Что произошло в англии в 18 веке

События внешней и внутренней политики Англии XVIII в.

Вначале века Англия заключила унию с Шотландией и образовалось Соединенное Королевство Великобритания. В течение XVIII в. в Великобритании сложилась парламентская конституционная монархия. Верховная власть, по сути, перешла от короля к парламенту. Кабинет министров и судьи стали не зависимыми от короля. Министры теперь были подотчетны только парламенту. В первой половине XVIII в. Великобритания по политической мощи и развитию экономики выдвигается на одно из первых мест в мире.

Британский флот царил на морях. В это время были заложены основы крупнейшей Британской колониальной империи. Во второй половине XVIII в. в стране началась промышленная революция. Страна шла в авангарде политического, идеологического и экономического переустройства общества всей Западной Европы.

«Славная революция» 1688-1689 гг. устранила с английского престола Якова II Стюарта, стремившегося восстановить в стране абсолютизм и католицизм, и установила режим конституционной монархии. На английский престол был приглашен статхаудер Голландской республики Вильгельм III Оранский, который получил корону из рук парламента. Согласно «Биллю о правах» 1689 г., регулирующему взаимоотношения короля и парламента, король не мог более взимать налоги и приостанавливать законы. Поскольку у Вильгельма Оранского не было наследника, парламент в 1701 г. принял закон о престолонаследии. Согласно этому закону, престол переходил к дочери Якова II протестантке принцессе Анне. Отныне английские монархи должны были принадлежать к англиканской церкви и не могли быть католиками. Министры стали ответственными перед парламентом, а судьи — не зависимыми от короны. По сути дела, верховная власть в Англии перешла от короля к парламенту.

Еще в 1603 г., когда на английский престол вступил Яков I Стюарт, сын казненной шотландской королевы Марии Стюарт, Англия и Шотландия оказались объединены личной унией. Имея одного монарха, оба государства сохраняли свои парламенты. Под военным и политическим давлением Англии парламент Шотландии в 1707 г. согласился на унию. Законодательная власть стала отныне принадлежать английскому парламенту, куда были введены депутаты от Шотландии. Право престолонаследия нормировалось теперь английским актом о престолонаследии. Была установлена общая система налогов и общая монета. Иначе говоря, Шотландия прекратила существование как государственная единица, хотя и сохранила некоторые элементы автономии. С этого времени было принято новое официальное название английского государства — Соединенное Королевство Великобритания (Great Britain).

С утверждением в 1714 г. на британском престоле Ганноверской династии королевская власть еще более утрачивает свои позиции. Короли этой династии не стремились к абсолютизму и были привержены протестантизму. Георг I был более занят делами своего маленького княжества Ганновера, чем Великобритании. Он не знал английского языка, английских законов и традиций. При нем значительно усилилась роль кабинета министров, который постепенно стал не зависимым от короля и подотчетным только парламенту.

В первые десятилетия XVIII в. в парламенте Великобритании попеременно господствовали две парламентские группировки — прообразы политических партии — «виги», и «тори», боровшиеся между собой за власть. Виги (так раньше называли шотландских пуритан — противников католичества) были большей частью финансисты, крупные предприниматели, разбогатевшие на колониальной торговле, а также обуржуазившиеся землевладельцы-аристократы. Виги были сторонниками усиления власти парламента и политики религиозной терпимости. Тори (это слово первоначально было прозвищем ирландских католиков) поддерживали сквайры-помещики, настроенные более консервативно. Они желали сильной власти короля, сочувствовали свергнутой в ходе революции династии Стюартов и были привержены господству англиканской церкви.

Виги держали в своих руках власть с 1714 г. в течение почти 50 лет, навязывая королям министров из своей среды. Особенно выдающимися представителями парламентского большинства были Роберт Уолпол и Уильям Питт Старший, с именами которых связаны все важнейшие события внешней и внутренней политики Англии.

Источник

Устройство государства

В Лондоне в 1714 году умирает королева Анна, которая стала последним монархом из династии Стюартов. Изначально планировалось, что престол унаследует сын короля Джеймса 2, однако он по определенным причинам не захотел править и отказался принимать англиканскую веру. В итоге правителем Великобритании становится Георг из ганноверской династии. В скором времени между новым королем и отказавшимся от англиканской веры наследником Джеймса 2 завязывается конфликт, который перерос в кратковременную войну. Однако Георг смог разбить войска якобитов, являющихся сторонниками династии Стюартов.

Одновременно с установлением власти нового короля все большее значение приобретают парламент и правительство. Полномочия последнего были значительно расширены, в том числе появилась возможность реально влиять на экономический и политический курс страны. Во многом усиление роли правительства объясняется тем фактом, что новый монарх не мог отдавать приказы, он говорил лишь на немецком языке, не интересовался своим королевством, отдав всё управление на откуп правительству.

Фактически первым премьер-министром Великобритании стал Роберт Уолпол, который являлся представителем древнего британского рода. Глава кабинета правительства также возглавлял тайный совет.

В это же время отмечается существенное ограничение власти короля, который в своих действиях стал подотчетен правительству и парламенту. Например, по принятому положению монархом Великобритании не мог стать католик, финансы и армия зависели от премьер-министра, в его функции входили изменение и отмена законов. Король Англии в 1707 году получил лишь представительскую роль, тогда как реальные полномочия были исключительно у правительства.

В середине XVIII века Великобритания начинает войну с Францией. Основной ее причиной были торговые и экономические разногласия. Также Англия пыталась всеми силами выйти на новые для себя рынки Дальнего Востока, где традиционно были сильны Франция, Португалия и Испания. В развязавшейся войне большая часть боевых действий велась не на европейском континенте, а в Новом свете.

Англичане смогли захватить Монреаль, Квебек и другие провинции, которые ранее принадлежали французам. Это позволило диверсифицировать торговлю. Великобритания стала впервые в истории контролировать поставки леса, рыбы и пушнины, что приносило казне огромную прибыль.

Потери американских колоний

В эпоху великих географических открытий Христофора Колумба большая часть заморских владений в Новом свете принадлежала испанцам, португальцам, а в последующем и французам с англичанами. Однако управлять заморскими территориями было всё сложнее из-за сепаратизма и желания новых земель получить полную самостоятельность. В 1764 году из-за ссоры между британским и американским правительствами начинается затяжной конфликт, который через 10 лет перерос в полномасштабную войну за независимость. Последствия потери американских колоний:

Война за независимость в Америке между колонистами и британским правительством длилась с 1775 по 1783 год. Закончилась она полным разгромом английских войск, после чего большая часть заморских территорий была потеряна. Британская корона получила лишь номинальную власть над Канадой, которая сохраняется по сей день.

Потеря земель в Новом свете стала существенным ударом для экономики Англии, лишившейся львиной доли доходов от торговли с североамериканским континентом.

Отношения с Шотландией и Ирландией

Крайне сложно складывались отношения англичан с ирландцами и шотландцами. Различия между ними были не только в происхождении той или иной народности, но и в вероисповедании. Англия и ее король на протяжении многих десятков лет проводили имперскую политику, присоединяя к себе соседние земли, стараясь всеми силами подавить сепаратизм на новых территориях. Все это приводило к нескончаемым войнам с шотландцами и ирландцами, которые заканчивались кровавым подавлением мятежей. Причины войны с Ирландией:

В 1801 году Ирландию официально присоединили к Великобритании, в скором времени был упразднён местный парламент. Соединённое Королевство просуществовало 120 лет. Назвать эти годы спокойными невозможно, поскольку постоянно отмечались локальные мятежи, тлело сопротивление ирландцев, которые ненавидели англичан и всеми силами старались вновь обрести независимость. Несмотря на значительное увеличение территории государства, локальные конфликты существенно ослабляли Англию, став для местного монарха проблемой номер один на многие десятки лет.

Также крайне сложно складывались отношения между Англией и Шотландией. С XVI по XVIII век северные правители Стюарты хотели посадить своего человека на британский трон. Это привело к нескончаемым кровопролитным войнам, часть Шотландии была завоёвана, а непокорным кланам пришлось уйти на север в труднодоступные горные районы.

Многие горцы были убиты или в качестве наказания высланы в Америку. Англичане настолько боялись шотландских кланов, что старались запретить любые попытки сохранить национальную культуру. Нельзя было даже появляться на улице в килте или играть на волынке.

Индустриальная революция

Экономическое могущество и процветание Великобритании было во многом обусловлено уникальной формой государственного правления и произошедшей здесь индустриальной революцией. В Англии эти процессы начались раньше всего на европейском континенте, сделав страну одной из самых передовых и развитых. Успехи в экономике объяснялись прогрессивным устройством государства, которым управляли министры и парламент, а не один монарх.

В начале XVIII века в Англии уже использовались для массового производства примитивные машины, которые позволили существенно повысить производительность труда. С каждым годом степень автоматизации промышленности увеличивалась. Появились предпосылки для разделения труда, что и стало краеугольным камнем всей индустриальной революции. Выделяют следующие факторы британской индустриальной революции:

В XVIII и XIX столетиях в Великобритании резко увеличивается добыча угля, появляются огромные сталелитейные заводы, на которых выпускали железо и другие металлические сплавы. Отрасли промышленности были связаны друг с другом, появление каких-либо инноваций в одной сфере положительно сказывалось на общей экономике страны. В 1785 году изобретен ткацкий станок, что существенно упростило производство одежды и тканей. Этот период в истории принято называть веком технологий.

За счет разделения труда и внедрения современного по тем временам оборудования существенно снизилась себестоимость товаров, а улучшенная транспортная система позволила успешно торговать со всем миром. Отрицательной стороной промышленной революции стала автоматизация производства, что привело к безработице. Периодически возникали локальные бунты, участники которых громили станки и машины, заменившие на фабрике человека. Решить эту проблему удалось принятием нового закона, по которому порча промышленного оборудования наказывалась смертной казнью.

Жизнь в городах и провинции

В конце 19 века Англия считалась сельскохозяйственной страной, однако из-за ускорения промышленной революции уже в середине этого столетия отмечается урбанизация, когда тысячи людей из провинции переехали на работу в крупные города. К сожалению, санитарная обстановка в мегаполисах оставалась ужасной.

Многие города стали очагами опасных заболеваний, сократилась продолжительность жизни, особенно это касалось беднейших слоев населения. Лишь в XIX веке предпринимались определённые попытки оздоровить города. Появилось городское освещение, была обустроена канализация, перестроены крупные улицы, что несколько улучшило общую обстановку в мегаполисах.

Жизнь в провинции также кардинально изменилась. Если в начале XVIII в. многие общины придерживались старых способов обработки земли, то уже в XIX в. стали широко использоваться многофункциональные машины. Это позволило улучшить показатели урожайности сельскохозяйственных угодий. Однако из-за быстрого роста населения британские фермеры уже не могли обеспечить продуктами увеличившиеся города.

Англия начала активно импортировать продукты, в том числе инвестируя огромные денежные средства в развитие сельского хозяйства своих заморских провинций. Это касалось Австралии, Индии и ряда африканских стран, которые стали заморскими житницами Великобритании. Проблему удалось решить лишь в XX веке, когда появилось современное сельскохозяйственное оборудование, и были разработаны экологически чистые и безопасные в использовании удобрения.

Источник

Дэвид МакДауэлл. История Британии: Жизнь в городе и провинции в восемнадцатом веке

14-07-2013, 10:33 | Открываем историю / Новый взгляд на историю | разместил: Редакция ОКО ПЛАНЕТЫ | комментариев: (0) | просмотров: (3 051)

История Британии

Жизнь в городе и провинции в восемнадцатом веке

В 1700 году Англия и Уэльс обладали населением около 5,6 миллиона человек. Оно очень незначительно увеличилось к 1750 году, но затем, к концу столетия, стремительно выросло до 8,8 миллиона. В целом, с учётом Ирландии и Шотландии, население составляло около 13 миллионов.

В 1700 году Англия была ещё страной деревенской. В северных областях Англии, в Ланкашире и Западном Йоркшире, и а Западном Мидленде будущие большие города лишь начинали расти. К середине столетия Ливерпуль, Манчестер, Бирмингем, Шеффилд и Лидс стали уже крупными центрами. Но такие новые города продолжали считаться деревнями, и у них не было представителей в парламенте.

Во всех городах стоял отвратительный запах. Не существовало канализации, в качестве отхожих мест использовались улицы, и редко когда убиралась грязь. Фактически люди сами увеличивали её количество, оставляя на улицах отбросы с рынков и из домов. Улицы были грязными и узкими, иногда всего два метра шириной. Немногие из тех, кто выращивал овощи в окрестностях Лондона и других больших городов, забирали нечистоты с улиц для своих полей.

Города были средоточием болезней. В результате лишь четверть детей доживала до взрослости, и именно бедняки умирали молодыми. Их хоронили всех вместе, в больших ямах, вырытых в земле, и не засыпали землёй, пока яма не заполнялась. Едва ли стоит удивляться, что бедняки находили утешение в выпивке и попытках выиграть деньги в карточных играх. Квакеры, шокированные ужасающими последствиями употребления джина, развивали пивоварение, чтобы заменить джин менее разрушительным пивом.
В течение всего восемнадцатого века предпринимались усилия по оздоровлению городов. Улицы стали шире, чтобы на них могли разъехаться кареты. В 1734 году в Лондоне появилась система освещения улиц. А после 1760 года многие города запрашивали у парламента позволения вводить налоги на жителей, чтобы содержать социальные службы, вроде уборки улиц и их освещения. Каждый домовладелец должен был платить местные налоги, их размер или «тариф» устанавливался местным советом или городскими властями.

Католикам и евреям всё ещё был закрыт доступ в парламент, да и для нонконформистов он был по-прежнему затруднён, но они могли входить в городские советы, которые начинали уже создаваться. По мере роста этих «местных властей» они сближали торговцев и хозяев-промышленников, а те породили новый административный класс – для исполнения постановлений городских советов. Вскоре Лондон и другие города уже были настолько чистыми и ухоженными, что стали чудом, на которое дивилась Европа. В самом деле, Лондону было что показать, и великий литературный деятель Самуэль Джонсон сделал ныне знаменитое замечание: «Если кто-то устал от Лондона, то он устал от жизни. Потому, что именно в Лондоне есть всё, что может дать жизнь».

В городах восемнадцатого века было четыре класса людей: зажиточные торговцы, обычные торговцы и спекулянты, умелые ремесленники и огромное количество рабочих, не обладавших умениями и навыками. У них не было никаких гарантий найти постоянную работу.

Вероятно, социальные условия в Британии были лучше, чем в любой другой стране Европы. Британские аристократы обладали меньшей властью над беднотой, чем европейские. В 1760 году английский лорд был повешен за убийство слуги. В Европе мало было мест, где могло случиться подобное. Для иностранцев, привыкших к абсолютной власти короля и его знати, английские законы казались примером идеальной справедливости, даже если таковыми в действительности и не были.

Иностранцы отмечали, как легко было для британцев перемещаться вверх-вниз по социальной «лестнице». В Лондоне к человеку, одетому как джентльмен, и относились как к джентльмену. Было сложно увидеть явные различия между аристократами, джентльменами и средним классом торговцев. Большая часть классов свободно перемешивалась.

Однако разница между богатыми и беднотой могла быть весьма велика. Герцог Ньюкасл, например, получал ежегодный доход в размере 100 000 фунтов стерлингов. А работники на его земле бывали счастливы, если им платили более 15 фунтов стерлингов в год.

На другом конце социальной шкалы. Томас Гейнсборо, возможно, лучший английский портретист, изобразил богатых и знаменитых. «Утренняя прогулка» молчаливо говорит о семейной жизни. В картине заметна естественность и глубокие эмоции, весьма отличные от формального стиля «Благотворительности в Тичборне» или изображений семьи Тюдоров.

Комфортабельная жизнь джентльменов по большей части была скучна. Мужчины отправлялись на охоту или на верховую прогулку, вводили «улучшения» в своих поместьях. В восемнадцатом веке эти улучшения включали перестройку многих замечательных домов в классическом стиле. Было модно устраивать естественно-выглядящие сады и парки, чтобы создать тщательно изготовленный «природный вид» из окон дома. Некоторые джентльмены заинтересовались коллекционированием деревьев или растений, привезённых издалека.

Жизнь женщин была более скучна, хотя зимой они часто ездили в Лондон, где проводились танцы и вечеринки. Но даже жизнь самых богатых женщин ограничивалась представлением, что они не могут принимать участие в серьёзных делах. Им позволялось лишь развлекаться. Как писал один лорд: «Женщины – всего лишь дети большего роста… Разумный человек может с ними лишь играть… он ни о чём им не рассказывает, не доверяет им в серьёзных вопросах».

В восемнадцатом веке люди считали, что природные источники в городах с минеральными водами, вроде Бата, весьма полезны для здоровья. Эти городки стали модными курортами, куда знать отправлялась встречаться с другими представителями высшего общества. Бат – и сейчас лучший пример английского городка восемнадцатого века – был заполнен людьми, желавшими, чтобы их «увидели». В Шотландии на краю старого города Эдинбурга величайшим шотландским архитектором Робертом Адамом был построен «Новый Город». Как и Бат, он представлял собой вершину цивилизованной жизни восемнадцатого столетия.

Здания Сомерсетшира на улице Милсом в Бате, 1788 год, оказались среди лучших городских строений «Георгианского» периода. Бат сохранился в качестве лучшего образца английского города георгианского стиля благодаря тому, что был крайне популярен в восемнадцатом столетии. Однако внезапно в начале девятнадцатого века всё прекратилось. В результате экономика Бата, основанная на туризме, потерпела крах, и очень немногие из замечательных георгианских зданий были в девятнадцатом и двадцатом века перестроены

Культурная жизнь Эдинбурга была полной противоположностью жизни Шотландского Нагорья. Из-за запрета килта и тартана все, родившиеся после 1746 года, носили английскую одежду. Старый способ окраски и создания образцов тартанов на основе местных растений был забыт. К моменту отмены запрета килта и тартана в 1782 году стало уже слишком поздно.

Одежда и тартаны Нагорья стали экзотической одеждой, их носят шотландские солдаты или любители, но не истинные горцы. Немногие из тартанов, которые носили после 1782 года, были бы восприняты как тартаны «клана» теми, кто сражался под Каллоденом.

Однако настоящим несчастьем для Нагорья стала экономика. К концу восемнадцатого века главы кланов начали понимать, что можно заработать на овцах, торгуя шерстью. Они стали изгонять людей с общинных земель ради разведения овец, это процесс получил название «расчистки». Главы кланов считали принадлежащие клану земли своей частной собственностью, и законы их защищали точно так же, как это происходило с общинными землями в Англии. Между 1790 и 1850 годами сотни тысяч горцев утеряли привычный образ жизни, а их вожди смогли получать прибыли от земли. Многие горцы – мужчины, женщины и дети – нищенствовали на улицах Глазго. Другие начали новую жизнь, главным образом в Канаде, где селились вместе с другими членами своих кланов. Небольшое число горцев в девятнадцатом веке отправилось в Австралию. С клановым строем общества в Нагорье было покончено навсегда.
В Англии в восемнадцатом веке провинция изменилась ещё значительнее, чем города. В самом начале столетия фермерство велось так же, как и в прошлые столетия. Вокруг каждой деревни было три или четыре поля, а деревенские жители сообща решали, что им выращивать, хотя отдельные люди продолжали работать на личных маленьких наделах земли.

В восемнадцатом веке большая часть этих земель была огорожена. Огороженные земли использовались не для разведения овец, как это было во времена Тюдоров, а для разведения различных животных и выращивания зерновых. Люди, обладавшие деньгами и влиянием, вроде деревенских сквайров, убеждали своих членов парламента проводить законы, позволяющие им захватывать общинные земли и огораживать их. Члены парламента делали это охотно, ведь землевладельцы часто могли помочь при избрании в следующих выборах, с помощью голосов своих работников.

Одной из основных причин огораживаний было то, что крупные землевладельцы, в том числе и аристократия, могли инвестировать большие деньги. Получали они доходы частично от развития торговли, в частности с Вест-Индией и Индией, от вложений в угольные шахты и рудники, которые составляли растущую долю экономики. И наконец, некоторые аристократы скупили развивающиеся районы на окраинах Лондона, более всего – герцоги Бедфорд и Вестминстер.

Традиционно земле давали отдохнуть каждые три года. Но, выращивая один год корнеплоды, второй – фураж, а третий – зерно, фермеры теперь могли производить намного больше. Выращивание фуража дало возможность содержать животных и зимой. Это стало важным новым шагом в развитии сельского хозяйства. До середины восемнадцатого века большую часть животных забивали до зимы, поскольку для содержания их до следующей весны не хватало кормов. Впервые люди смогли есть свежее мясо круглый год.

Огораживание деревенских фермерских земель в восемнадцатом веке изменило английский ландшафт. Представлен вид на Пэдбери, Бэкингэмшир сверху – можно увидеть как старые наделы фермеров, так и новые изгороди, отмечающие огораживание фермеров-джентри.

Однако эти улучшения было намного сложнее вводить, когда большая часть фермерских земель оставалась в управлении всего деревенского сообщества, как это сложилось столетиями. Ни один фермер, обладавший небольшим земельным наделом, не мог осилить покупку необходимой техники, да и не стоило покупать её ради столь малых клочков земли в трёх разных полях вокруг деревни. Более зажиточные фермеры желали изменить систему, вводя землевладение. При одной крупной площади для каждой фермы новая техника и новые методы обработки земли подходили как нельзя лучше. У богатых были на это средства, и они могли полагаться на помощь сквайров деревни и членов парламента, ведь те были такими же богатыми фермерами, с теми же интересами. У них был сильный экономический аргумент для проведения реформ, ведь было очевидно, что новые методы дадут больше продовольствия с каждого акра земли, чем традиционные. Была и ещё одна веская причина, хотя в то время люди могли её и не осознать. Более быстрыми темпами стало расти население.

Огораживание и усовершенствования в фермерстве, к которым оно привело, обеспечили возможности большего и более эффективного производства продовольствия по сравнению с любой другой страной Европы. Записи крупнейшего мясного рынка Британии – Смитфилда в Лондоне – демонстрируют невероятный прогресс в животноводстве. В 1710 году средний вес быка составлял 168 кг, а к 1795 году – уже 364 кг. За тот же период средний вес овцы в Смитфилде вырос с 17 кг до 36 кг.

Усовершенствованное землепользование дало возможность повсюду выращивать зерно. Впервые каждый, даже бедняк, мог есть белый пшеничный хлеб. Белый хлеб был не столь полезен, как чёрный, но бедноте нравилась сама мысль о том, что они могут позволить себе такой же хлеб, что и богатые. Несмотря на резко возросшее производство продовольствия, к концу столетия Британия не могла прокормить себя. Стал необходим импорт продовольствия из-за границы, чтобы накормить быстро растущее население.
Но в социальном смысле огораживание стало бедствием. Иногда деревенские жители понятия не имели об огораживании до тех пор, пока их не сгоняли с земли. Некоторые из них уже выстроили на общинной земле дома, которые уничтожались. Более тысячи парламентских актов привели к огораживанию около четырёх миллионов акров земли только во второй половине столетия. Многие бедняки считали, что это было ничем не лучше воровства:

7]«Они вешали мужчин, плетьми били женщин,

7]Укравших у общины лишь гуся,

7]Но кража общинного у гуся –

7]Преступление без наказания».

Огораживание изменило вид провинции – вместо нескольких больших полей теперь было много маленьких, каждое окружено изгородью, многие – с одиноко стоящими на поле деревьями.

Проблема растущего безземельного класса серьёзно осложнялась быстрым ростом населения во второй половине столетия. Некоторые смогли найти работу у народившегося класса фермеров, другим это не удлось. Из них очень многие вынуждены были полагаться на помощь Закона о Бедности, впервые введённом Елизаветой I.

Ещё одна проблема возникла, когда несколько лет подряд были неурожайными, что привело к резкому скачку цен на пшеницу. Местные магистраты могли зафиксировать зарплату рабочих, чтобы гарантировать, что беднота сможет прокормиться. Но во многих местах вместо этого выбрали путь помощи тем, чьи зарплаты были существенно ниже местного уровня. Самый знаменитый пример – деревня Спинхэмленд; «Спинхэмлендский Акт» был скопирован во многих частях страны. Это была неудачная система, ведь работодатели теперь могли нанимать работников задёшево, зная, что приход обязан будет добавить к тем низким зарплатам, что они выплачивают. Некоторые работодатели даже снизили зарплаты после принятия «Спинхэмлендского Акта». Неудивительно, что в результате национальная помощь бедноте выросла с 2 миллионов фунтов стерлингов в 1790 году до 4 миллионов в 1800 году.

Ещё одним результатом «Спинхэмлендского Акта» стало ускорение роста населения. Семьям оказывалась помощь в зависимости от количества детей. До огораживаний у фермеров были небольшие семьи, поскольку землю надо было делить между детьми, а молодые люди не могли жениться до тех пор, пока у них не было своей земли. Огораживания сняли эти преграды, и «Спинхэмлендский Акт» поощрял создание больших семей, ведь это означало увеличение финансовой помощи.

Соседние приходы объединялись для строительства «приходских работных домов», где большая часть бедноты могла жить и питаться. Некоторые приходы устраивали население работных домов к местным промышленникам, которым нужна была дешёвая рабочая сила. За работы промышленники обеспечивали пропитанием. Это очень быстро привело к созданию системы, которая мало чем отличалась от рабства, причём детей наравне со взрослыми заставляли работать удлинённый рабочий день. Всё это приблизило крах старого Закона о Бедноте и привело к принятию нового – в 1834 году.

А многие люди покидали свои деревни и уходили в города в поисках работы. Они обеспечили силу, давшую возможность совершения ещё большей революции, которая изменила лицо Британии.

В восемнадцатом веке семьи стали выражать чувства более открыто. Кроме того, по-видимому, впервые дети перестали считаться маленькими взрослыми, а воспринимались как отдельная группа, со своими особыми нуждами. Через столетие после квакеров и Пенна стали всё слышнее голоса в поддержку мягкого отношения к детям. Одна популярная книга восемнадцатого века по воспитанию детей, которая сама по себе стала значительным шагом вперёд, предостерегала: «Жестокость и частые побои я считаю крайне вредной практикой». В 1789 году ещё одна книга наставляла матерей: «Первой целью при образовании ребёнка должно быть признание его чувств, а второй –завоевание доверия. Самый лучший способ развить молодой ум – похвала».

Однако девочки продолжали оставаться жертвами желания родителей заставить их соответствовать популярному идеалу женской красоты – худощавое тело, тонкая талия и бледный вид. Ради достижения этой цели и увеличения шансов на удачное замужество родители принуждали дочерей носить тесную одежду и недоедать, чтобы избежать немодного здорового вида. Без сомнения, такая практика объясняет как образ, так и реальность хрупкого женского здоровья, унаследованные и девятнадцатым веком.

Родители часто принимали решение о подходящем браке своих детей, но всё больше прислушивались и к мнению детей. Однако и сыновья и дочери зачастую вынуждены были вступать в брак против своей воли. Один молодой человек, вынужденный отказаться от единственной женщины, которую он любил, писал: «Я тяжко вздыхаю как любящий, но покоряюсь как сын». Но мало-помалу любовь и дружеские отношения становились приемлемыми поводами для брака. Как писал один муж своей жене после 15 лет брака: «У меня есть время лишь сказать, что я нежно люблю тебя – лучшую из женщин, лучшую из жён и лучшего моего друга». Если бы такие чувства характеризовали брак шестнадцатого или семнадцатого века, о них говорилось бы менее открыто, да и было бы это менее вероятно.

Хогарт более всего известен реалистичными картинами общественных язв, но ради заработка он рисовал и зажиточных людей. «Дети Грэхемов» передают очаровательный образ тёплой, расслабленной и радостной атмосферы. Игра стала признаваться благом для детей, но только для маленьких. Считалось, что если более старшие дети будут играть, то они вырастут в ленивых взрослых. Один лорд писал сыну в день рождения, когда тому исполнилось 9 лет: «Детские игрушки и развлечения надо отбросить, а ум свой направить к серьёзным вещам».

Рост проявления чувств произошёл частично из-за того, что люди могли обоснованно ожидать более долгой жизни. Это стало результатом, главным образом, улучшения питания и большей гигиеничности хлопкового белья, которое пришло на смену шерстяному. Однако сыграла свою роль и растущая перемена в восприятия доброты. Наверное, впервые люди стали верить, что жестокость к другим людям и животным несправедлива. Конечно, это не избавило от плохих условий на фабриках, но помогло тем, кто старался покончить с рабством. Истоком неприятия жестокости стала идея о том, что каждый человек – личность.
Такой рост индивидуализма проявился в стремлении к уединенности. В семнадцатом веке средний класс и более зажиточные семьи держали слуг, которые слышали их разговоры за едой. Они жили в комнатах, которые вели одна в другую, часто с широкими двойными дверьми. Даже спальни не были отдельными. Но в восемнадцатом веке семьи стали питаться без слуг, предпочитая сами обслужить себя, чем позволить слугам слушать разговоры семьи. Они перестроили дома внутри, сделав коридоры, так что у каждого члена семьи теперь была своя отдельная спальня.

В таком индивидуализме Британия оказалась впереди всей Европы. Почти наверняка это было показателем как политической, так и экономической силы среднего класса, и того, что средний класс легко перемешивался с дворянством и аристократией. Сам индивидуализм был важным фактором для торговли и промышленности.
Наиболее успешными в торговле и промышленности часто оказывались нонконформисты, которые были особенно трудолюбивыми. Они могли быть жёсткими в семье, как и отцы-пуритане столетием раньше. Но у них было честолюбие, и они отправляли сыновей в школы-интернаты в самом раннем возрасте. При запрете на проявление чувств в семьях, подобное образование усиливало индивидуализм. Из-за недостатка эмоциональной жизни многие из этих мальчиков стремились вложить всю свою энергию во власть, либо помогая строить империю, либо выстраивая торговлю и промышленность.

Но для бедных слоев такой индивидуализм был нереален. Там, где женщины и дети могли найти работу в производстве тканей, рабочая семья могла удвоить доходы и неплохо прожить. Но те бедные семьи, где работали только отцы, жили на грани голода.

Не везде действовал «Спихэмлендский Акт». И в таких районах у всё большего числа семей не оставалось иного выбора, кроме как отправиться в приходской работный дом. Некоторых детей отчаявшиеся матери даже убивали или оставляли умирать. Женщину из бедноты, ожидающую ребёнка, зачастую изгоняли из прихода, чтобы переложить на другой приход ответственность за прокорм матери и ребёнка.

Использование детского труда в работных домах и на новых фабриках к концу столетия выросло, что вряд ли удивительно. Быстро растущее население привело к появлению целого многочисленного класса детей. Дети бедняков всегда начинали работать тогда же, когда и ходить. От детей из работного дома ожидалось, что с трёх лет они могли учиться каким-то простым вещам, и почти все к шести-семи годам уже работали. И они были особенно полезны для владельцев фабрик, ведь их легко было приучить к дисциплине, в отличие от взрослых, и их труд обходился дешево.

Источник