Что произошло в 1670 году на руси
Разинщина. Начало Крестьянской войны
Дав большую взятку алчному астраханскому воеводе И. С. Прозоровскому, Разин получил возможность войти в город и продавал там добычу в течение 6 недель, после чего отправился на Дон и остановился примерно двух днях пути от Черкасска. Через полковника Видероса Разин передал астраханскому воеводе И. С. Прозоровскому, что не боится ни его, ни «того, кто выше», и пообещал «рассчитаться и научить, как со мной разговаривать»:
(Ян Янсен Стрёйс, «Три путешествия».)
Слов на ветер этот атаман не бросал, и потому уже весной следующего, 1670 года, явился на Волгу – «рассчитываться и учить».
Страной в это время правил Алексей Михайлович Романов, вошедший в историю под удивительным прозвищем Тишайший.
Поход Василия Уса
Кстати, когда в русской былине вы читаете «старый казак Илья Муромец», имейте в виду – это указание не на возраст, а на социальное положение: сказитель говорит нам, что Илья – степенный и уважаемый человек, не голь перекатная без роду и племени.
Если бы эту былину взялся пересказывать исландский скальд, в его саге мы прочитали бы примерно следующее:
Но вернемся на Дон.
Сергей Есенин так писал об этом казацком вожде:
Нет, под Калугой Василий Ус не погиб, и даже в бой с регулярными частями царской армии не вступил: разделив своё войско на три отряда, отвёл его на Дон. Сам он после этого предпочёл на время «исчезнуть», отойти в сторону, а некоторые из его ватажников присоединились к отряду Степана Разина, который в 1667 году отправился в свой знаменитый поход на Волгу, Яик и в Персию. В 1668 году Василий Ус во главе 300 казаков находился в отряде белгородского воеводы Г. Ромодановского, но весной 1670 года ушёл от него, чтобы присоединиться к Разину. Степан осуществлял общее командование и возглавлял сухопутное войско, а Ус стал у него командиром «судовой рати», а стругов у восставших, по свидетельству Яна Стрёйса было тогда уже 80, и на каждом из них стояло по две пушки.
А командиром разинской конницы стал Фёдор Шелудяк – крещёный калмык, ставший донским казаком, которому суждено было пережить и Разина и Уса, и возглавить последний очаг сопротивления в Астрахани.
Расстанемся ненадолго с Василием Усом и Фёдором Шелудяком, чтобы рассказать о начале великой Крестьянской войны.
Первые успехи
Предыдущий поход стал для Разина разведкой боем: он убедился в том, что обстановка на Волге крайне благоприятна для начала широкомасштабного восстания. Для вспышки народного гнева не хватало лишь вождя, но теперь, после триумфального возвращения удалого атамана из фантастически удачного похода на Каспий, прославившего его и на Дону, и на Волге, такой общепризнанный сверхпассионарный лидер появился.
Разин к тому же был ещё и «заговорённым» от любой опасности «магом», командовал чертями и не боялся самого Господа Бога (об этом было рассказано в статье «Персидский поход Степана Разина»). Да с таким атаманом можно и царя за бороду оттаскать! Крестьянская война стала почти неизбежной.
Начало Крестьянской войны
Весной 1670 г. Степан Разин снова пришёл на Волгу, где простой люд встретил его как «отца родного» (которым он себя для всех угнетённых и объявил):
Этот же автор так писал о мятежном атамане:
Со всех сторон к Разину бежали казаки, крестьяне, «работные люди». И люди «гулящие», разумеется – а куда же без них в таком лихом деле?
Впереди войска восставших летели «прелесные письма», которые порой оказывались сильнее пушек и сабель:
А вот сама эта грамота, написанная в 1669 году:
Василий Ус договорился с жителями Царицына, чтобы те сбили замки городских ворот и впустили восставших. Воевода Тимофей Тургенев заперся в башне, которая была взята штурмом. Взятый в плен, Тургенев грубо заговорил с Разиным и за это его утопили в Волге.
Сборный отряд московских стрельцов, которым командовал Иван Лопатин, идущий на помощь Царицыну, был застигнут врасплох во время привала на острове Денежный (сейчас он находится напротив Тракторозаводского района современного Волгограда, но в XVII располагался севернее города).
Обстреливаемые с двух сторон (с берегов) стрельцы доплыли до стен Царицына и, увидев на них казаков Разина, сдались.
В Камышин разинцы вошли в него под видом купцов. В условленный час, они перебили часовых и открыли ворота. Примерно так же казаками был взят город Фарахабад во время Персидского похода Разина.
Астрахань казалась неприступной: 400 пушек защищали каменные стены крепости, но «чёрные люди» кричали с них: «Взбирайтесь, братцы. Давно вас ждем».
Стрельцы же, по свидетельству Яна Стрёйса, говорили:
Этот же автор (Я. Стрёйс) так пишет о положении дел под Астраханью:
А вот как уже Людвиг Фабрициус описывает капитуляцию отряда, в котором он находился:
Командующий этим отрядом С. И. Львов и офицеры бросились к лодкам, но часть стрельцов Черного Яра, что находились в крепости, открыли по ним огонь с её стен, другие – отрезали путь к лодкам.
И Астрахань пала, её городовым атаманом (и фактически наместником Разина на подконтрольных ему территориях) стал Василий Ус, его помощником – Фёдор Шелудяк (он «ведал» посадом).
Василий Ус власть держал крепко, «баловать» никому не давал, и когда стал пошаливать пришедший с Дона атаман А. Каторжный, после первых жалоб горожан не «разбиравший понятий» донец сразу же был «взят под караул». Василий Ус даже стал регистрировать браки горожан, скрепляя акты городской печатью (сам Разин до этого додуматься не успел: «венчал» влюблённых около вербы или березы).
В Астрахани восставшими был захвачен и недавно построенный корабль западноевропейского типа «Орёл».
Экипаж этого судна состоял из 22 голландских моряков во главе с капитаном Давидом Бутлером (в числе этих голландцев был и цитировавшийся нами парусных дел мастер Ян Стрёйс) и 35 стрельцов, вооруженных 22 пищалями, 40 мушкетами, четырьмя десятками пистолетов и ручными гранатами. Обычно этот корабль называют фрегатом, но это был трёхмачтовый голландский парусно-гребной пинас. Для казаков Разина «Орёл» оказался слишком сложным в управлении, поэтому его завели в протоку Кутум, где он и сгнил через несколько лет.
После этого армия Разина пошла вверх по Волге, и количество стругов в ней уже достигало 200. По берегу шла конница – около 2 тысяч человек. Саратов и Самара сдались без боя.
Впрочем, в смерти царевича Алексея многие сомневались – говорили, что ему удалось бежать от злодеев, и он где-то скрывается – то ли на Дону, то ли в Литве или Польше.
В августе 1670 года, под Самарой, в лагере Разина объявился человек, назвавший себя спасшимся царевичем Алексеем. Вначале атаман не поверил ему:
Но потом, подумав, он всё же объявил, что «Великий Государь царевич» Алексей Алексеевич от «боярских неправд» бежал к нему, донскому атаману, и от имени своего отца поручил ему начать войну с «изменниками боярами» и дать всем простым людям волю. Лже-Алексея разинцы называли Нечаем – потому что наследник престола нечаянно и нежданно объявился в их войске. Имя Нечай стало их боевым кличем. В перешедших на сторону Разина либо захваченных городах стали приводить народ к присяге на верность царю Алексею Михайловичу и царевичу Алексею Алексеевичу.
Также было объявлено, что с войском Разина на Москву идёт и опальный патриарх Никон.
(Иоганн Юстус Марций.)
О восстании, охватившем в Россию, в то время писали и за рубежом.
Так, в «Европейской субботней газете» 27 августа 1670 года можно было прочитать:
В гамбургской газете «Северный Меркурий» 1 сентября 1670 года сообщалось:
Но ситуация скоро изменилась.
Поражение у Симбирска
4 сентября 1670 г. войска Разина, численность которых достигала 20 тысяч человек, осадили Симбирск.
Сражение с войсками князя Барятинского длилось целый день, и закончилась «вничью», однако благодаря помощи местного населения разинцам удалось занять посад, а гарнизон Симбирска, которым командовал князь Иван Милославский, вынужден был укрыться в «малом городе». Надеясь получить подкрепление, Барятинский отступил от Симбирска к Казани, Разин же отправил несколько отрядов под Пензу, Саранск, Козьмодемьянск и некоторые другие города. Наверное, можно говорить о тактическом успехе Степана Разина, но при этом он совершил ошибку, слишком распылив свои силы.
Однако ситуация для царского правительства была очень серьёзной. Иоганн Юстус Марций из Мюльгаузена писал о настроениях в Москве:
Между тем Алексей Михайлович собрал огромную армию из выступивших на конях столичных и провинциальных дворян и детей боярских – их численность достигала 60 тысяч человек. В поход против восставших пошли также стрельцы и полки нового строя. Возглавил их воевода Юрий Долгорукий, «товарищами» к которому были определены К. Щербатов и Ю. Барятинский. Долгорукий вёл свои войска из Мурома, Барятинский 15 (25) сентября снова пошёл на Симбирск – из Казани.
Разбив отряды мятежников у станицы Куланги, реки Карлы, деревень Крысадаки и Поклоуш, Барятинский вновь подошёл к Симбирску.
Разин с казаками отправился к Царицыну, а оттуда – на Дон, чтобы собрать новое войско. Навстречу ему Василий Ус отправил 50 двуконных казаков, которые должны были «оберегать батьку».
Народная легенда гласит, что, отступая, Разин спрятал свою саблю в расщелине одного из жигулёвских шиханов (прибрежных холмов). Якобы он сказал сопровождавшим его казакам:
Год 1670
События истории России за 1670 год
Генеалогическая база знаний: персоны, фамилии, хроника » Развернутая хронология » 1670
в 1670 г. впервые прибыли из Китая купцы в Нерчинск.
Золотая, до 1514 г. Средняя палата в Московском государевом дворце имела до конца XVI в. то же значение, что и Грановитая. С этого времени она стала обыкновенной приемной залой, в которой, с меньшей пышностью и торжественностью, представлялись государю патриарх, бояре, иноземные послы и друг. Здесь, как и в Грановитой палате, происходили земские соборы и давались иногда именинные и праздничные обеды. В 1670 г., по случаю переделки кремлевского здания приказов, в этой палате назначено было присутствие бояр и думных людей для слушания и вершения расправных и спорных дел, отчего палата получила название Золотой Расправной, сохранившееся за ней до 1694 г., когда это присутствие было перенесено в Переднюю палату Теремного дворца, в Золотой же палате стали принимать только челобитные средних чинов людей.
Алексей Алексеевич — царевич, сын царя Алексея Михайловича, род. в 1654 г., † в 1670 г. Его преждевременною кончиною воспользовался Стенька Разин, распустивший слух, что царевич не умер, а бежал от жестокости царя и происков бояр.
Сообщение отправлено: 8 мая 2006 16:50 ( Ne administrator)
Сообщение отредактировано: 5 июля 2006 11:27
Раскол
В Пустозерском остроге были сосредоточены все выдающиеся силы Р.: Аввакум, Лазарь, дьякон Федор. Хотя их велено было держать строго, но они жили вольно, сносились со своими родственниками и знакомыми в Поморье, Керженце, Боровске, куда были сосланы Морозова и Урусова. В Москве оставались духовный сын Аввакума, Аврамий, казненный в феврале 1670 г. за свои сношения с Аввакумом, и инокиня Мелания, стоявшая во главе всех учениц Аввакума; последний называл ее «материю», «великою», «начальницею». От этих главарей Р. исходили различные разъяснения и ответы на возникавшие в церковной практике вопросы. Они носили отчасти вероучительный, отчасти законодательный характер. Вопрос о том, как жить раскольникам вне церкви, среди враждебного им православного общества, Аввакум решал в смысле полного разрыва с «никонианами», как он называл приверженцев православия: он требовал, чтобы никониан не принимали в дома, не стояли с ними на молитве, не имели с ними никакого общения. Другим насущным вопросом был вопрос о попах. Он был первоначально решен в том смысле, что только попы, посвященные до 1666 г., могли совершать таинства; что же касается лиц, посвященных после 1666 г., то не только отрицалось их священство, но запрещалось даже молиться с ними в церквах и домах. Впоследствии, по мере того, как вымирали попы дониконианского посвящения, взгляд этот значительно был смягчен: уже Аввакум признал священство за попами нового посвящения, которые приняли старую веру и отреклись от новой. Вопросы о крещении младенцев и о браке были решены так, что крещеных не следует перекрещивать, а повенчанных — разводить, но следует только «довершить таинство, прочитав молитвы по старому требнику». Уже Аввакум своими толкованиями подготовлял крайние направления в Р., допуская много отступлений от старых церковных обрядов. В случае нужды Аввакум допускал, напр., венчание в простой избе и освящение церкви без благословения архиерея, дозволял мирским людям крестить младенцев, исповедаться друг пред другом и т. д.; причащать мог каждый самого себя. Не все соглашались с этим; среди раскольников с самого начала не было полного единомыслия. Аввакум с Федором препирались, напр., о непорочном зачатии Богородицы, о святой Троице и т. п. — и эти препирательства, отличавшиеся обычной обоим расколоучителям раздражительностью, волновали раскольников, отражаясь не только в Москве, но и в отдаленном Керженце. Расколоучители не теряли надежды вернуть «никониан» к старой вере. С этой целью они подавали целый ряд челобитных царю и патриарху. В 1668 г. поп Лазарь подал одну челобитную на имя патриарха Иоасафа II, другую — на имя царя Алексея Михайловича; в 1670 г. царю подали челобитные Аввакум и Аврамий. Они уличали «никониан», просили, умоляли, требовали принятия старой веры, грозили наказанием на страшном суде, ссылались на разные бывшие им видения, домогались правильного суда и изъявляли готовность пострадать за старую веру. На челобитные эти никто не отвечал.
«Брокгауз и Ефрон»
Самара 1670
26 августа самарцы хлебом и солью, колокольным звоном встретили отряды Степана Разина. Вскоре к ним присоединись пришедшие с реки Яик (Урал) казаки под водительством атамана Максима Бешеного.
Завершение Крестьянской войны Степана Разина и судьба атаманов
В предыдущей статье («Разинщина. Начало Крестьянской войны») было рассказано о событиях неспокойного 1670 года: новом походе Степана Разина на Волгу, первых успехах восставших, их поражении у Симбирска. Было упомянуто и о том, что несколько отрядов были отправлены Разиным под Пензу, Саранск, Козьмодемьянск и некоторые другие города.
«Полевые командиры» Крестьянской войны
Обо всех «атаманах» того времени в одной статье рассказать, конечно же, невозможно. Попробуем коротко упомянуть хотя бы некоторых из них. О Василие Усе и Фёдоре Шелудяке мы уже говорили, и в ближайшее время продолжим этот рассказ. Пока же немного о других лидерах повстанческих отрядов этой Крестьянской войны.
Пришедший с Разиным с Дона Михаил Харитонов взял под контроль огромную территорию между Сурой и Волгой, захватив вначале Юшанск, Таган, Урень, Корсунь, Сурск, а затем Атемар, Инсар, Саранск, Пензу, Наровчат, Верхний и Нижний Ломовы. В районе Пензы он соединился с отрядами других атаманов – Федорова, Чирка и Шилова (о Шилове ходили слухи, что это сам переодетый Степан Разин). В Саранске Харитонов сумел организовать оружейные мастерские. Вот какие «прелесные грамоты» рассылал он по округе:
Харитонов и Фёдоров дошли до Шацка (город в современной Рязанской области), но 17 октября были отброшены отрядами смоленских и рославльских шляхтичей, которые ещё 15 лет назад были подданными Речи Посполитой. Воевода Хитрово так писал об этом тяжёлом и упорном сражении:
В ноябре 1670 года Харитонов потерпел поражение от войск князя Ю. Барятинского, отступил к Пензе, попал в плен и был казнён в декабре этого года.
Василий Фёдоров, о котором упоминалось выше, был не то саратовским стрельцом, не то солдатом Белгородского полка, бежавшим на Дон, где он «жил в казаках». Восставшими Фёдоров был выбран «городовым атаманом» Саратова. Он также был взят в плен и казнён в декабре 1670 года.
Максим Осипов, посланный Разиным во главе 30 казаков «с прелесными письмами ездить и збирать в казаки вольницу», в короткий срок собрал целую армию из 1500 человек, на вооружении которой оказались даже пушки. С этим отрядом Осипов в конце весны 1671 года пошёл на помощь Фёдору Шелудяку, войска которого атаковали Симбирск, но опоздал. Однако появление Осипова вызвало большой испуг в Симбирске, где его отряд приняли за новую армию восставших. С 300-ми оставшимися у него воинами, он, в конце концов, пробился к Царицыну, но этот город к тому времени уже не контролировался разинцами и отряд Осипова был окончательно разбит. Случилось это в конце июля – начале августа 1671 года.
Атаман Акай Боляев, известный также, как Мурзакайко, действовал в восточной Мордовии, численность его отряда доходила до 15 тысяч человек. Князь Барятинский описывает бой с повстанцами Боляева у при Усть-Уренской слободе, как большое и тяжелое сражение:
Восставшие потерпели поражение, Боляев был ранен, но уже через месяц он снова сражался у деревень Баево и Тургенево (7 и 8 декабря 1670 г.), был разбит и попытался укрыться в родном селе Костяшево (примерно в 17 км от Саранска). Здесь он был выдан земляками царским карателям и в декабре 1670 года четвертован в Красной Слободе.
На территории Чувашии действовал отряд Изылбая Кабаева, в котором «было русских, и татар, и чуваш с 3000 человек». В конце декабря 1670 г. он совместно с «атаманами русскими» Васильевым и Беспалым атаковал обоз воеводы князя Барятинского, но потерпел поражение у деревни Досаево, попал в плен и был казнён.
Илья Пономарев, который также упоминается под фамилиями Иванов, Попов и Долгополов, был уроженцем города Кадом и марийцем по национальности. Сохранилось описание его внешности: «Ростом средней человек, волосом светлорус, в лице продолговат, нос прям, продолговат, борода невелика, з брувьми небольшими почернее волос».
С «прелесным письмом» Степана Разина его схватили в Козьмодемьянской уезде и посадили в тюрьму. Но уже 3 октября 1670 г. жители Козьмодемьянска открыли ворота перед небольшим отрядом разинцев (30 человек), Пономарев был освобождён и избран атаманом. После неудачи у Цивильска, он увёл свой отряд в Ветлужскую волость, где был взят город Унжа. Испуганный соликамский воевода И. Монастырев сообщал в Москву, что ему «оборонитца некем… жить опасно и страшно».
Пономарёв также был схвачен и повешен в Тотьме в страшном для восставших декабре 1670 года.
Алёна Арзамасская (Темниковская)
Среди командиров восставших оказалась и одна женщина – некая Алёна, уроженка Выездной слободы (близ Арзамаса). Овдовев, она ушла в монастырь, где скоро стала известна как травница. Узнав о восстании Разина, сумела своими речами привлечь на свою сторону около 200 окрестных крестьян, которых она повела на Оку – первоначально к Касимову, но потом свернула к Темникову. К этому городу с ней пришли уже 600 человек.
Здесь её отряд соединился с другими повстанческими частями. Главным атаманом стал Фёдор Сидоров, который в сентябре 1670 г. был освобожден разницами из саранской тюрьмы.
Анонимный иностранный автор в «Сообщении касательно подробностей мятежа, произведенного в Московии Стенькой Разиным», сообщает, что под командой Алёны и Сидорова собралось семитысячное войско.
Боярский сын М. Веденяпин в донесении от 28 ноября 1670 г. и вовсе писал:
Но современные исследователи считают, что общая численность восставших вряд ли превышала 5 тысяч человек. Их объединённые войска нанесли поражение отряду воеводы Арзамаса Леонтия Шансукова.
Это «Сообщение…» в 1671 г. было опубликовано в Голландии и Германии, а в 1672 – в Англии и Франции, поэтому в Европе об этой мужественной женщине узнали раньше, чем в России.
Об Алёне писал и некий Иоганн Фриш:
Продолжение Крестьянской войны
Эмиссары Разина взбунтовали также крестьян под Ефремовом, Новосильском, Тулой, а Боровск, Кашира, Юрьев-Польский восстали без их участия. С октября по декабрь 1670 года пятитысячный отряд окрестных крестьян во главе с атаманом Мещеряковым, осаждал и дважды штурмовал Тамбов. Но оставшиеся без вождя повстанцы были разгромлены в Поволжье, на Тамбовщине и в Слобожанщине (Слободская Украина).
Возвращение на Дон, вероятно, было роковой ошибкой Степана Разина: делать там ему было нечего, почти все сочувствовавшие ему казаки уже находились в его войске, а старшины и «домовитые» были не в восторге от возвращения мятежного атамана, опасаясь карательной экспедиции московских войск. В Астрахани же Разину ничего не угрожало, и одно его имя привлекало бы туда тысячи готовых сражаться под его началом людей.
Но Разин сдаваться не собирался. Когда Василий Ус запросил его, что делать с хранящейся у него казной, атаман ответил, что весной сам придёт в Астрахань, и приказал строить струги «больше прежнего». В Царицын в это время прибывали отряды из Астрахани, Красного Яра, Чёрного Яра, Саратова, Самары и других городов – всего собралось около 8 тысяч человек на 370 стругах. С астраханцами туда пришел Фёдор Шелудяк, выбранный в Царицыне атаманом.
Предательство
Трудно сказать, как развивались бы события дальше, если бы домовитые казаки во главе с войсковым атаманом Корнеем Яковлевым (крестный отец Степана Разина) не взяли штурмом Кагальник, где расположился атаман. В конце апреля 1671 года вождь восставших был захвачен в плен и выдан царским властям.
До 1979 года на стене Воскресенского собора в станице Старочеркасской можно было увидеть цепи, которыми, как утверждало предание, Корнила Яковлев сковал захваченного в плен крестного сына – Степана Разина. Они были украдены во время реконструкции и теперь заменены дубликатами:
В этом же соборе имеется могила Корнилы Яковлева.
Предателям выплатили их тридцать сребреников – «особенное жалованье» в размере трёх тысяч серебряных рублей, четырёх тысяч четвертей хлеба, 200 ведер вина, 150 пудов пороха и свинца.
Степана Разина и его брата Фрола в Москву доставили 2 июня 1671 года. По свидетельству оставшегося неизвестным англичанина, примерно в миле от города мятежников встретила подготовленная телега с виселицей, на которую и поставили атамана:
Поскольку атаман уже был отлучен от церкви и предан анафеме патриархом Иосафом, в исповеди перед казнью ему было отказано.
Томас Хебдон – представитель британской Русской компании, ставший очевидцем казни, отправил сообщение о ней в гамбургскую газету «Северный Меркурий»:
Прервём цитату, чтобы посмотреть рисунок Хебдона:
А ниже представлен кадр из советского фильма «Степан Разин», снятого в 1939 году:
Степан Разин был четвертован на Лобном месте, а его брат Фрол продлил свои мучения на несколько лет, выкрикнув у эшафота «слово и дело Государево».
Разин же, по свидетельству Марция,
Степан Разин был отлучен от церкви, а потому, по некоторым данным, его останки были позже захоронены на мусульманском (Татарском) кладбище (за Калужскими воротами).
Фрол Разин обещал выдать властям «воровские клады» и «воровские письма», спрятанные в засмоленный кувшин, но ни загадочный кувшин, ни клады так и не были найдены. О его казни, которая состоялась на Болотной площади 26 мая 1676 года, секретарь Нидерландского посольства Бальтазар Койэт сообщал:
В один день со Степаном Разиным (6 июня 1671 года) на Лобном месте был казнён и «молодой человек, которого атаман выдавал за старшего царевича (Алексея Алексеевича)» – о его появлении в стане восставших было рассказано в предыдущей статье. Настоящее его имя так и осталось неизвестным: он не назвал его даже под самыми жестокими пытками.
Высказывались предположения, что под этим именем могли скрываться атаман Максим Осипов (о котором говорилось в начале статьи) либо попавший к разинцам в плен кабардинский князь Андрей Черкасский. Однако, доподлинно известно, что Осипов был схвачен лишь в июле 1671 года – через месяц после казни Лже-Алексея. Что касается Андрея Черкасского, то он остался жив и после подавления восстания продолжал служить Алексею Михайловичу.
Любопытно, что в конце царствования Алексея Михайловича появился и Лже-Симеон (выдававший себя за другого сына этого правителя от Марии Милославской, который был младше царевича Алексея на 12 лет). Он «объявился» у запорожцев, полагают, что этим самозванцем был некий варшавский мещанин Матюшка.
Поход Фёдора Шелудяка
Перед казнью Степан Разин гордо заявил при всём народе (а собрано властями было около ста тысяч человек):
Эти слова были услышаны и разнеслись по всей России.
Уже после подавления восстания в городе Пронск один из мастеровых, услышав от солдата Лариона Панина, что «вора и изменника Степана Разина с его воровским сбродом разбили и его де, Стеньку, изранили», сказал: «Где вам Стеньку Разина разбить!»
Панин донёс на него воеводе, и эти крамольные слова так напугали местные власти, что дело разбиралось в Москве, где был вынесен приговор:
«Великий государь указал, и бояре приговорили крестьянину Еропкина Симошке Бессонову за такие слова учинить наказание: бить кнутом нещадно, да у него ж урезать языка, чтоб впредь иным таких слов не повадно было говорить».
А соратники мятежного атамана действительно продолжили борьбу и после его ареста и гибели. Они ещё контролировали Нижнее Поволжье, и весной 1671 года Фёдор Шелудяк снова повёл повстанцев на Симбирск. 9 июня (через три дня казни Разина) этот город был осаждён, но взять его не удалось. Понеся большие потери во время двух штурмов, на которые их повели атаман Федор Свешников и житель Царицына Иван Былинин, восставшие отошли. К тому же, пришли известия о тяжелой болезни, а затем – и о смерти, оставшегося в Астрахани Василия Уса. Этот атаман был похоронен с всевозможными почестями, во всех астраханских церквях отслужили по нему панихиду. Для восставших это была очень тяжёлая потеря, так как в их среде Василий Ус был вторым человеком после Разина, и о его смерти сообщали даже европейские газеты (например, «Голландские вестовые письма» – «Куранты»). За несколько дней до его смерти в Астрахани были казнены митрополит Иосиф и взятый в плен еще в 1670 году под Чёрным Яром воевода С. Львов, обвинённые в сношениях с московскими властями и донскими старшинами, что выдали властям Степана Разина. До того времени и тот, и другой, по свидетельству Фабрициуса, особым притеснениям не подвергались и даже получали свою долю при разделе «дувана» – наряду со всеми жителями города: «Даже митрополит, генерал и воевода должны были принимать свою долю добычи».
Что касается Симбирска, то в 1672 году за «двукратную храбрую оборону» от войск Разина и Шелудяка этому городу был пожалован герб с изображением льва, стоящего на трёх лапах с высунутым языком, мечом в левой лапе, трёхлепестковой короне над головой.
Осада Астрахани царскими войсками
Фёдор Шелудяк привёл от Симбирска в Царицын всего две тысячи человек, но в этом городе не хватало продовольствия, началась цинга, и потому атаман принял решение уйти в Астрахань. Именно он и возглавил сопротивление скоро подошедшим царским войскам (30 тысяч человек), которые возглавлял симбирский воевода И. Б. Милославский (он оборонял этот город во время его осады армией Разина). Численность защитников Астрахани не превышала 6 тысяч человек. Несмотря на явное превосходство в силах и полученное подкрепление (отряды князя К. М. Черкасского), осада этого города продолжалась три месяца.
А на Дону в это время многие «молотчие люди» отказывались «целовать крест» на верность царю.
Лишь через три дня волнений на казачьем Круге в Черкасске Корниле Яковлеву удалось убедить Войско Донское дать присягу. Но от похода к мятежной Астрахани донцы уклонились, заявив, что ожидают набега крымских татар.
Наконец возглавлявший осаждавшие Астрахань войска князь И. Милославский дал торжественное обещание, что, в случае сдачи, «с головы горожан не упадет ни один волос».
27 ноября 1671 г. Астрахань была сдана, и, что самое поразительное, Милославский сдержал своё слово. Но радость астраханцев была преждевременной: в июле 1672 г. городовым воеводой вместо Милославского был назначен князь Я. Н. Одоевский, бывший глава Сыскного приказа, который никаких клятв не давал. Астрахань к этому времени была полностью замирена, не было никаких волнений и никакого повода для массовых казней, но они последовали – и немедленно. Одним из первых был схвачен Фёдор Шелудяк, который был повешен после долгих и жестоких пыток.
Голландский офицер на русской службе Людвиг Фабрициус, которого ни в коем случае нельзя «обвинить» в симпатии к восставшим, писал об Одоевском:
По словам Фабрициуса, в результате такого служебного рвения Одоевского в городе «остались только старухи и маленькие дети».
Если поверить голландцу (а не верить ему в данном случае нет никаких оснований), следует признать, что Астрахань была полностью разорена не внешним врагом и не восставшими, а государственным чиновником, и не в процессе подавления восстания, а через несколько месяцев после его завершения. И этот воевода был далеко не единственным садистом и кровавым маньяком, что превзошли в своей жестокости даже не отличавшихся особой щепетильностью атаманов Степана Разина. В других местах уровень жестокости новых начальников также «зашкаливал».
Месть властей была поистине страшной: за три месяца царские каратели казнили более 11 тысяч человек. Других били кнутами, тысячам людей вырезали язык или отрубили руки.
Иоганн Юстус Марций, защитивший в 1674 году в Виттенберге диссертацию о восстании Степана Разина писал:
Назначение Одоевского и подобных ему людей воеводами покорённых областей, с одной стороны, свидетельствует о страхе Алексея Михайловича перед новым взрывом народного гнева, с другой – подтверждает известный тезис об отсутствии у него таланта государственного деятеля: царь легко поддавался внешним влияниям и не мог просчитывать долговременные последствия принимаемых решений. Пожар разинского мятежа был буквально залит кровью, но память о зверствах царёвых бояр и помещиков, мстящих за пережитый страх и унижения, навсегда осталась в народе. И когда через 100 лет Емельян Пугачёв «повелел» своим «именным указом» дворян «ловить, казнить и вешать, и поступать равным образом так, как они, не имея в себе христианства, чинили с вами, крестьянами», новая гражданская война, по словам Пушкина, «поколебала Россию от Сибири до Москвы и от Кубани до Муромских лесов»:
(А. С. Пушкин, «Замечания о бунте».)
Но вернёмся в Астрахань: обманутые горожане пытались тогда бежать из города. Одни пробирались на Слобожанщину, другие – на Урал или даже в Сибирь. Некоторые из них отправились на север – в староверческий Спасо-Преображенский Соловецкий монастырь: его настоятель Никанор принимал всех.
Здесь они и погибли 22 января 1676 года, после того как чернец Феоктист указал тайный ход царским войскам, осаждавшим обитель. Расправа над защитниками монастыря и его монахами потрясла даже отнюдь не сентиментальных иностранных наемников, иные из которых оставили воспоминания об этой удивительной, продолжавшейся с 1668 по 1676 гг. войне целого государства против одного монастыря.
Смерть царя Алексея Михайловича
А царь Алексей Михайлович в это время умирал – мучительно и страшно: «Расслаблен бысть прежде смерти, и прежде суда того осужден, и прежде бесконечных мук мучим».
Царю, устроившему жестокие масштабные гонения на оставшихся верным прежним обрядам соотечественников, казалось, что соловецкие монахи трут его тело пилами и он страшно, на весь дворец кричал, умоляя их:
Он даже отправил приказ прекратить осаду Соловецкого монастыря, но гонец опоздал на неделю.
Алексей Михайлович Романов умер 29 января (8 февраля) 1676 года, но волнения крестьян не утихали и после его смерти, вспыхивая в разных концах государства. Последние их очаги ликвидировать удалось лишь в 1680-х годах.