Что привлекало в христианском учении жителей римской империи
Возникновение христианства
Рим – храм мира
Влияя на жизнь завоеванных территорий, Рим много заимствовал у них. Особенно ярко это проявлялось в религии. Главные боги римлян Юпитер, Юнона, Минерва имели этрусские корни. Завоевав греческие города Италии, римляне отождествили своих богов с греческими. Во время войны против Ганнибала в Риме ввели культ малоазийской богини-матери Кибеллы. В конце I в. до н.э. стали почитать египетских Исиду, Осириса, иранского Митру. Боги каждой завоеванной провинции включались в римский пантеон и молиться им можно было в любом городе империи. По словам современников, Рим превратился в «храм мира». Часто местные боги сливались с сознании людей с римскими.
Обязательным для всех жителей империи был только императорский культ. В основе его лежал апофеоз – провозглашение императора богом. Впервые божественным был провозглашен после смерти Цезарь. Его преемника Октавиана Августа уже при жизни почитали как отца отечества и хранителя семейного очага. Обряды в его честь совершали в каждом римском доме и в храмах. Во времена Тиберия за отказ от почитания императора любого ждало серьезное наказание.
Первые христиане
Именно отказ от почитания императора стал одной из причин преследования римскими властями христиан – последователей новой религии, появившейся в Римской империи. Самые первые сведения о христианах относятся ко времени императоров династии Юлиев–Клавдиев. Местом появления нового вероучения стала Иудея. Эта территория, завоеванная Помпеем, представляла собой бурлящий котел. Для ее населения, исповедовавшего иудаизм, подчинение римскому закону было особенно тягостным, так как заставляло нарушать религиозные заповеди. Разные политические и религиозные группы (фарисеи, саддукеи, зелоты) пытались сопротивляться римскому гнету.
Чем прочнее становилась Римская держава и власть цезарей в восточных землях, тем меньше оставалось надежд на успех борьбы и тем сильнее было ожидание прихода Мессии – спасителя. Об этом говорили все новые проповедники, пророки, учителя веры. В такой обстановке и зародилась новая религия. Ее основателем был Иисус из города Назарета, родившийся в годы, когда Иудеей правил жестокий царь Ирод. Последователи признали его спасителем, что по-гречески звучит как Христос.
Первыми христианами были, скорее всего, выходцы из бедных и неполноправных слоев населения Римской империи. Новая религия помогала им ощутить себя не просто полноценными людьми, но давала чувство нравственного превосходства и единства. Если в религиозных представлениях римлян благосклонность богов зависела от правильности исполнения обрядов и точности всех действий и слов, то христианство сделало главным веру человека, его волю к спасению и способность отказаться от соблазнов и греховных поступков. Каждый христианин ощущал свою личную связь с богом и ответственность за собственное спасение.
Первые христиане объединялись в общины, члены которых были равны между собой и оказывали друг другу всяческую поддержку. Один из наместников писал императору Траяну, что «не только города, но и малые деревни, и полупустынные места переполнены этими иноверцами…». В I–II веках христиане подвергались преследованиям со стороны римских властей. Христиане вели замкнутый образ жизни, не принимали участия в процессиях и жертвоприношениях, отказывались поклоняться римским богам. Все это вызывало подозрения. Особенно раздражало то, что христиане не соглашались идти в армию и не поклонялись гению императора.
Сведения о преследованиях христиан есть уже в источниках I в. н.э. Главным гонителем в них представлен Нерон, подвергавший христиан унизительным казням. Однако многие историки полагают, что информация об этом недостоверна. Куда правдивее сообщения о том, как христиан преследовали во II–III вв., когда среди них появились богатые люди. Ведь тогда их казнь, сопровождавшаяся конфискацией имущества, приносила немалый доход в казну государства и лично императору.
Однако преследования не смогли остановить распространение новой религии среди жителей империи. Стойкость, которую проявляли христиане, служила подтверждением истинности и чистоты их веры и привлекала в их ряды все новых людей.
История христианства в Римской империи
Римские императоры уловили ту ценность, которую может представлять собой новая и очень организованная религия. Первым это ощутил Константин (годы правления 324-337).
Византия становится центром христианства
Император Константин принял важное решение сделать христианство официальной религией, перенеся одновременно столицу из приходившего в упадок Рима в античный Византий, переименованный в Константинополь. Этот город был расположен неподалеку от местонахождения христианских общин, что стало дополнительным подспорьем для расцвета новой государственной религии.
Вскоре после перемещения императора и его аппарата власти на Восток, в зону наибольшего и наиболее раннего распространения христианства, вся империя вплоть до ее далеких западных окраин стала христианской. Более того, христианство начало проникать и в соседние государства, а после крушения Рима в V в. оно постепенно становилось религией возникших на его земле варварских государств. В этой ситуации центром западного христианства стал, как известно, все тот же Рим, а главой его — римский епископ, или Римский Папа, чья роль (не только духовно-религиозная, но и политическая) в истории средневековой Европы постоянно возрастала.
На Востоке же, под властью римского императора, христианство не имело единого главы, но оказалось раздробленным на епископаты, причем все они подчинились власти византийских императоров, которые провозглашали именно себя если и не формальными, то всегда фактическими главами христианской церкви.
После перемещения на Восток император был правителем всей империи, однако в 395 г. Рим окончательно разделился на Западную и Восточную империи. Восточным Римом продолжала именоваться Византия. Важно, однако, прибавить к сказанному, что в годы правления императора Юстиниана (527-565) была ненадолго завоевана часть Западной империи, включая и Рим. Видимо, это способствовало проникновению в Рим созданного Юстинианом кодекса права — наивысшего достижения древних в области частного права. В Риме, где к праву относились с гораздо большим вниманием, чем в Византии, которая в этом плане была ближе к Востоку, нормы этого кодекса сыграли существенную роль.
Формирование идейных основ христианства в Древнем Риме
Перенос столицы Римской империи на Восток с последующим расколом этой империи на две части, Восточную и Западную, сыграл важную роль и в последующей истории Рима, и тем более в истории христианства, ставшего теперь официальной его религией. Вначале центром развития христианства как господствующей религии с формирующейся в ней крепкой централизованной структуры, церковью, был именно восток, Византия. Во-первых, потому, что император восточной части империи довольно долго, практически все время, что еще было отпущено историей Римской империи, продолжал оставаться главным из двоих его властителей. Во-вторых, вместе с этим императором на Восток переместилась и основная часть наиболее авторитетных представителей новой религии.
Кроме того, именно Римский Восток, особенно северная часть Египта и восточное побережье Средиземноморья (Палестина, Сирия, значительная часть Малой Азии) были местом наиболее раннего и интенсивного расселения христиан, как обычных мирских общин, так и древнейших монастырей. На этой территории с ее примерно 50-миллионным населением к моменту перевода столицы императора Константина в Византий около 10 % были христианами. Словом, все свидетельствовало о том, что центр официального христианства переместился вместе с императором на восток, где и оставался на протяжении ряда веков. Именно там шли ожесточенные теологические споры на время от времени созывавшихся византийскими императорами Вселенских соборах.
В центре внимания первых теоретиков официального христианства в Византии (имеются в виду споры IV-V вв.) оказались, как того и следовало ожидать, наиболее щекотливые христианские и тринитаные проблемы доктрины. Щекотливость ситуации несложно понять: на Востоке было немало религиозных систем, в которых на передний план выходило сразу трое великих богов. Но нигде не было такого, чтобы все эти трое были не различными, но как бы взаимопроницаемыми и неразделимыми фигурами. Сложность была в том, чтобы расставить эти фигуры по своим местам и — если это только возможно — прочно, навсегда закрепить за каждым из них свое место.
Следует заметить, что все это было бы не столь трудно сделать, если бы не Иисус Христос, который был то ли Богом, то ли человеком, то ли богочеловеком. Неудивительно, что тринитарные споры о сущности Троицы постоянно переплетались с христологическими — о сущности Христа. А решить эту последнюю проблему было не очень просто именно потому, что она тесно переплеталась с философско-антропологическими представлениями о месте человека и его роли. Может ли человек подняться до невиданных в античности, да и до нее, божественных высот, или он всегда подчинен божественному началу?
В ожесточенных спорах вырисовывались разные точки зрения на этот счет и рождались очень разные богословские позиции, имевшие своих сторонников. Следовало разобраться, где истина, а где заблуждение, толкуемое как ересь. Именно этим и занимались первые Вселенские соборы, созывавшиеся время от времени, обычно не слишком часто, в различных давно сложившихся религиозных центрах восточного христианства, как в самой Византии, так и неподалеку от нее.
Арианское течение в христианстве
Первым широко известным богословским течением, выработавшим свою точку зрения по этому поводу, считается арианство, названное по имени священника Ария из египетской Александрии. Суть этого учения сводилась к рационалистическому (свойственному именно эллинам) объяснению проблемы: Христос, согласно евангельской традиции, — творение Бога Отца. Стало быть, он не единосущен ему, но зависим от него. Поэтому Христа не следует считать человеком, он божественный Логос, говорящий от имени высшего Бога, являющийся посредником между Богом и людьми. Но это все же не сам Бог, но лишь его Сын, ибо было время, когда его еще не было. Отсюда естественный вывод о неравенстве Бога Отца и сотворенного им Бога Сына.
На I Вселенском соборе в Никее, созванном в 325 г., учение Ария было объявлено ересью, а Христос провозглашен единосущным Богу Отцу. В противовес арианству собор выработал ортодоксальный православный символ веры, суть которого сводилась к ряду тезисов, включая триединство Бога, единосущного и недоступного разуму, а также боговоплощение, искупление, крещение, воскресение и т. п.
Никейский собор сурово осудил еретиков, отправив Ария в ссылку. Но император Константин не только проявил собственное мнение, но и счел возможным вмешаться в церковный спор на стороне ариан, предложив заменить термин «единосущный» на «подобосущный». Эта поправка не была принята. Последовали длительные споры, в ходе которых церковь одержала победу и на соборе 381 г., после смерти Константина, арианство было еще раз осуждено и отвергнуто, что, впрочем, не помешало сторонникам этого учения мигрировать на запад и со временем получить некоторую поддержку со стороны постоянно соперничавшей с византийским христианством католической церкви, особенно в окружавших Рим варварских королевствах остготов и вестготов.
Христианские течения несториан и монофизитов в Древнем Риме
На смену арианам в V в. пришли несториане и монофизиты. Суть учения несториан, основателем которого был константинопольский епископ Несторий, сводилась к тому, что Иисус прежде всего человек, что человеческое и божественное начала в нем никогда полностью не сливались воедино, но всегда находились лишь в неком неясном соединении. Только через наитие Бога Святого Духа Христос стал Мессией. Ожесточенная борьба вокруг учения несториан возникла на III Вселенском соборе в Эфесе в 431 г.
В эту борьбу на стороне противников несториан вмешался через своего посланника и Римский Папа. Борьба была длительной и ожесточенной и завершилась осуждением несторианской ереси. Несторий был отправлен в ссылку, а его сторонники в отличие от ариан ушли на Восток, расселившись в Иране, Средней Азии и более отдаленных районах вплоть до Китая.
Стоит заметить, что несториане стояли за весьма тесный союз церкви с политической властью, что, видимо, вызвало недовольство Папы, но не византийского императора, который явно колебался. Известно, что окончательно несторианская ересь была осуждена лишь спустя четыре года специальным императорским постановлением.
Что касается монофизитов, то их учение было наиболее активным и имело намного больше сторонников, чем арианское и несторианское. Возникшее в Константинополе в качестве своего рода противовеса несторианам, их толкование сущности Христа сводилось к тому, что ему присуща только одна природа — божественная. На созванном в том же Эфесе Вселенском (позже названном «разбойничьим») соборе 449 г. возникла ожесточенная борьба. Основными противниками в споре выступили константинопольский (поддерживавший монофизитов) и противостоявший ему александрийский клир, соперничавшие в то время за преобладающее влияние на церковь.
Римский Папа в споре поддержал константинопольцев, но император выступил на стороне александрийцев, в результате чего монофизиты одержали победу. Правда, она была недолгой. На IV Вселенском соборе в Халкидоне в 451 г. новый византийский император не только осудил решение Эфесского собора 449 г., но и выступил против несторианской ереси, восстановив Никейский символ веры. Здесь сыграл свою роль союз константинопольского патриарха с Римским Папой. Оба, напуганные призраком не столько религиозного, сколько политического сепаратизма, проявившего себя в момент победы александрийцев, активно поддержали императора.
Значение Халкидонского собора для христианства
Халкидонский собор сыграл важную роль в истории христианства. Во-первых, он признал формальное верховенство Папы (вторым в христианском мире стал считаться Константинопольский патриарх). А во-вторых, он привел к первому в истории церкви серьезному расколу. Если ариане и несториане были осуждены как еретики и фактически просто отринуты ортодоксальной церковью, то с многочисленными монофизитами так поступить было невозможно.
В итоге произошло нечто вроде разделения ряда уже сложившихся и явно претендующих на самостоятельность в основном восточных христианских церквей на халкидонские и нехалкидонские (монофизитские). При этом в числе последних оказались египетская, сирийская, позже также армянская и эфиопская. Неудивительно, что после судьбоносного Халкидонского собора византийские императоры на протяжении V-VII вв. стремились к компромиссу. Наиболее полно условия компромисса были изложены императором Ираклием в 638 г.: у Христа признавалось наличие двух природ — божественной и человеческой, но при одной божественной воле. Этот тезис положил начало так называемому монофелитству, которое, впрочем, тоже со временем было объявлено ересью.
Надо заметить в заключение истории богословских споров в рамках ортодоксального восточного христианства, что на этом практически они и закончились. Зато именно с этого времени на передний план вышли разногласия между греко-византийской православной церковью и римско-католической. Получив формальное первенство на все том же Халкидонском соборе, Римский Папа обрел в Европе огромную силу, как религиозную, так и политическую. Здесь имеет смысл напомнить, что западно-христианское богословие, не слишком вникая в содержание развернувшихся в Византии христологических споров, интересовалось преимущественно антропологическими проблемами, в частности отношениями между свободой воли и божественным провидением. Постепенно христианство на Западе и на Востоке все дальше отходило друг от друга, что и привело в конечном счете не только к расколу, но и к резкому противостоянию между греко-православным и римско-католическим христианством.
Чтобы поставить точку на этой проблеме, заметим, что обрядово-литургических и догматических различий между обеими церквами было не слишком много. Православие отвергает западное filioque и считает, что Бог Святой Дух исходит только от Бога Отца, выступает против идеи чистилища и возможности откупа от грехов (индульгенций). В православии нет такой степени жесткости централизованной иерархии с единым главой, к тому же признанным непогрешимым, а церковные соборы оно ставит выше патриархов. Очень важно отсутствие в нем целибата (запрета на брак) для так называемого белого духовенства, т. е. обычных рядовых священников. Можно упомянуть и о некоторых других различиях, в частности в причащении. Но, пожалуй, из всех них на первый план выступают иконы, присущие только православию.
Глава первая. Христиане и императоры первого века
1.Религиозные верования римлян
Религия древнего Рима была очень проста. Латинские божества были не что иное, как силы природы, олицетворенные воображением земледельческого и воинственного народа. Мало-помалу этот первобытный пантеон расширился. Завоевания принесли новых богов. Римляне признавали истинными религии всех национальностей. Римский народ с готовностью принимал божества побежденных им народов и старался, таким образом, обратить этих враждебных богов в своих покровителей. Таким образом, к богам Лациума присоединились, один за другим, боги различных стран Италии, и распространение первоначальной территории Рима было в то же самое время расширением его религии. Впоследствии религия их стала обогащаться вследствие других причин. Не имея представления об одной всеобщей религии, древние обращались, во время общественных бедствий, к тем чужим божествам, которых считали способными отвратить небесный бич, когда свои туземные боги были не в состоянии сохранить народ от бедствия. Таким-то образом, вследствие влияния сивилльских оракулов были введены в Рим и греческие главнейшие божества. По мере того, как римское владычество распространялось на восток, – народу-победителю открывались другие религиозные формы. Возбуждающий и чувственный мистицизм Востока пробудил в душах новые потребности. У египетских и азиатских богов, в свою очередь, появились в Риме жрецы и нашли себе поклонников в лице тех, коих религиозные стремления не удовлетворялись более пережитой простотой итальянских религий и слишком человекоподобною мифологией эллинизма.
Эти различные культы не тотчас были приняты на равных правах. Одни оставались некоторое время за пределами Рима; другие получили право гражданства в самом городе. Некоторые, отвергнутые вначале и даже изгнанные много раз, были, наконец, приняты вследствие неудержимого напора народного чувства. Признанию многих культов благоприятствовало случайное сходство чуждых божеств с богами Рима: между теми и другими скоро утратилось различие. Таким образом, мало-помалу образовалась религия, составленная из последовательных наслоений, уподоблений и уступок, – та религия, которую мы видим в начале Римской империи, после реформ Августа. Большинство богов государства представляет (в это время) разнородную смесь, где были соединены латинские, итальянские, греческие и азиатские элементы, причем Греция почти всегда привносила совершенство своих пластических форм. Небольшое число чужеземных божеств, которые не подчинились этому слиянию, не получили места в официальной религии. Но, оставаясь предметом частного почитания, они продолжают пользоваться широкою терпимостью. Эта веротерпимость, по отношению ко всяким формам богопочитания или суеверий, прекращается только в двух случаях: когда государство считает необходимым вмешаться во имя общественного интереса или нравственности, – или когда одна какая-либо религия предъявит притязания на исключительное господство над умами и волею граждан.
Было бы ошибочно приписывать влиянию какой-либо метафизической теории ту нетерпимость, какую в последнем случае обнаруживает Римское государство. В его религии не было никакого догматического учения. Это было, как мы уже сказали, собрание частей разнородного происхождения, довольно причудливая мозаика, которой придавали видимую связность и гармонический оттенок – только время, привычка и поэтический или народный инстинкт. Но в течение всей своей истории римский дух сохранил одно расположение, которое не только не ослабело, но укрепилось в течение веков – почти непрерывающимся рядом побед и завоеваний. Судьба и счастье Рима казались ему связанными с его религией. Самые утонченные и изнеженные современники Августа или Тиверия не менее были проникнуты этою мыслью, чем грубые обитатели первобытного города Палатина. Быть может, они мало интересовались сущностью этой религии, ее безусловною истинностью, или ее историческим происхождением. Многие из них охотно повторили бы равнодушные или безнадежные слова Пилата: «Что есть истина?» Но государственный интерес и всемогущее суеверие, от которого не могли освободиться самые скептические умы, делали для них священными их народных богов. Даже и те божества, которые были не так давно приняты от чуждых племен, примешивались к вековым верованиям государства при помощи вымыслов, которым охотно верили. Молиться чужим богам было дозволено; но исповедовать, что они одни только имели право на почитание, только они одни существовали и одни были безусловно истинны, – это считалось подрывом и оскорблением римского могущества. Было убеждение, что это могущество будет потрясено тогда, когда падет традиционная религия государства. Это понятие настолько присуще римскому язычеству, что оно (понятие) замечается без изменения у последних приверженцев язычества, современников св. Амвросия или блаженного Августина.
Однако ни в одну эпоху Рим не подвергал иудейскую религию гонениям. Эта терпимость легко объясняется тем обстоятельством, что последователи иудейства (во времена римского владычества) представляли собою останки племени, останки обесславленные и изуродованные, хотя они и сохраняли еще живучесть. Римляне всегда имели уважение к национальным религиям. Август и его семейство богато одарили храм иерусалимский. И когда, после 70-го года, иудейская национальность погибла, оставивши только религию и племя, Рим поддерживал с одинаковою терпимостью этот культ, который, по самой природе своей, был враждебен религии Рима.
Между тем Рим готовил свою нетерпимость для непокорных – более мягких, но, по его мнению, более опасных. Христианство так же, как и иудейская религия, учило людей поклоняться истинному Богу. Но, в отличие от иудейства, требования которого были слишком велики, и национальный характер слишком заметен (почему оно и не могло привлекать многочисленных и постоянных учеников), – христианство требовало в жертву от своих последователей только заблуждения их и пороки. Его крайне простые обряды, его нравственное учение, свободное от всякой исключительности, обращалось ко всем, без различия национальности или племени. Можно было сделаться христианином, не переставая быть римлянином. Это, казалось, должно было бы привлечь к христианству снисходительность правителей; однако же, совершенно напротив, это именно обстоятельство и было причиною их суровости. Проповедуя и делая возможной всеобщую религию, христианство, казалось им, прямо угрожало религии государства в том ее виде, какой признавался в империи. Успех христианства был бы разрушением официального язычества. А так как, при этом, верили, что прочность язычества неотделима от крепости самого Рима, то и старались всеми силами остановить проповедь новой религии. Самые лучшие императоры, самые заботливые относительно римских интересов и наиболее пропитанные римскими предрассудками, вследствие этого окажутся самыми ярыми ее преследователями.
2.Нерон и христиане
3.Домицианово гонение
С первого взгляда легко было бы принять эти казни знатных христиан за один из эпизодов борьбы Домициана с аристократией. Последняя, в течение всего его царствования, стояла в сильной оппозиции, ответом на которую были многочисленные процессы, возбуждаемые перед трепетавшим от страха сенатом доносчиками, состоявшими на содержании императора. Интеллигентная аристократия, относившаяся строго к его порокам, не щадилась так же, как и родовая: Домициан казнил многих стоиков, и осудил даже, одним общим приговором, в ссылку – философов. Понятно, почему он показал себя таким жестоким по отношению к мужчинам и женщинам высокого рода, которые приняли христианство. Его беспокойные взоры везде видели заговор, а среди знатных христиан, быть может, больше, нежели в другом месте. Светоний, в нескольких словах, дает нам это понять, настоятельно упоминая о том, что подозрения были пустые. Знатность этих верующих могла удивлять и беспокоить тирана; она обнаруживала, неожиданным образом, важность победы, одерживаемой христианством; его взоры поражались не только числом, но и высокостью общественного положения последователей новой религии, которые теперь набирались из самых знатных домов, из сенаторских и консульских семейств, так же как и из бедной и темной среды. Это открытие, вероятно, имело свое влияние в деле жестокости Домициана по отношению к верным. Однако знатность осужденных, о которых повествуют Дион и Светоний, не должна была вводить в заблуждение прочих христиан: гонение Домициана распространялось не на одних только знатных христиан, оно коснулось верующих всех состояний и всех провинций.
Плиний, Nat. hist. XIII, 4; Тацит, Hist. V, 2, 5, 13.