Что означает принцип фальсифицируемости
Чем отличается наука от астрологии и других псевдонаук. Карл Поппер
Что есть наука? Какие знания считать настоящими научными знаниями, а какие не вписываются в научную парадигму? Можно ли считать науками астрологию, теологию, психоанализ?
Псевдонаукой или лженаукой часто называют заявления, знания, верования и практики, которые выдают себя за научные, но на самом деле таковыми не являются, поскольку не получены с помощью научного метода. Однако есть «пограничные» знания, которые или 1) получены научным методом, но считаются псевдонаукой; 2) получены в результате рассуждений в отсутствие наблюдаемых и измеряемых наблюдений (то есть ненаучным методом), но при этом доказали свою научную ценность.
Как различить между собой эти два класса знаний?
Наиболее полно эту тему исследовал в своей работах философ Карл Поппер — математик и физик по образованию. Теме науки и псевдонауки посвящены его книги «Логика научного исследования» (1935), «Предположения и опровержения: рост научного знания» (1963) и «Объективное знание: эволюционный подход» (1972).
Концепцией роста научного знания Карл Поппер занимался с 20-х годов. С середины прошлого века до настоящего времени он считается наиболее влиятельным мыслителем, который сформулировал максимально цельную и убедительную концепцию роста научного знания и логическую теорию научного метода.
Непосредственная цель Поппера состояла в построении логической теории научного метода, под которым он имеет в виду эмпирический метод. Логика науки Поппера кардинально отличается от психологического, эмпирического описания научной деятельности, а важным средством её построения является аппарат математической логики.
С самого начала Карл Поппер считал главной задачей чётко сформулировать отличия между наукой и псевдонаукой. В качестве критерия Поппер предложил принцип фальсифицируемости, то есть принципиальной опровержимости любого знания, претендующего на статус научности.
Этот принцип философии Поппера значительно отличался от господствующей в то время концепции логического эмпиризма или неопозитивизма. Сторонники этой концепции считали, что научному знанию в первую очередь присущ принцип верификации и подтверждение теории.
Принцип фальсифицируемости
По своему логическому содержанию понятие фальсификации является очень простым, даже тривиальным. По канонам традиционной логики нам известно, что из условного высказывания
следует, что из ложности b с логической необходимостью следует ложность a.
Проблема в том, что в случае истинности b мы ничего не можем сказать об истинности или ложности a.
Это простое логическое правило Карл Поппер сделал базовым принципом оценки научного знания, главным методологическим правилом отличия настоящей науки от псевдонауки. Согласно определению принципа фальсифицируемости, лишь те теории могут считаться научными, которые в принципе могут быть опровергнуты, то есть которые способны доказать свою ложность.
В то время как следствиями истинного утверждения могут быть только истинные утверждения, среди следствий ложного утверждения могут быть как истинные, так и ложные. Каждая научная теория представляет собой догадку, которая рано или поздно будет опровергнута. Поэтому каждая теория, строго говоря, является ложной. Таким образом, среди следствий любой научной теории будут и истинные, и ложные утверждения.
Всё множество следствий теории Поппер называет её логическим содержанием. Истинные следствия теории образуют её истинное содержание; оставшаяся часть будет ложным содержанием. Сравнивая две теории, мы можем обнаружить, что истинное содержание одной больше истинного содержания другой теории или ложное содержание одной меньше ложного содержания другой. Например, если эксперимент показывает, что предсказание одной теории истинно там, где предсказание другой теории ложно, то это означает, что первая теория имеет истинное содержание там, где вторая теория имеет ложное содержание. Если при этом ложное содержание первой теории не превосходит ложное содержание второй, то первая теория более правдоподобна, чем вторая. Максимально правдоподобной будет теория, дающая полное и исчерпывающее знание о мире.
Некоторую относительность принципа фальсифицируемости признал и сам Поппер, ведь в такой глобальной трактовке сам принцип фальсификации не поддаётся фальсификации.
Тем не менее, самым этот базовый принцип считается самым лаконичным и ясным определением для демаркации науки и псевдонауки.
Фактически, философия Поппера противостояла принципам логического эмпиризма, хотя сторонники обеих концепций, несомненно, находятся на одной стороне в войне против псевдонауки. Но даже сам Поппер впоследствии неоднократно повторял, что именно он «убил логический позитивизм».
Научный смысл понятия «истина»
В своих ранних работах Карл Поппер объяснял, почему в логике научного исследования нет места понятию «истина», которое является неясным и метафизическим. В центр внимания он поставил анализ логической структуры критической установки — критического метода научного познания, так называемого фаллибилизма, то есть учения о погрешности человеческого знания. Место метафизической «истины» занимает теория правдоподобности научных теорий. Так, в книге «Логика научного исследования» Карл Поппер вообще не пользуется понятием «истина». Но в более поздних работал он признал, что в методологии науки всё-таки есть место понятию «истина» как соответствию теории фактам.
В традиционном же понятии, идущем из античной философии, истина в принципе недостижима в силу своего предположительного и поэтому в конечном итоге ложного характера. Более того, даже если мы на неё случайно наткнёмся, говорит Поппер, мы никогда не будем знать об этом.
Поппер также выступил против такой крайности в понимании природы научного метода как априоризм, когда научные теории рассматриваются только как инструмент для предсказаний и поэтому якобы не имеют сами по себе познавательного значения.
Согласно теории истины и правдоподобности, развитие знания есть не переход от одного истинного знания к другому, а переход от одних проблем к другим, более глубоким проблемам.
Основное логико-методологическое правило по Попперу звучит так:
«Мы не знаем — мы можем только предполагать»
Другими словами, развитие научного знания основано на механизме проб и ошибок — предположений (догадок) и опровержений.
После пика популярности в 60-70-х годах идеи Поппера несколько потеряли своё влияние, а сам учёный ушёл на пенсию. Впоследствии ряд философов показали некорректность определения правдоподобности по Попперу, особенно в случае сравнения правдоподобности двух ложных теорий. Тем не менее, понятие правдоподобности до сих пор продолжает привлекать к себе внимание философов и логиков и, как мы уже заметили, является наиболее лаконичным и ясным определением для демаркации науки и псевдонауки.
Критерий Поппера
Фальсифици́руемость (принципиальная опровержимость любого утверждения, опроверга́емость, крите́рий По́ппера) — критерий научности эмпирической теории, сформулированный К. Поппером. Теория удовлетворяет критерию Поппера (является фальсифицируемой), если существует методологическая возможность её опровержения путём постановки того или иного эксперимента, даже если такой эксперимент ещё не был поставлен.
Говоря простыми словами, научная теория должна быть способна ошибаться.
Философская доктрина, согласно которой фальсифицируемость теории является необходимым условием ее научности, носит название фальсификационизм.
Содержание
Сущность критерия
Критерий фальсифицируемости требует, чтобы теория или гипотеза не была принципиально неопровержимой. Согласно Попперу, теория не может считаться научной только на том основании, что существует один, несколько или неограниченно много экспериментов, дающих её подтверждение. Так как практически любая теория, сформированная на основании хоть каких-то экспериментальных данных, допускает постановку большого количества подтверждающих экспериментов, наличие подтверждений не может считаться признаком научности теории. По Попперу, теории различаются по отношению к возможности постановки эксперимента, способного, хотя бы в принципе, дать результат, который опровергнет данную теорию. Теория, для которой существует такая возможность, называется фальсифицируемой. Теория, для которой не существует такой возможности, то есть в рамках которой может быть объяснён любой результат любого мыслимого эксперимента (в той области, которую описывает теория), называется нефальсифицируемой.
Критерий Поппера является лишь критерием отнесения теории к разряду научных, но не является критерием её истинности или возможности её успешного применения. Соотношение фальсифицируемости теории и её истинности может быть различным. Если эксперимент, ставящий под сомнение фальсифицируемую теорию, при постановке действительно даёт результат, противоречащий этой теории, то теория становится фальсифицированной, то есть ложной, но от этого не перестанет быть фальсифицируемой, то есть научной.
В то время меня интересовал не вопрос о том, «когда теория истинна?», и не вопрос, «когда теория приемлема?». Я поставил перед собой другую проблему. Я хотел провести различие между наукой и псевдонаукой, прекрасно зная, что наука часто ошибается, и что псевдонаука может случайно натолкнуться на истину.
— (Здесь и далее цитаты из работы: Popper К.R. Conjectures and Refutations. The Growth of Scientific Knowledge. London and Henley. Routledge and Kegan Paul, 1972. Перевод с сокращениями 1, 3 и 10-й главы А.Л. Никифорова, см. [1].)
Обычно критерием называют необходимое и достаточное условие. В этой связи критерий Поппера, хотя и именуется критерием, представляет собой только необходимый (но не достаточный) признак научной теории.
Иллюстрация критерия
Обосновывая именно такой критерий научности, Поппер приводил в качестве примера различие между такими теориями, как общая теория относительности Эйнштейна, исторический материализм Маркса и теории психоанализа Фрейда и Адлера. Он обратил внимание на то, что названные теории весьма различаются в отношении возможности их экспериментальной проверки и опровержения. Теории психоанализа подобной проверке подвергнуть невозможно в принципе. Как бы ни вёл себя человек, его поведение можно объяснить с позиции психоаналитических теорий, нет такого поведения, которое опровергло бы эти теории. Поппер пишет:
Я могу проиллюстрировать это на двух существенно различных примерах человеческого поведения: поведения человека, толкающего ребенка в воду с намерением утопить его, и поведения человека, жертвующего жизнью в попытке спасти этого ребенка. Каждый из этих случаев легко объясним и в терминах Фрейда, и в терминах Адлера. Согласно Фрейду, первый человек страдает от подавления (скажем, Эдипова) комплекса, в то время как второй — достиг сублимации. Согласно Адлеру, первый человек страдает от чувства неполноценности (которое вызывает у него необходимость доказать самому себе, что он способен отважиться на преступление), то же самое происходит и со вторым (у которого возникает потребность доказать самому себе, что он способен спасти ребенка). Итак, я не смог бы придумать никакой формы человеческого поведения, которую нельзя было бы объяснить на основе каждой из этих теорий. И как раз этот факт — что они со всем справлялись и всегда находили подтверждение — в глазах их приверженцев являлся наиболее сильным аргументом в пользу этих теорий. Однако у меня зародилось подозрение относительно того, а не является ли это выражением не силы, а, наоборот, слабости этих теорий?
В отличие от психоанализа, общая теория относительности допускает возможность проверки. Так, согласно ОТО, тела большой массы (например, звёзды) своим притяжением искривляют ход световых лучей. В результате свет далёкой звезды, видимой вблизи Солнца, изменяет направление, и звезда кажется смещённой с места, на котором она находится, когда наблюдается вдали от солнечного диска. Этот эффект можно наблюдать во время полного солнечного затмения, когда свет Солнца не мешает видеть звёзды вблизи него. Если в результате проверки окажется, что эффект не наблюдается, его отсутствие станет доказательством несостоятельности ОТО, то есть такой эксперимент, теоретически, мог бы фальсифицировать ОТО. Проверку этого предсказания произвёл Эддингтон во время затмения 29 мая 1919 г., получив в итоге ранее предсказанный эффект.
В рассматриваемом примере производит впечатление тот риск, с которым связано подобное предсказание. Если наблюдение показывает, что предсказанный эффект определенно отсутствует, то теория просто-напросто отвергается. Данная теория несовместима с определенными возможными результатами наблюдения — с теми результатами, которых до Эйнштейна ожидал бы каждый. Такая ситуация совершенно отлична от описанной мною ранее, когда соответствующие [психологические] теории оказывались совместимыми с любым человеческим поведением, и было практически невозможно описать какую-либо форму человеческого поведения, которая не была бы подтверждением этих теорий.
Более сложно обстоит дело с марксистской теорией. В своём первоначальном виде она была вполне фальсифицируемой, а следовательно, научной. Она давала предсказания, которые можно было проверить: предсказывала будущие социальные революции, их сроки и государства, в которых они произойдут. Однако все эти предсказания не сбылись. Таким образом, марксизм был фальсифицирован, но его сторонники, вместо того, чтобы принять опровержение и признать теорию ложной, пошли по другому пути: они переинтерпретировали теорию и её предсказания так, чтобы выводы теории оказались в согласии с практикой. В результате они «спасли» теорию, но сделали это ценой утраты фальсифицируемости — марксизм из научной теории превратился в лженауку. Впоследствии, как отметил К. Еськов, «в СССР марксизм превратился в чистое богословие, то есть в трактование священных текстов».
Критерий фальсифицируемости не требует, чтобы уже в момент выдвижения теории можно было реально поставить эксперимент для проверки теории. Он требует лишь, чтобы возможность постановки такого эксперимента в принципе существовала.
Эйнштейновская теория гравитации, очевидно, удовлетворяет критерию фальсифицируемости. Даже если в период ее выдвижения наши измерительные инструменты еще не позволяли говорить о результатах ее проверок с полной уверенностью, возможность опровержения этой теории, несомненно, существовала уже и тогда.
Астрология не подвергается проверке. Астрологи до такой степени заблуждаются относительно того, что ими считается подтверждающими свидетельствами, что не обращают никакого внимания на неблагоприятные для них примеры. Более того, делая свои интерпретации и пророчества достаточно неопределенными, они способны объяснить все, что могло бы оказаться опровержением их теории, если бы она и вытекающие из нее пророчества были более точными. Чтобы избежать фальсификации, они разрушают проверяемость своих теорий. Это обычный трюк всех прорицателей: предсказывать события так неопределенно, чтобы предсказания всегда сбывались, то есть чтобы они были неопровержимыми.
Две упомянутые ранее психоаналитические теории относятся к другому классу. Они просто являются непроверяемыми и неопровержимыми теориями. … Это не означает, что Фрейд и Адлер вообще не сказали ничего правильного… Но это означает, что те «клинические наблюдения», которые, как наивно полагают психоаналитики, подтверждают их теорию, делают это не в большей степени, чем ежедневные подтверждения, обнаруживаемые астрологами в своей практике. Что же касается описания Фрейдом Я (Эго), Сверх-Я (Супер-Эго) и Оно (Ид), то оно по сути своей не более научно, чем истории Гомера об Олимпе. Рассматриваемые теории описывают некоторые факты, но делают это в виде мифа. Они содержат весьма интересные психологические предположения, однако выражают их в непроверяемой форме.
Фальсифицируемость утверждений о существовании чего-либо вообще
Если мы имеем внутренне непротиворечивую идею о некотором физическом объекте, то можем задаться вопросом о его существовании где-либо во вселенной. Получатся две теории: 1) этого нет нигде во Вселенной; и 2) это где-либо существует. Эти две теории с точки зрения принципа фальсифицируемости принципиально отличаются.
1) Теория о несуществовании естественным образом фальсифицируема: для ее опровержения достаточно предъявить то, существование чего отрицается. Таким образом, теория о несуществовании чего бы то ни было, всегда будет научной независимо от того, существование чего отрицается.
2) С фальсифицируемостью теории о существовании дело намного сложнее. Нам надо придумать эксперимент по ее опровержению. Но все наши эксперименты всегда ограничены как в пространстве, так и во времени. Насчет пространства: в принципе Вселенная может иметь бесконечную протяженность (если её средняя плотность меньше некоторой критической). В этом случае при любом возрасте земной цивилизации, мы будем иметь только конечное число людей (живших или живущих в этот момент времени) и, естественно, конечное число всех возможных экспериментов, проведенных к данному моменту времени. И так как каждый эксперимент охватывает ограниченное пространство, то и все они будут охватывать ограниченное пространство. Ну а в пространстве, неохваченном нашими экспериментами, теоретически может быть всё что угодно, в том числе и то, существование чего утверждается.
Таким образом, при средней плотности вещества во Вселенной меньше критической, любая теория о существовании не может быть опровергнута ни на какой стадии развития цивилизации (то есть никогда), а значит и не может быть признана научной, как нефальсифицируемая. Именно такой подход мы наблюдаем в науке: положение «нечто не существует» может быть принято за научную гипотезу исходя из того, что нечто не существует в области, доступной для экспериментов в настоящее время. Оно фальсифицируемо (если в действительности нечто существует, то рано или поздно оно может быть найдено и предъявлено). Положение «нечто существует» (конечно, если это теория, а не доказанный прямым экспериментом факт) принимается за научную гипотезу только в случае, если дополнительно сопровождается граничными условиями, делающими предположение фальсифицируемым.
Так, наблюдение любого сколь угодно большого числа черных ворон не может обосновать или верифицировать утверждение, что существуют только черные вороны; наблюдение же всего одной не-черной вороны доказывает, что обобщение «Все вороны – черные» ложно, и способно сфальсифицировать утверждение «Не-черных ворон не существует».
О связи (не)фальсифицируемости со свойством истинности/ложности теории
В научном смысле истинность/ложность теории может быть применена только к теории, отвечающей признакам научной, в частности, признаку фальсифицируемости. Таким образом для нефальсифицируемой — и оттого ненаучной — теории невозможно доказательство её ложности, но по этой же причине невозможно и доказательство истинности (за отсутствием «обратного варианта»).
Критика критерия
Одним из слабых мест критерия является проблема с понятиями «доказательство» и «факт». Любое доказательство (в том числе и опровергающее некую теорию) и любой факт всегда существуют в пределах какой-то другой теории. Так, например, кажется, что теория о том, что воздуха не существует, может быть опровергнута предъявлением этого самого воздуха. На самом же деле то, что предъявленный воздух является воздухом, как и само определение воздуха — это тоже теории, которые могут быть или не быть достоверными или научными.
Другой проблемой критерия является то, что он не полностью согласуется с практикой. В реальности теория для которой существует один или даже несколько фактов ей противоречащих, зачастую принимается как достоверная, если подавляющее большинство фактов её подтверждает. Так например если мы видим камень, улетающий вверх, мы скорее усомнимся в том, что увидели, чем в законах гравитационного притяжения. Как следствие, постановка одного эксперимента, результаты которого противоречат теории, не является достаточным основанием для её опровержения, а значит и фальсифицируемости.
Принцип фальсифицируемости
Фальсифици́руемость (принципиальная опровержимость любого утверждения, опроверга́емость, крите́рий По́ппера) — критерий научности эмпирической теории, сформулированный К. Поппером. Теория удовлетворяет критерию Поппера (является фальсифицируемой), если существует методологическая возможность её опровержения путём постановки того или иного эксперимента, даже если такой эксперимент ещё не был поставлен.
Говоря простыми словами, научная теория должна быть способна ошибаться.
Философская доктрина, согласно которой фальсифицируемость теории является необходимым условием ее научности, носит название фальсификационизм.
Содержание
Сущность критерия
Критерий фальсифицируемости требует, чтобы теория или гипотеза не была принципиально неопровержимой. Согласно Попперу, теория не может считаться научной только на том основании, что существует один, несколько или неограниченно много экспериментов, дающих её подтверждение. Так как практически любая теория, сформированная на основании хоть каких-то экспериментальных данных, допускает постановку большого количества подтверждающих экспериментов, наличие подтверждений не может считаться признаком научности теории. По Попперу, теории различаются по отношению к возможности постановки эксперимента, способного, хотя бы в принципе, дать результат, который опровергнет данную теорию. Теория, для которой существует такая возможность, называется фальсифицируемой. Теория, для которой не существует такой возможности, то есть в рамках которой может быть объяснён любой результат любого мыслимого эксперимента (в той области, которую описывает теория), называется нефальсифицируемой.
Критерий Поппера является лишь критерием отнесения теории к разряду научных, но не является критерием её истинности или возможности её успешного применения. Соотношение фальсифицируемости теории и её истинности может быть различным. Если эксперимент, ставящий под сомнение фальсифицируемую теорию, при постановке действительно даёт результат, противоречащий этой теории, то теория становится фальсифицированной, то есть ложной, но от этого не перестанет быть фальсифицируемой, то есть научной.
В то время меня интересовал не вопрос о том, «когда теория истинна?», и не вопрос, «когда теория приемлема?». Я поставил перед собой другую проблему. Я хотел провести различие между наукой и псевдонаукой, прекрасно зная, что наука часто ошибается, и что псевдонаука может случайно натолкнуться на истину.
— (Здесь и далее цитаты из работы: Popper К.R. Conjectures and Refutations. The Growth of Scientific Knowledge. London and Henley. Routledge and Kegan Paul, 1972. Перевод с сокращениями 1, 3 и 10-й главы А.Л. Никифорова, см. [1].)
Обычно критерием называют необходимое и достаточное условие. В этой связи критерий Поппера, хотя и именуется критерием, представляет собой только необходимый (но не достаточный) признак научной теории.
Иллюстрация критерия
Обосновывая именно такой критерий научности, Поппер приводил в качестве примера различие между такими теориями, как общая теория относительности Эйнштейна, исторический материализм Маркса и теории психоанализа Фрейда и Адлера. Он обратил внимание на то, что названные теории весьма различаются в отношении возможности их экспериментальной проверки и опровержения. Теории психоанализа подобной проверке подвергнуть невозможно в принципе. Как бы ни вёл себя человек, его поведение можно объяснить с позиции психоаналитических теорий, нет такого поведения, которое опровергло бы эти теории. Поппер пишет:
Я могу проиллюстрировать это на двух существенно различных примерах человеческого поведения: поведения человека, толкающего ребенка в воду с намерением утопить его, и поведения человека, жертвующего жизнью в попытке спасти этого ребенка. Каждый из этих случаев легко объясним и в терминах Фрейда, и в терминах Адлера. Согласно Фрейду, первый человек страдает от подавления (скажем, Эдипова) комплекса, в то время как второй — достиг сублимации. Согласно Адлеру, первый человек страдает от чувства неполноценности (которое вызывает у него необходимость доказать самому себе, что он способен отважиться на преступление), то же самое происходит и со вторым (у которого возникает потребность доказать самому себе, что он способен спасти ребенка). Итак, я не смог бы придумать никакой формы человеческого поведения, которую нельзя было бы объяснить на основе каждой из этих теорий. И как раз этот факт — что они со всем справлялись и всегда находили подтверждение — в глазах их приверженцев являлся наиболее сильным аргументом в пользу этих теорий. Однако у меня зародилось подозрение относительно того, а не является ли это выражением не силы, а, наоборот, слабости этих теорий?
В отличие от психоанализа, общая теория относительности допускает возможность проверки. Так, согласно ОТО, тела большой массы (например, звёзды) своим притяжением искривляют ход световых лучей. В результате свет далёкой звезды, видимой вблизи Солнца, изменяет направление, и звезда кажется смещённой с места, на котором она находится, когда наблюдается вдали от солнечного диска. Этот эффект можно наблюдать во время полного солнечного затмения, когда свет Солнца не мешает видеть звёзды вблизи него. Если в результате проверки окажется, что эффект не наблюдается, его отсутствие станет доказательством несостоятельности ОТО, то есть такой эксперимент, теоретически, мог бы фальсифицировать ОТО. Проверку этого предсказания произвёл Эддингтон во время затмения 29 мая 1919 г., получив в итоге ранее предсказанный эффект.
В рассматриваемом примере производит впечатление тот риск, с которым связано подобное предсказание. Если наблюдение показывает, что предсказанный эффект определенно отсутствует, то теория просто-напросто отвергается. Данная теория несовместима с определенными возможными результатами наблюдения — с теми результатами, которых до Эйнштейна ожидал бы каждый. Такая ситуация совершенно отлична от описанной мною ранее, когда соответствующие [психологические] теории оказывались совместимыми с любым человеческим поведением, и было практически невозможно описать какую-либо форму человеческого поведения, которая не была бы подтверждением этих теорий.
Более сложно обстоит дело с марксистской теорией. В своём первоначальном виде она была вполне фальсифицируемой, а следовательно, научной. Она давала предсказания, которые можно было проверить: предсказывала будущие социальные революции, их сроки и государства, в которых они произойдут. Однако все эти предсказания не сбылись. Таким образом, марксизм был фальсифицирован, но его сторонники, вместо того, чтобы принять опровержение и признать теорию ложной, пошли по другому пути: они переинтерпретировали теорию и её предсказания так, чтобы выводы теории оказались в согласии с практикой. В результате они «спасли» теорию, но сделали это ценой утраты фальсифицируемости — марксизм из научной теории превратился в лженауку. Впоследствии, как отметил К. Еськов, «в СССР марксизм превратился в чистое богословие, то есть в трактование священных текстов».
Критерий фальсифицируемости не требует, чтобы уже в момент выдвижения теории можно было реально поставить эксперимент для проверки теории. Он требует лишь, чтобы возможность постановки такого эксперимента в принципе существовала.
Эйнштейновская теория гравитации, очевидно, удовлетворяет критерию фальсифицируемости. Даже если в период ее выдвижения наши измерительные инструменты еще не позволяли говорить о результатах ее проверок с полной уверенностью, возможность опровержения этой теории, несомненно, существовала уже и тогда.
Астрология не подвергается проверке. Астрологи до такой степени заблуждаются относительно того, что ими считается подтверждающими свидетельствами, что не обращают никакого внимания на неблагоприятные для них примеры. Более того, делая свои интерпретации и пророчества достаточно неопределенными, они способны объяснить все, что могло бы оказаться опровержением их теории, если бы она и вытекающие из нее пророчества были более точными. Чтобы избежать фальсификации, они разрушают проверяемость своих теорий. Это обычный трюк всех прорицателей: предсказывать события так неопределенно, чтобы предсказания всегда сбывались, то есть чтобы они были неопровержимыми.
Две упомянутые ранее психоаналитические теории относятся к другому классу. Они просто являются непроверяемыми и неопровержимыми теориями. … Это не означает, что Фрейд и Адлер вообще не сказали ничего правильного… Но это означает, что те «клинические наблюдения», которые, как наивно полагают психоаналитики, подтверждают их теорию, делают это не в большей степени, чем ежедневные подтверждения, обнаруживаемые астрологами в своей практике. Что же касается описания Фрейдом Я (Эго), Сверх-Я (Супер-Эго) и Оно (Ид), то оно по сути своей не более научно, чем истории Гомера об Олимпе. Рассматриваемые теории описывают некоторые факты, но делают это в виде мифа. Они содержат весьма интересные психологические предположения, однако выражают их в непроверяемой форме.
Фальсифицируемость утверждений о существовании чего-либо вообще
Если мы имеем внутренне непротиворечивую идею о некотором физическом объекте, то можем задаться вопросом о его существовании где-либо во вселенной. Получатся две теории: 1) этого нет нигде во Вселенной; и 2) это где-либо существует. Эти две теории с точки зрения принципа фальсифицируемости принципиально отличаются.
1) Теория о несуществовании естественным образом фальсифицируема: для ее опровержения достаточно предъявить то, существование чего отрицается. Таким образом, теория о несуществовании чего бы то ни было, всегда будет научной независимо от того, существование чего отрицается.
2) С фальсифицируемостью теории о существовании дело намного сложнее. Нам надо придумать эксперимент по ее опровержению. Но все наши эксперименты всегда ограничены как в пространстве, так и во времени. Насчет пространства: в принципе Вселенная может иметь бесконечную протяженность (если её средняя плотность меньше некоторой критической). В этом случае при любом возрасте земной цивилизации, мы будем иметь только конечное число людей (живших или живущих в этот момент времени) и, естественно, конечное число всех возможных экспериментов, проведенных к данному моменту времени. И так как каждый эксперимент охватывает ограниченное пространство, то и все они будут охватывать ограниченное пространство. Ну а в пространстве, неохваченном нашими экспериментами, теоретически может быть всё что угодно, в том числе и то, существование чего утверждается.
Таким образом, при средней плотности вещества во Вселенной меньше критической, любая теория о существовании не может быть опровергнута ни на какой стадии развития цивилизации (то есть никогда), а значит и не может быть признана научной, как нефальсифицируемая. Именно такой подход мы наблюдаем в науке: положение «нечто не существует» может быть принято за научную гипотезу исходя из того, что нечто не существует в области, доступной для экспериментов в настоящее время. Оно фальсифицируемо (если в действительности нечто существует, то рано или поздно оно может быть найдено и предъявлено). Положение «нечто существует» (конечно, если это теория, а не доказанный прямым экспериментом факт) принимается за научную гипотезу только в случае, если дополнительно сопровождается граничными условиями, делающими предположение фальсифицируемым.
Так, наблюдение любого сколь угодно большого числа черных ворон не может обосновать или верифицировать утверждение, что существуют только черные вороны; наблюдение же всего одной не-черной вороны доказывает, что обобщение «Все вороны – черные» ложно, и способно сфальсифицировать утверждение «Не-черных ворон не существует».
О связи (не)фальсифицируемости со свойством истинности/ложности теории
В научном смысле истинность/ложность теории может быть применена только к теории, отвечающей признакам научной, в частности, признаку фальсифицируемости. Таким образом для нефальсифицируемой — и оттого ненаучной — теории невозможно доказательство её ложности, но по этой же причине невозможно и доказательство истинности (за отсутствием «обратного варианта»).
Критика критерия
Одним из слабых мест критерия является проблема с понятиями «доказательство» и «факт». Любое доказательство (в том числе и опровергающее некую теорию) и любой факт всегда существуют в пределах какой-то другой теории. Так, например, кажется, что теория о том, что воздуха не существует, может быть опровергнута предъявлением этого самого воздуха. На самом же деле то, что предъявленный воздух является воздухом, как и само определение воздуха — это тоже теории, которые могут быть или не быть достоверными или научными.
Другой проблемой критерия является то, что он не полностью согласуется с практикой. В реальности теория для которой существует один или даже несколько фактов ей противоречащих, зачастую принимается как достоверная, если подавляющее большинство фактов её подтверждает. Так например если мы видим камень, улетающий вверх, мы скорее усомнимся в том, что увидели, чем в законах гравитационного притяжения. Как следствие, постановка одного эксперимента, результаты которого противоречат теории, не является достаточным основанием для её опровержения, а значит и фальсифицируемости.