович активно участвует в литературной жизни Петербурга, входит в кружок Владимира Григорьевича Бенедиктова, публикует лирические стихотворения, такие как «Молодой орёл», «Желание» и другие. В 1835 г. выходит в свет баллада Ершова «Сибирский казак», драматическое произведение «Фома-кузнец», а в 1836 г. появляется пьеса «Суворов и станционный смотритель».*
Летом 1836 г. Пётр Павлович вернулся в родной город Тобольск и занял должность сначала учителя латинского языка в Тобольской гимназии, затем старшего учителя логики и русской словесности. Одним из его учеников был Дмитрий Иванович Менделеев. Ершов много сделал и для гимназической библиотеки: каллиграфически переписал каталог, значительно увеличил книжный фонд. В 1838 г. Ершов познакомился с кружком тобольских декабристов, куда входили: П. С. Бобрищев-Пушкин, И. А. Анненков, А. М. Муравьёв, Ф. Б. Вольф, П. Н. Свистунов, А. П. Барятинский, В. И. Штейнгель и другие.
В 1844 г. Пётр Павлович был назначен на должность инспектора Тобольской гимназии. В этом же году он выслал на рассмотрение Министерства просвещения «Курс российской словесности», рассчитывая на публикацию, однако текст был отвергнут. В сибирские годы Пётр Ершов не оставлял литературных занятий, несмотря на то, что его сочинения, которые пересылались в столицу через друзей, уже не имели успеха.
В январе 1857 г. Ершов был утверждён инспектором училищ Тобольской губернии и одновременно директором гимназии. При его содействии была открыта воскресная школа для взрослых, женские училища, организовано «Общество вспомоществования студентам Тобольской губернии».
9 (21) марта 1862 г. Ершов ушёл в отставку и с этого момента вёл затворническую жизнь.
Умер Пётр Павлович 18 (30) августа 1869 г. и был похоронен в Тобольске на Завальном кладбище.
Послесловие.
Трудно представить себе конька «Ростом только в три вершка, На спине с двумя горбами Да с аршинными ушами». Если с горбами конька мы как-то уже разобрались, то тело в 13.5 см и ушами размером 71 см. вызывает странные образы. То вдруг, почудилось, что это быстролетящее горбатое облако и падающие до земли с него уши – дождь. И по старинным преданиям с облаков души умерших вместе с дождём возвращаются на землю. А может быть это ветер, опустивший на землю свои вихри-уши. Сравнений возможно сколько угодно. Но если вслушаться, вдуматься в смысл образа этого персонажа, то неизмеримо-длинные уши по сравнению с телом, говорит об очень хорошем слухе. Автор хотел сделать упор на умение читателя или слушателя сказки не только слушать, но и слышать (разуметь, понимать) то, что автор вложил в свои строки. Вспомним пословицы: «Слухами земля полнится, а причудами – свет», или Слухами земля полнится. Слово ведуном ходит». Слухи означают известия, молву, которая распространяется повсюду и все о ней узнают и передают из уст в уста, так земля (народ, общество) наполняется определённым знанием.
Ещё несколько слов по поводу авторства. Моё мнение, что А.С. Пушкин, конечно, знал, о чём пишет П.П. Ершов, а, может быть, Пётр Павлович написал эту сказку с подачи идеи нашего гениального поэта. Достоверно не знает никто, но первое издание сказки 1834 года стояло у Пушкина на полке среди других его книг.
Итак, разбор мной сказки П.П. Ершова «Конёк-Горбунок» закончен. Я свои исследования представила вам не как непререкаемый, непоколебимый вывод из того, что в этой сказке смогла увидеть, услышать и понять. Думаю, смысловых уровней в этой сказке гораздо больше, и вы, вероятно, их увидели.
03.08.2020
(Карты и картинки не записались)
Конёк-горбунок
Комментированное издание любимой многими поколениями сказки. Для младшего школьного возраста.
Оглавление
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Конёк-горбунок предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
О сказке «Конёк-горбунок»
Послал отец Иванушку стеречь пшеницу: повадился кто-то топтать её по ночам. Послушался Иван — пошёл в дозор. О том, что за этим последовало, и о многом другом рассказал в своей сказке девятнадцатилетний поэт — студент Петербургского университета Пётр Павлович Ершов. Автор «Конька-горбунка» учился на философско-юридическом отделении. Но Ершова влекли к себе поэзия, история, музыка. Однажды он признался: «Я готов всем изящным любоваться до головокружения…»
Ершов был современником великого Пушкина, Жуковского. От них он услышал похвалу. Сказка была напечатана сначала в журнале, а потом — отдельной книгой. С памятного для Ершова 1834 года, когда это произошло, сказку о коньке-горбунке узнала и полюбила вся читающая Россия.
Поэт родился в Сибири. В детстве ему пришлось много ездить: его отец служил в беспокойной должности волостного комиссара — семья часто переезжала с места на место. Ершовы жили и в крепости святого Петра (сейчас Петропавловск), и в Омске, и на Крайнем Севере — в Берёзове (тогда место ссылок) и в Тобольске. Будущий поэт узнал быт крестьян, таёжных охотников, ямщиков, купцов, казаков, услышал рассказы о сибирской старине, от старожилов узнал сказки. Ершову, ставшему гимназистом, вновь повезло: он поселился в Тобольске у родственников матери, у купца Пилёнкова, — здесь в людской бывали разные люди. От них Ершов узнал о забайкальских краях, о далёких караванных путях на юг и восток. Пришло время, и сам Ершов стал рассказчиком-сказочником.
В Петербург Ершов приехал с родителями, с братом, который тоже стал студентом. Они поселились на городской окраине, в небольшом деревянном доме. Вечерами, улёгшись в постель, Ершов любил рассказывать домашним сказки. Здесь-то впервые и услышали друзья от поэта его сказку о коньке-горбунке. Сказка была перенята от сибирских сказочников, но не всегда легко решить, где перед нами искусство народа, а где собственное творчество Ершова.
Едут близко ли, далёко,
Едут низко ли, высоко
Скоро сказка говорится,
Дело мéшкотно творится.
Как тут не узнать слов из народных сказок: «Близко ли, далёко ли, низко ли, высоко ли — скоро сказка сказывается, не скоро дело делается». Или вот ещё — конёк-горбунок трижды спрашивает у опечаленного Ивана:
«Что, Иванушка, невесел?
Что головушку повесил?»
А дело в том, что царь посылает Ивана к океану; горбунок неизменно утешает своего хозяина:
«Это — службишка, не служба;
Служба всё, брат, впереди!»
В народных сказках герой тоже находит утешение у своих друзей и помощников. Они тоже спрашивают у него, почему он невесел, почему голову ниже плеч повесил, и утешают теми же словами: «Это не служба — службишка, служба будет впереди». Из народных сказок Ершов взял и слова о преображении Ивана:
И такой он стал пригожий —
Что ни в сказке не сказать,
Ни пером не написать!
Нетрудно узнать обычную сказочную концовку и в последних стихах о свадебном пире:
Сердцу любо! Я там был,
Мёд, вино и пиво пил;
По усам хоть и бежало,
В рот ни капли не попало.
Но поэт не только пересказал своими стихами сказки народа. Ершов украсил народный вымысел, расцветил его своей выдумкой, дополнил его. Вот Иван караулит ночью пшеницу — сидит под кустом, считает на небе звёзды:
Вдруг о полночь конь заржал…
Караульщик наш привстал,
Посмотрел под рукавицу
Мы можем проследить за всеми движениями Ивана: вот его слух поразило внезапное ржание, вот он привстал, вот приложил руку к глазам, чтобы лучше рассмотреть что-то там вдали, — и увидел кобылицу. Ершов даёт волю своей фантазии:
Вся, как зимний снег, бела,
Грива в землю, золотая,
В мелки кольцы завитая.
В сказках народа много чудесного, но можно поручиться, что точно такого описания в них не найти.
«Конёк-горбунок» захватывает нас вымыслом. Чего только не узнаём мы и где только не перебываем вместе с Иваном и его горбунком! В сказочной столице — на торгу, в конном ряду, в царской конюшне, у океана-моря, в диковинных краях, где водятся жар-птицы, на морском берегу, у самой кромки прибоя, откуда открывается пустынный простор и видно, как гуляет «одинёшенек» белый вал. Вот Иван доскакал на горбунке до поляны:
Что за поле! зелень тут
Ветерок над нею веет,
Так вот искорки и сеет;
Вдали возвышается гора, «вся из чистого сребра» — ослепительный блеск разлит вокруг. Перед нашим мысленным взором открывается красота волшебного мира.
Ершов без боязни сочетает волшебный вымысел с шуткой. Поперёк океана неподвижно лежит кит — чудо-юдо. Сметливые крестьяне поселились на нём:
Мужички на губе пашут,
Между глаз мальчишки пляшут,
А в дубраве, меж усов,
Ищут девушки грибов.
Поэт весело смеётся над давними фантастическими россказнями о том, что земля держится на трёх китах.
Шутливость никогда не оставляет Ершова. Она постоянно сопровождает самые восторженные его описания. Ивану не показалась прекрасной даже царевна: увидав её, он разочарован — она кажется ему бледной, тонкой:
«А ножонка-то, ножонка!
Тьфу ты! словно у цыплёнка!
Пусть полюбится кому,
Я и даром не возьму».
Пересказывая народные сказки, Ершов сохранял их острый социальный смысл. Симпатии автора всецело на стороне гонимого и презираемого Ивана. Иван слыл дурачком уже в родной семье; он и вправду кажется дурачком: лежит на печи и распевает во всю мочь: «Распрекрасные вы очи!» Но вот вопрос: а чем его лучше старшие братья?… Они не горланят песен, не лезут на печь в лаптях и малахае, не стучат в двери так, что «чуть кровля не валится», но иных достоинств у них нет. Напротив, в них много плохого: никто из них не верен слову, они обманывают отца, нечисты на руку. Ради выгоды они готовы на всё — были бы рады погубить Ивана. Тёмной ночью они посылают его в поле за огоньком, в надежде, что он не вернётся обратно.
Сам же думает Данило:
«Чтоб тебя там задавило!»
«Кто-петь знает, что горит!
Коль станичники пристали, —
Поминай его, как звали!»
Но всё происходит наперекор желаниям братьев. Ершов делает Ивана удачливым. Почему?
Потому что Иван никому не желает зла. Его «глупый ум» в том, что он не крадёт, не обманывает, верен слову. Он не строит козней против ближних. Всякий раз, сделав доброе дело, Иван беззаботно поёт: поёт, возвращаясь из дозора, «Ходил молодец на Пресню»; поёт по дороге в балаган, где у него стоят кони. И уж настоящее веселье — общая пляска — произошло в столице, когда Иван был взят на службу к царю. Весёлый, добрый и простодушный Иван потому и нравится нам, что не похож на тех, кто считает себя «умным».
Презираемый и обманываемый братьями, Иван стал жить при царском дворе. Иван сам удивлён перемене в своей судьбе. По его словам, он «из огорода» стал «царский воевода». Невероятность такого изменения в судьбе Ивана высмеяна самим поэтом, но без такого хода действия не было бы и сказки.
Иван и на царской службе остался прежним: он выговорил себе право вдоволь спать («А не то я был таков»). Ершов часто говорит о том, что Иван спит так крепко, что его едва могут добудиться. Иван чуть не погубил себя, заснув у шатра девицы под её пение и игру на гуслях. Недовольный горбунок толкнул его копытом и сказал:
«Спи, любезный, до звезды!
Иван и хотел бы остаться беззаботным, да на царской службе беззаботным быть нельзя. Иван должен стать иным. Он учится этому. Чтобы не уснуть, не упустить ещё раз Царь-девицу, Иван набрал острых камней и гвоздей: «Для того, чтоб уколоться, если вновь ему вздремнётся». Верный конёк учит своего хозяина: «Гей! хозяин! полно спать! Время дело исправлять!» Конёк — воплощение чудесной сказочной силы, которая приходит на помощь Ивану. Эта сила действует против царедворцев и самого царя. Беды, в которые попадает Иван, грозны. Царь узнал из доноса спальника, что Иван скрывает перо Жар-птицы. Царь в гневе. Он добивается у Ивана признания: «Отвечай же! Запорю. » Царское желание иметь перо Жар-птицы — одна прихоть и вздор. Царь смешон: получив перо, он забавляется им, как дитя игрушкой: «Гладил бороду, смеялся и скусил пера конец». Приказывая поймать Жар-птицу, царь грозит в случае неповиновения посадить Ивана на кол:
«Я, помилуй Бог, сердит!
И с сердцов иной порою
Чуб сниму и с головою».
Иван для царя «холоп» и не должен перечить ни его словам, ни желаниям. Таков и приказ искупаться в кипятке:
«Если ты в рассвет зари
Не исполнишь повеленье, —
Я отдам тебя в мученье,
Прикажу тебя пытать,
По кусочкам разрывать».
Неблагодарность царя, которому Иван оказал столько услуг, доносы, лицемерие придворных, их ловкая клевета — вот что причиняло несчастья даже таким нетребовательным, незлобивым людям, каков Иванушка.
Ершов противопоставил этому вполне реальному злу сказочную силу конька-горбунка.
Сказочный конёк-горбунок, как всякая хорошая выдумка, заключает в себе серьёзную мысль: силу царя и его придворных может сокрушить сила верного товарищества. Ершов опоэтизировал это чувство. Даря Ивану коней, кобылица сказала:
«Двух коней, коль хошь, продай,
Но конька не отдавай
Ни за пояс, ни за шапку,
Ни за чёрную, слышь, бабку.
На земле и под землёй
Он товарищ будет твой…»
Ершов сам раскрыл внутренний смысл сказочной выдумки: товарищество способно творить чудеса. И в жизни со студенческих лет Ершов верил в силу верной дружбы. В университете он встретил Константина Тимковского. Они подружились. Оба мечтали о полезной деятельности на благо России: им казалось, что они могут преобразить жизнь в Сибири, сделать край каторги и ссылки цветущим, а народы, его населявшие, просвещёнными. Друзья поклялись быть верными этому стремлению и даже обменялись кольцами. На внутренней стороне колец были выгравированы первые буквы латинских слов Mors et Vita, что значило: «Смерть и Жизнь». Друзья поклялись всю жизнь до самой смерти оставаться верными общему гражданскому долгу. Всей своей деятельностью после окончания университета Ершов — учитель русской словесности в Тобольской гимназии, а потом инспектор, директор её, а спустя время управляющий дирекцией училищ всей обширной Тобольской губернии, подтвердил верность своей клятве. По-разному сложилась жизнь друзей, но путь каждого имел началом клятву на верность России, скреплённую чувством товарищества. Это чувство и было воспето Ершовым в сказке.
Горбунок делит все радости и печали Ивана. Когда настало время самого сурового испытания — прыгать в кипящий котёл, горбунок сказал, что теперь понадобится вся его дружба:
«И скорее сам я сгину,
Чем тебя, Иван, покину».
Это-то и придало Ивану решимость:
На конька Иван взглянул
И в котёл тотчас нырнул…
Красят сказку и упоминания о времени, хотя и краткие, но выразительные — говорится об утреннем свете, дневном блеске неба, вечернем сумраке и ночной темноте: «Только начало зариться», «Ясный полдень наступает», «Вот как стало лишь смеркаться», «Стало на небе темнеть», «Запад тихо догорал», «Ночь холодная настала», «Ночь настала, месяц всходит». Яркая картина набросана стихами:
Время к вечеру клонилось;
Вот уж солнышко спустилось;
Тихим пламенем горя,
Ершов усвоил из речи народа множество слов и выражений, вроде «зориться», «о полночь» и подобных им. Бытовая речь придала сказке особенные художественные свойства.
Попав на небо, Иван размышляет:
Наше царство хоть красиво…
А как с небом-то сравнится,
Так под стельку не годится.
Что земля-то. Ведь она
И черна-то и грязна;
Здесь земля-то голубая,
А уж светлая какая.
Видишь, вон где, на восток,
Словно светится зарница…
Чай, небесная светлица…
Что-то больно высока!»
В этой речи и восторг, и размышление, и удивление, и сравнение, и предположение, и ирония. Это живая народная речь с остановками, неожиданными поворотами в течении. В неё вошли и просторечные слова: «эко», «чай», «больно», и их нельзя заменить никакими другими — вместо «Эко диво!» сказать «Вот диво!» или «Какое диво!», вместо «чай» — «наверное», «вероятно», а вместо «больно высока» — «очень высока». Заменить слова — означало бы утратить народный оттенок в сказочной речи.
Ершов блистательно владел стихом. Как у всякого настоящего поэта, у Ершова стих был сильным поэтическим средством. Вот только один пример: на обратном пути из небесного царства Иван достиг океана —
Вот конёк бежи́т по ки́ту,
По костя́м стучи́т копы́том.
Ритм сам по себе становится изображением стука копыт. Но вот бег конька сменяется прыжком, и ритм становится другим:
Понатýжился — и вми́г
На далёкий бéрег пры́г.
Рассказывают, что Пушкина восхитило мастерство Ершова. Молодой поэт учился у великого мастера. Считают, что начало сказки — четыре стиха «За горами, за долами…» — правил Пушкин. Не случайно стихи:
навеяны «Сказкой о царе Салтане», где есть строчки:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили, куда?»
А стих Ершова «Пушки с крепости палят» сочинён по образцу пушкинского: «Пушки с пристани палят».
Сказка Ершова — прекрасное и высокое произведение искусства. Поэт почувствовал и передал очарование народных сказок, а главное, разделил народные понятия и представления.
Как и простые люди, Ершов мечтал о победе добра и справедливости. Именно это сделало сказку о коньке-горбунке всенародно признанным произведением.
Умер поэт в августе 1869 года. При жизни Ершова сказка была издана семь раз и много раз после кончины автора. Пушкин мечтал издать сказку с картинками. Но стоить такая книга должна была дёшево.
Скачет и скачет горбунок в сказке Ершова от одного поколения людей к другому, и весёлый стук его копыт прозвучит ещё для многих читателей.
Начинается сказка сказываться.
За горами, за лесами,
За широкими морями,
Против неба — на земле,
Жил старик в одном селе.
У старинушки три сына.
Старший умный был детина,
Средний сын и так и сяк,
Младший вовсе был дурак.
Братья сеяли пшеницу
Да возили в град-столицу:
Знать, столица та была
Там пшеницу продавали,
Деньги счётом принимали
В долгом времени аль вскоре
Приключилося им горе:
Кто-то в поле стал ходить
И пшеницу шевелить.
Мужички такой печали
Отродяся не видали;
Стали думать да гадать —
Как бы вора соглядать;
Наконец себе смекнули,
Чтоб стоять на карауле,
Хлеб ночами поберечь,
Злого вора подстеречь.
Вот, как стало лишь смеркаться,
Начал старший брат сбираться:
Вынул вилы и топор
И отправился в дозор.
Ночь ненастная настала,
На него боязнь напала,
И со страхов наш мужик
Ночь проходит, день приходит;
С сенника дозорный сходит
И, облив себя водой,
Стал стучаться под избой:
«Эй вы, сонные тетери!
Отпирайте брату двери,
Под дождём я весь промок
С головы до самых ног!»
Братья двери отворили,
Стали спрашивать его:
Не видал ли он чего?
Вправо, влево поклонился
И, прокашлявшись, сказал:
«Всю я ноченьку не спал,
На моё ж притом несчастье,
Было страшное ненастье:
Дождь вот так ливмя и лил,
Рубашонку всю смочил.
Уж куда как было скучно.
Впрочем, всё благополучно».
Ты вот, так сказать, примерно,
Сослужил мне службу верно,
То есть, будучи при всём,
Не ударил в грязь лицом».
Стало сызнова смеркаться,
Средний брат пошёл сбираться:
Взял и вилы и топор
И отправился в дозор.
Ночь холодная настала,
Дрожь на малого напала,
Зубы начали плясать;
Он ударился бежать —
И всю ночь ходил дозором
У соседки под забором.
Жутко было молодцу!
Но вот утро. Он к крыльцу:
«Эй вы, сони! Что вы спите!
Брату двери отоприте;
Ночью страшный был мороз —
До животиков промёрз».
Братья двери отворили,
Стали спрашивать его:
Не видал ли он чего?
Вправо, влево поклонился
И сквозь зубы отвечал:
«Всю я ноченьку не спал,
Да, к моей судьбе несчастной,
Ночью холод был ужасный,
До сердцов меня пробрал;
Всю я ночку проскакал;
Слишком было несподручно…
Впрочем, всё благополучно».
«Ты, Гаврило, молодец!»
Стало в третий раз смеркаться,
Надо младшему сбираться;
Он и усом не ведёт,
На печи в углу поёт
Изо всей дурацкой мочи:
«Распрекрасные вы очи!»
Братья ну ему пенять,
Стали в поле погонять,
Но, сколь долго ни кричали,
Только голос потеряли:
Он ни с места. Наконец
Подошёл к нему отец,
Говорит ему: «Послушай,
Побегáй в дозор, Ванюша;
Дам гороху и бобов».
Тут Иван с печи слезает,
Малахай [3] свой надевает,
Хлеб за пазуху кладёт,
Караул держать идёт.
Ночь настала; месяц всходит;
Поле всё Иван обходит,
И садится под кустом;
Звёзды на небе считает
Да краюшку уплетает.
Вдруг о полночь конь заржал…
Караульщик наш привстал,
Посмотрел под рукавицу
Вся, как зимний снег, бела,
Грива в землю, золотая,
В мелки кольцы завитая.
«Эхе-хе! Так вот какой
Наш воришко. Но постой,
Я шутить ведь не умею,
Разом сяду те на шею.
Вишь, какая саранча!»
К кобылице подбегает,
За волнистый хвост хватает
И прыгнýл к ней на хребёт —
Только задом наперёд.
Очью бешено сверкая,
Змеем голову свила
И пустилась как стрела.
Вьётся кругом над полями,
Виснет пластью [4] надо рвами,
Мчится скоком по горам,
Ходит дыбом по лесам,
Хочет, силой аль обманом,
Лишь бы справиться с Иваном;
Но Иван и сам не прост —
Крепко держится за хвост.
Наконец она устала.
«Ну, Иван, — ему сказала, —
Коль умел ты усидеть,
Так тебе мной и владеть.
Дай мне место для покою
Да ухаживай за мною,
Сколько смыслишь. Да смотри:
По три утренни зари
Выпущай меня на волю
Погулять по чисту полю.
По исходе же трёх дней
Двух рожу тебе коней —
Да таких, каких поныне
Не бывало и в помине;
Да еще рожу конька
Ростом только в три вершка,
На спине с двумя горбами
Да с аршинными ушами.
Двух коней, коль хошь, продай,
Но конька не отдавай
Ни за пояс, ни за шапку,
На земле и под землёй
Он товарищ будет твой:
Он зимой тебя согреет,
Летом холодом обвеет,
В голод хлебом угостит,
В жажду мёдом [6] напоит.
Я же снова выйду в поле
Силы пробовать на воле».
«Ладно», — думает Иван
И в пастуший балаган [7]
Дверь рогожей закрывает
И, лишь только рассвело,
Отправляется в село,
Напевая громко песню
«Ходил молодец на Пресню».
Вот он всходит на крыльцо,
Что есть силы в дверь стучится,
Чуть что кровля не валится,
И кричит на весь базар,
Словно сделался пожар.
Братья с лавок поскакали,
«Кто стучится сильно так?»
Братья двери отворили,
Дурака в избу впустили
И давай его ругать —
Как он смел их так пугать!
А Иван наш, не снимая
Ни лаптей, ни малахая,
Отправляется на печь
И ведёт оттуда речь
Про ночное похожденье,
Всем ушам на удивленье:
«Всю я ноченьку не спал,
Звёзды на небе считал;
Я порядком не приметил.
Вдруг приходит дьявол сам,
С бородою и с усам;
Рожа словно как у кошки,
Вот и стал тот чёрт скакать
И зерно хвостом сбивать.
Я шутить ведь не умею —
И вскочи ему на шею.
Уж таскал же он, таскал,
Чуть башки мне не сломал.
Но и я ведь сам не промах,
Бился, бился мой хитрец
И взмолился наконец:
„Не губи меня со света!
Целый год тебе за это
Обещаюсь смирно жить,
Православных не мутить“.
Да чёртенку и поверил».
Тут рассказчик замолчал,
Позевнул и задремал.
Братья, сколько ни серчали,
Не смогли — захохотали,
Ухватившись под бока,
Над рассказом дурака.
Сам старик не мог сдержаться,
Чтоб до слёз не посмеяться,
Хоть смеяться — так оно
Старикам уж и грешно.
Много ль времени аль мало
С этой ночи пробежало, —
Не слыхал ни от кого.
Ну, да что нам в том за дело,
Год ли, два ли пролетело, —
Ведь за ними не бежать…
Станем сказку продолжать.
Ну-с, так вот что! Раз Данило
(В праздник, помнится, то было),
Натянувшись зельно [13] пьян,
Затащился в балаган.
Что ж он видит? — Прекрасивых
Двух коней золотогривых
Ростом только в три вершка,
На спине с двумя горбами
Да с аршинными ушами.
«Хм! Теперь-то я узнал,
Для чего здесь дурень спал!» —
Говорит себе Данило…
Чудо разом хмель посбило;
Вот Данило в дом бежит
«Посмотри, каких красивых
Двух коней золотогривых
Наш дурак себе достал, —
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Конёк-горбунок предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Примечания
Сенни́к — навес, под которым хранилось сено.
Лубки́ — картинки, большей частью раскрашенные, с изображением героев сказок, былин.
Малахáй — названия длиннополой широкой одежды без пояса, а также меховой шапки с ушами.