Что появилось раньше семья или государство
Что появилось раньше: право или государство?
В данной дилемме ставится вопрос: что появилось в нашем мире раньше – государственная или правовая система? Вопрос этот – риторический, и однозначный ответ на него найти довольно очень сложно. Ведь определить тот самый этап в развитии общества, к которому можно отнести возникновение самых первых элементов социального регулирования.
По мнению многих знатоков, раньше появилось всё-таки государство. Ведь именно оно устанавливает, применяет и гарантирует правовые нормы. Если понимать право, как регулирующий механизм в обществе, то оно просто не могло оформится вне государства. В до государственную эпоху существовало лишь неформальное же право – виде общих интуитивных понятий, которых придерживались члены родоплеменного общества. И, конечно же, господствующим было право силы – «кто сильнее, тот и прав». Но это не есть право в современном понимании этого слова.
Обратимся к теоретическому смыслу понятий, о которых мы рассуждаем. Право – это регулятор общественных отношений, система общеобязательных, закрепленный законами и гарантированный государством правил поведения, регулирующий общественные отношения. Право устанавливает модели поведения участников этих отношений, а также защищает интересы людей, устанавливая юридическую ответственность за нарушения закона. Государство – это форма самоорганизации общества, которая располагает механизмами управления и принуждения, обладает суверенитетом и устанавливает свой правовой порядок на определенной территории.
Как пример из классической литературы, хотелось бы вспомнить одно из лучших произведений о до государственном родоплеменном обществе – роман Жозефа Рони-старшего «Борьба за огонь». Это произведение является удачной попыткой реконструкции быта и нравов различных племён, стоящих на разных стадиях развития. Его сюжет в основном базируется на научных данных своего времени. Из книги не трудно понять, что никаких признаков права в до государственном обществе не было. Проводя общую черту под рассуждениями, хотелось бы сделать следующие выводы. Право находится в тесном взаимодействии с государством. Им оно и устанавливается, — интересах как самого государство, так и его граждан. А это значит, что государство всё-таки появилось на свете раньше права.
Баллыева Дурли,
преподаватель кафедры «Международного
права и сравнительного правоведения»
Института международных отношений
Министерства иностранных дел Туркменистана.
Последние столетия общество формировалось под влиянием двух противоборствующих мировоззрений. Назовём их консерватизм и либерализм. И если консерватизм был присущ человеческой цивилизации тысячелетиями, то сравнительно молодой либерализм появился в Европе пятьсот лет назад. По мнению некоторых исследователей, либеральные идеи вызвали разрушительный эффект для семьи, которая до этого комфортно себя чувствовала в традиционном обществе.
Одним из таких исследователей является американский профессор Аллан Карлсон. В своей яркой работе «Общество, семья, личность: социальный кризис Америки» он очень подробно описал драматическую борьбу либеральной и консервативной мысли вокруг семьи. В 2003 году эта работа была переведена на русский язык стараниями известного российского демографа Анатолия Ивановича Антонова. Настоятельно рекомендуем эту книгу для прочтения и изучения. Она прольёт свет на многие современные процессы, а также даст ответы, как можно укрепить семью и восстановить рождаемость. Это очень глубокая научная работа с множеством ссылок и данных. Далее мы будем опираться на некоторые изречения из этой работы.
(Целиком книгу можно найти по ссылке http://nashaucheba.ru/v50263/карлсон_аллан._общество_-_семья_-_личность_социальный_кризис_америки._альтернативный_социологический_подход )
Жан Жак Руссо принял концепцию Гоббса о том, что … в идеальном обществе Руссо государственная система вытесняет все семейные привязанности.
Мы процитировали менее одного процента из книги Аллана Карлсона, но даже эта мизерная доля, вероятно, шокировала читателя. Карлсон утверждает, что либерализм (а значит и гуманизм) и вытекающие из него капитализм, национализм и социализм – суть враги семьи. Мы все, в той или иной степени, воспитывались в этих «измах». Неужели все эти идеологии разрушают семью? А что тогда созидает семью? Быть может современность уже предложила нам новые ответы через систему социальной помощи? Сможет ли государство остановить это разрушение?
Увы, те же слова можно сказать и про СССР с его лозунгом «Семья – ячейка общества». Интересно, а как обстоят дела в современной России?
Кто-то посчитает идеи Аллана Карлсона надуманными и необоснованными. Возможно, кому-то они покажутся неприемлемыми, особенно тем, кто давно трудится на ниве помощи семьям и видит, сколько ресурсов тратит на это государство. Кто-то удивится, как такое вообще возможно? Не будем отсылать вопрошающих к прочтению всей его книги. Конечно, в ней собрано много основательных аргументов, но не всем помогут веские аргументы и стройные доказательства. Карлсон даёт нам такую картину мира, к которой не все мы готовы, но исходя из этой картиной мира, он предлагает нам пути выхода из кризиса.
Аллан Карлсон даёт нам весьма неожиданный тезис – современное государство и популярные идеологии являются естественными врагами семьи, как хищники являются естественными врагами парнокопытных. С другой стороны, в основе современного российского общества лежат те самые идеологии, о которых говорит учёный: нам присуща государственность, начиная с самодержавного имперского самосознания; перед нами прошли несколько поколений, живших в социалистической парадигме; ныне мы активно переживаем капитализм с погружением в гуманизм и либерализм. Элементы из всего перечисленного можно найти в нашей Конституции – там есть и охрана частной собственности (капитализм), и определение человека, как высшую конституционную ценность (гуманизм), и утверждение, что Россия – социальное государство (социализм), и множество всяких свобод (либерализм). В общем, всё то, что, по мнению Аллана Карлсона, разрушает семью.
При этом со всей справедливостью можно говорить, что в России отношение к семье очень серьёзное и даже трепетное. И сигналы от властей страны, и соцопросы населения указывают на то, что семья является для нас одной из ключевых ценностей. На всех уровнях, в школьных программах, в телепередачах, в блогах и статьях говорят о важности семьи, о необходимости решать вопросы демографии. О поддержке детей и семей. Возникает вопрос, чья картина мира более адекватная: Аллана Карлсона или современного общества?
Казалось бы, какое нам дело до картины мира какого-то Аллана Карлсона!? Но зададимся вопросом: многодетность – это базовая ценность, на которой, как на фундаменте, выстраиваются все остальные области человеческой жизни, или это рудимент, атавизм, вымирающее явление, девиантное поведение, идущее против общепринятого принципа жизни? Можно задать вопрос иначе: почему в цивилизованных странах мира идёт депопуляция, в то время как все ждали перенаселения? И, в конце концов, что первично: семья или государство? Стоит разобраться в картинах мира, чтобы найти ответ.
Далее в своей книге Карлсон опять вспоминает Аристотеля: «Огромная ошибка либералов лежит в исходной точке, в истоке самой концепции: первоэлементом общества не является, и не может быть, и никогда не будет индивид. Социальный порядок и истинная свобода зависят от признания роли семьи как фундаментальной единицы, или клетки общества. Философская традиция, отвергнутая либеральным сознанием в XVII в. и восходящая от Аристотеля к Фоме Аквинскому, основывалась на этом постулате. Великое либеральное заблуждение заключалось в отделении индивида от естественной защиты семьи, что делало каждого человека легкой добычей для государства-агрессора, стяжательской корпорации и превозносящей себя нации».
И наконец, Карлсон вспоминает про Аристотеля в третий раз: «Честный взгляд на развитие западной философской и христианской традиции показывает, что на протяжении большей части истории автономность семьи относительно государства никем не оспаривалась. Этим мы обязаны Аристотелю: возражая утопическим взглядам Платона на общность жен и детей, он доказывал, что человечество начиналось с союза тех, кто не мог существовать друг без друга, т.е. мужчин и женщин, продолжающих род людской. Эти брачные узы, укорененные в домохозяйстве, явились первым социальным институтом. В свою очередь, несколько семейных домохозяйств объединяясь, создавали, согласно Аристотелю, сельскую общину, а из подобных общин возникло государство. Полис (государство) первичен по отношению к семье, поскольку целое первично по отношению к своей части. Таким образом, социальный порядок своими корнями уходит в исходную социальность дома».
Апелляция к Аристотелю – это нормальный ход. Аристотель абсолютно уникальный человек, которого можно назвать родоначальником естественных и социальных наук, экономики и, конечно, философии. Среди учёных ходит анекдот из реальной жизни, когда на одной научной конференции, все вопросы, так или иначе, в итоге сводились к Аристотелю. В конце мероприятия ведущий сказал: «Поскольку Аристотель по последнему вопросу ничего не сказал, то и нам говорить не о чем».
Обратимся к Аристотелю и мы.
Слово «экономика» придумал и стал использовать Аристотель, но тогда оно обозначало не совсем то, что понимается под экономикой сегодня. Аристотелевская экономика сегодня называлась бы «ведением хозяйства». Под экономикой Аристотель понимал деятельность, направленную на приобретение благ для дома и государства, или иначе – естественная хозяйственная деятельность, искусство разумного ведения хозяйства. Экономика включает и обмен, однако лишь в рамках, нужных для удовлетворения потребностей хозяйства (излишки обмениваются на недостающие вещи). Под хозяйством Аристотель подразумевал замкнутые общины, о которых напомнил нам Аллан Карслон: семья – сельская община – полис. Заметим, что семья является базовым кирпичиком всех остальных конструкций.
Снова обратимся к модели человеческого организма. Существует упрощённое объяснение раковых заболеваний, дескать, это когда клетка вдруг начинает жить только ради себя, отнимая ресурсы у соседних клеток, что в итоге приводит к смерти всего организма. С точки зрения медицины не совсем верно, но как модель хрематистики очень подходит.
Аристотель считал все это противоестественным, но он был достаточно реалистичным, чтобы видеть невозможность чистой «экономики»: к сожалению, из экономики непрерывно вырастает хрематистика.
Хрематистике, как стремлению к наживе, противостоял не только Аристотель. Можно сказать, что Аристотель оформил в стройную теорию всеобщее мнение, которое в дальнейшем довольно долго держалось, как общепринятое. Недаром основные религии считали ссудный процент грехом. Много позже экономическую теорию Аристотеля развили такие знаковые фигуры средневековья, как Блаженный Августин и Фома Аквинский. Это тот самый Фома Аквинский, которого ставил в один ряд с Аристотелем Аллан Карлсон. Августин и Фома – яркие представители схоластики, философского учения, представляющего собой синтез христианского (католического) богословия и логики Аристотеля.
В работах Блаженного Августина и Фомы Аквинского нас интересует только развитие экономической мысли Аристотеля. Они подтверждали и усиливали идеи Аристотеля, что любая работа, ведение хозяйства – это благо, а получение прибыли ради прибыли – это грех. Так Блаженный Августин фактически разделял причины деятельности человека на две категории: по любви и из-за ненависти. Человек, который любит – дарит. Человек, который ненавидит – уничтожает плоды чужих трудов. Отсюда мы получаем довольно большую часть экономических отношений – дар. Общее благосостояние увеличивается, в том числе, по причине того, что люди постоянно что-то дарят друг другу. В капиталистической системе этот дар не учитывается.
Заглядывая в сегодняшний день, скажем, что нынче экономические теории схоластиков пытаются возродить так называемые неосхоластики (подробнее об этом можно узнать в работах Дж.Д.Мюллера). В начале XXI века в экономические теории и расчёты стали включать «социальный капитал» — деятельность волонтёров и некоммерческих организаций. Многие страны на государственном уровне стали активно развивать волонтёрские движения и социальное предпринимательство, поддерживать корпоративную социальную ответственность. В различных работах описывается большой вклад социального капитала в развитие государства и общества. Однако в классической либеральной капиталистической парадигме все эти явления не имеют смысла.
Кстати, в контексте экономики и хрематистики очень интересно рассмотреть разницу между некоммерческой организацией и коммерческой фирмой. По закону НКО создаются для целей, не связанных с получением прибыли. Как правило, цели НКО лежат в области благотворительности (творить благо). НКО может вести предпринимательскую деятельность, но прибыль от неё не может быть поделена между учредителями, а может быть направлена только на уставные цели (на сотворение блага). Коммерческие организации, наоборот, создаются для получения прибыли (это прописано в законе). Если фирма не будет приносить прибыль в течение долгого времени, то налоговые органы могут предъявить к ней обоснованные претензии: где прибыль и наши налоги с неё? При этом реальные процессы на фирме мало кого интересуют, лишь бы не нарушались законы.
Возвращаясь к аристотелевской экономике, важно отметить следующую деталь. Понимание, что община важнее индивидуума, естественным образом появилось задолго до Аристотеля. Первобытно-общинные и родо-племенные отношения существовали до рабовладельческого строя, и уже в их названии ясно обозначена ключевая ценность. Вероятно, в большей мере Аристотель стремился описать не экономику, которая и так всем была известна и понятна, а хрематистику, чтобы предупредить развитие опасного явления.
Удерживать хрематистику удавалась довольно долго. Вслед за рабовладельческим строем пришёл феодальный, но там так же на первом месте стояли интересы общины. Что такое феод? Это земельный надел, который получал вассал от сеньора в пользование. Вместе с землёй, вассал получал и все хозяйства (семьи), живущие там. Феодалу необходимо было организовать свой феод так, чтобы семьи и общины, входящие в него, были самодостаточны и имели возможность платить оброк, который позволял бы существовать имению феодала. Обыкновенно один феодал был в зависимости от другого более крупного, по отношению к которому он считался вассалом, и, в свою очередь, также имел вассалов. Фактически, сохранялась структура общества, как при Аристотеле. Семья – община – полис. Семья – община – феод – более крупный феод. Все эти конструкции сохраняли жизнеспособность и устойчивость за счёт первичной самодостаточности и автономности семьи.
Таким образом, Аллан Карлсон прав, утверждая, что и при Аристотеле, и при Фоме Аквинском социальный порядок и истинная свобода зависели от признания роли семьи как фундаментальной единицы, или клетки общества. Так же Карлсон не обманул, говоря, что это был общепринятый порядок.
Важно отметить, что речь не идёт о борьбе с богатством или о всеобщей уравниловке на манер социалистического строя. Аморальным считалось именно чрезмерное обогащения ради обогащения, как правило, за счёт других. Есть очень интересное свидетельство, показывающее, что именно благоденствие общества оберегалось при помощи ограничения действий спекулянтов и скупщиков. В 1892 году в России вышел научно-литературный сборник «Помощь голодающим». В том году в московском кружке литераторов возникла мысль об оказании помощи голодающим посредством издания и продажи такого сборника. Среди прочих там была статья под названием: «Какими мерами итальянские республики боролись с голодом и нуждою». В статье рассказывалось о том, что, оказывается, в средние века по всей Европе законы запрещали перекупщикам завышать цены на хлеб. В статье остановились подробнее на итальянских законах XIII века, потому что они были наиболее суровыми и комплексными, однако авторы утверждают, что подобные нормы были по всей Европе как минимум со времён Карла Великого (VIII век). Некоторые фразы из этой потрясающей работы, которые подтверждают всё вышесказанное, стоит процитировать дословно:
«Людям XIII и XIV столетия так же трудно было бы понять то, что мы разумеем под свободной хлебной торговлей, как нам усвоить себе представление, что земледельцы, мельники и булочники – слуги общественные, обязанные под присягой отправлять свои промыслы к общей пользе всех граждан, и, соответственно этому, жертвовать личными выгодами для блага общественного.
Средневековое понятие об общественном служении, какое так или иначе, принимают на себя все участники сельскохозяйственного производства, было ещё так живо в это время, что никто иной, как Генрих VIII, счёл нужным издать законы против «пожирающих мелкие аренды скупщиков».
Нигде меры к регулированию торговли хлебом и другими припасами не представляют нам в таком богатстве и разнообразии, как в городских республиках Италии… Если мы зададимся вопросом, где следует искать прототип всех этих «легальных максимумов», то нам трудно будет отказаться от мысли об историческом преемстве, какое в этом отношении существует между городскими статутами Италии и административной практикой Римской Империи. Многим памятно ещё, какое впечатление произвело открытие знаменитого закона о максимуме времен Диоклетиана, закона, определяющего не только цены на хлеб, но и легальный размер заработной платы. Впечатление было тем сильнее, что, при внимательном изучении этого, единственного в своём роде, памятника, оказалось, что свободный труд в IV веке оплачивался несравненно лучше, нежели в наше время, и что поэтому материальное благосостояние рабочего не только не улучшалось, а скорее ухудшалось с прогрессом истории.
Таким образом, не выходя за пределы XIII и начала XIV столетия, т.е. эпохи полного расцвета народной демократии в Италии, мы, на основании вышеперечисленных источников, можем представить довольно полную картину тех мероприятий, какими городские республики боролись с возможным наступлением голода и чрезмерным возвышением цен на хлеб и другие припасы».
Этот маленький отрывок позволяет нам отметить следующие значимые вещи:
1. Мы получили некоторое подтверждение слов Аллана Карлсона, который опирался на Аристотеля и Фому Аквинского и утверждал, что первоэлементом общества не является, и не может быть, и никогда не будет являться индивид, а также мы удостоверились, что много веков подряд борьба с хрематистикой велась на самом высоком государственном уровне.
2. Мы проследили искреннее удивление человека, живущего в конце XIX века при капиталистическом строе. Как понятно из контекста, он удивлялся не отсутствию свободной торговли как таковой, а заградительным мерам для неуёмной наживы, ставящей под угрозу существование общества. Особый драматизм этого удивления заключается в том, что статья рассказывает о противодействии голоду, а сама статья напечатана в сборнике, который призван помочь голодающим. Т.е. раньше были механизмы (вполне демократические), которые ограничивали хрематистику и уберегали общества от голода, теперь же про такие механизмы забыли настолько, что только упоминание о них вызывает удивление. Как итог, разрешённая хрематистика привела к голоду, с последствиями которого и пытаются бороться с помощью сборника.
3. Статья рассказывает, в основном, о положении в Италии XIII столетия. Именно в этом веке в Италии жил Фома Аквинский.
4. В статье утверждается, что в это время в Италии был расцвет демократии. Это очень важный момент, поскольку сейчас многие путают и смешивают такие понятия, как демократия, либерализм и гуманизм. Вспомним хотя бы американскую партию демократов, они же либералы. Так вот, по мысли автора, рассвет демократии случился за пару веков до появления либерализма (гуманизма).
5. Интересно также наблюдение о размере оплаты свободного труда, который раньше, как утверждается, был выше.
Главный вывод из этой статьи: на протяжении большей части истории цивилизации (как минимум, начиная со времен библейских патриархов и до XVII века нашей эры) именно семья была фундаментальной единицей и основой общества, на первое место люди ставили служение Богу и обществу, а личное потребление ограничивалось разумными пределами необходимого. Очевидно, что сегодня это мнение не является общепринятым, особенно среди элит и государственных мужей. Случилась эта метаморфоза не сразу, и касается она не только отношения к семье. Но это уже другая история.
Что появилось раньше, государство или право?
Что появилось раньше, государство или право?
Первым, конечно же, появилось право. По видимому, это было право сильного. Кто сильнее, тот и прав — скорее господствовало еще в первобытном обществе. Ну а уже после, с расцветом цивилизации и разума неандертальца, последние решили утвердить свои права (опять же в первую очередь право более сильного, что уже не обязательно подтверждалось силой чисто физической)и изобрели государство.
Спор о том, что появилось раньше — государство ил право, сродни спору, где у палки начало, а где конец (вспомнилась сказка). Без одного не может быть другого. Но вот все же право могло появиться раньше и это право присваивал себе сам человек, как право рождения или право сильного. А государство обеспечивает права и свободы граждан их совместное проживание и т.д.
Однозначного ответа нет. Есть разные точки зрения. Право это система норм установленных государством, значит государство появилось первым, но с другой стороны право это ведь еще традиции и обычаи, они были и в догосударственную эпоху, родоплеменной строй.
Чтобы однозначно ответить на данный вопрос, нужно понимать, что государство и право соединены между собой неразрывной связью, и посему их происхождение — это скорее всего единый обусловленный процесс, так как любой государство, формирует, принимает и реализует соответствующие законодательные акты, а право, в свою очередь, закрепляет обязательные действия органов данного государства, регламентирует нормы поведения должностных лиц. Но если брать во внимание, те далекие времена, когда на Земле царил первобытно — общинный строй, то можно сказать, что государства как такового не было, но были некие регулируемые отношения между людьми, подкрепляемые какими то нормами жизни, возможно так зарождалось право.
По моему, этот вопрос сродни вопросу — «Что появилось раньше, яйцо или курица?». Полагаю, что первым вс же появилось право. Ведь каким то образом споры разрешались и в древних племенах, пусть даже и по праву сильного. Вероятно государство и появилось для того, чтобы обеспечить соблюдение прав граждан.
Без Государства нет права, а без права- нет Государства… Ну я вс- таки больше склоняюсь, что первым появилось право… А хотя может они вместе появились. 🙂
Права появились раньше по закону, кто сильнее, тот и прав. Кто был богаче, тот и был прав. Материальный достаток и власть всегда шли рука об руку. Чтобы человек смог развиваться, а не решать споры драками, необходима система регулирования прав. После появления права, стало формироваться государство.
Право появилось раньше чем государство. Обычаи и правила поведения существовали задолго до появления государств. Думаю в первобытном обществе законы и правила поведения были более справедливы чем потом. Право в последние две тысячи лет было на стороне господствующих классов.
Мне кажется, тут особо спорить не о чем. Право — это система определенных взаимоотношений между людьми, которая регулируется традициями или законами. Было ли право в первобытном обществе? Конечно было, потому что уже тогда могла существовать система поддержания порядка в семье-клане, общине, которую представлял в племени вождь или старейшины племени. Если кто-то из племени нарушал заведенные правила поведения, он наказывался. Еще Цицерон заметил, что право возникает тогда, когда появляется общество, но появление общества еще не означает появление государства. Следовательно право первично по отношению к государству и государства появлялись тогда, когда в обществе уже действовала определенная правовая система.
Думаю государство!Прова потом начили качать:)
Я уверена, что раньше появилось право. Допустим, нет государства, но есть древнее-древнее племя. И Вы думаете, что жили там люди без права? Да даже в каждой семье есть свое неписанное право. Просто право в том виде, которое мы наблюдаем сегодня, появилось уже в сформировавшемся государстве.