Что понимается под национализацией убытков и приватизацией доходов

«Национализация убытков». Что государство будет делать с предприятиями, попавшими под санкции США

Министр финансов России Антон Силуанов анонсировал создание специального органа – вероятно, департамента при одном из финансово-экономических министерств, – который будет заниматься проблемами попавших под санкции компаний. До этого об учреждении структуры, которая будет отвечать на санкции, говорил глава РСПП Александр Шохин. Он предложил назвать ее «Контрофак» в ответ на OFAC – департамент Минфина США по контролю за иностранными активами. Нужна ли России отдельная структура в правительстве, которая будет взаимодействовать с компаниями под санкциями, координировать действия всех ведомств и помогать им с трудностями? О чем говорят планы по ее созданию?

Алексей Калачев, эксперт-аналитик АО «ФИНАМ»: Создание нового ведомства – стандартный шаг бюрократической системы для решения любой проблемы. Внутренняя логика ведомственного развития обеспечит новую когорту чиновников хорошо оплачиваемой работой независимо от достижения результата (а иногда – и от наличия проблемы).

По сути, решение проблемы воздействия санкций на экономику страны спускается из политической плоскости в плоскость административного взаимодействия. Это может означать, что поиска выхода из режима санкций на внешнеполитической арене не будет. Вместо этого, экономике страны предлагается готовиться к долгой жизни под санкциями, обживаться в санкционном режиме.

В этом режиме и в этой логике создание специального органа, координирующего и контролирующего оказание помощи предприятиям, выглядит логично.

Силуанов подчеркнул, что помощь «Русалу» ограничится «предоставлением ликвидности». Видимо, речь может идти о переводе валютных кредитных обязательств холдинга, большая часть которых перед российскими госбанками, в рубли и переводе их на Промсвязьбанк. Боюсь, этого недостаточно.

Удастся или не удастся договориться в Китае, еще неизвестно. Там – главные конкуренты «Русала», и я бы не рассчитывал на серьезную помощь. «Русал» однозначно теряет американский и вероятно японский рынок. Насколько могут сократиться продажи в Европе пока неизвестно. Если исходить из худшего, экспорт алюминия может сократиться на 30-50%, а общие объемы продаж – на четверть или на треть. Естественно, что вслед за этим придется сокращать производство, ведь свыше 80% произведенного алюминия продается на внешних рынках. Если не допускать остановку заводов и сокращение работников, придется оказывать безвозмездную финансовую поддержку заводам и их работникам, выкупать продукцию. Было бы странно делать это для частной офшорной компании, поэтому вариант хотя бы временной или частичной национализации я бы не исключал.

В долгосрочном плане можно сформировать государственный фонд алюминия, развить внутренний рынок алюминия за счет большего использования этого металла в строительстве и транспортном машиностроении. Например, за счет замещения алюминием стали в производстве пассажирских вагонов, общественного транспорта, маломерных судов и т.п. Однако все это потребует много времени и средств. Я не уверен, что у нас в достатке и того и другого. И, кроме того, все это мало поможет, если не начать двигаться в сторону выхода из режима санкций, а сами по себе они не отменятся.

Стоит ли национализировать саму UC RUSAL, зарегистрированную в офшоре на острове Джерси, с официальным офисом на Кипре, и акциями в Гонконге и огромными долгами? Не думаю. Это было бы в полном смысле «приватизацией прибылей и национализацией убытков». К тому же, что это дает, ведь и после национализации, хотя бы даже и за символическую плату, компания останется под санкциями. Таким образом не удастся сохранить экспорт российского алюминия и вернуть потерянные рынки.

Если уж что и имеет смысл спасать и национализировать, так это – сами российские алюминиевые заводы. Будет ли создан для этого государственный концерн, или заводы могут быть переданы в управление коммерческим структурам, не находящимся под санкциями – оба варианта приемлемы. По мне так второй вариант лучше, так как государство не слишком эффективный управляющий.

Станет ли национализация временной, будет зависеть от экономической стратегии нового (старого) правительства. Если продолжится официально отрицаемый курс на все большее присутствие государства в экономике, то, видимо, это надолго. Впрочем, для приватизации национализированных предприятий сейчас не самая благоприятная инвестиционная ситуация – продать их, по большому счету, некому. Приватизацию можно будет провести, когда обстановка в экономике нормализуется.

Наталья Мильчакова, замдиректора-аналитического департамента «Альпари»: К расширению бюрократического аппарата я отношусь очень негативно. Если такие бюрократические структуры есть в США, зачем нам копировать плохое? Планы по ее созданию говорят только о том, что у нас во властных структурах станет больше чиновников, которые непонятно чем заняты. Проще национализировать негосударственные «санкционные» предприятия, тогда будет можно хоть сэкономить на лишнем штате чиновников.

Государство не только может, но и должно помочь трудовым коллективам частных предприятий, подпавших под санкции, и в первую очередь это касается предприятий, находящихся в моногородах. Виды помощи могут быть разными: от помощи исключительно высвобождаемым работникам до поисков новых рынков сбыта компаниям, потерявшим рынок США, от предоставления государственными банками финансирования таким предприятиям под залог активов до национализации. Все зависит только от решения правительства и политической воли властей на национализацию.

Национализация, как показывает мировой опыт, нередко является национализацией убытков, и те государства, которые национализируют убыточные предприятия, обычно взвешивают все «за» и «против». Но «Русал» по определению, особенно в условиях резкого роста цен на алюминий, убыточным быть не может и не должен. Если и будут убытки, то они будут связаны с проблемами этой корпорации в обслуживании долга, но это уже совсем другая история. Скорее всего, если его национализируют, то это будет национализация долгов, а не убытков. Государству, безусловно, в этом случае придется расплачиваться с кредиторами национализированного предприятия, но взамен оно получит доходные активы, причем не обязательно только недвижимость и основные фонды. Могут быть и ликвидные активы (акции «голубых фишек», облигации), которые можно быстро продать, чтобы погасить хотя бы часть долга. Было бы хорошо, если бы временная национализация стала постоянной для обеспечения стабильности работы производства. Но как показывает практика, в России нет ничего более постоянного, чем временное, особенно если в этом процессе участвует государство.

Александр Шустов, генеральный директор МФО «Мани Фанни»: Полагаю, создание такого специального органа по противодействию санкциям западных стран обоснованно, потому что фактически Россия вступает в эпоху торговых войн со многими развитыми странами, которые еще несколько лет назад считались нашими союзниками, и торговые войны требуют перестройки экономики, хорошей и надежной поддержки наиболее пострадавшим компаниям и трудовым коллективам. Этим должен заниматься коллектив профессиональных экономистов и политиков, которые смогут достичь баланса между интересами отечественных предприятий, бюджета, налогоплательщиков и внешней политики.

С другой стороны, чтобы вести торговую войну, необходимо обладать дополнительными ресурсами, хорошей финансовой подушкой, которых у России нет или они очень зыбкие: цена нефти совсем недавно поднялась выше 70 долларов за баррель, и сложно сказать, сколько это может продлиться, не будет ли нового нефтяного кризиса из-за развития альтернативной энергетики, роста экспорта нефти из США, распада соглашения ОПЕК об ограничении добычи. 100 млрд руб. для помощи компаниям, попавшим под санкции, это, безусловно, невозможная цифра для текущего бюджета, даже если включить механизм денежной эмиссии.

России для адекватного ответа на санкции, прежде всего, необходимо решить внутренние проблемы экономики, например, низкую производительность труда, коррупцию, доминирование государства в экономике, доминирование силовых структур над предпринимателями. Решив эти проблемы, можно было бы говорить о возможности противостоять санкциям. Для этого необходимо возобновить работу социальных лифтов, обеспечить конкуренцию политических партий и их программ, снизить налоги и пытаться стимулировать малое и среднее предпринимательство.

Национализация не является выходом, так как в ходе нее предприятия потеряют эффективность и рентабельность, «дармовые» деньги никогда не приводили к улучшению работы предприятий, к тому же собственники вряд ли согласятся продать «Русал» и подобные компании.

Низкий, околонулевой уровень роста российского ВВП не дает возможности делать какие-либо резкие маневры в управлении экономикой, сначала нужно добиться экономического роста хотя бы на 3-4% в год.

Алексей Антонов, аналитик «Алор Брокер»: Судя по всему, четкого плана помощи попавшим под санкции компаниям пока что нет. Господин Силуанов указывает на то, что помощь в виде предоставления ликвидности для докапитализации, скорее всего, ждать не стоит, но мне кажется, полностью исключать такой сценарий не стоит. Поясню почему. Допустим, что предприятия, попавшие под санкции, действительно нуждаются в ликвидности, которую им государство, используя, например, средства ФНБ, может предоставить. При этом остается вопрос – как и на каких условиях. Первый вариант: за счет размещения госзаказа. Однако тут необходимо учитывать, что размещение госзаказа в нашей стране строго регламентируется на уровне федерального законодательства (в частности 44-ФЗ), закупка у единственного поставщика допустима в целом, но предоставление привилегий одним производителям в ущерб их конкурентам, не попавшим под санкции, может существенным образом усугубить положение последних и, спасая от банкротства одни предприятия, государство невольно может способствовать банкротству их конкурентов. Второй вариант – предоставление ликвидности в виде займов конкретным компаниям через госбанки (ВЭБ, Промсвязьбанк). Но по факту мы говорим о предоставлении бессрочного займа (так как нельзя сказать, когда ограничения будут сняты), средства которого вполне могут вернуться на рынок, вызвав избыток ликвидности, что в конечном итоге может негативно отразиться на стабильности национальной валюты и разогнать инфляцию. Третий вариант – войти в капитал подсанкционных компаний. Это возможно путем допэмиссии и снижения доли акционеров в пользу государства, по факту же речь идет о национализации этих предприятий, которые хотя де-юре останутся частными, де-факто обменяют на госсредства львиную долю свободы в принятии решений. Так вот государству, в общем-то, третий сценарий выгоднее прочих двух. Так что, я думаю, что сейчас не стоит говорить о том, что мнение господина министра является окончательным.

Сергей Звенигородский, начальник отдела розничных продаж УК «СОЛИД Менеджмент»: К сожалению, в правительстве множество уже имеющихся ведомств и министерств имеют недостаточно ясный функционал, зачастую дублирующий или не покрывающий запросы к правительству. Создание еще одного закроет «дыру» в этом сегменте ответственности и позволит оперативно принимать решения, поэтому создание новой структуры на сегодняшний день, конечно, нужно. Но провести аудит функционала правительства также необходимо и майские перестановки должны быть сделаны с его учетом, следующий цикл президентства лучше начинать с обновленным правительством в области его связей, а не просто смены кадров, поскольку только изменение системы приведет к более эффективному управлению страной.

Попавшие под санкции компании являются представителями крупного бизнеса, который может ориентироваться на разные направления и приносить доход уже в ближайшем будущем. Ограничения на рынок США, торговлю в долларах и открытие контрактов в значительных объемах с «союзниками» Вашингтона влияют на бизнес, но весь мир – это не только США, а и другие страны, в том числе и «союзники», которым требуется торговля с Россией как жизненно необходимая. Глобализация экономики уже приводит к тому, что запреты на одной стороне мира приводят к кризису в другой, поэтому изменения в финансовых потоках не приведут к банкротствам или массовым увольнениям. Некоторая нестабильность на предприятиях будет летом, когда эти проблемы наложатся на приостановку в строительной отрасли из-за окончания строек по ЧМ-2018 и снижения интенсивности на Керченском мосту. Но эти проблемы будут купироваться правительством, в том числе и с помощью ослабления рубля, пусть и незначительного. На данный момент государство имеет возможность помочь компаниям с помощью госзаказов, развития площадок с иностранным бизнесом в регионах мира, слабо связанных с США в политическом плане. Правительство уже помогает компаниям на всех уровнях и национализация будет ему интересна только, если оно будет рассматривать дальнейшую консолидацию тяжелой промышленности и стратегических предприятий в руках государства, а легкая промышленность, как и небольшие компании, остаются частной инициативой. Если же производить выкуп предприятий у собственников под санкциями в пользу государства сейчас, то существенный дисконт для страны будет обеспечен. Не каждый день можно взять компании первого эшелона по минимальной цене. Можно отметить, что оплату долгов, сверх рассчитанного комфортного уровня для их выплаты, следует оставлять собственникам, как штраф за их управление, поскольку кредиты были взяты еще до санкций. Это позволит избежать национализации убытков и последующей продажи новым бизнесменам за счет налогоплательщиков, пусть и с доходом для государства. К сожалению, только подобные меры должны заставить крупный бизнес более ответственно относиться к долговой нагрузке и эффективности своего управления при возможном банкротстве и вводе под госуправление. Экономика России уже на 70% стала государственной и показывает общую незрелость крупного бизнеса, но тот быстро учится и следующее поколение сможет эти цифры изменить, а производить тотальный выкуп компаний государство не будет, ведь есть процедуры банкротства и слияния, значит, сможет поучаствовать и бизнес.

Дмитрий Лукашов, аналитик IFC Markets: Я полагаю, что такой единый центр при правительстве необходим. Под санкциями находится слишком много крупных российских компаний, чтобы не обращать на них внимание. По моему мнению, основной проблемой российской экономики является ее очень вялый рост. Мы все больше отстаем как от развитых, так и от развивающихся стран, и даже от своих партнеров по ЕАЭС. Было бы неплохо, чтобы такой специальный орган при правительстве смог бы разобраться – действительно ли проблема заторможенного развития связана исключительно с антироссийскими санкциями? Или есть другие проблемы, которые можно и нужно решать.

На мой взгляд, при цене нефти почти 75 долларов за баррель правительство имеет все возможности помочь российским компаниям, испытывающим трудности из-за санкций. Другое дело, что такая помощь не должна стать глупым разбазариванием государственных денег. Я считаю, что выделять средства нужно только в кредит на возвратной основе и под залог собственности. Ставка может быть совсем небольшой и даже нулевой в первоначальный, льготный период. Сейчас Фонд национального благосостояния составляет почти 66 млрд долларов или 3,8 трлн руб. Его значительная часть размещена в иностранных активах с минимальной доходностью. Так почему бы не перенаправить незначительную часть этих средств на поддержку важнейших российских компаний? Разумеется, вначале необходимо утвердить их программы развития, а потом строго контролировать использование государственных средств на всех этапах.

Я полагаю, что если собственники не способны управлять своим бизнесом, то компании необходимо национализировать. Банкротство – не выход, так как при этом может пострадать большое количество работников компаний и миноритарных акционеров. Ничего страшного в этом нет. После реструктуризации бизнеса, государство может вновь приватизировать свои активы, если это будет экономически целесообразно. Фактически, основным минусом государства как собственника бизнеса является повышенный уровень коррупции. В частных компаниях он гораздо ниже. Если минимизировать этот негативный фактор, то эффективность частника и государства почти сопоставима в традиционных отраслях. При этом не приходится сомневаться, что частный бизнес во много раз лучше проявляет себя в инновациях, высоких технологиях и креативной экономике.

Дмитрий Журавлев, директор Института региональных проблем: Такой орган, к сожалению, нужен. Чисто технологически можно было бы обойтись и без него, но в нашей бюрократической традиции решаются только те вопросы, за которые отвечает конкретное ведомство. При каком министерстве его лучше создать?

При премьере, так как его деятельность будет пересекаться с деятельностью ряда министерств. Помогать, бесспорно, нужно, но не компаниям, а предприятиям, и не в виде денег, безвозмездных кредитов, а в виде государственных заказов на продукцию данных предприятий.

Национализация возможна как форма защиты от санкций, недаром Минфин говорит о временной или условной национализации. Полная национализация может вызвать большую панику, чем санкции. Государству лучше скупать подешевевшие акции на мировых биржах и тем обратить проблему в успех.

Источник

Главный выгодополучатель нового пакета реформ

Прибыль это наше родное и только наше, а убытки мы разделим с народом, мы ведь одно целое, объединимся против внешнего врага и санкций, не надо раскачивать лодку.

Блядва нам уже спокойно жить не даст. На внешних рынках оказались не эффективными, значит будут снимать мясо с костей русского мужичка.

Ну так и у нас действуют по заветам Общества Мон Пелерин.

проклятые либерасты вертят несчастными Путиным и Медведевым. те как могут приспособляются, плачут и подписывают законы.

Ответ на пост «Миллионы американцев отказываются работать, назревает глобальное восстание среднего класса»

Согласен с тем, что коронавирус перевернул отношение к работе у многих.

Сам я директор по маркетингу в крупной розничной сети автозапчастей, представленной по всей России. Мои подчиненные приносят прибыль и они:

1. Не должны работать сверхурочно без их согласия и соответствующей оплаты.(неоднократно я тормозил и запрещал работать в выходные или после работы)

2. Сотрудник который себя плохо чувствует, сразу прекращает работу.

3. Все KPI должны быть понятными, достижимыми и побуждающими к усердной работе.

4. 4 из 5 рабочих дней в неделю сотрудники работают из дома и если владелец компании захочет вывести их на полный рабочий день, то заявления сразу лягут на стол.

Благодаря их работе доход интернет-магазина вырос на 12 миллионов в месяц только за последнее время и видя подобное отношение на всем периоде работы, у меня в отделе создалась очень комфортная атмосфера со стеком предельно преданных сотрудников. Потому-что в конечном итоге как ты с людьми, так и они с тобой.

Ответ Vorting63 в «Миллионы американцев отказываются работать, назревает глобальное восстание среднего класса»

Ответ на пост «Миллионы американцев отказываются работать, назревает глобальное восстание среднего класса»

Недавно довелось съездить на родину, в Бурятию. Разговаривали с другом детства, он работает технологом на большом деревообрабатывающем предприятии.

Миллионы американцев отказываются работать, назревает глобальное восстание среднего класса

Маленькая оговорка: я никоим образом не поддерживаю коммунистические взгляды марксизм-ленинизма. Я не стесняюсь признать их правоту там, где они действительно правы. Тем не менее, данную статью не следует принимать за выражение поддержки коммунизму, даже если между строками можно уловить знакомый мотив.

Все внешние линки на английском языке. Опубликованные в статье картинки переведены на русский.

Тем, кому лень читать всё написанное (а скорее всего, я таких постов сделаю несколько), обобщу популярные в этом движении взгляды:

— Отдавать большинство жизни работе бесмыссленно, и мы должны перестроить общество так, чтобы можно было мало работать, или даже не работать вообще. Мы делаем это сегодня лишь по собственному согласию, и пора это согласие забрать обратно. Самостоятельная ценность человека не зависит от его работы, а наоборот, противоречит ей.

— Ни один миллиардер не нажил миллиарды честным и полезным трудом, а только через организованную эксплуатацию других и манипуляции через созданные богатыми же механизмы, такие, как фондовый рынок. Деньги миллиардеров не принадлежат миллиардерам, и нужно найти способ ими воспользоваться. Честному человеку невозможно полностью себя обеспечить на все случаи жизни, и государство должно создать механизмы социальной безопасности и обеспечения.

— Ключом к переменам являются бойкоты, массовые самоувольнения, взаимоподдержка и создание профсоюзов. Солидарность работников и открытое обсуждение уровней зарплат, поведения работодателей и упоминание имён мест работы ушедшими сотрудниками перестало быть табу.

— Нет никакого двуличия в том, чтобы критиковать и подрывать капиталистическую систему, одновременно участвуя в ней, поскольку это участие вынужденное.

Другими словами, сам капитализм ставится под вопрос.

Всего одного, ребята, я вам точно говорю. Всего одного миллиардера съедим, и остальные сразу же станут послушными.

Летом 2021 американские новости начали обращать внимание, что работодатели в определённых областях затрудняются найти новых работников, тогда как старые массово увольняются. Первым звоночком стали исследования нескольких крупных компаний, в которых опросы показали, что подавляющее большинство работников допускают и желают смену места работы, когда работодатели начали говорить о возвращении в нормальный рабочий режим в офисе. Тогда ещё предположили, что это временное явление, связанное с эпидемией.

Такой подход, да ещё и в американском масштабе, создал раздольное поле паразитам типа менеджеров среднего звена и директоров, задача которых не делать работу, а надзирать за теми, кто её делает на самом деле. Уверен, что многим читателям это хорошо знакомо и без США. Поскольку сложность производства и планирования постоянно увеличивалась, идиллия американского капитализма, построенная на фундаменте личной самостоятельности, начала подтачиваться новообразованным классом управленцев, которые создали иллюзию собственной необходимости. Стало совершенно нормальным явлением, что управляющий директор компании, который формально является таким же работником, получает в десятки, а то и сотни раз больше денег, чем персонал, которым он управляет, не говоря уже о многомиллионных бонусах, «золотых парашютах», яхтах и самолётах.

Если, условно говоря, садовник в 50х на свою зарплату мог купить дом под разумную ипотеку, а то и просто отложив наличные, мог содержать жену и отдать в колледж двоих детей, то в 70х для этого требовалось, чтобы работали оба супруга, а в 90х это стало уже неподъёмным без внешнего финансирования. Сейчас же во многих случаях двух работ не хватает для того, чтобы оплатить автомобиль, еду, ипотеку и медицинскую страховку. Соответственно, дети и собственность стали дорогим удовольствием, и среди традиционно зажиточных членов (читайте: белых) общества начался упадок рождаемости и владения недвижимостью.

С другой стороны, за последние десятилетия США сделали значительные шаги в улучшении федерального и местного законодательства о труде. Были проведены большие реформы и созданы органы надзора, через которые работник может получить ему причитающееся. Чем

больше наглели работодатели, тем больше работники узнавали о положенной им законом защите от такой наглости и пользовались своими правами. На американских форумах всё чаще и чаще стали появляться конкретные советы о том, как наказывать ворующие зарплату бизнесы самостоятельно, без расходов на адвоката, и делать это перестало быть зазорным.

Когда пандемия заставила работодателей отправлять работников по домам, очень быстро выяснилось, что менеджеры ничем особенно полезным не занимаются, и прибыльная компания без них становится ещё более прибыльной. В свою очередь, менеджеры начали осознавать, чем им угрожает удалённая работа их подчинённых, и начали всеми правдами и неправдами пытаться от неё избавиться. Работники же, свыкшись с удобством работы из дома, и заметным улучшением в своём настроении, вдруг начали получать требования являться в офисы, устанавливать на рабочие компьютеры и телефоны достаточно фашистские приложения контроля, расписывать по часам свои рабочие занятия и планы, проводить разные ненужные собрания и прочие ранее нормальные менеджерские изобретения, которые теперь стали казаться дикостью. Зачастую это сопровождалось угрозами штрафов, урезания заработной платы и увольнения, в том числе незаконным образом.

Сочетание пандемии, интернета, упадка дохода, усталости и ненависти наконец превратило разрозненные ощущения среднего класса в массовое течение.

Обёрнутая в платочек эффективности социопатия менеджеров перерасла в невиданную

жестокость, и началось массовое противостояние. Так, например, один из членов сообщества /r/antiwork выложил фотографию его переписки с начальником, где тот требует от него явиться на работу в выходной, который работник взял в связи со смертью отца. Начальник открыто говорит ему «перестать быть страдальцем». Работник же немедленно извещает его об увольнении и посылает на несколько весёлых букв. Раньше такое считалось бы изолированным инцидентом, услышав о котором, многие бы удивились. Теперь же это норма. Этот пост получил 150 тысяч голосов и был прочитан миллионами. Вот ещё пример: одна работница уволилась, и начальство потребовало от другого сотрудника выйти на работу в субботу, после непрерывных 8 рабочих дней. Он отказался; начальник попытался угрожать увольнением и потерей медицинской страховки, и был немедленно послан, работник уволился на месте.

Пандемия, интернет и государственная помощь помогли американскому рабочему классу усвоить совершенно новую для него истину: нет принципиальной разницы между изнуряющей работой под эффективным менеджером, который постоянно тебя унижает, и за которую платят гроши, на которые ты едва ли можешь оплатить наёмную комнату, и безработицей. Американцы стали массово отправлять начальство в известные пешие походы и увольняться, создав кризис, масштабы которого только начинают выясняться. Таким образом, в США пустило корни то

«НИКТО НЕ ХОЧЕТ БОЛЬШЕ РАБОТАТЬ»

Конечно, большинству бизнесов и в голову не пришло поднимать зарплату, улучшать условия труда и отношение к обычному работнику. Вместо этого, они решили просто свалить вину на новое поколение и потакающее ему правительство, а кризис просто переждать. Но кризис, похоже, переживёт их. Американский интернет переполнен фотографиями закрытых

ресторанов с жалобными письмами на дверях. В Британии треснула индустрия грузоперевозок, что привело к опустению полок магазинов в некоторых местах и кризису доставок горючего. Правительство и работодатели опять заговорили о ленивых водителях, которые просто не хотят работать, субсидиях за счёт налогоплательщиков и ввозе дополнительной зарубежной рабочей силы; никто, естественно, не захотел расставаться со своими собственными деньгами. В Китае

обнаружилось подобное движение, символом которого стало бездействие лёжа. В Германии, Австралии и других странах работники тоже начинают вести себя подобным образом.

например, в ориентационном пакете торговой сети Wallmart прямо говорится о том, как получать от государства дотации на еду, поскольку на зарплату не выжить, что стоит государству миллиарды в социальных программах; складские работники компании Amazon описывают компьютерные алгоритмы, которые следят за их производительностью, вынуждая их писать в бутылки и плакать в специально отведённых для этого боксах. Создаются и распространяются памфлеты, памятки о правах работников, заметки, систематизирующие происходящее и другие агитационные материалы. Потихоньку отмечается повышение зарплат в отдельных филиалах торговых сетей.

Кроме того, медленно, но верно отпадает глубоко въевшийся в американскую ментальность страх называть имя бывшего работодателя, который плохо с тобой обошёлся, поскольку всегда можно получить иск о клевете. Теперь же всё больше и больше работников рассуждает так: им с меня взять нечего, а когда другие услышат о том, что компания пытается судить бывших работников, никто там работать больше не будет никогда, и им конец. А это, в свою очередь, означает, что компании, которые зиждятся на высасывании крови и нервов из работников, не

образом положа им конец.

В следующих эпизодах взглянем на конкретные примеры движения, сделаем обзор прессы, поговорим об истории профсоюзов и трудовых движений, а затем поразмышляем о том, что будет дальше.

Заказал пиццу детишкам, а её привезла учительница математики моей дочери. У неё степень магистра, а она зарабатывает меньше моей тупой сраки и вынуждена развозить пиццу, чтоб свести концы с концами. Это не та американская мечта, которую нам втюхивают

Источник