Что означает запрет поворота к худшему и всегда ли он применяется
КС: Апелляция не вправе ухудшать положение подсудимого без инициативы стороны обвинения
Конституционный Суд вынес Определение № 3271-О, которым отказал в рассмотрении в заседании запроса Воронежского областного суда о проверке конституционности ч. 1 ст. 389.24 УПК РФ, предусматривающей, что обвинительный приговор, определение и постановление первой инстанции могут быть изменены апелляционным судом в сторону ухудшения положения осужденного лишь по инициативе стороны обвинения.
Апелляция по своей инициативе ухудшила положение подсудимого
В октябре 2018 г. Семилукский районный суд Воронежской области осудил гражданина Х. по п. «б» ч. 2 ст. 165 УК РФ. Мужчина был приговорен к двум годам лишения свободы условно с испытательным сроком полтора года и на основании п. 3 ч. 1 ст. 27 УПК РФ освобожден от наказания вследствие акта об амнистии.
Защитник обжаловал приговор в апелляционном порядке. Установив, что потерпевшему был причинен реальный материальный ущерб, судья Воронежского областного суда пришел к выводу, что существуют основания для квалификации содеянного как более тяжкого преступления. На этом основании он отменил приговор и вернул дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.
В кассационную инстанцию обратился не только адвокат, но и заместитель прокурора Воронежской области. Последний настаивал на том, что апелляция, вопреки п. 16 и 17 Постановления Пленума ВС от 27 ноября 2012 г. № 26 «О применении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции», приняла решение, ухудшающее положение осужденного, хотя ни прокурор, ни потерпевший об этом не просили.
Президиум Воронежского областного суда в ходе рассмотрения жалобы и представления усомнился в конституционности ч. 1 ст. 389.24 УПК как препятствующей суду апелляционной инстанции, усмотревшему основания для изменения квалификации содеянного в неблагоприятную для осужденного сторону, отменить приговор и возвратить дело прокурору при отсутствии представления прокурора или жалобы потерпевшего. В июне 2019 г. кассация приостановила производство и направила запрос в Конституционный Суд РФ.
КС защитил права подсудимых
Воронежский областной суд просил признать ч. 1 ст. 389.24 УПК противоречащей Конституции в той мере, в какой она не допускает принятия судом апелляционной инстанции по собственной инициативе решения о возвращении уголовного дела прокурору в связи с наличием оснований для предъявления более тяжкого обвинения.
КС напомнил, что уголовно-процессуальные нормы, регламентирующие возвращение уголовного дела прокурору со стадии рассмотрения его в суде первой инстанции, включая вопрос о повороте обвинения к худшему, уже были предметом оценки Конституционного Суда.
Так, в Постановлении от 2 июля 2013 г. № 16-П, в частности, указано, что судебное разбирательство проводится только по предъявленному обвинению, а изменение обвинения в судебном разбирательстве в сторону ухудшения не допускается. Если суд обнаружит процессуальное нарушение, препятствующее рассмотрению дела, в том числе ввиду несоответствия квалификации преступления обстоятельствам, указанным в обвинительном заключении, то ограничение права суда на выбор нормы уголовного закона, подлежащей применению, или на возвращение дела прокурору ставит предстоящее решение суда в зависимость от решения, обоснованность которого как раз и составляет предмет судебной проверки и которое принимается органами уголовного преследования. Тогда Суд пришел к выводу, что такое ограничение является неправомерным вмешательством в осуществление судебной власти. КС напомнил, что именно во исполнение данного акта в ст. 237 УПК появился п. 6, согласно которому суд первой инстанции вправе вернуть дело прокурору по ходатайству стороны или по собственной инициативе в случае выявления обстоятельств, которые указывают на наличие оснований для квалификации действий обвиняемого как более тяжкого преступления.
В то же время уголовно-процессуальное законодательство предполагает недопустимость изменения обвинения в сторону, ухудшающую положение осужденного, при апелляционном рассмотрении иначе как посредством отмены апелляционной инстанцией приговора и направления дела прокурору, напомнил КС. Это правило относится и к случаям, когда фактические обстоятельства свидетельствуют о наличии оснований для квалификации содеянного как более тяжкого преступления.
По мнению Суда, пределы полномочий апелляционной инстанции по принятию решений, влекущих возможность изменения обвинения в сторону, ухудшающую положение осужденного, предопределены тем, что апелляционное рассмотрение дела возможно только по инициативе одной из сторон. В системной связи с таким порядком находится правило о недопустимости поворота к худшему. В определении подчеркивается, что такой запрет применительно к этой стадии означает невозможность изменения или отмены приговора непосредственно решением апелляционной инстанции по неблагоприятным для подсудимого основаниям по его жалобе или жалобе, поданной в его интересах.
Указанное регулирование, отраженное в оспариваемой норме, по мнению КС, обусловлено необходимостью обеспечить права на судебную защиту, на обжалование в суд решений государственных органов и на пересмотр приговора вышестоящим судом надлежащими гарантиями их беспрепятственного осуществления в условиях реальной свободы обжалования. «Эта свобода, помимо прочего, предполагает отсутствие у стороны защиты причин опасаться того, что инициированная ею процедура апелляционного производства тем или иным образом приведет к принятию судебного акта, ухудшающего положение подсудимого по сравнению с обжалуемым актом», – подчеркнул Суд.
КС полагает, что наличие подобных опасений значимым образом осложняло бы принятие стороной защиты решения об обжаловании не вступившего в законную силу приговора, вызывая своего рода «охлаждающий эффект» (chilling effect) в стремлении реализовать данное право либо даже вынуждая отказаться от его реализации.
Суд исходил из того, что риск возможного изменения положения подсудимого в неблагоприятную для него сторону после проверки приговора, проведенной по его же жалобе, мог бы стать фактором, препятствующим реализации им конституционного права на обжалование приговора и рассмотрение его дела как минимум двумя судебными инстанциями. В определении подчеркивается, что запрет на поворот к худшему по инициативе апелляционной инстанции должен соблюдаться и в случае отмены апелляционной инстанцией приговора с возвращением уголовного дела прокурору в связи с установлением оснований для квалификации содеянного как более тяжкого преступления, несмотря на то что в этом случае такой запрет прямо не указан в УПК.
Суд напомнил, что ранее он в своих актах уже говорил в том, что апелляционная инстанция вправе отменить приговор и вернуть уголовное дело прокурору, если имеется представление прокурора или жалоба потерпевшего на приговор, которыми инициирован апелляционный пересмотр дела и в которых поставлен вопрос о необходимости учета отягчающего наказание обстоятельства или об ужесточении наказания осужденному, а значит, об ухудшении его положения. Аналогичную позицию занял и Пленум ВС в п. 16 Постановления от 27 ноября 2012 г. № 26. «Часть первая статьи 389.24 УПК не может расцениваться как допускающая принятие судом апелляционной инстанции по собственной инициативе решения об отмене не оспоренного прокурором, потерпевшим или другими участниками судопроизводства, представляющими сторону обвинения, приговора суда первой инстанции и о возвращении уголовного дела прокурору по мотиву необходимости предъявить подсудимому более тяжкое обвинение», – подытожил Суд.
Противоположное толкование означало бы существенное ограничение процессуальных гарантий права на судебную защиту и обжалование в суд решений любых государственных органов, включая судебные, а также права каждого осужденного за преступление на пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке, установленном федеральным законом, указал КС.
Эксперты поддержали подход Суда
Советник АБ «ЗКС», заведующий кафедрой уголовного права факультета права НИУ ВШЭ, профессор, д.ю.н. Геннадий Есаков отметил, что в данном определении Конституционного Суда достаточно жестко схлестнулись две противоборствующие силы уголовного процесса. «С одной стороны – независимость суда, которая повлекла через развитие конституционно-правовой практики наделение суда первой инстанции полномочиями по ухудшению положения обвиняемого по, скажем так, инициативе самого суда. Как известно, в исходной версии УПК суд первой инстанции не имел таких полномочий, и только через практику Конституционного Суда в УПК РФ появился п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ», – пояснил эксперт.
По его словам, логичным развитием такого подхода стало бы разрешение суду апелляционной инстанции задействовать п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ по собственной инициативе. Но в то же время существует общий запрет на ухудшение положения подсудимого в апелляции без предъявления соответствующего требования к стороной обвинения, добавил Геннадий Есаков.
«Парадоксально, но КС мог выбрать любой из двух подходов, поскольку оба с равной долей убедительности могут быть обоснованы конституционным текстом. Суд выбрал второй. Наверное, его можно в этом поддержать, что, однако, не исключает возможности изменения законодательства в этой части с последующим наделением суда апелляционной инстанции правом задействовать п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ по собственной инициативе», – полагает он.
Адвокат АП г. Москвы Валерий Саркисов в свою очередь сообщил «АГ», что определение не имеет какого-либо серьезного значения для правоприменительной практики, а сам факт направления подобного запроса свидетельствует о том, что суды, к сожалению, не всегда понимают смысл уголовно-процессуального регулирования. «Конституционный Суд совершенно обоснованно указал, что непредставление суду апелляционной инстанции права на возвращение уголовного дела прокурору при наличии оснований для квалификации действий осужденного по статье, предусматривающей уголовную ответственность за совершение более тяжкого преступления, объясняется тем, что в противном случае опасения ухудшения положения осужденного создавали бы в силу «охлаждающего эффекта» препятствия для принятия стороной защиты решения об обжаловании приговора в апелляционной инстанции», – сказал Валерий Саркисов.
Прокурор разъясняет
Вступление приговора (как обвинительного, так и оправдательного) в законную силу означает конец состязания сторон. Вследствие этого, как правило, становится недопустимым требование обвинителя, несущего всю тяжесть бремени доказывания, вернуться к вопросу о наступлении или усилении уголовной ответственности лица, в отношении которого состоялось данное судебное решение, за то же самое деяние, если он в отведенное законом для состязания сторон время не сумел всесторонне доказать виновность лица в соответствующем преступлении.
В соответствии со ст. 405 УПК РФ запрещен пересмотр в порядке надзора обвинительного приговора, а также определения и постановления суда в связи с необходимостью применения уголовного закона о более тяжком преступлении, ввиду мягкости наказания, по иным основаниям, влекущим за собой ухудшение положения осужденного. Также не допускается пересмотр оправдательного приговора либо определения или постановления суда о прекращении уголовного дела.
К иным основаниям, влекущим за собой ухудшение положения осужденного, могут быть отнесены обстоятельства, связанные с усилением наказания, режима содержания, заменой условного осуждения реальным, назначением дополнительного наказания, с отменой некоторых решений, вынесенных в связи с исполнением приговора.
Однако Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации ст. 405 УПК РФ была признана неконституционной в той мере, в какой она, не допуская поворот к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора, не позволяет устранить допущенные в предшествующем разбирательстве существенные нарушения закона.
Пересмотр решения в порядке надзора возможен при обнаружении допущенных на предыдущих стадиях процесса существенных нарушений, которые имеют фундаментальный, принципиальный характер и повлияли на исход дела. При этом Конституционный Суд подчеркнул, что установленный ст. 405 УПК РФ запрет на ухудшение положения осужденного или оправданного сохраняется при выявлении лишь фактической необоснованности судебного решения.
Иначе говоря, когда сторона обвинения не смогла фактически доказать виновность лица в совершении преступления и это повлекло за собой необоснованность судебного решения, то такое решение после вступления его в законную силу по-прежнему не может быть пересмотрено в надзорной инстанции, если только в ходе предыдущего разбирательства не были допущены существенные нарушения закона, т.е. имеющие фундаментальный, принципиальный характер и повлиявшие на исход дела. Представляется, что такими нарушениями могут быть, во-первых, неустраненные нарушения исходных, фундаментальных принципов состязательного судопроизводства, таких как равенство сторон и независимость суда, а во-вторых, особо серьезные и грубые нарушения уголовного закона.
Не ограничиваясь признанием указанных положений не соответствующими Основному Закону России, Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 11.05.2005 № 5-П предписал, что впредь до внесения соответствующих изменений в уголовно-процессуальное законодательство пересмотр в порядке надзора по жалобе потерпевшего, его представителя и по представлению прокурора обвинительного приговора, а также определения, постановления суда в связи с необходимостью применения уголовного закона о более тяжком преступлении, ввиду мягкости наказания или по иным основаниям, влекущим за собой ухудшение положения осужденного, а также оправдательного приговора либо определения или постановления суда о прекращении уголовного дела допускается лишь в течение года по вступлении их в законную силу.
Прокуратура
Республики Коми
Прокуратура Республики Коми
8 ноября 2011, 00:00
Недопустимость поворота к худшему при пересмотре судебных решений в порядке надзора
Вступление приговора (как обвинительного, так и оправдательного) в законную силу означает конец состязания сторон. Вследствие этого, как правило, становится недопустимым требование обвинителя, несущего всю тяжесть бремени доказывания, вернуться к вопросу о наступлении или усилении уголовной ответственности лица, в отношении которого состоялось данное судебное решение, за то же самое деяние, если он в отведенное законом для состязания сторон время не сумел всесторонне доказать виновность лица в соответствующем преступлении.
В соответствии со ст. 405 УПК РФ запрещен пересмотр в порядке надзора обвинительного приговора, а также определения и постановления суда в связи с необходимостью применения уголовного закона о более тяжком преступлении, ввиду мягкости наказания, по иным основаниям, влекущим за собой ухудшение положения осужденного. Также не допускается пересмотр оправдательного приговора либо определения или постановления суда о прекращении уголовного дела.
К иным основаниям, влекущим за собой ухудшение положения осужденного, могут быть отнесены обстоятельства, связанные с усилением наказания, режима содержания, заменой условного осуждения реальным, назначением дополнительного наказания, с отменой некоторых решений, вынесенных в связи с исполнением приговора.
Однако Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации ст. 405 УПК РФ была признана неконституционной в той мере, в какой она, не допуская поворот к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора, не позволяет устранить допущенные в предшествующем разбирательстве существенные нарушения закона.
Пересмотр решения в порядке надзора возможен при обнаружении допущенных на предыдущих стадиях процесса существенных нарушений, которые имеют фундаментальный, принципиальный характер и повлияли на исход дела. При этом Конституционный Суд подчеркнул, что установленный ст. 405 УПК РФ запрет на ухудшение положения осужденного или оправданного сохраняется при выявлении лишь фактической необоснованности судебного решения.
Иначе говоря, когда сторона обвинения не смогла фактически доказать виновность лица в совершении преступления и это повлекло за собой необоснованность судебного решения, то такое решение после вступления его в законную силу по-прежнему не может быть пересмотрено в надзорной инстанции, если только в ходе предыдущего разбирательства не были допущены существенные нарушения закона, т.е. имеющие фундаментальный, принципиальный характер и повлиявшие на исход дела. Представляется, что такими нарушениями могут быть, во-первых, неустраненные нарушения исходных, фундаментальных принципов состязательного судопроизводства, таких как равенство сторон и независимость суда, а во-вторых, особо серьезные и грубые нарушения уголовного закона.
Не ограничиваясь признанием указанных положений не соответствующими Основному Закону России, Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 11.05.2005 № 5-П предписал, что впредь до внесения соответствующих изменений в уголовно-процессуальное законодательство пересмотр в порядке надзора по жалобе потерпевшего, его представителя и по представлению прокурора обвинительного приговора, а также определения, постановления суда в связи с необходимостью применения уголовного закона о более тяжком преступлении, ввиду мягкости наказания или по иным основаниям, влекущим за собой ухудшение положения осужденного, а также оправдательного приговора либо определения или постановления суда о прекращении уголовного дела допускается лишь в течение года по вступлении их в законную силу.
Определение Конституционного Суда РФ от 05.12.2019 N 3271-О «По запросу Воронежского областного суда о проверке конституционности части первой статьи 389.24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»
КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
от 5 декабря 2019 г. N 3271-О
ВОРОНЕЖСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ
ЧАСТИ ПЕРВОЙ СТАТЬИ 389.24 УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО КОДЕКСА
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, В.Г. Ярославцева,
заслушав заключение судьи А.И. Бойцова, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» предварительное изучение запроса Воронежского областного суда,
1. Согласно части первой статьи 389.24 «Отмена приговора или изменение иного судебного решения в сторону ухудшения положения осужденного, оправданного, лица, в отношении которого уголовное дело прекращено» УПК Российской Федерации обвинительный приговор, определение, постановление суда первой инстанции могут быть изменены в сторону ухудшения положения осужденного не иначе как по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего, частного обвинителя, их законных представителей и (или) представителей.
Как следует из представленных материалов, приговором Семилукского районного суда Воронежской области от 31 октября 2018 года гражданин Х. осужден по пункту «б» части второй статьи 165 «Причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием» УК Российской Федерации к двум годам лишения свободы условно с испытательным сроком полтора года и на основании пункта 3 части первой статьи 27 УПК Российской Федерации освобожден от наказания вследствие акта об амнистии.
Президиум Воронежского областного суда рассмотрел в судебном заседании кассационную жалобу адвоката осужденного, оспаривавшего на основе собранных по делу доказательств виновность Х. и полагавшего необходимым прекратить производство по делу в соответствии с пунктом 1 части первой статьи 27 УПК Российской Федерации ввиду его непричастности к совершению преступления либо в соответствии с пунктом 3 части первой статьи 24 того же Кодекса в связи с истечением срока давности уголовного преследования, а также кассационное представление заместителя прокурора Воронежской области, в котором ставился вопрос об отсутствии в содеянном признаков более тяжкого преступления и о том, что вопреки разъяснениям, содержащимся в пунктах 16 и 17 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 ноября 2012 года N 26 «О применении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции», суд апелляционной инстанции принял решение, ухудшающее положение осужденного по отношению к приговору суда первой инстанции, хотя ни прокурор, ни потерпевший приговор не обжаловали. Усомнившись в конституционности части первой статьи 389.24 УПК Российской Федерации, как препятствующей суду апелляционной инстанции, усмотревшему основания для изменения квалификации содеянного в неблагоприятную для осужденного сторону, отменить приговор и возвратить дело прокурору при отсутствии представления прокурора или жалобы потерпевшего, суд кассационной инстанции приостановил производство по делу Х. и направил запрос в Конституционный Суд Российской Федерации (постановление от 19 июня 2019 года).
В своем запросе заявитель просит признать данную норму уголовно-процессуального закона противоречащей в том числе статьям 18, 118 (часть 2), 120 (часть 1) и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации в той мере, в какой она не допускает принятия судом апелляционной инстанции по собственной инициативе решения о возвращении уголовного дела прокурору в связи с наличием оснований для предъявления более тяжкого обвинения.
2. Конституция Российской Федерации гарантирует каждому не подлежащее ограничению право на судебную защиту его прав и свобод (статья 46, часть 1; статья 56, часть 3), в рамках которой возможно обжалование в суд решений и действий (бездействия) любых государственных органов, включая судебные. Из ее статьи 50 (часть 3), закрепляющей право осужденного за преступление на пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке, установленном федеральным законом, вытекает обязательность предоставления каждому, в отношении кого выдвинуто обвинение в преступлении, права на рассмотрение его дела как минимум двумя судебными инстанциями. В свою очередь, законодатель может предусмотреть процедурные особенности производства в каждой из этих инстанций.
Закрепляя на основе Конституции Российской Федерации порядок проверки судебных актов по жалобам заинтересованных лиц, законодатель, пределы усмотрения которого при определении системы и полномочий судебных инстанций, последовательности и процедуры обжалования, оснований для отмены ошибочных судебных актов вышестоящей судебной инстанцией достаточно широки, должен исходить из конституционных целей и ценностей, общепризнанных принципов и норм международного права и международных обязательств Российской Федерации (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 10 декабря 1998 года N 27-П, от 26 февраля 2010 года N 4-П, от 30 ноября 2012 года N 29-П, от 20 октября 2015 года N 27-П и др.).
3. Процессуальные нормы, регламентирующие возвращение уголовного дела прокурору со стадии рассмотрения его в суде первой инстанции, включая вопрос о повороте обвинения к худшему, уже были предметом оценки Конституционного Суда Российской Федерации. Так, в Постановлении от 2 июля 2013 года N 16-П Конституционный Суд Российской Федерации, касаясь производства в суде первой инстанции, отметил, что, поскольку признание виновным в совершении преступления составляет исключительную компетенцию судебной власти, суд должен иметь возможность самостоятельно, независимо от чьей бы то ни было воли, по своему внутреннему убеждению оценить обстоятельства находящегося в его производстве дела, не вторгаясь в функцию обвинения, и выбрать подлежащую применению норму права, равно как обязан вынести на этой основе правосудное решение по делу при соблюдении процедуры, гарантирующей реализацию процессуальных прав участников судопроизводства.
Соответственно, когда в ходе судебного разбирательства (которое, как следует из статьи 252 УПК Российской Федерации, проводится только по предъявленному обвинению, а изменение обвинения в судебном разбирательстве в сторону ухудшения не допускается) суд обнаружит нарушение требований процессуальных норм, препятствующее рассмотрению им дела, в том числе ввиду несоответствия квалификации инкриминируемого обвиняемому преступления обстоятельствам, указанным в обвинительном заключении, обвинительном акте или обвинительном постановлении, ограничение права суда на выбор нормы уголовного закона, подлежащей применению, или на возвращение дела прокурору (как по ходатайству стороны, так и по собственной инициативе) на основании части первой статьи 237 УПК Российской Федерации ставит предстоящее решение суда в зависимость от решения, обоснованность которого как раз и составляет предмет судебной проверки и которое принимается органами уголовного преследования, в частности входящими в систему исполнительной власти. Такое ограничение является неправомерным вмешательством в осуществление судебной власти, самостоятельность которой находится под защитой Конституции Российской Федерации, прежде всего ее статей 10 и 120 (часть 1).
Во исполнение данного Постановления Федеральным законом от 21 июля 2014 года N 269-ФЗ «О внесении изменений в статьи 236 и 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» в часть первую статьи 237, регламентирующую возвращение судом по ходатайству стороны или по собственной инициативе уголовного дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения, введен пункт 6, предусматривающий полномочие принять такого рода решение и в случае выявления судом обстоятельств, которые указывают на наличие оснований для квалификации действий обвиняемого как более тяжкого преступления.
Таким образом, апелляционное производство, выступающее формой проверки не вступивших в законную силу приговоров с точки зрения не только соблюдения правовых норм, но и соответствия изложенных в приговоре выводов фактическим обстоятельствам уголовного дела, подразумевает наделение суда достаточно широким спектром процессуальных полномочий по отмене и изменению проверяемых судебных актов. Он может как самостоятельно, не возвращая дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, исправить допущенные тем ошибки, рассмотрев дело по существу с вынесением итогового судебного решения по основаниям, влекущим улучшение или ухудшение положения осужденного по отношению к приговору нижестоящего суда, так и принять решение о возвращении дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения по существу. При этом пределы прав суда апелляционной инстанции в принятии решений, влекущих возможность изменения обвинения (обвинительного приговора) в сторону, ухудшающую положение осужденного, предопределены прежде всего самим предназначением данного суда, функционально призванного, как следует из пункта 2 статьи 5 и статьи 389.9 УПК Российской Федерации, рассматривать уголовные дела по жалобам и представлениям на не вступившие в законную силу приговоры, определения и постановления суда.
В системной связи с таким порядком деятельности суда на апелляционной стадии, инициируемой при наличии процессуального волеизъявления сторон в форме подачи жалобы или представления, находится правило о недопустимости поворота к худшему (non reformatio in pejus), означающее применительно к этой стадии запрет изменять или отменять приговор нижестоящего суда непосредственно решением апелляционной инстанции по неблагоприятным для подсудимого основаниям по его жалобе или жалобе, поданной в его интересах. Согласно статье 389.24 УПК Российской Федерации обвинительный приговор, определение, постановление суда первой инстанции могут быть изменены в сторону ухудшения положения осужденного не иначе как по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего, частного обвинителя, их законных представителей или представителей (часть первая), а оправдательный приговор может быть отменен с передачей уголовного дела на новое судебное разбирательство не иначе как по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего, частного обвинителя, их законных представителей или представителей на незаконность и необоснованность оправдания (часть вторая).
Указанное регулирование обусловлено необходимостью обеспечить права на судебную защиту, на обжалование в суд решений государственных органов и на пересмотр приговора вышестоящим судом (статья 46, части 1 и 2; статья 50, часть 3, Конституции Российской Федерации) надлежащими гарантиями их беспрепятственного осуществления в условиях реальной свободы обжалования. Эта свобода, помимо прочего, предполагает отсутствие у стороны защиты причин опасаться того, что инициированная ею процедура апелляционного производства тем или иным образом приведет к принятию судебного акта, ухудшающего положение подсудимого по сравнению с обжалуемым актом. Наличие подобных опасений значимым образом осложняло бы принятие стороной защиты решения об обжаловании не вступившего в законную силу приговора, вызывая своего рода «охлаждающий эффект» («chilling effect») в стремлении реализовать данное право либо даже вынуждая отказаться от его реализации. В таких условиях риск возможного изменения положения подсудимого в неблагоприятную для него сторону после проверки приговора, проведенной по его же жалобе, мог бы стать фактором, препятствующим реализации им конституционного права на обжалование приговора и рассмотрение его дела как минимум двумя судебными инстанциями.
Из того же исходит и Пленум Верховного Суда Российской Федерации, ориентирующий суды в постановлении от 27 ноября 2012 года N 26 «О применении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции» на то, что с учетом требований части первой статьи 389.24 УПК Российской Федерации суд апелляционной инстанции может принять решение, ухудшающее положение осужденного по отношению к приговору суда первой инстанции, не иначе как по представлению прокурора или жалобе потерпевшего, частного обвинителя, их законных представителей или представителей, причем не вправе выходить за пределы доводов жалобы или представления (абзац третий пункта 16).
Следовательно, часть первая статьи 389.24 УПК Российской Федерации, рассматриваемая в системе действующего правового регулирования, не может расцениваться как допускающая принятие судом апелляционной инстанции по собственной инициативе решения об отмене не оспоренного прокурором, потерпевшим или другими участниками судопроизводства, представляющими сторону обвинения, приговора суда первой инстанции и о возвращении уголовного дела прокурору по мотиву необходимости предъявить подсудимому более тяжкое обвинение. Иное истолкование данной нормы, предполагающее возможность возвращения уголовного дела прокурору в связи с наличием оснований для изменения обвинения на более тяжкое невзирая на инициирование процедуры апелляционного пересмотра дела стороной защиты в отсутствие представления прокурора, жалобы потерпевшего или других участников процесса со стороны обвинения, означало бы существенное ограничение процессуальных гарантий права на судебную защиту и обжалование в суд решений любых государственных органов, включая судебные, а также права каждого осужденного за преступление на пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке, установленном федеральным законом, что не отвечало бы предписаниям статей 46 (части 1 и 2), 50 (часть 3) и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации.
Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации
1. Признать запрос Воронежского областного суда не подлежащим дальнейшему рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, поскольку для разрешения поставленного заявителем вопроса не требуется вынесения предусмотренного статьей 71 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» итогового решения в виде постановления.
2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данному запросу окончательно и обжалованию не подлежит.