Что почитать про революцию 1917
Что почитать о революции 1917 года
Империя должна умереть
Революции не происходят неожиданно, империи не гибнут ни с того ни с сего. Главный урок, который мы можем вынести из революции 1917 года, – понимание того, почему император и его окружение в обстановке, которая требовала кардинальных внутренних реформ, не только на эти реформы не решились, но, на.
Дом правительства. Сага о русской революции. Книга первая. В пути
Юрий Слезкин рассказывает историю Советского союза через историю одного из самых известных, показательных и трагических его символов. Дом правительства, он же Первый Дом Советов, он же легендарный Дом на набережной. Здесь жила элита СССР. Ученые и писатели, актеры и партийные деятели, маршалы и и.
Революция 1917 года
Книга «Революция 1917 года» основана на курсе просветительского проекта Arzamas Academy. Курс состоит из цикла лекций Бориса Колоницкого, ведущего мирового специалиста по истории русской революции, и сопроводительных материалов, которые позволяют увидеть описываемые в лекциях события с разных рак.
Петербург накануне революции
Книга «Петербург накануне революции» основана на курсе просветительского проекта Arzamas Academy. Курс состоит из цикла лекций историка и журналиста Льва Лурье и созданных авторами Arzamas сопроводительных материалов, которые помогают глубже понять эпоху.
Полное собрание сочинений. Том 34. Июль – октябрь 1917
В тридцать четвертый том Полного собрания сочинений В. И. Ленина входят произведения, написанные с 10 (23) июля по 24 октября (6 ноября) 1917 года, в период подготовки Великой Октябрьской социалистической революции.
Другие материалы по теме «⏳ История»
Топ книг по истории
Исторический нон-фикшн: новинки
Что почитать о революции 1917 года
» d=»M24.769 20.3a4.949 4.949 0 012.356-4.151 5.066 5.066 0 00-3.99-2.158c-1.68-.176-3.308 1.005-4.164 1.005-.872 0-2.19-.988-3.608-.958a5.315 5.315 0 00-4.473 2.728c-1.934 3.348-.491 8.269 1.361 10.976.927 1.325 2.01 2.805 3.428 2.753 1.387-.058 1.905-.885 3.58-.885 1.658 0 2.144.885 3.59.852 1.489-.025 2.426-1.332 3.32-2.67a10.962 10.962 0 001.52-3.092 4.782 4.782 0 01-2.92-4.4zM22.037 12.21a4.872 4.872 0 001.115-3.49 4.957 4.957 0 00-3.208 1.66A4.636 4.636 0 0018.8 13.74a4.1 4.1 0 003.237-1.53z»>
7 книг о Гражданской войне в России
Булгаков, Шолохов, Пастернак и другие классики о русской трагедии
Революции 1917 года и последовавшая за ними Гражданская война — кровавое и трагичное время в истории России. Миллионы человек погибли, миллионы были покалечены, миллионы оказались лишены родины или свободы. «Русь слиняла в два дня», — писал Розанов. На ее место пришел Советский Союз с принципиально иной идеологией и политикой.
Уже в начале 20-х годов появились первые романы и повести о Гражданской войне. Авторы этих произведений, как правило, сами были либо активными участниками, либо свидетелями тех событий. Часть из них имела ярко выраженную идеологическую окраску (вроде образцово-показательных произведений Фадеева, Серафимовича или Фурманова), но некоторым писателям удалось избежать «агиток» и создать настоящие шедевры русской литературы — не просто задокументировать происходящее, но осмыслить произошедшие со страной кровавые перемены.
Мы выбрали семь таких книг.
Тихий Дон. Михаил Шолохов
«Тихий Дон» — один из главных русских романов прошлого века. И одна из главных литературных загадок. Вопрос о том, сам ли Шолохов написал его, все еще поднимается исследователями его творчества. Именно за эту эпопею писатель получил Нобелевскую премию по литературе с формулировкой «За художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время». Роман, бесспорно, является самым известным произведением о Гражданской войне, а образ главного героя, Григория Мелехова, стал своеобразным символом того кровавого и противоречивого периода отечественной истории.
Доктор Живаго. Борис Пастернак
«Доктор Живаго» — роман о начале XX века, о революции 1905-1907 годов, за которой последовала Первая мировая война, Февральская и Октябрьская революции. Роман заканчивается грозным предзнаменованием Второй мировой и ГУЛАГа, однако центральное место здесь занимают роковые события 1917-го.
Несколько семей, несколько сословий и история одного талантливого человека, который побывал и среди белых, и среди красных, потерял двух любимых женщин и медленно сходил с ума вместе со своей страной, повисшей между прошлым и будущим. «Доктор Живаго» метафоричен, и именно за это пострадал Борис Пастернак, так и не сумевший окончательно оправиться от травли, начавшейся после публикации произведения за границей и присуждения ему Нобелевской премии по литературе (от которой писатель был вынужден отказаться).
Белая гвардия. Михаил Булгаков
Первый роман Михаила Булгакова и одно из немногих произведений, точно описывающих события Гражданской войны на Украине. «Белая гвардия» стала реквиемом русской интеллигенции и тому укладу жизни, в котором существовала семья Булгакова и его друзья.
Почти у каждого персонажа этой книги есть свой реальный прототип. Даже дом, где живут Турбины, — это тот же дом, в котором жили Булгаковы до 1918 года. Отдельным героем здесь выступает полумистический революционный Киев, который на протяжении всего романа называется просто «Городом».
Хождение по мукам. Алексей Толстой
Трилогию «Хождение по мукам» Алексей Николаевич Толстой создавал более 20 лет. Работу над «Сестрами» он начал в эмиграции, «Восемнадцатый год» и «Хмурое утро» написал уже после возвращения на родину.
В первой книге отразилась жизнь русской интеллигенции Серебряного века: литературные кружки и салоны, споры писателей и поэтов, будни Петрограда, Москвы, Самары и других городов страны в 1914–1917 годах. Второй и третий романы цикла посвящены событиям Гражданской войны. Вместе с героями Толстого читатель скитается по залитым кровью просторам России и Украины, встречается с Нестором Махно и его анархистами, находится рядом с генералом Корниловым в день его убийства, наблюдает за штурмом Екатеринослава и становится очевидцем многих других событий тех страшных лет.
Писателю удалось создать по-настоящему эпичную панораму жизни страны в один из самых сложных периодов отечественной истории.
Солнце мертвых. Иван Шмелёв
В центре романа известного русского писателя-эмигранта, автора «Богомолья» и «Лета Господня», лежит противостояние в Крыму. Его «Солнце мертвых» называют одним из самых правдивых и страшных произведений о Гражданской войне в России. Шмелёв собственными глазами видел зверства, которые творили большевики с разбитыми войсками генерала Врангеля и местными жителями во времена Красного террора. Тогда же был расстрелян 25-летний сын писателя. Самому Ивану Сергеевичу чудом удалось спастись. Он бежал с полуострова в Москву, а в 1924 году навсегда уехал из страны.
Россия, кровью умытая. Артем Весёлый
Артем Весёлый (настоящее имя Николай Кочкуров) родился в один год с Олешей, Набоковым и Платоновым. По стилистике своих работ был близок к Пильняку. Самым известным его произведением считается роман «Россия, кровью умытая», название которого говорит само за себя. Весёлый воевал на деникинском фронте, затем некоторое время служил чекистом, так что с материалом у него проблем не возникло. Во времена Большого террора писатель быль арестован и расстрелян. Репрессиям подверглись и его ближайшие родственники.
Конь Рыжий. Алексей Черкасов и Полина Москвитина
«Конь Рыжий» — вторая часть эпической трилогии «Сказания о людях тайги», написанная Алексеем Черкасовым и Полиной Москвитиной в 1972 году. Книга является прямым продолжением романа «Хмель», в котором рассказывается о жизни сибирских старообрядцев в XIX и начале XX века.
Что почитать про революцию 1917
Великий князь Андрей Владимирович – внук Александра II, супруг знаменитой Матильды Кшесинской, офицер и свидетель многих судьбоносных для России событий. Убийство Григория Распутина, волнения в Петрограде, отречение Николая II, Гражданская война и эмиграция – дневник князя позволяет взглянуть на революцию под иным углом, узнать, чего боялось и на что надеялось русское дворянство.
В этой книге первый голос отдан самим вершителям Февральской и Октябрьской революций. Эсер Владимир Зензинов пишет о первых жертвах петроградских демонстраций, монархист Василий Шульгин – о том, как принимал отречение Николая II, а идеолог марксизма Георгий Плеханов – о первых тезисах Ленина. Вы также познакомитесь с записями Александра Керенского и Льва Троцкого, фотографиями периода революции и Гражданской войны.
Мемуары одного из самых видных политиков России начала XX века. Фоном к воспоминаниям Павла Милюкова становится борьба политических движений, предшествовавшая краху империи. Автор подробно описывает свое деятельность в партии кадетов и участие во Временном правительстве, а также рисует портреты выдающихся современников – от Григория Распутина до Александра Керенского.
Александр Блок написал «Двенадцать» всего через два месяца после событий Октябрьской революции. В поэме отразились небывалый душевный подъем петроградцев, пронизывающий холод, разруха и разбой на улицах столицы. Именно эта лихорадочная, сумрачная атмосфера, символы и подсмыслы обеспечили произведению широкую известность, сделав «Двенадцать» одним из главных произведений о революции.
Александр Парвус – одна из самых неоднозначных фигур в истории русской революции. Одни называли его немецким шпионом и серым кардиналом Октября, а другие считали предателем марксистских идеалов. Он стоял у истоков революции, но стал персоной нон грата в Советском Союзе. Как же так получилось? И чего он хотел на самом деле? Об этом сам Парвус рассказал в книге, впервые опубликованной в 1918 году в Берлине.
Журналист Джон Рид приехал в Россию в ключевой момент – когда Временное правительство сдавало позиции, а большевики активно рвались к власти. Риду удалось познакомиться с будущими вождями Октябрьской революции и стать ее свидетелем. Так появились знаменитые «Десять дней, которые потрясли мир» – книга о хаосе, из которого рождался Октябрь 17-го.
В книгу вошли десятки воспоминаний о событиях Февральской и Октябрьской революций. В них остро чувствуются смятение, тревога и надежда на перемены, владевшие умами людей. Вы познакомитесь с очерками о махновцах, носивших нелепые наряды и грабивших поезда, об адмирале Колчаке, которого весть о революции застала в Черном море, и других выдающихся деятелях эпохи.
Одно из самых яростных произведений о революции 1917 года. Стремясь как можно точнее передать дух того времени, автор с особой пронзительностью описывает жестокость, смуту и хаос послереволюционной жизни, рассказывает о событиях 1918-1919 годов, свидетелем которых он стал. Книга соединяет в себе черты публицистики и художественное начало, объединяя две грани таланта великого писателя.
Николай Суханов – меньшевик и видный участник российского революционного движения. Его «Записки» начинаются в самый разгар Февральской революции. Малоизвестные факты о закулисных играх меньшевистской партии, портреты соратников и противников по политической борьбе, интересные наблюдения о быте эпохи – все это дополняет картину революционного времени.
Один из самых известных романов Михаила Булгакова рассказывает историю дворянской семьи, попавшей в жернова революции и Гражданской войны. В нем личная трагедия перекликается с трагедией русской интеллигенции, а смутная, холодная и тревожная эпоха перемен омывается кровью. Роман во многом биографичен, прототипами персонажей послужили родственники и друзья писателя. И оттого он становится лишь пронзительнее и страшнее…
В книгу вошли повести двух знаменитых белогвардейцев – классика русской литературы Александра Куприна и генерала Антона Туркула. Эти произведения показывают революцию и Гражданскую войну без прикрас, обнажая самые неприглядные ее стороны. В них брат идет на брата, чудовищную трагедию переживает интеллигенция и весь русский народ.
Профессор Гарвардского университета исследует истоки большевизма в России. При этом центральное место он уделяет личности вождя революции Владимира Ленина. Происхождение и доходы семейства Ульяновых, трагическая судьба старшего брата Александра, тайны соратников по партии – в книге представлены факты, о которых предпочитали не вспоминать советские биографы.
Семнадцать человек, которые боролись за свободу не только на бумаге. Семнадцать знаменитых революционных деятелей. Семнадцать известных писателей. Захар Прилепин собрал в одной книге мысли семнадцати великих людей, каждый из которых на собственном опыте познал всю горечь и сладость революции.
Кто такие аристономы и есть ли они в России? Идеалисты, бескорыстные, совершенные люди? Борис Акунин искал ответы на эти вопросы несколько лет. В итоге получилась «Аристономия». Жанр определяется как «роман идей», действие разворачивается на фоне революции и Гражданской войны. В центре сюжета – история одной семьи.
Почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? Почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? Зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? Почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?
Пять авторов в исторических очерках рассказывают историю страшных изменений в одном городе. Как императорский Петербург стал военным, а после и революционным Петроградом? Почему имперская столица превратилась в большевистскую цитадель революции и как в этот переломный для города момент выживали его жители?
Журналист, писатель и ученый, внук знаменитого революционера посвятил свою книгу самому загадочному феномену русской истории – большевизму. Как небольшой группе революционеров удалось сокрушить огромную империю? Кто на самом деле оплатил русскую революцию? Благодаря чему большевики удержали власть?
Алексей Сахнин – один из лидеров «Левого фронта», который получил политическое убежище в Швеции по «Болотному делу». В то же время Сахнин – кандидат исторических наук, а потому в книге он, опираясь на исследования, рассказывает о потрясающем успехе большевиков. Он доказывает, что, вопреки распространенному сейчас мнению, большевики не были заговорщиками, захватившими власть в результате путча.
Русские писатели в этом сборнике говорят о Семнадцатом годе как о великом историческом событии, значение которого даже спустя сто лет не осмыслено до конца. Великая Катастрофа или Великая Победа? Есть ли конец у революции?
«Каждый теперь должен был решать для себя: дело спасения России наконец сдвинулось с мертвой точки или власть захватили утописты и разрушители, которые погубят Россию окончательно? Может быть, это такой предвыборный трюк большевиков, чтобы погромче прорекламировать свою программу? Или железная поступь истории? Или исторический курьез? Новая пугачевщина? Поддержать? Отсидеться? Сопротивляться узурпаторам?»
В этом сборнике, как и в книге «Семнадцать о Семнадцатом», писатели рассказывают об Октябре и его эхе в Одессе и на Чукотке, в Париже и архангельской деревне, сто лет назад и в наши дни. Почему даже спустя век после штурма Зимнего Октябрьская революция по-прежнему вызывает споры? Была ли она неизбежна? Почему один период в истории великой российской державы уступил место другому лишь через кровь Гражданской войны?
Книга о событиях, которые не хотят вспоминать. О том, как можно за неполные восемь месяцев потерять страну. О том, что фортуна изменчива, а в политике нет правил. Об эпохе и людях, которые сделали эту эпоху. О любви, преданности и предательстве, как и все книги в мире. И еще она о том, что история учит только одному… что она никого и ничему не учит.
Автор нашумевшего бестселлера «Вся кремлевская рать», журналист Михаил Зыгарь исследует события, предшествующие революции 1917 года. Политики тайно ищут замену Николаю II, на улицах гремят взрывы и выстрелы, доживает последние дни старец Распутин – от главы к главе меняются герои и место действия. Автор проводит параллели с сегодняшним днем и ищет ответ на главный вопрос: почему в обстановке, требующей реформ, император и его окружение только туже закручивали гайки?
Закончилась ли революция в 1917-м? Ведь сценарии распада СССР, Арабской весны и Евромайдана до боли напоминают Октябрь… Но подобны ли эти революции революциям прежних эпох? В чем заключается разгадка «цветных революций»? И какими последствиями грозят они современной России?
Историк, писатель и другие эксперты выбирают главные книги о революции 1917 года
«Афиша Daily» запускает цикл материалов, посвященных русской революции — центральному событию отечественной истории XX века. Накануне столетнего юбилея февральского переворота мы попросили нескольких специалистов выбрать лучшие книги, которые помогают разобраться в революционных событиях 1917 года.
«Большевики приходят к власти: Революция 1917 года в Петрограде» Александра Рабиновича
Книга известного американского историка подробно анализирует процесс прихода к власти большевиков. Рабинович выясняет, что можно и что нельзя было реально сделать в той экстремальной социальной ситуации. Автор не сочувствует Ленину, но показывает, что его триумф был результатом неудачи социальной политики Временного правительства и неспособности договориться оппонентов Ленина из разных партий — включая и умеренных большевиков Льва Каменева и Григория Зиновьева. В несостоявшемся союзе умеренных большевиков и левых социалистов Рабинович видит главную альтернативу тому пути развития страны, который вел от 1917 к 1937 году.
«Большевики у власти. Первый год советской эпохи в Петрограде» Александра Рабиновича
Александр Шубин: «Рабинович продолжает исследовать ход революции в Петрограде после прихода большевиков к власти. Автор подробно разбирает повороты большевистской политики, связанные с переговорами о левых коалициях, Брестским миром, продовольственным кризисом, красным террором, началом Гражданской войны. Поскольку в марте 1918 года столицу перенесли в Москву, Рабинович рассматривает политику большевиков в Петрограде уже как в провинциальном центре».
«Военный дневник Великого князя Андрея Владимировича Романова (1914–1917)» Андрея Романова
Страсть всех Романовых к ведению дневников — вещь широко известная. Большая часть из них невыносимо скучны, и читают их только специалисты или персональные фанаты. Эта книга — исключение: автор, дальний родственник Николая II, не разделивший его судьбу благодаря своевременной эмиграции, описывает Первую мировую и революцию подробно и занимательно, а его общественное положение давало ему ценные инсайды и просто хорошие сплетни из придворных кругов.
«Государство и революция» Владимира Ленина
Многие люди моего возраста и старше поморщатся, увидев это название. Действительно, с помощью «Г. и Р.» пытали не одно поколение советских школьников, студентов и аспирантов. Однако этот факт — а также то, что сегодня разговор почти исключительно ведется не о Ленине, а о его трупе, который отчего-то требуют «похоронить по-христиански» (фраза, за которую Ильич распорядился бы немедленно поставить к стенке), — не умаляет очевидного. «Государство и революция» — главная книга о революции в XX веке вообще и о русской революции в частности. Там сформулированы основные позиции, на которых революция и большевики удержали власть, победили в Гражданской войне и построили свое государство. «Диктатура пролетариата», «крайняя авторитарность революции», «партия — авангард пролетариата» и прочее. Книга написана энергично, как обычно у Ленина. Увы, некоторые мысли теряются в стилистической каше, в потоке неряшливой брани в адрес политических оппонентов, но это не так уж важно. Многие хорошие книги написаны плохо. К тому же в 1917-м у Ленина было множество хлопот в связи с воплощением своих идей в жизнь.
«Двенадцать» Александра Блока
Кирилл Кобрин: «Блок пристально вслушивался в музыку революции. Его слух был настроен на цайтгайст, на психику и психологию толпы — а революцию делали толпы, пусть и предводительствуемые вождями. Ухо Блока не воспринимало бранчливый тенорок экс-студента Казанского университета, да и к мистическим завываниям своих соратников по символизму он был вполне холоден. Блок бродил по улицам и слушал толпу — не отдельных людей, а их массу. Оттого «двенадцать» — не апостолы революции, а просто случайная проба этой массы. Проба оказалась довольно ужасающей, музыка революции — неотличимой от мещанского романса: «Ах!», «Эх!». Сегодня в «Двенадцать» интересны не так называемое «политическое падение» Блока (или «политический взлет», это как посмотреть), не якобы новая для него поэтика и все такое. Если отвлечься от вышеперечисленного, становится очевидным главное: Блок понял, из чего — и особенно из кого — состоит революция. Поэт разглядел в ней морду слободского хулигана, расхристанного люмпена, готового на все. Исус Христос ведет за собой дюжину внезапно осатаневших зощенковских персонажей».
«Дневник. 1906–1980» Рюрика Ивнева
Серафим Ореханов: «Малоизвестный даже в России поэт (имажинист, но по состоянию на 1917 год еще футурист) Ивнев — фигура скорее трагическая: он дожил до 1981-го, отказавшись от убеждений юности в пользу соцреализма и, в общем-то, предав все, за что боролся в революцию. Тем не менее дневник Ивнева за 1917-й невероятно трогательное чтение: «Все радуются убийству Распутина, ликуют, а я спать не мог всю ночь. Не могу, не могу радоваться убийству. Может быть, он был вреден, может быть, Россия спасена, но не могу, не могу радоваться убийству».
«Дневник. 1917–1919. Петроград. Крым. Тифлис» Веры Судейкиной
Серафим Ореханов: «Жена очень успешного художника и сама художница описывает жизнь самого буржуазного слоя петроградской богемы в революционные годы. Вечеринки в остромодных «Бродячей собаке» и «Привале комедиантов» и похмелье поутру, общение с коллекционерами и скандальное поведение футуристов и супрематистов — в общем, все как обычно. Только иногда не хватает еды».
«За кулисами Антанты» Фрэнсиса Берти
Первая запись об Октябрьской революции появляется в дневнике Берти только 8 декабря 1917 года: он радуется, что у России наконец-то появился диктатор, который наведет в ней порядок. А 17 декабря 1917 года Берти приветствует новость о выдвижении норвежскими социал-демократами Ленина и Троцкого на Нобелевскую премию мира.
«Записки о революции» Николая Суханова
Александр Шубин: «Автор был активным революционером и входил в Исполком Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Он в деталях рассказывает о событиях февраля-ноября 1917 года, свидетелем которых был сам или о которых нашел информацию, когда работал над книгой в начале 1920-х. В основном речь идет о кухне Советов, но много интересного можно прочитать и об обстановке в правительственных кругах, о ситуации в стране в целом. Хотя Суханов был левым меньшевиком, книгу прочел и полемически комментировал Владимир Ленин».
«Из моей жизни и работы: Воспоминания и дневники» Александры Коллонтай
Серафим Ореханов: «В принципе, подойдет любая антология статей и писем главной советской феминистки. Это максимально похоже на фейсбук немолодой женщины, уехавшей из России, где она провела большую часть жизни, в эмиграцию на Запад. Ностальгия перемежается наблюдениями за европейской и американской жизнью, размышлениями о высоком, статусами о детях. Особенно хороша переписка с Лениным и Крупской. В середине 1917 года Коллонтай вернулась и приняла деятельное участие в революции».
«Истоки и смысл русского коммунизма» Николая Бердяева
Серафим Ореханов: «Книга не то чтобы от начала до конца объясняет 1917 год, но, во всяком случае, одной из первых играет на этом поле. Бердяев помещает революцию в контекст русской культуры, начиная с Гоголя, и пытается таким образом обнаружить ее истинный смысл, скрытый под покровом политической возни и насилия. В отличие от чисто философских трудов Бердяева эту работу может с удовольствием прочитать и абсолютно неподготовленный человек. Если хочется умной и неординарной рефлексии на тему русской революции, то, кажется, это самый легкий путь».
«История и классовое сознание» и «Ленин. Исследовательский очерк о взаимосвязи его идей» Георга Лукача
Это не историческая книга, но наиболее глубокое философское осмысление целей и сил революции-1917. Пролетариат как особое сообщество, драматичное положение которого позволит ему совершить прыжок из предыстории в историю. Экзистенциальный пафос самопознания материи через нового коммунистического человека и революционная партия как историческое острие мирового духа. Мир, в котором к вещам относятся как к личностям, а к личностям как к вещам, обречен взорваться изнутри, и тогда на место прежней буржуазной рациональности придет новая диалектическая логика рабочего класса, соединившего теорию и практику в освободительном политическом акте. Решив снабдить коммунистическое движение более конкретной и прагматичной философией, Лукач параллельно пишет свою книгу о Ленине, претендующую на роль стратегической доктрины красной революции.
«История русской революции» и «Моя жизнь» Льва Троцкого
Алексей Цветков: «Трехтомное исследование Троцкого дает такую же полную панораму событий 1917-го, как и знаменитая книга Карлейля для Французской революции. Подробная хроника с точными портретами, остроумными историческими аналогиями, классовым анализом действующих лиц и фиксацией всех случившихся и не случившихся поворотов. В «Моей жизни» другая оптика, это автобиография профессионального революционера, кульминацией которой и стал захват власти Советами в Петрограде. Отличный способ почувствовать себя творителем истории миллионов людей».
«Николай Клюев» Сергея Куняева
Павел Пряников: «Добротно составленная биография «крестьянского поэта» Николая Клюева. Событиям 1917 года в ней отведено под сотню страниц. На момент Февральской революции старообрядческий провидец, гомосексуалист, певец Русского Севера, Клюев вместе с Есениным работал под крышей охранки в пропаганде «Русского мiра». Кончина монархии в одностороннем порядке разрывает этот их контракт. Клюев с восторгом принимает большевиков и лично Ленина. Он пишет свое самое знаменитое стихотворение:
Есть в Ленине кержанский дух,
Игуменский окрик в декретах,
Как будто истоки разрух
Он ищет в «Поморских ответах».
Октябрьская революция воспринимается Клюевым как появление на миру доселе скрытого Беловодья — старообрядческого рая на земле.
Книга хорошо показывает, как воспринимался Октябрь в эсхатологических и богемных кругах России, а также постепенную трансформацию их надежд в разочарование».
«О развитии революционных идей в России» Александра Герцена
Кирилл Кобрин: «Своего рода приквел к первой книге в моем списке. Нет-нет, не в смысле, что Герцен, разбуженный декабристами, схватился за веревку колокола и принялся шуметь, в свою очередь пробудив ото сна народников, народовольцев, эсдеков, юношу Володю Ульянова, а тот взял и сказал ту самую фразу про «мы пойдем другим путем». Нет. Просто Ленин — не господин Ульянов, а революционный теоретик Ленин, — начался там, где по большому счету поставил точку Герцен, — на идее особости будущей революции в России, ее неклассичности. Только Герцен делал ставку на врожденный коммунизм русской сельской общины, а Ленин — на то орудие, с помощью которого революция должна была делаться, на дисциплинированную, снабженную простой и эффективной идеологией партию. Ленинская партия — Архимедов рычаг, которым можно перевернуть мир, причем свойства переворачиваемого мира истинного революционера не интересуют. Любопытно также, что «О развитии революционных идей» написана на французском, впервые опубликована на немецком — и только потом, почти 10 лет спустя, в 1861-м, на русском, нелегально, конечно. Не считая отцов анархизма Бакунина и Кропоткина, Герцен был первым поставщиком русского революционного теоретического экспорта в Европу. Ленин с успехом продолжил это дело. А за ним — Троцкий».
«Окаянные дни» Ивана Бунина
Кирилл Кобрин: «Ту же, что и Блок, морду увидел в событиях 1917-го и Бунин, только вот с Исусом он предпочитал поддерживать контакт более традиционным способом — посредством служителей Русской православной церкви. Ничего мистического он в революции не видел — как и не считал ее актом справедливости, апокалиптическим ответом на страдания «народа» при старом режиме. Идея справедливости вообще была чужда этому человеку. Бунин любил хорошо есть, приятно пить, сочинять красивые стихи и красивую («парчовую», как называл ее Набоков) прозу, ловеласничать, неторопливо и со вкусом путешествовать и — что важно — получать хорошие гонорары. Все это революция у него отобрала. Я не иронизирую: Бунину действительно было что терять — и он повел себя точно так, как описывал подобную ситуацию Маркс, — стал защищать свой класс и присущий тому строй и порядок вещей. Злость, переходящая в отчаяние, сделала Бунина еще более внимательным, чем обычно, придала ему окончательной точности в некоторых описаниях. Хотя бы в этом: «Рыжий, в пальто с каракулевым круглым воротником, с рыжими кудрявыми бровями, с свежевыбритым лицом в пудре и с золотыми пломбами во рту, однообразно, точно читая, говорит о несправедливостях старого режима».
Алексей Цветков: «Лучший стилист прежней России видит революцию глазами проигравшей стороны как финал цивилизации вообще, апокалиптический водевиль. Большевики и анархисты «хуже печенегов», а прежний мещанин чувствует свой город завоеванным и страшится пролетарских «уплотнений». Интеллигенты выпустили на волю «каторжных горилл» и «Азию» «с подсолнухами в кулаках». Маяковский как вульгарный хам. Сквозной мотив — восстание техники, бунт устройств. Сам по себе звонит телефон на столе, и из него сыплются искры, отвратительные грузовики и наглые мотоциклетки на улицах вместо милых лошадей. Этот дневник Бунин закопал в землю, опасаясь обыска одесских чекистов».
«Поколение на повороте» Лидии Гинзбург
Кирилл Кобрин: «Эссе, сочиненное в начале 1970-х «в стол», без надежды на публикацию, но — Гинзбург повезло — опубликованное таки при жизни автора, в самом конце. Подведение итогов революции представителем поколения интеллигентов, которое и совершало в прямом, политическом смысле, революцию и поддерживало ее со всем энтузиазмом. Это была действительно их революция — она на самом деле освободила подданных нелепой, навек, как казалось, подмороженной империи, дала им возможность делать то, что они хотели. И они делали — новое общество, новое государство, новую науку, новое искусство. Только вот кончилось все кошмаром, по сравнению с которым Кровавое воскресенье кажется мелкой неприятностью, а «столыпинские галстуки» — небольшой вольностью обычно гуманного и сдержанного премьера. В отличие от тех, кто революции не нюхивал, Лидия Гинзбург не отрекается ни от своего поколения, ни от того, что ее поколение делало и что оно думало».
«Сентиментальное путешествие» Виктора Шкловского
Алексей Цветков: «Политический инстинкт выводит людей на улицы, солдаты присоединяются к восставшим рабочим, всех накрывает поэтическая невменяемость, опьянение непредсказуемостью судьбы, остранение всего прежнего, которое обречено исчезнуть, вывернувшись наизнанку. Толпа во всех ее возможных состояниях и лидеры всех оттенков. Одушевленная военная техника и люди, превратившие себя в инструменты. Мокрые окопы — горящий хлеб — жалящая сталь. Революция как экзотизация бытия, прерывание нормальности, уникальный момент, из которого потом можно будет с одинаковой свободой мысленно смотреть и в до, и в после».
«У Кремлевской стены» Алексея Абрамова
Павел Пряников: «Судя по году издания, книгу можно было бы признать пропагандистской. Однако «У Кремлевской стены» — это самое полное собрание имен людей, геройски погибших при становлении советской власти во время Октябрьской революции в Москве. На каждого захороненного у Кремлевской стены дана краткая биография. К примеру, открывает этот перечень Павлик Андреев, красногвардеец Замоскворецкого района с завода Михельсона. Этому рабочему на момент смерти было 14 лет, погиб он от попадания 42 пуль из пулемета. Первые годы советской власти его называли «советским Гаврошем», но в 1930-е память о «товарище Павлике» ушла из официоза.
Книга наглядно показывает, что сторону красных в ноябре 1917 года в Москве приняли самые разные слои общества. Среди героев, захороненных у Кремлевской стены, бывшие боевые офицеры с фронтов Первой мировой, дети, китайцы, венгры и латыши, старообрядческий начетчик, курсистки и студенты, извозчики и инженеры. Так разрушаются мифы о «шайке узколобых революционеров», устроивших революцию».
«Утро Страны Советов» Михаила Ирошникова и Леонида Спирина
Александр Шубин: «Сборник воспоминаний видных советских деятелей (наркомов и сотрудников центральных советских учреждений) о первых месяцах советской власти, до переезда столицы в Москву. Книга вышла во время перестройки, когда были сняты табу на публикацию «неудобных», хотя и прокоммунистических воспоминаний, и здесь можно найти много интересных деталей о первых шагах нового режима. Среди авторов сборника — Александра Коллонтай, Павел Дыбенко, Георгий Ломов, Александр Шляпников, Александр Шлихтер, Федор Раскольников и другие. Книга дает возможность посмотреть на механизм выстраивания советской власти с нуля, практически из ничего, когда не было ни средств, ни кадров. Тем не менее в итоге возник аппарат, обеспечивший удержание власти большевиками и укрепление нового режима».
«Яков Блюмкин» Евгения Матонина
Павел Пряников: «В 1918 году в ориентировке на левого эсера, убийцу немецкого посла в Москве Мирбаха Якова Блюмкина писали, что тому на вид 35–40 лет. Блюмкину тогда было 18. На оккупированной немцами Украине во время пыток ему пассатижами вырвали все зубы, и он заменил их железными. Покровитель богемы, видный чекист, он никогда не унывал и везде искал гешефт и риск — в красивых женщинах, английских костюмах, скупке антиквариата, кокаинистических салонах, двойной игре на ОГПУ и Троцкого. Блюмкин — пример человека, которому революция сначала дала все, а потом забрала — не столько жизнь, сколько честь и имя.
Книга о Блюмкине хорошо показывает изнанку первых советских спецслужб, романтизм вперемешку с кровью, и как постепенно крови становится больше, а романтизма — меньше. А под конец произведения идет подробное описание того, как революция пожирает своих детей».