Что произошло в коммунарке сегодня
Активисты выстроились в слово «Спасибо!» под окнами больницы в Коммунарке
Активисты «Молодой гвардии Единой России» (МГЕР) провели массовый флешмоб и вручили сладкие подарки медикам московской больницы №40 в Коммунарке в рамках акции «Спасибо врачам».
МГЕР: «В канун Нового года молодогвардейцы приехали в крупнейший ковидный госпиталь страны, чтобы поблагодарить медиков за их труд и поздравить с наступающим праздником. У больницы №40 в Коммунарке около тысячи активистов выстроились в слово „спасибо!“ в знак благодарности и уважения к тем, кто в будни и праздники борется за здоровье и жизнь людей».
Активисты МГЕР передали более 200 подарочных наборов для медиков и их детей.
Исполняющий обязанности председателя координационного совета МГЕР Антон Демидов рассказал, что акции «Спасибо врачам» проводятся с 2020 года с начала пандемии. Накануне праздников он пожелал здоровья и сил медикам и их пациентам.
Новости по теме
Борьба с коронавирусом
Первое на юге России производство экспресс-тестов на COVID-19 открыли в Крыму
Как петербургские театры выживают в новой QR-кодовой реальности
В США, Франции и Дании выявили рекордное число заражений COVID-19
Разработчик заявил об эффективности назального «Спутника» против «омикрона»
Родственники умерших после «лечения» в Коммунарке обратились к следователям и прокурорам
Нагнетая ужас в отношении официально отсутствующей в России эпидемии/пандемии нового коронавируса, штатные пропагандисты госСМИ и профильные чиновники постоянно заявляют о «большом количестве смертей от ковида ежедневно». Удивительно, но в России, стране, которая, если верить почвоведу Гинцбургу, первая в мире изобрела вакцину от этого ОРВИ, эффективость лечения от него в стационарах сопоставима по уровню с банановыми республиками. Откуда же берутся «по 1000 трупов ежедневно», как нам вещает официальная статистика? Судя по заявлениям родственников умерших, которые более не намерены молчать и обращаются к правоохранителям, они берутся в том числе от очень странных протоколов лечения в больницах. В распиаренной на всю страну Коммунарке людей, уехавших туда по скорой, своими ногами, с нормальной температурой и сатурацией, потом зачастую вывозят ногами вперед. В других регионах людей отказываются оперировать по основной болезни, а в причине смерти потом указывают «ковид». В данном обзоре мы увидим, что страх, возникающий у многих россиян при известии о необходимости госпитализации, не лишен оснований.
Владимир Колодезев попал в Коммунарку 30 сентября 2021 года. У мужчины была диагностирована внебольничная пневмония, но лечился он дома, поскольку состояние позволяло. Военного пилота, полковника, заслуженного летчика-снайпера должны были госпитализировать в военный ковидный госпиталь, но фельдшеры со скорой стали убеждать, что Коммунарка — лучшая больница Москвы, и в ней лечатся все звезды и «випы».
В приемное отделение он зашел своими ногами. У него взяли все необходимые анализы. Температура к тому времени уже упала, сатурация была 95%, чувствовал он себя относительно хорошо. Но уже через несколько часов, в день поступления в Коммунарку, Владимира перевели в реанимацию. Причины этого родственники не могут понять до сих пор, по их словам, им так ничего и не объяснили.
«Телефон у него был. Он звонил и говорил, что там холодно, и его постоянно заставляют надевать кислородную маску, хотя он дышит и без нее. И ему в маске очень тяжело было дышать», — рассказывает его дочь Колодезева Марина.
3 октября Владимира неожиданно для всех ввели в медикаментозный сон и перевели на ИВЛ. 7 октября, в день, когда из той же больницы № 40, но из другого отделения, выписали его супругу, Владимир умер.
Когда Владимира переводили на ИВЛ, в Коммунарку поступила его вторая дочь — Екатерина. Когда к ней приехала скорая, врачам объяснили, что родители лежат в Коммунарке, и попросили, чтобы ее тоже туда отвезли. В приемный покой она также зашла сама, и температура, и сатурация также в целом были нормальные. Дома температура повышалась, но оба, и отец, и сестра, поступали в больницу с температурой 36,6.
Поначалу Екатерина и ее мама лежали в одной палате. Девушка утверждала, что к ней никто не подходит и была не согласна с такими методами лечения, просила дать ей написать отказ и отпустить домой. 4 октября, после отказа от такого «лечения», под предлогом того что в другой палате более удобная подача кислорода, Екатерину перевели. А вскоре увезли в реанимацию.
«Она была категорически против предложенного ей лечения. Но ее перевели в другую палату, раздели. У нее был телефон с собой, но не было зарядного устройства. Из реанимации она нам звонила, говорила, что в маске она задыхается. Последнее сообщение от нее о том, что ее просто убивают. Она звонила нам, пока хватало зарядки. Потом перестала. Зарядное мы передали, но, видимо, до нее оно так и не дошло», — поясняет ее сестра Марина.
Вот сообщение от покойной, в которых она пишет то же самое, что и многие другие пациенты Коммунарки. В норме в кислородной маске становится дышать намного легче, больные чувствуют себя лучше и бодрее, но после кислородных масок Коммунарки со многими происходило прямо противоположное. Какой интересный там кислород…
7 октября, в день когда скончался отец, Екатерину ввели в медикаментозный сон и перевели на ИВЛ. Позже у нее также обнаружили сепсис. По словам Марины, у Екатерины по очереди стали отказывать почки, начался отек головного мозга, случился инсульт. 21 октября Екатерина скончалась. Владимиру было 75 лет. Екатерине — 38. Родные считают, что оба могли бы выздороветь, если бы не согласились лечь в больницу.
«Мы написали обращение к руководству больницы через электронную форму, хотели попасть на личный прием к главврачу, Денису Проценко. Но нас не допустили. Мы приехали в больницу, сказали, что нам надо встретиться с Проценко по поводу гибели родственников. Нам ответили: «А, у вас родственники погибли. Ну что такого?». Тогда мы обратились в следственный комитет», — говорит Марина.
Еще одна похожая история произошла с 85-летним Анатолием Николаевичем Степановым. Правда, он поступил в Коммунарку в предынсультном состоянии (но поражение легких было всего 5%). А потом информация о здоровье мужчины начала поступать близким исключительно от врачей.
«Лечащий доктор сказал нам, что отец «сидит, ест, ходит». У нас было столько счастья, ведь когда он поступал туда, то даже не переворачивался. Каждый день нам говорили одно и то же. Потом нам сообщили, что затерянный телефон все же нашли, но он уже мог разговаривать только в присутствии доктора. Мы тогда не знали, а потом в разговорах с другими родственниками выяснили, что всем, у кого лежали там близкие, говорили, что все в порядке, а телефон где-то затерялся, а потом внезапно звонили и приносили соболезнования: мол, ваш родственник умер. Все до последнего верят, что их близкие выздоравливают, а на самом деле это совсем не так», — рассказывает его дочь Мария.
Пожилого мужчину перевели в реанимацию. Близким неделю говорили, что с ним все прекрасно. При этом ему кололи некий экспериментальный препарат Левилимаб (изначально его разрабатывали для лечения ревматоидного артрита, позже стали применять для лечения коронавирусной инфекции). Никакого письменного согласия на это лечение он не давал. Как рассказывает его дочь, все это время медики жаловались им, что мужчина снимает с себя маску и ведет себя агрессивно.
«Мы потом поговорили с другими родными пациентов, многие снимают с себя маску, потому что неправильно подают кислород, и люди в масках просто задыхаются. Вероятно, своим поведением он все время пытался привлечь к себе внимание. Однажды мы ему позвонили, и он успел нам сказать «Здесь ад, лучше умереть дома», — вспоминает Марина.
26 октября Анатолий Степанов скончался. Родственникам удалось сохранить несколько его посмертных фото. На них – следы синяков и царапины. Им объяснили, что при заборе анализов его «держали».
У родных умерших накопилось много вопросов к главврачу Проценко: почему их не ставили в известность относительно методов лечения, каким образом появилось согласие больных на эти методы, почему не ставили в известность о том, что состояние пациентов ухудшилось. Правда, от личного общения со считающими себя потерпевшими Проценко оградился. Теперь они надеются получить ответы на эти вопросы в соответствующих инстанциях. Уже написаны заявления в полицию, следственный комитет, прокуратуру и Минздрав. От больницы требуют предоставить видео с камер наблюдения, чтобы доподлинно выяснить, как лечили умерших.
Редакция «Блокнота», освещающая эти истории, отмечает: вероятных жертв ковидного лечения в Коммунарке и других больницах намного больше – просто далеко не у всех родственников есть силы и уверенность, что борьба за справедливость что-то изменит.
Так, в Следственном комитете Белгородской области уже год не могут найти подозреваемых в гибели пациентов ковид-госпиталя Старого Оскола. Сообщалось, что люди могли погибнуть из-за скачков кислорода, задохнуться, но за это время следствие так и не подтвердило, но и не опровергло этот факт. Как и не определило даже возможных виновников трагедии. Сергей Гладыш и Дарья Новикова, у которых в ту роковую ночь в госпитале скончался отец, обращались уже во все возможные инстанции, но следствие затягивается, а их жалобы прокуратура и следком просто пересылают по кругу.
За несколько дней до трагедии в Старом Осколе, похожая ситуация произошла в Ростовской области. В ночь с 11 на 12 октября 2020 года в ковидном госпитале на базе городской больницы № 20 произошли перебои с кислородом. В результате погибли как минимум 13 человек. Спустя год следователи так и не смогли установить виновных, ссылаясь на какие-то сложные экспертизы.
Вырванные страницы, подделанные подписи, «лечение», все это не единичные случаи в этой больнице, сообщают СМИ. Группа граждан, потерявших своих родных, обратилась с коллективным сообщением о преступлении в Следственный Комитет.
Недавно совершенно жуткая и показательная история произошла в Хакасии: погибшую 6 недель назад в Хакасии 8-летнюю девочку, которая умерла, так и не получив экстренной медицинской помощи (https://vk.com/wall-185873278_80542). Ребенка привезли в больницу Абакана с подозрением на аппендицит. Несмотря на отсутствие какой-либо вирусной симптоматики, тест на коронавирус был положительный, после КТ диагноз не подтвердился, но хирург, со слов родственников ребенка, отказался ее смотреть, испугавшись возможного ковида.
Мать пыталась добиться экстренной помощи в течение 3 часов, но, так и не дождавшись ее, ребенок умер вследствие перитонита после аппендицита. Угадайте, что врачи официально назвали причиной смерти девочки? Правильно, коронавирус. Может, вот так у нас и делается «жуткая статистика ковидных смертей» по стране?
Так что же происходит в стационарах России на самом деле? По каким протоколам врачи лечат ковид, по каким должностным инструкциям они так обращаются с пациентами в следствии чего смертность в больницах от коронавируса даже официально в 16 раз больше чем в домашних условиях? Совершенно понятно, что медики в данном случае выполняют методички своего начальства, а те, в свою очередь, действуют по схемам региональных и федерального Минздрава. Вот откуда могут появиться описанные нами преступная халатность, убийственные протоколы лечения и жестокие опыты над людьми, включая вероятные подлоги при согласиях на медвмешательства и переписанные «как надо» диагнозы и заключения. Пока мы наблюдаем, что вместо честных расследований и наказания виновных власти в регионах преследуют и очерняют граждан, желающих всего лишь добиться правды о гибели своих родственников. О каком доверии медвластям и властям вообще можно говорить в таких условиях? В том числе – и в части агрессивно навязываемых народу методах «профилактики и лечения» ковида… Увы, наиболее актуальным на сегодня становится принцип «помоги себе сам».
Лечат от ковида или калечат? Родственники умерших после «лечения» в Коммунарке обратились к следователям и прокурорам
27.12.2021
Нагнетая ужас в отношении официально отсутствующей в России эпидемии/пандемии нового коронавируса, штатные пропагандисты госСМИ и профильные чиновники постоянно заявляют о «большом количестве смертей от ковида ежедневно». Удивительно, но в России, стране, которая, если верить почвоведу Гинцбургу, первая в мире изобрела вакцину от этого ОРВИ, эффективость лечения от него в стационарах сопоставима по уровню с банановыми республиками. Откуда же берутся «по 1000 трупов ежедневно», как нам вещает официальная статистика? Судя по заявлениям родственников умерших, которые более не намерены молчать и обращаются к правоохранителям, они берутся в том числе от очень странных протоколов лечения в больницах. В распиаренной на всю страну Коммунарке людей, уехавших туда по скорой, своими ногами, с нормальной температурой и сатурацией, потом зачастую вывозят ногами вперед. В других регионах людей отказываются оперировать по основной болезни, а в причине смерти потом указывают «ковид». В данном обзоре мы увидим, что страх, возникающий у многих россиян при известии о необходимости госпитализации, не лишен оснований.
Владимир Колодезев попал в Коммунарку 30 сентября 2021 года. У мужчины была диагностирована внебольничная пневмония, но лечился он дома, поскольку состояние позволяло. Военного пилота, полковника, заслуженного летчика-снайпера должны были госпитализировать в военный ковидный госпиталь, но фельдшеры со скорой стали убеждать, что Коммунарка — лучшая больница Москвы, и в ней лечатся все звезды и «випы».
В приемное отделение он зашел своими ногами. У него взяли все необходимые анализы. Температура к тому времени уже упала, сатурация была 95%, чувствовал он себя относительно хорошо. Но уже через несколько часов, в день поступления в Коммунарку, Владимира перевели в реанимацию. Причины этого родственники не могут понять до сих пор, по их словам, им так ничего и не объяснили.
«Телефон у него был. Он звонил и говорил, что там холодно, и его постоянно заставляют надевать кислородную маску, хотя он дышит и без нее. И ему в маске очень тяжело было дышать», — рассказывает его дочь Колодезева Марина.
3 октября Владимира неожиданно для всех ввели в медикаментозный сон и перевели на ИВЛ. 7 октября, в день, когда из той же больницы № 40, но из другого отделения, выписали его супругу, Владимир умер.
Когда Владимира переводили на ИВЛ, в Коммунарку поступила его вторая дочь — Екатерина. Когда к ней приехала скорая, врачам объяснили, что родители лежат в Коммунарке, и попросили, чтобы ее тоже туда отвезли. В приемный покой она также зашла сама, и температура, и сатурация также в целом были нормальные. Дома температура повышалась, но оба, и отец, и сестра, поступали в больницу с температурой 36,6.
Поначалу Екатерина и ее мама лежали в одной палате. Девушка утверждала, что к ней никто не подходит и была не согласна с такими методами лечения, просила дать ей написать отказ и отпустить домой. 4 октября, после отказа от такого «лечения», под предлогом того что в другой палате более удобная подача кислорода, Екатерину перевели. А вскоре увезли в реанимацию.
«Она была категорически против предложенного ей лечения. Но ее перевели в другую палату, раздели. У нее был телефон с собой, но не было зарядного устройства. Из реанимации она нам звонила, говорила, что в маске она задыхается. Последнее сообщение от нее о том, что ее просто убивают. Она звонила нам, пока хватало зарядки. Потом перестала. Зарядное мы передали, но, видимо, до нее оно так и не дошло», — поясняет ее сестра Марина.
Вот сообщение от покойной, в которых она пишет то же самое, что и многие другие пациенты Коммунарки. В норме в кислородной маске становится дышать намного легче, больные чувствуют себя лучше и бодрее, но после кислородных масок Коммунарки со многими происходило прямо противоположное. Какой интересный там кислород…
7 октября, в день когда скончался отец, Екатерину ввели в медикаментозный сон и перевели на ИВЛ. Позже у нее также обнаружили сепсис. По словам Марины, у Екатерины по очереди стали отказывать почки, начался отек головного мозга, случился инсульт. 21 октября Екатерина скончалась. Владимиру было 75 лет. Екатерине — 38. Родные считают, что оба могли бы выздороветь, если бы не согласились лечь в больницу.
«Мы написали обращение к руководству больницы через электронную форму, хотели попасть на личный прием к главврачу, Денису Проценко. Но нас не допустили. Мы приехали в больницу, сказали, что нам надо встретиться с Проценко по поводу гибели родственников. Нам ответили: «А, у вас родственники погибли. Ну что такого?». Тогда мы обратились в следственный комитет», — говорит Марина.
Еще одна похожая история произошла с 85-летним Анатолием Николаевичем Степановым. Правда, он поступил в Коммунарку в предынсультном состоянии (но поражение легких было всего 5%). А потом информация о здоровье мужчины начала поступать близким исключительно от врачей.
«Лечащий доктор сказал нам, что отец «сидит, ест, ходит». У нас было столько счастья, ведь когда он поступал туда, то даже не переворачивался. Каждый день нам говорили одно и то же. Потом нам сообщили, что затерянный телефон все же нашли, но он уже мог разговаривать только в присутствии доктора. Мы тогда не знали, а потом в разговорах с другими родственниками выяснили, что всем, у кого лежали там близкие, говорили, что все в порядке, а телефон где-то затерялся, а потом внезапно звонили и приносили соболезнования: мол, ваш родственник умер. Все до последнего верят, что их близкие выздоравливают, а на самом деле это совсем не так», — рассказывает его дочь Мария.
Пожилого мужчину перевели в реанимацию. Близким неделю говорили, что с ним все прекрасно. При этом ему кололи некий экспериментальный препарат Левилимаб (изначально его разрабатывали для лечения ревматоидного артрита, позже стали применять для лечения коронавирусной инфекции). Никакого письменного согласия на это лечение он не давал. Как рассказывает его дочь, все это время медики жаловались им, что мужчина снимает с себя маску и ведет себя агрессивно.
«Мы потом поговорили с другими родными пациентов, многие снимают с себя маску, потому что неправильно подают кислород, и люди в масках просто задыхаются. Вероятно, своим поведением он все время пытался привлечь к себе внимание. Однажды мы ему позвонили, и он успел нам сказать «Здесь ад, лучше умереть дома», — вспоминает Марина.
26 октября Анатолий Степанов скончался. Родственникам удалось сохранить несколько его посмертных фото. На них – следы синяков и царапины. Им объяснили, что при заборе анализов его «держали».
У родных умерших накопилось много вопросов к главврачу Проценко: почему их не ставили в известность относительно методов лечения, каким образом появилось согласие больных на эти методы, почему не ставили в известность о том, что состояние пациентов ухудшилось. Правда, от личного общения со считающими себя потерпевшими Проценко оградился. Теперь они надеются получить ответы на эти вопросы в соответствующих инстанциях. Уже написаны заявления в полицию, следственный комитет, прокуратуру и Минздрав. От больницы требуют предоставить видео с камер наблюдения, чтобы доподлинно выяснить, как лечили умерших.
Редакция «Блокнота», освещающая эти истории, отмечает: вероятных жертв ковидного лечения в Коммунарке и других больницах намного больше – просто далеко не у всех родственников есть силы и уверенность, что борьба за справедливость что-то изменит.
Так, в Следственном комитете Белгородской области уже год не могут найти подозреваемых в гибели пациентов ковид-госпиталя Старого Оскола. Сообщалось, что люди могли погибнуть из-за скачков кислорода, задохнуться, но за это время следствие так и не подтвердило, но и не опровергло этот факт. Как и не определило даже возможных виновников трагедии. Сергей Гладыш и Дарья Новикова, у которых в ту роковую ночь в госпитале скончался отец, обращались уже во все возможные инстанции, но следствие затягивается, а их жалобы прокуратура и следком просто пересылают по кругу.
За несколько дней до трагедии в Старом Осколе, похожая ситуация произошла в Ростовской области. В ночь с 11 на 12 октября 2020 года в ковидном госпитале на базе городской больницы № 20 произошли перебои с кислородом. В результате погибли как минимум 13 человек. Спустя год следователи так и не смогли установить виновных, ссылаясь на какие-то сложные экспертизы.
Вырванные страницы, подделанные подписи, «лечение», все это не единичные случаи в этой больнице, сообщают СМИ. Группа граждан, потерявших своих родных, обратилась с коллективным сообщением о преступлении в Следственный Комитет.
Недавно совершенно жуткая и показательная история произошла в Хакасии: погибшую 6 недель назад в Хакасии 8-летнюю девочку, которая умерла, так и не получив экстренной медицинской помощи (https://vk.com/wall-185873278_80542). Ребенка привезли в больницу Абакана с подозрением на аппендицит. Несмотря на отсутствие какой-либо вирусной симптоматики, тест на коронавирус был положительный, после КТ диагноз не подтвердился, но хирург, со слов родственников ребенка, отказался ее смотреть, испугавшись возможного ковида.
Мать пыталась добиться экстренной помощи в течение 3 часов, но, так и не дождавшись ее, ребенок умер вследствие перитонита после аппендицита. Угадайте, что врачи официально назвали причиной смерти девочки? Правильно, коронавирус. Может, вот так у нас и делается «жуткая статистика ковидных смертей» по стране?
Так что же происходит в стационарах России на самом деле? По каким протоколам врачи лечат ковид, по каким должностным инструкциям они так обращаются с пациентами в следствии чего смертность в больницах от коронавируса даже официально в 16 раз больше чем в домашних условиях? Совершенно понятно, что медики в данном случае выполняют методички своего начальства, а те, в свою очередь, действуют по схемам региональных и федерального Минздрава. Вот откуда могут появиться описанные нами преступная халатность, убийственные протоколы лечения и жестокие опыты над людьми, включая вероятные подлоги при согласиях на медвмешательства и переписанные «как надо» диагнозы и заключения. Пока мы наблюдаем, что вместо честных расследований и наказания виновных власти в регионах преследуют и очерняют граждан, желающих всего лишь добиться правды о гибели своих родственников. О каком доверии медвластям и властям вообще можно говорить в таких условиях? В том числе – и в части агрессивно навязываемых народу методах «профилактики и лечения» ковида… Увы, наиболее актуальным на сегодня становится принцип «помоги себе сам».
Лечат от ковида или калечат? Родственники умерших после «лечения» в Коммунарке обратились к следователям и прокурорам
27.12.2021
Нагнетая ужас в отношении официально отсутствующей в России эпидемии/пандемии нового коронавируса, штатные пропагандисты госСМИ и профильные чиновники постоянно заявляют о «большом количестве смертей от ковида ежедневно». Удивительно, но в России, стране, которая, если верить почвоведу Гинцбургу, первая в мире изобрела вакцину от этого ОРВИ, эффективость лечения от него в стационарах сопоставима по уровню с банановыми республиками. Откуда же берутся «по 1000 трупов ежедневно», как нам вещает официальная статистика? Судя по заявлениям родственников умерших, которые более не намерены молчать и обращаются к правоохранителям, они берутся в том числе от очень странных протоколов лечения в больницах. В распиаренной на всю страну Коммунарке людей, уехавших туда по скорой, своими ногами, с нормальной температурой и сатурацией, потом зачастую вывозят ногами вперед. В других регионах людей отказываются оперировать по основной болезни, а в причине смерти потом указывают «ковид». В данном обзоре мы увидим, что страх, возникающий у многих россиян при известии о необходимости госпитализации, не лишен оснований.
Владимир Колодезев попал в Коммунарку 30 сентября 2021 года. У мужчины была диагностирована внебольничная пневмония, но лечился он дома, поскольку состояние позволяло. Военного пилота, полковника, заслуженного летчика-снайпера должны были госпитализировать в военный ковидный госпиталь, но фельдшеры со скорой стали убеждать, что Коммунарка — лучшая больница Москвы, и в ней лечатся все звезды и «випы».
В приемное отделение он зашел своими ногами. У него взяли все необходимые анализы. Температура к тому времени уже упала, сатурация была 95%, чувствовал он себя относительно хорошо. Но уже через несколько часов, в день поступления в Коммунарку, Владимира перевели в реанимацию. Причины этого родственники не могут понять до сих пор, по их словам, им так ничего и не объяснили.
«Телефон у него был. Он звонил и говорил, что там холодно, и его постоянно заставляют надевать кислородную маску, хотя он дышит и без нее. И ему в маске очень тяжело было дышать», — рассказывает его дочь Колодезева Марина.
3 октября Владимира неожиданно для всех ввели в медикаментозный сон и перевели на ИВЛ. 7 октября, в день, когда из той же больницы № 40, но из другого отделения, выписали его супругу, Владимир умер.
Когда Владимира переводили на ИВЛ, в Коммунарку поступила его вторая дочь — Екатерина. Когда к ней приехала скорая, врачам объяснили, что родители лежат в Коммунарке, и попросили, чтобы ее тоже туда отвезли. В приемный покой она также зашла сама, и температура, и сатурация также в целом были нормальные. Дома температура повышалась, но оба, и отец, и сестра, поступали в больницу с температурой 36,6.
Поначалу Екатерина и ее мама лежали в одной палате. Девушка утверждала, что к ней никто не подходит и была не согласна с такими методами лечения, просила дать ей написать отказ и отпустить домой. 4 октября, после отказа от такого «лечения», под предлогом того что в другой палате более удобная подача кислорода, Екатерину перевели. А вскоре увезли в реанимацию.
«Она была категорически против предложенного ей лечения. Но ее перевели в другую палату, раздели. У нее был телефон с собой, но не было зарядного устройства. Из реанимации она нам звонила, говорила, что в маске она задыхается. Последнее сообщение от нее о том, что ее просто убивают. Она звонила нам, пока хватало зарядки. Потом перестала. Зарядное мы передали, но, видимо, до нее оно так и не дошло», — поясняет ее сестра Марина.
Вот сообщение от покойной, в которых она пишет то же самое, что и многие другие пациенты Коммунарки. В норме в кислородной маске становится дышать намного легче, больные чувствуют себя лучше и бодрее, но после кислородных масок Коммунарки со многими происходило прямо противоположное. Какой интересный там кислород…
7 октября, в день когда скончался отец, Екатерину ввели в медикаментозный сон и перевели на ИВЛ. Позже у нее также обнаружили сепсис. По словам Марины, у Екатерины по очереди стали отказывать почки, начался отек головного мозга, случился инсульт. 21 октября Екатерина скончалась. Владимиру было 75 лет. Екатерине — 38. Родные считают, что оба могли бы выздороветь, если бы не согласились лечь в больницу.
«Мы написали обращение к руководству больницы через электронную форму, хотели попасть на личный прием к главврачу, Денису Проценко. Но нас не допустили. Мы приехали в больницу, сказали, что нам надо встретиться с Проценко по поводу гибели родственников. Нам ответили: «А, у вас родственники погибли. Ну что такого?». Тогда мы обратились в следственный комитет», — говорит Марина.
Еще одна похожая история произошла с 85-летним Анатолием Николаевичем Степановым. Правда, он поступил в Коммунарку в предынсультном состоянии (но поражение легких было всего 5%). А потом информация о здоровье мужчины начала поступать близким исключительно от врачей.
«Лечащий доктор сказал нам, что отец «сидит, ест, ходит». У нас было столько счастья, ведь когда он поступал туда, то даже не переворачивался. Каждый день нам говорили одно и то же. Потом нам сообщили, что затерянный телефон все же нашли, но он уже мог разговаривать только в присутствии доктора. Мы тогда не знали, а потом в разговорах с другими родственниками выяснили, что всем, у кого лежали там близкие, говорили, что все в порядке, а телефон где-то затерялся, а потом внезапно звонили и приносили соболезнования: мол, ваш родственник умер. Все до последнего верят, что их близкие выздоравливают, а на самом деле это совсем не так», — рассказывает его дочь Мария.
Пожилого мужчину перевели в реанимацию. Близким неделю говорили, что с ним все прекрасно. При этом ему кололи некий экспериментальный препарат Левилимаб (изначально его разрабатывали для лечения ревматоидного артрита, позже стали применять для лечения коронавирусной инфекции). Никакого письменного согласия на это лечение он не давал. Как рассказывает его дочь, все это время медики жаловались им, что мужчина снимает с себя маску и ведет себя агрессивно.
«Мы потом поговорили с другими родными пациентов, многие снимают с себя маску, потому что неправильно подают кислород, и люди в масках просто задыхаются. Вероятно, своим поведением он все время пытался привлечь к себе внимание. Однажды мы ему позвонили, и он успел нам сказать «Здесь ад, лучше умереть дома», — вспоминает Марина.
26 октября Анатолий Степанов скончался. Родственникам удалось сохранить несколько его посмертных фото. На них – следы синяков и царапины. Им объяснили, что при заборе анализов его «держали».
У родных умерших накопилось много вопросов к главврачу Проценко: почему их не ставили в известность относительно методов лечения, каким образом появилось согласие больных на эти методы, почему не ставили в известность о том, что состояние пациентов ухудшилось. Правда, от личного общения со считающими себя потерпевшими Проценко оградился. Теперь они надеются получить ответы на эти вопросы в соответствующих инстанциях. Уже написаны заявления в полицию, следственный комитет, прокуратуру и Минздрав. От больницы требуют предоставить видео с камер наблюдения, чтобы доподлинно выяснить, как лечили умерших.
Редакция «Блокнота», освещающая эти истории, отмечает: вероятных жертв ковидного лечения в Коммунарке и других больницах намного больше – просто далеко не у всех родственников есть силы и уверенность, что борьба за справедливость что-то изменит.
Так, в Следственном комитете Белгородской области уже год не могут найти подозреваемых в гибели пациентов ковид-госпиталя Старого Оскола. Сообщалось, что люди могли погибнуть из-за скачков кислорода, задохнуться, но за это время следствие так и не подтвердило, но и не опровергло этот факт. Как и не определило даже возможных виновников трагедии. Сергей Гладыш и Дарья Новикова, у которых в ту роковую ночь в госпитале скончался отец, обращались уже во все возможные инстанции, но следствие затягивается, а их жалобы прокуратура и следком просто пересылают по кругу.
За несколько дней до трагедии в Старом Осколе, похожая ситуация произошла в Ростовской области. В ночь с 11 на 12 октября 2020 года в ковидном госпитале на базе городской больницы № 20 произошли перебои с кислородом. В результате погибли как минимум 13 человек. Спустя год следователи так и не смогли установить виновных, ссылаясь на какие-то сложные экспертизы.
Вырванные страницы, подделанные подписи, «лечение», все это не единичные случаи в этой больнице, сообщают СМИ. Группа граждан, потерявших своих родных, обратилась с коллективным сообщением о преступлении в Следственный Комитет.
Недавно совершенно жуткая и показательная история произошла в Хакасии: погибшую 6 недель назад в Хакасии 8-летнюю девочку, которая умерла, так и не получив экстренной медицинской помощи (https://vk.com/wall-185873278_80542). Ребенка привезли в больницу Абакана с подозрением на аппендицит. Несмотря на отсутствие какой-либо вирусной симптоматики, тест на коронавирус был положительный, после КТ диагноз не подтвердился, но хирург, со слов родственников ребенка, отказался ее смотреть, испугавшись возможного ковида.
Мать пыталась добиться экстренной помощи в течение 3 часов, но, так и не дождавшись ее, ребенок умер вследствие перитонита после аппендицита. Угадайте, что врачи официально назвали причиной смерти девочки? Правильно, коронавирус. Может, вот так у нас и делается «жуткая статистика ковидных смертей» по стране?
Так что же происходит в стационарах России на самом деле? По каким протоколам врачи лечат ковид, по каким должностным инструкциям они так обращаются с пациентами в следствии чего смертность в больницах от коронавируса даже официально в 16 раз больше чем в домашних условиях? Совершенно понятно, что медики в данном случае выполняют методички своего начальства, а те, в свою очередь, действуют по схемам региональных и федерального Минздрава. Вот откуда могут появиться описанные нами преступная халатность, убийственные протоколы лечения и жестокие опыты над людьми, включая вероятные подлоги при согласиях на медвмешательства и переписанные «как надо» диагнозы и заключения. Пока мы наблюдаем, что вместо честных расследований и наказания виновных власти в регионах преследуют и очерняют граждан, желающих всего лишь добиться правды о гибели своих родственников. О каком доверии медвластям и властям вообще можно говорить в таких условиях? В том числе – и в части агрессивно навязываемых народу методах «профилактики и лечения» ковида… Увы, наиболее актуальным на сегодня становится принцип «помоги себе сам».