Чем лечили цингу на кораблях
Апельсины против цинги: первое в мире клиническое испытание, 1747 год
31 мая 1747 года судовой врач британского линейного корабля «Салисбери» Джеймс Линд провёл первое в мире клиническое исследование с контрольной группой и плацебо.
Эксперимент показал, что единственное надежное средство против цинги, приводящее к выздоровлению – это цитрусовые, то есть апельсины и лимоны.
И раньше были врачи, которые советовали лечить или предотвращать цингу фруктами. Но решающий опыт, развеявший все сомнения, поставили военные моряки. Им эта болезнь наносила урон, какого не мог причинить самый сильный неприятель.
Эпидемия цинги
Массовый характер цинга приобрела в эпоху Великих географических открытий. Сотни людей, теснившиеся на судах скромного размера, месяцами питались мучным и рыбой либо солониной. В результате происходило то, что описал Камоэнс в поэме «Лузиады» – истории португальской экспедиции, проложившей морской путь в Индию:
От гибельной, неведомой болезни
Мои друзья безвинно пострадали.
И у брегов далеких, неизвестных
В страданьях беспримерных умирали.
Представь себе, о властелин любезный,
Что десны гнить внезапно начинали.
И рты страдальцев гниль переполняла
И бедных мореходов отравляла.
Джордж Эджкамб (1720-1795), депутат парламента и капитан линейного корабля «Салисбери», в 1748 году. На заднем плане изображён этот 50-пушечный корабль, где Эджкамб предоставил Линду возможность провести клинические испытания средств лечения цинги.
Художник Джошуа Рейнольдс (1723-1792).
Вот она, клиническая картина цинги. Начинается как простуда. Болит горло, повышается температура. Затем распухают, кровоточат и гноятся дёсны, а зубы шатаются так, что страшно кусать что-либо твёрдое – кажется, будто они вот-вот выпадут. Больного донимают одновременно слабость, жажда и сильный дурной запах изо рта:
Тяжелый смрад, что исходил от гнили,
Грозил нам неизбежным зараженьем.
Душой терзаясь, мы не в силах были
Своих друзей избавить от мучений.
Тут выяснилось, что в составе экспедиции Васко да Гама нет врача. Его просто забыли взять.
Мешок сушеных яблок
Это воспоминание о Крестовых походах, когда западные европейцы впервые столкнулись с эпидемией цинги. Тогда войсковые хирурги просто вырезали нагноившиеся части дёсен. Едва крестоносцы стали брать восточные города с цветущими фруктовыми садами, цинга сошла на нет. Обобщая этот опыт, врач Гильбертус Англикус (Гильберт Англичанин, живший около 1180-1250 гг.) советовал воинам и морякам брать с собой мешки сушёных яблок, вишен и груш. Он писал это примерно в 1232 году, ровно за 700 лет до того, как было доказано, что цинга возникает исключительно от недостатка содержащегося в овощах и фруктах витамина C.
Но мудрому совету Гильбертуса мало кто внял, потому что причину болезни великий врач определить не мог. Заболевание обычно начиналось между четвёртой и шестой неделями плавания. Моряки верили, что в пучине живёт некое предвечное зло, отравляющее воздух. Иначе как объяснить, что на берегу недуг быстро проходит? Собственно, путь в Индию не был открыт раньше, потому что экипажи боялись долгих плаваний. Экспедиция Диаша, открывшая мыс Доброй Надежды, повернула назад из-за бунта. Лишь Васко да Гама, человек исключительно жестокий и беспощадный, сумел заставить своих подчинённых двигаться дальше – и едва не погубил их поголовно. Один из 4 своих кораблей португальцы сожгли, потому что некому стало им управлять.
Вверху: Ян ван Рибек, основатель Кейптауна, высаживается в 1652 году у мыса Доброй Надежды. Картина кисти Чарльза Дэвидсона Белла (1813-1882). Город на перекрёстке двух океанов, Атлантического и Индийского, создавался для снабжения голландских кораблей, следующих в Индонезию. Ван Рибек, по образованию и первой профессии врач, сразу же заложил фруктовый сад, чтобы лечить моряков от цинги и облегчать профилактику болезни. Сад существует до сих пор как лучший парк Кейптауна — Company’s Garden, Компанейский сад (имеется в виду Голландская Ост-Индская компания). В нём есть грушевое дерево, посаженное в 1652 году при участии ван Рибека.
Внизу слева: Таким представляли учёного доктора Средних веков иллюстраторы манускриптов XV века. Например, странствующий врач Гильберт Англичанин учился в Салерно и писал свою книгу с главой о цинге на континенте. Художник рисовал в руках у доктора склянку с мочой пациента, обозначая профессию героя, и сажал его на коня, подчёркивая кочевой образ жизни. Данная миниатюра из Элсмирской рукописи «Кентерберийских рассказов Чосера изображает его научного последователя, Доктора медицины из книги, и помещена на странице, где упоминается Гильберт.
Внизу справа: Доктор Джеймс Линд (1716-1794). Портрет кисти сэра Джорджа Чалмерса (1720-1791). Линд в мае-июне 1747 года провёл первые в мире клинические испытания, чтобы установить по-настоящему эффективное средство против цинги.
Апельсины из Испании
Важный симптом цинги – жажда – привёл к открытию средства её излечения. Спустя 60 лет после путешествия да Гамы заболел экипаж голландского корабля, возвращавшегося из Испании с грузом апельсинов на борту. Апельсины были по карману только знати. Но тут измученные жаждой больные добрались до ценного груза и выздоровели. Впервые в медицинской литературе этот случай упомянул в 1564 году голландец Баулдвейн Ронсе, главный врач знаменитого своим сыром городка Гауда: «Случайное открытие, сделанное голландскими моряками, которые питались апельсинами по пути из Испании, вселяет надежды. Хотя лично у меня опыта столь удачного излечения не было».
Как раз у рокового мыса Доброй Надежды, где начиналась цинга, голландцы в 1652 году основали город Капштадт (ныне Кейптаун), и в первую очередь разбили там цитрусовые сады для снабжения проходящих в Индию судов. Основал эту колонию и существующий до сих пор сад Ян ван Рибек, по первой профессии врач. К тому времени и в голландской, и в английской Ост-Индских компаниях запрещалось пересекать океан без 38-литровой бочки лимонного сока на борту.
Но государственному флоту купцы не указ. Когда судовой хирург Джеймс Линд служил на 50-пушечном линейном корабле «Салисбери», который крейсировал в проливе Ла-Манш с 10 августа по 28 октября 1746 года, никакого лимонного сока там не было. Цинга вывела из строя 80 человек, при общей численности команды в 350. Капитана, сэра Джорджа Эджкомба, никак нельзя назвать равнодушным или вороватым. Это был просвещённый молодой человек, депутат парламента. Он приказал кормить цинготных бульоном из свежей баранины, забил для них последних кур и уток, а под конец отдавал больным мясо со своего собственного стола – всё бесполезно.
Сидр против лимонов
Когда на следующий год это повторилось, Линд подбил капитана на эксперимент. Отобрали 12 больных матросов примерно в одинаковом состоянии. Их разбили на 6 пар. Сверх обычного рациона первая пара ежедневно получала по кружке сидра, вторая полоскала горло разведённой серной кислотой. Это средство пытались применять с XVI века, потому что оно явно имело сильное действие и было последним словом техники – не могло же оно не сработать! Третью пару поили на голодный желудок уксусом, по две столовые ложки натощак. Четвёртую – просто морской водой, по полкружки ежедневно. Пятой паре давали по два апельсина и одному лимону каждый день, и они поедали эти фрукты с жадностью. Шестая пара получала обычный в больницах того времени общеукрепляющий декокт – водичку с мускатным орехом и другими пряностями, нечто вроде современной колы.
Эксперимент начался 31 мая 1747 года. Британия тогда ещё не перешла на григорианский календарь, и на борту «Салисбери», как и в России, было 20 мая. Такая дата значится в отчёте Линда. Положительную динамику демонстрировала только пятая пара. Они ели цитрусовые, пока на шестые сутки фрукты не закончились. Один пациент окреп настолько, что смог нести вахту, хотя у него не прошло ни воспаление дёсен, ни подкожные гематомы. Второй стал самостоятельно передвигаться и до конца плавания ухаживал за прочими больными, поднося им серную кислоту для полоскания.
Эксперимент Линда дал в руки медикам новый мощный инструмент – клинические испытания. Для начала врачи других стран тем же методом подобрали местные альтернативы цитрусовым. В России Андрей Гаврилович Бахерахт установил, что не хуже лимонов помогает кислая капуста и отвар сосновых шишек. В 1787 году он уже отмечал, что квашеную капусту английские моряки «у русских переняли». Лимон и капуста сделали возможными многомесячные, даже многолетние плавания. Благодаря победе над цингой удалось колонизировать Аляску и Австралию, прочесать бескрайний Тихий океан, открыть Новую Зеландию, Гавайские острова и, наконец, Антарктиду.
Лимон — верный друг морехода
Начиная с эпохи Великих географических открытий самым страшным бичом для мореходов была цинга. Этот ужасный враг унёс невообразимое количество человеческих жизней. Почти три четверти моряков, погибших от болезней в эпоху паруса, стали жертвами именно цинги. Нельзя сказать, что врачи не пытались ничего предпринять, однако бытовавшее учение о «четырёх гуморах» вынуждало их лечить страдавших от нехватки витамина С моряков кислотой. Когда стало ясно, что даже представления об истоках болезни неверны, а бег по палубе с пушечным ядром не приносил страдальцам исцеления, выход из сложившейся ситуации пришлось искать опытным путём.
Жак Картье и «дерево жизни»
Мореплаватели близко познакомились с цингой во время экспедиции Васко да Гамы в Индию, когда на пути к мысу Доброй Надежды в 1498 году португальцы потеряли до 55 человек из 170 членов экипажа. В отчаянии командующий заставлял своих матросов втирать мочу в дёсны и пить её, но к вони гнилых зубов не прибавилось ничего, кроме запаха мочи. В кругосветной экспедиции Магеллана в 1519 году зафиксировано 19 смертей от цинги, ещё 30 человек тяжело заболели скорбутом — так иначе называется цинга. В 1536 году Жак Картье во время своего второго вояжа к реке Сент-Лоуренс в Северной Америке также столкнулся с этой мучительной болезнью. Вот как он её описывал:
«Упомянутая неизвестная болезнь начала распространяться среди нас после самых странных симптомов, о которых мы вообще никогда прежде не слышали. Сначала потеря сил, потом — становящиеся чёрными, как уголь, сухожилия. По всей коже шли пятна фиолетового цвета, дыхание наше становилось зловонным, вязким, дёсны опухали, зубы вываливались».
К середине февраля из 110 человек только десять оставались здоровыми, восемь умерли, 50 находились в очень тяжёлом состоянии.
«Наш капитан, видя наши страдания, потребовал, чтобы мы очистились душой и подготовились к самой истовой молитве. Он прибил крест с изображением Христа к большому дереву, собрал нас вокруг него и заставил молиться, а части колонистов приказал в этот момент палить из пушки поверх наших голов, чтобы очистить воздух и разбудить Господа.
Через неделю на ногах относительно здоровыми из ста человек осталось только трое. Индейцы, которые встретили путешественников в этих местах, также начали страдать от цинги. Больные кричали, что это Господь их покарал за грехи. Туземцы сокрушались: зря они пустили чужеземцев, ибо Отец Земли наслал на них непонятную болезнь, от которой люди гниют заживо. Спасло и заболевших аборигенов, и колонистов другое индейское племя, которое принесло им веточки туи (аннеды). Картье позже прозвал то растение «деревом жизни».
«Прошло 10 или 12 дней, как мы начали поправляться. Сухожилия почувствовали былую силу, пятна на теле начали исчезать, мы почувствовали, что дело идёт на лад. Дерево было столь целебным, что 5 или 6 моряков наших, страдавшие последние годы от сифилиса, вместе с выздоровлением излечились и от него».
Эпидемия обошлась французам в 25 умерших из 110 человек. Можно сказать, повезло. Ещё день–два — и можно было бы просто считать выживших.
Испанское ноу-хау
Интересное решение проблемы цинги было найдено в испанском флоте Нового времени. Знаменитый адмирал дон Альваро де Базан продавил через короля Филиппа II решение о введении в рацион испанских моряков сладкого картофеля — батата. 150 г батата обеспечивают половину суточной потребности организма в витамине С. Соответственно, испанцы, при прочих равных, болели цингой гораздо меньше, чем их соперники. В те времена батат стоил довольно дорого, считался женским афродизиаком и был модным продуктом. Отцы святой церкви признавали его продуктом нечистым, и испанская инквизиция всерьёз рассматривала вопрос о запрете батата, поскольку церковные медики вообразили, что он вызывает сифилис. Один французский архиепископ вообще заявил:
«С учётом того, что картофель является пагубным веществом, использование которого может привести к заболеванию проказой, настоящим запрещается, под страхом штрафа, выращивать его».
Базан всё же смог отстоять своё мнение. Причём отстаивал он его весьма оригинально. Поскольку батат считался женским афродизиаком, Базан язвительно заметил, что в его командах одни мужчины, и на них батат не действует. Ну а если на кого-то и подействует, так, опять-таки, спасибо продукту, ибо скрытых содомитов-нечестивцев надо уничтожать во благо святой матери церкви. Стоит заметить, что испанцы на кораблях ели и картофель, и батат сырыми.
Спасительный лимон, кислота и бег с пушечным ядром
И всё-таки главным спасением от цинги стали не туя и не батат, а лимон. Целительные качества лимона против скорбута были известны с незапамятных времён. Первую монографию о свойствах лимона в борьбе с цингой написал арабский врач Ибн-аль-Бейтар в 1227 году. В Европе перевод этого труда появился в Париже лишь в 1602 году. Правда, в трактате речь шла не о борьбе с цингой при помощи плодов, а о профилактике полости рта семенами лимона, кожурой и соком.
Первые лимоны и апельсины попали в Англию в 1290 году, но о свойствах лимонов с лечении скорбута английские врачи не знали до XVII века. Например, доктор времён Непобедимой Армады Уильям Клоус рекомендовал лечить цингу с помощью листьев жерухи — водяного кресса. Жеруха действительно содержит 43 мг витамина С на 100 г продукта. Проблема в том, что при сушке полезные качества теряются, а насытить организм витамином С может только свежая трава.
Первым из англичан достоинства лимона в борьбе с цингой оценил Ричард Хокинс, который в 1593 году закупил в Бразилии 200 апельсинов и 300 лимонов и выдавал больным по одному цитрусовому каждый день. В результате все 23 заболевших выздоровели за неделю. Он писал королеве Елизавете:
«Да благословен будет человек, выращивающий апельсины и лимоны! Я хотел бы, чтобы какой-нибудь учёный муж изучил их свойства и написал об этом, ибо цинга — это чума моря, бич божий для моряков».
Вообще для хирургов начала XVII века свойства лимона уже не были тайной. Джеймс Вудалл писал в 1617 году:
«Использование сока лимонов весьма эффективно против цинги. Лучше принимать по две–три ложки сока лимона каждое утро и после этого — столько же через два часа. Данная мера вполне позволяет избавиться даже от симптомов скорбута».
Однако к середине XVII века все эти наработки были благополучно забыты. Произошло это вот почему. Закупать лимоны и апельсины на постоянно растущий флот Англии оказалось слишком дорогим предприятием. В целях экономии Адмиралтейство решило заменить лимоны… уксусом. Прочитавший вышесказанное схватится за голову. Как так? Уксус вместо лимонов? Но это же глупость! Да, с высоты нынешних знаний это — несомненная глупость. Тогда же доктора подумали и решили: против цинги помогает кислота. Неважно какая — хоть серная, хоть азотная, хоть уксусная. Согласно теории о «четырёх гуморах», проблема цинги заключалась в подавлении кислотной составляющей, и если добавить в организм кислоту — всё придет в норму.
Но были и другие средства от этой напасти. К примеру, доктор Джон Халл, зять Шекспира, рекомендовал лечить скорбут «противоцингтоным пивом», в которое в обязательном порядке добавлялась ложечница — трава, чьи листья очень богаты витамином С. Сохранился даже рецепт этого хмельного напитка:
«Возьмите две пинты воды, одну пинту белого вина, смешайте их и добавьте по полпинты сока листьев ложечницы и настоянной на серебре воды».
А из-за чего же возникает цинга? И снова врачи ошиблись. Они считали, что цинга происходит от сидячего образа жизни. Мол, двигайся побольше, нагружай себя — и болезнь отступит. В полном соответствии с этим воззрением больных скорбутом заставляли бегать по палубе с пушечным ядром, что, однако, помогало против цинги очень слабо. Потерпев неудачу, хирурги ставили клистиры или пускали пациентам кровь. Не удивительно, что такое лечение убивало больных быстрее и вернее, чем сама болезнь.
Надёжные источники витамина С
Лишь в середине XVIII века шотландский врач Джеймс Линд вызвался опытным путём найти средство от напасти. Он получил линейный корабль «Солсбери», до отказа забитый больными цингой. Линд ушёл в плавание в декабре 1746 года и вернулся в Дувр только 16 июня следующего года. Всё это время он экспериментировал, благо страдальцев было много. Он разделил своих подопечных на шесть пар. Одну пару больных доктор поил яблочным сидром. Вторую — составом с серной кислотой. Третью — двумя ложками уксуса в день. Четвёртую — морской водой. Пятой паре врач давал мускатный орех и слабительное. Наконец, шестая пара получала в день два апельсина и один лимон.
Естественно, счастливчики из шестой пары уже через шесть дней пошли на поправку, а через две недели были полностью здоровы. Линд перенёс лечение на остальных. В результате из 350 заболевших только 80 к концу плавания ещё не выздоровели. У некоторых обострился гастрит. Но не умер никто. Линд опытным путём доказал, что с цингой борется не лишь бы какая кислота, а только и исключительно лимонная. Однако в обиход Роял Неви лимоны так и не вошли. Во-первых, лимоны и апельсины росли в странах-противниках Англии — в Испании и Франции. Во-вторых, труд Линда выставлял дураками многих заслуженных придворных медиков, а признавать свою глупость им совсем не хотелось.
Только в 1797 году лимоны и их сок прочно вошли в рацион Роял Неви. Это решение продавил личный врач короля Георга III Гилберт Блейн. От такого протеже Адмиралтейство уже отмахнуться не могло, и в период с 1795 по 1814 год английский флот закупил 1,6 млн галлонов (1 английский галлон равен примерно 4,5 л) лимонного сока. Существовало два способа, чтобы сохранить витамин С: лимоны засаливали либо лимонный сок добавляли в алкоголь. Появились рекомендации: к 60 галлонам лимонного сока добавлять 5–10 галлонов бренди и выдавать по 1–4 унции напитка в день каждому матросу. Получилось сохранить и столь любимую матросами дневную выдачу алкоголя, и снабдить экипаж витаминами.
Другим распространённым средством от цинги стала квашеная капуста, которую знаменитый капитан Кук по совету корабельного хирурга Натаниэля Хулма ввёл в рацион экипажа «Резолюшн». Вот как описывал это сам мореплаватель:
«Вначале матросы отказывались от кислой капусты, пока я не применял следующую меру — и не было случая, когда бы она не увенчалась успехом. Я приказал подавать капусту на стол в кают-компанию и разрешил всем офицерам без исключения есть её. Каждый мог взять столько, сколько он хотел, или не брать вообще.
Так продолжалось не более недели. Затем я решил применить эту меру ко всем людям на борту. Нравы и привычки матросов таковы, что любое не входящее в их рацион блюдо, которое им даётся, вызывает лишь сетования и проклятия по адресу того, кто первым предложил его, даже если это было сделано для их же пользы. Но стоит им заметить, что офицерам оно нравится, как тотчас же это блюдо станет лучшим на свете, а предложивший его человек стяжает славу доброго малого».
Получили распространение сельдерей, клюква, батат и картофель. В северных странах от цинги помогал еловый отвар из пихты, ели либо сосны. Но на флоте утвердился именно лимонный сок — самое эффективное и наиболее транспортабельное средство от болезни.
Цинга в море
Цинга стала постоянным спутником моряков в XIV и XV веках, когда благодаря усовершенствованию парусного вооружения и такелажа стали возможными дальние морские походы. Галеры, приводившиеся в движение веслами, как у греков и римлян, и небольшие парусные суда арабских торговцев ходили главным образом в виду берега. Эти корабли не могли выдержать сильное волнение, редко выходили в открытое море и поэтому могли пополнить запасы продовольствия раз в несколько дней или недель. Наличие свежей пищи устраняло угрозу цинги. В XV веке долгие морские путешествия на больших парусных кораблях способствовали не только грандиозным открытиям, но и широкому распространению консервов.
Обычная еда моряков парусного флота никак не могла исправить положение. Во-первых, на борту было очень трудно сохранить что-либо, включая пищу, в сухости и защитить от плесени. Деревянный корпус корабля пропускал воду, поскольку единственным водонепроницаемым материалом в те времена был деготь — черная липкая смола, которую получали при производстве древесного угля. Дегтем покрывали внешнюю сторону обшивки. Внутри корпуса, особенно в местах с плохой вентиляцией, было чрезвычайно сыро. В описаниях путешествий часто упоминается ужасная влажность, из-за которой на одежде, кожаной обуви и ремнях, в постелях и на книгах появлялась плесень. Стандартным морским пайком в те времена была солонина (засоленная говядина или свинина) и галеты — сухари из смеси муки и воды без соли, которые уже при выпекании были твердыми, как камень (они заменяли хлеб). Достоинством сухарей было то, что они сравнительно долго не плесневели. Они были настолько твердыми, что оставались съедобными много месяцев, однако их было очень трудно разгрызть, особенно тем, чьи десны были поражены цингой. В конце концов в галетах поселялись долгоносики. Это даже радовало моряков: источенные личинками сухари было легче ломать и жевать.
Во-вторых, на деревянном корабле, обмазанном легко воспламеняющимся дегтем, приходилось чрезвычайно осторожно обращаться с огнем. Поэтому огонь можно было разводить только в камбузе и только в хорошую погоду. При первом признаке непогоды огонь тушили до прекращения шторма, и приготовить пищу нередко не удавалось несколько дней подряд. Солонину невозможно было как следует вымочить в воде, чтобы сделать мясо менее соленым, а галеты не удавалось размягчить, окунув их в похлебку или бульон.
Перед путешествием на борт загружали продовольствие: сливочное масло, сыр, уксус, хлеб, сухой горох, пиво и ром. Масло быстро портилось, хлеб плесневел, горох портили долгоносики, сыр каменел, а пиво прокисало. И ни в одном из этих продуктов не было витамина С, так что признаки цинги начинали проявляться уже через шесть недель плавания. Стоит ли удивляться, что в Европе на флот вербовали силой?
В корабельных журналах можно найти записи о том, как моряки болели и умирали от цинги в первых дальних плаваниях. К 1497 году, когда португальский мореплаватель Васко да Гама достиг южной оконечности Африканского континента, 100 из 160 его людей скончались от цинги. Известны описания дрейфовавших в море кораблей, экипаж которых умер от этой болезни. По оценкам историков, за несколько столетий от цинги погибло больше моряков, чем в кораблекрушениях и военных баталиях, а также по всем иным вместе взятым причинам (другие болезни, зверства пиратов и так далее).
Удивительно, но все это время было известно, как предотвращать цингу и как ее лечить — но никто этого не делал. Еще в V веке китайцы на кораблях выращивали в горшках имбирь. Благодаря китайским купцам другие народы Юго-Восточной Азии наверняка узнали, что свежие овощи и фрукты могут облегчить участь цинготных больных. Должно быть, эта информация дошла в конце концов до голландцев и была передана ими другим европейцам, поскольку в 1601 году впервые в истории корабли английской Ост-Индской компании, плывя на восток, запаслись на Мадагаскаре апельсинами и лимонами. Этой маленькой эскадрой из четырех судов командовал капитан Джеймс Ланкастер, который вез с собой на флагманском корабле “Красный дракон” лимонный сок. Каждый, у кого появлялись признаки цинги, получал по утрам три чайных ложки лимонного сока. При прибытии к мысу Доброй Надежды ни один человек на борту “Дракона” не болел цингой, в то время как экипажи остальных трех кораблей понесли потери. Несмотря на инструкции и пример Ланкастера, около четверти членов экспедиции умерло от цинги, хотя на флагманском корабле не погиб ни один человек.
Приблизительно за 65 лет до этих событий от цинги погибла значительная часть команды французского путешественника Жака Картье, совершавшего свое второе плавание к Ньюфаундленду и Квебеку. Индейцы посоветовали европейцам попробовать настой хвои, и результат оказался потрясающим: буквально на следующее утро симптомы болезни значительно ослабевали, и болезнь быстро ушла. В 1593 году адмирал британского флота сэр Ричард Хокинс заявил, что на его веку в море от цинги умерло не менее десяти тысяч человек и что лимонный сок является чудодейственным лекарством от этой болезни.
Были даже опубликованы отчеты об успешном излечении от цинги. В 1617 году в “Помощнике корабельного врача” Джон Вудалл рекомендовал применять лимонный сок как для лечения, так и для профилактики цинги. Восемью годами позже врач Уильям Кокберн в труде “Морские болезни, или Трактат об их природе, причинах и лечении” рекомендовал морякам свежие фрукты и овощи. Другие предлагавшиеся средства, такие как уксус, соленая вода, корица и сыворотка, были, в общем-то, бесполезны и только сбивали с толку.
Лишь в середине следующего столетия эффективность сока цитрусовых в борьбе с цингой была доказана в первых в истории контролируемых клинических испытаниях. Число пациентов было невелико, но результат оказался однозначным. В 1747 году шотландский корабельный врач Джеймс Линд отобрал двенадцать человек из команды корабля “Солсбери”, страдавших цингой. Он подобрал людей с наиболее похожими симптомами и перевел их на одинаковую диету. Это была не стандартная корабельная еда, состоявшая из солонины и сухарей, есть которые пациентам было не под силу, а подслащенная овсяная каша, бараний бульон, печенье, ячмень, саго, изюм, смородина и вино. К этому рациону Линд прибавил еще кое-что. Двоим морякам он назначил ежедневно кварту сидра, двоим — уксус, еще двоим несчастным — разбавленный эликсир витриола (серную кислоту). Двое должны были ежедневно выпивать полпинты морской воды, и еще двое получали варево из мускатного ореха, чеснока, горчичного семени, ароматической смолы, винного камня и ячменного отвара. Каждому больному из последней пары посчастливилось ежедневно съедать два лимона и апельсин.
Результаты определились быстро и оказались совершенно очевидными (и предсказуемыми в свете наших современных знаний). Спустя шесть дней моряки, получавшие цитрусовые, смогли вернуться к работе. К счастью, десятерым оставшимся тут же отменили морскую воду, мускатный орех и серную кислоту и тоже назначили апельсины и лимоны. Результаты эксперимента Линд опубликовал в виде “Трактата о цинге”, но лишь через сорок лет в рацион британских моряков был введен лимонный сок.
Если было известно средство от цинги, почему же его не использовали повсеместно? К сожалению, в него не очень-то верили. Считалось, что причиной цинги является переизбыток соленого мяса либо недостаток свежего, а вовсе не нехватка овощей и фруктов. Кроме того, в то время было невозможно долго хранить свежие фрукты или сок. Предпринимались попытки сконцентрировать и законсервировать лимонный сок, но это занимало много времени, обходилось недешево и, вероятно, не гарантировало результат, поскольку, как мы теперь знаем, витамин С достаточно легко распадается под действием тепла и света, а при длительном хранении его содержание в овощах и фруктах снижается.
Морские офицеры, врачи, английское военно-морское министерство и судовладельцы не считали возможным выращивать зелень или фрукты прямо на кораблях, поскольку все свободное место должен был занимать груз. Свежие или консервированные цитрусовые были дороги, особенно если их нужно было есть ежедневно, для профилактики. Начальством управляло желание сэкономить, хотя, как выясняется, никакой экономии на деле не получалось. При гибели 30, 40, а иногда и 50 % людей команду приходилось набирать заново, иначе корабли не могли продолжать путь. Даже если смертность оказывалась не такой высокой, эффективность работы больной команды была чрезвычайно низкой. Кроме того, казалось бы, следовало просто пожалеть больных, но в те времена гуманность была не в почете.
Дополнительную трудность представляли привычки моряков. Эти люди всю жизнь ели одну и ту же пищу, и хотя в море они жаловались на опостылевшую солонину и твердокаменные сухари, в порту они требовали много свежего мяса, свежего хлеба, сыра, масла и пива. И даже если в поле зрения моряков оказывались свежие овощи и фрукты, большинство не интересовалось поджаренными овощами. Моряки хотели мяса, много мяса: вареного, тушеного или жареного. Офицеры — обычно представители высшего сословия, привычные к более разнообразной пище, — охотнее покупали в порту свежие овощи или фрукты. Им был не чужд интерес к экзотической кухне. Они, в отличие от своих подчиненных, вполне могли пробовать местные блюда, для приготовления которых использовались тамаринд[3], лайм и другие фрукты, богатые витамином С. Поэтому офицеры реже болели цингой.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
Цинга во льдах
Цинга во льдах Даже в начале XX века некоторые исследователи Антарктики были уверены в том, что причиной цинги являются испорченные продукты, кислотная интоксикация и бактериальные инфекции. Несмотря на то, что применение лимонного сока фактически искоренило цингу на
11. Все на море
11. Все на море Исследовательская флотилия вышла в Средиземное море, прошла через Геркулесовы Столбы и оказалась на бескрайнем просторе Атлантического океана. Затем она повернула на юг и направилась вдоль береговой линии Западной Африки.Столбы по обеим сторонам узкого
Глава четырнадцатая Американские победы на море. Коралловое море и остров Мидуэй.
Глава четырнадцатая Американские победы на море. Коралловое море и остров Мидуэй. Теперь на Тихом океане происходили волнующие события, отражавшиеся на всем ходе войны. К концу марта первый этап японского военного плана увенчался настолько полным успехом, что это
Море Таласса, Море! Все только и думали о Нем, таком близком, ведь нет вершины ни на Пинде, ни на Пелопоннесе, откуда бы нельзя было увидеть его синеву, настолько густую, что древние греки верили, будто море создано из темного лазурита, фиалок и вина, настолько живую, что ему
ЗА ТЕХ, КТО В МОРЕ!
ЗА ТЕХ, КТО В МОРЕ! Во все времена свои тосты моряки всех стран произносили не просто так, а с особым значением. Особый ритуал соблюдался и соблюдается в кают-компаниях военных кораблей.При выпивке офицеров в кают-компаниях кораблей всех европейских государств
«Море» Замечательное свойство поэзии Жуковского – одухотворять и одушевлять все сущее – блестяще проявилось в его знаменитой элегии «Море». Жуковский рисует морской пейзаж в разных состояниях, но его мысль занята другим – он думает о человеке, о его жизни, о стихии,
Бои на море
О море, море!.
О море, море!. Из сборника «Дивноморье»– А ветер с моря заходит. Во-о-он рябь…. – Ромка по прозвищу «Галс» приложил ладонь козырьком к глазам и опечаленно вздохнул.Томившийся у причала тучный гражданин теребил кепочку в руках, мялся, с сомнением щурил близорукие глаза в
Море Геродота, или «Беларуское море»
Море Геродота, или «Беларуское море» Вот что писал в 1901 г. историк Александр Грушевский в своей книге «Очерк истории Турово-Пинского княжества Х-ХІІІ вв.»:(Полесье представляет собой) «низменную, болотистую, лесистую котловину (…). Котловина эта постепенно понижается по
На море
На море Подвижность викингов являлась их огромным стратегическим преимуществом. Не связанные письменными договорами и обязательствами, отряды разбойников и грабителей на начальном этапе набегов занялись делом, служившим выпускным клапаном для темных инстинктов и
Глава IX. Средиземное море в 1797 и 1798 годах – Египетская экспедиция Бонапарта – Возвращение англичан в Средиземное море и Абукирская битва – Восстановление Великобританией господства на Средиземном море и образование второй коалиции
Глава IX. Средиземное море в 1797 и 1798 годах – Египетская экспедиция Бонапарта – Возвращение англичан в Средиземное море и Абукирская битва – Восстановление Великобританией господства на Средиземном море и образование второй коалиции Предварительный Леобенский мир
В море
В море Как-то раз — дело было в самом начале сентября — Дундертак приплыл в Стокгольм продавать салаку и окуня. Торговля шла бойко, и, разделавшись с последней рыбиной, он тотчас же начал собираться в обратный путь.Было уже около семи часов вечера. На улицах Стокгольма
За тех, кто в море!
За тех, кто в море! Берег показался на рассвете следующего дня. Теперь уже наш, советский берег, Перед этим я неплохо выспался. Проснувшись, прошел в центральный пост, нашел наше местонахождение на карте, посмотрел на штурманские приборы и поднялся наверх.Уже рассвело. Море
Цинга
Цинга Согласно поверьям, на северных островах и землях ходит страшная высокая старуха, видимая всем, разговаривает человеческим голосом. Появляется под разными личинами: может приходить к уставшему путнику в подобии молодой женщины, несчастный милуется красотой, сладко
Апельсины против цинги: первое в мире клиническое испытание, 1747 год
31 мая 1747 года судовой врач британского линейного корабля «Салисбери» Джеймс Линд провёл первое в мире клиническое исследование с контрольной группой и плацебо.
Эксперимент показал, что единственное надежное средство против цинги, приводящее к выздоровлению – это цитрусовые, то есть апельсины и лимоны.
И раньше были врачи, которые советовали лечить или предотвращать цингу фруктами. Но решающий опыт, развеявший все сомнения, поставили военные моряки. Им эта болезнь наносила урон, какого не мог причинить самый сильный неприятель.
Эпидемия цинги
Массовый характер цинга приобрела в эпоху Великих географических открытий. Сотни людей, теснившиеся на судах скромного размера, месяцами питались мучным и рыбой либо солониной. В результате происходило то, что описал Камоэнс в поэме «Лузиады» – истории португальской экспедиции, проложившей морской путь в Индию:
От гибельной, неведомой болезни
Мои друзья безвинно пострадали.
И у брегов далеких, неизвестных
В страданьях беспримерных умирали.
Представь себе, о властелин любезный,
Что десны гнить внезапно начинали.
И рты страдальцев гниль переполняла
И бедных мореходов отравляла.
Джордж Эджкамб (1720-1795), депутат парламента и капитан линейного корабля «Салисбери», в 1748 году. На заднем плане изображён этот 50-пушечный корабль, где Эджкамб предоставил Линду возможность провести клинические испытания средств лечения цинги.
Художник Джошуа Рейнольдс (1723-1792).
Вот она, клиническая картина цинги. Начинается как простуда. Болит горло, повышается температура. Затем распухают, кровоточат и гноятся дёсны, а зубы шатаются так, что страшно кусать что-либо твёрдое – кажется, будто они вот-вот выпадут. Больного донимают одновременно слабость, жажда и сильный дурной запах изо рта:
Тяжелый смрад, что исходил от гнили,
Грозил нам неизбежным зараженьем.
Душой терзаясь, мы не в силах были
Своих друзей избавить от мучений.
Тут выяснилось, что в составе экспедиции Васко да Гама нет врача. Его просто забыли взять.
Мешок сушеных яблок
Это воспоминание о Крестовых походах, когда западные европейцы впервые столкнулись с эпидемией цинги. Тогда войсковые хирурги просто вырезали нагноившиеся части дёсен. Едва крестоносцы стали брать восточные города с цветущими фруктовыми садами, цинга сошла на нет. Обобщая этот опыт, врач Гильбертус Англикус (Гильберт Англичанин, живший около 1180-1250 гг.) советовал воинам и морякам брать с собой мешки сушёных яблок, вишен и груш. Он писал это примерно в 1232 году, ровно за 700 лет до того, как было доказано, что цинга возникает исключительно от недостатка содержащегося в овощах и фруктах витамина C.
Но мудрому совету Гильбертуса мало кто внял, потому что причину болезни великий врач определить не мог. Заболевание обычно начиналось между четвёртой и шестой неделями плавания. Моряки верили, что в пучине живёт некое предвечное зло, отравляющее воздух. Иначе как объяснить, что на берегу недуг быстро проходит? Собственно, путь в Индию не был открыт раньше, потому что экипажи боялись долгих плаваний. Экспедиция Диаша, открывшая мыс Доброй Надежды, повернула назад из-за бунта. Лишь Васко да Гама, человек исключительно жестокий и беспощадный, сумел заставить своих подчинённых двигаться дальше – и едва не погубил их поголовно. Один из 4 своих кораблей португальцы сожгли, потому что некому стало им управлять.
Вверху: Ян ван Рибек, основатель Кейптауна, высаживается в 1652 году у мыса Доброй Надежды. Картина кисти Чарльза Дэвидсона Белла (1813-1882). Город на перекрёстке двух океанов, Атлантического и Индийского, создавался для снабжения голландских кораблей, следующих в Индонезию. Ван Рибек, по образованию и первой профессии врач, сразу же заложил фруктовый сад, чтобы лечить моряков от цинги и облегчать профилактику болезни. Сад существует до сих пор как лучший парк Кейптауна — Company’s Garden, Компанейский сад (имеется в виду Голландская Ост-Индская компания). В нём есть грушевое дерево, посаженное в 1652 году при участии ван Рибека.
Внизу слева: Таким представляли учёного доктора Средних веков иллюстраторы манускриптов XV века. Например, странствующий врач Гильберт Англичанин учился в Салерно и писал свою книгу с главой о цинге на континенте. Художник рисовал в руках у доктора склянку с мочой пациента, обозначая профессию героя, и сажал его на коня, подчёркивая кочевой образ жизни. Данная миниатюра из Элсмирской рукописи «Кентерберийских рассказов Чосера изображает его научного последователя, Доктора медицины из книги, и помещена на странице, где упоминается Гильберт.
Внизу справа: Доктор Джеймс Линд (1716-1794). Портрет кисти сэра Джорджа Чалмерса (1720-1791). Линд в мае-июне 1747 года провёл первые в мире клинические испытания, чтобы установить по-настоящему эффективное средство против цинги.
Апельсины из Испании
Важный симптом цинги – жажда – привёл к открытию средства её излечения. Спустя 60 лет после путешествия да Гамы заболел экипаж голландского корабля, возвращавшегося из Испании с грузом апельсинов на борту. Апельсины были по карману только знати. Но тут измученные жаждой больные добрались до ценного груза и выздоровели. Впервые в медицинской литературе этот случай упомянул в 1564 году голландец Баулдвейн Ронсе, главный врач знаменитого своим сыром городка Гауда: «Случайное открытие, сделанное голландскими моряками, которые питались апельсинами по пути из Испании, вселяет надежды. Хотя лично у меня опыта столь удачного излечения не было».
Как раз у рокового мыса Доброй Надежды, где начиналась цинга, голландцы в 1652 году основали город Капштадт (ныне Кейптаун), и в первую очередь разбили там цитрусовые сады для снабжения проходящих в Индию судов. Основал эту колонию и существующий до сих пор сад Ян ван Рибек, по первой профессии врач. К тому времени и в голландской, и в английской Ост-Индских компаниях запрещалось пересекать океан без 38-литровой бочки лимонного сока на борту.
Но государственному флоту купцы не указ. Когда судовой хирург Джеймс Линд служил на 50-пушечном линейном корабле «Салисбери», который крейсировал в проливе Ла-Манш с 10 августа по 28 октября 1746 года, никакого лимонного сока там не было. Цинга вывела из строя 80 человек, при общей численности команды в 350. Капитана, сэра Джорджа Эджкомба, никак нельзя назвать равнодушным или вороватым. Это был просвещённый молодой человек, депутат парламента. Он приказал кормить цинготных бульоном из свежей баранины, забил для них последних кур и уток, а под конец отдавал больным мясо со своего собственного стола – всё бесполезно.
Сидр против лимонов
Когда на следующий год это повторилось, Линд подбил капитана на эксперимент. Отобрали 12 больных матросов примерно в одинаковом состоянии. Их разбили на 6 пар. Сверх обычного рациона первая пара ежедневно получала по кружке сидра, вторая полоскала горло разведённой серной кислотой. Это средство пытались применять с XVI века, потому что оно явно имело сильное действие и было последним словом техники – не могло же оно не сработать! Третью пару поили на голодный желудок уксусом, по две столовые ложки натощак. Четвёртую – просто морской водой, по полкружки ежедневно. Пятой паре давали по два апельсина и одному лимону каждый день, и они поедали эти фрукты с жадностью. Шестая пара получала обычный в больницах того времени общеукрепляющий декокт – водичку с мускатным орехом и другими пряностями, нечто вроде современной колы.
Эксперимент начался 31 мая 1747 года. Британия тогда ещё не перешла на григорианский календарь, и на борту «Салисбери», как и в России, было 20 мая. Такая дата значится в отчёте Линда. Положительную динамику демонстрировала только пятая пара. Они ели цитрусовые, пока на шестые сутки фрукты не закончились. Один пациент окреп настолько, что смог нести вахту, хотя у него не прошло ни воспаление дёсен, ни подкожные гематомы. Второй стал самостоятельно передвигаться и до конца плавания ухаживал за прочими больными, поднося им серную кислоту для полоскания.
Эксперимент Линда дал в руки медикам новый мощный инструмент – клинические испытания. Для начала врачи других стран тем же методом подобрали местные альтернативы цитрусовым. В России Андрей Гаврилович Бахерахт установил, что не хуже лимонов помогает кислая капуста и отвар сосновых шишек. В 1787 году он уже отмечал, что квашеную капусту английские моряки «у русских переняли». Лимон и капуста сделали возможными многомесячные, даже многолетние плавания. Благодаря победе над цингой удалось колонизировать Аляску и Австралию, прочесать бескрайний Тихий океан, открыть Новую Зеландию, Гавайские острова и, наконец, Антарктиду.
Лимон — верный друг морехода
Начиная с эпохи Великих географических открытий самым страшным бичом для мореходов была цинга. Этот ужасный враг унёс невообразимое количество человеческих жизней. Почти три четверти моряков, погибших от болезней в эпоху паруса, стали жертвами именно цинги. Нельзя сказать, что врачи не пытались ничего предпринять, однако бытовавшее учение о «четырёх гуморах» вынуждало их лечить страдавших от нехватки витамина С моряков кислотой. Когда стало ясно, что даже представления об истоках болезни неверны, а бег по палубе с пушечным ядром не приносил страдальцам исцеления, выход из сложившейся ситуации пришлось искать опытным путём.
Жак Картье и «дерево жизни»
Мореплаватели близко познакомились с цингой во время экспедиции Васко да Гамы в Индию, когда на пути к мысу Доброй Надежды в 1498 году португальцы потеряли до 55 человек из 170 членов экипажа. В отчаянии командующий заставлял своих матросов втирать мочу в дёсны и пить её, но к вони гнилых зубов не прибавилось ничего, кроме запаха мочи. В кругосветной экспедиции Магеллана в 1519 году зафиксировано 19 смертей от цинги, ещё 30 человек тяжело заболели скорбутом — так иначе называется цинга. В 1536 году Жак Картье во время своего второго вояжа к реке Сент-Лоуренс в Северной Америке также столкнулся с этой мучительной болезнью. Вот как он её описывал:
«Упомянутая неизвестная болезнь начала распространяться среди нас после самых странных симптомов, о которых мы вообще никогда прежде не слышали. Сначала потеря сил, потом — становящиеся чёрными, как уголь, сухожилия. По всей коже шли пятна фиолетового цвета, дыхание наше становилось зловонным, вязким, дёсны опухали, зубы вываливались».
К середине февраля из 110 человек только десять оставались здоровыми, восемь умерли, 50 находились в очень тяжёлом состоянии.
«Наш капитан, видя наши страдания, потребовал, чтобы мы очистились душой и подготовились к самой истовой молитве. Он прибил крест с изображением Христа к большому дереву, собрал нас вокруг него и заставил молиться, а части колонистов приказал в этот момент палить из пушки поверх наших голов, чтобы очистить воздух и разбудить Господа.
Через неделю на ногах относительно здоровыми из ста человек осталось только трое. Индейцы, которые встретили путешественников в этих местах, также начали страдать от цинги. Больные кричали, что это Господь их покарал за грехи. Туземцы сокрушались: зря они пустили чужеземцев, ибо Отец Земли наслал на них непонятную болезнь, от которой люди гниют заживо. Спасло и заболевших аборигенов, и колонистов другое индейское племя, которое принесло им веточки туи (аннеды). Картье позже прозвал то растение «деревом жизни».
«Прошло 10 или 12 дней, как мы начали поправляться. Сухожилия почувствовали былую силу, пятна на теле начали исчезать, мы почувствовали, что дело идёт на лад. Дерево было столь целебным, что 5 или 6 моряков наших, страдавшие последние годы от сифилиса, вместе с выздоровлением излечились и от него».
Эпидемия обошлась французам в 25 умерших из 110 человек. Можно сказать, повезло. Ещё день–два — и можно было бы просто считать выживших.
Испанское ноу-хау
Интересное решение проблемы цинги было найдено в испанском флоте Нового времени. Знаменитый адмирал дон Альваро де Базан продавил через короля Филиппа II решение о введении в рацион испанских моряков сладкого картофеля — батата. 150 г батата обеспечивают половину суточной потребности организма в витамине С. Соответственно, испанцы, при прочих равных, болели цингой гораздо меньше, чем их соперники. В те времена батат стоил довольно дорого, считался женским афродизиаком и был модным продуктом. Отцы святой церкви признавали его продуктом нечистым, и испанская инквизиция всерьёз рассматривала вопрос о запрете батата, поскольку церковные медики вообразили, что он вызывает сифилис. Один французский архиепископ вообще заявил:
«С учётом того, что картофель является пагубным веществом, использование которого может привести к заболеванию проказой, настоящим запрещается, под страхом штрафа, выращивать его».
Базан всё же смог отстоять своё мнение. Причём отстаивал он его весьма оригинально. Поскольку батат считался женским афродизиаком, Базан язвительно заметил, что в его командах одни мужчины, и на них батат не действует. Ну а если на кого-то и подействует, так, опять-таки, спасибо продукту, ибо скрытых содомитов-нечестивцев надо уничтожать во благо святой матери церкви. Стоит заметить, что испанцы на кораблях ели и картофель, и батат сырыми.
Спасительный лимон, кислота и бег с пушечным ядром
И всё-таки главным спасением от цинги стали не туя и не батат, а лимон. Целительные качества лимона против скорбута были известны с незапамятных времён. Первую монографию о свойствах лимона в борьбе с цингой написал арабский врач Ибн-аль-Бейтар в 1227 году. В Европе перевод этого труда появился в Париже лишь в 1602 году. Правда, в трактате речь шла не о борьбе с цингой при помощи плодов, а о профилактике полости рта семенами лимона, кожурой и соком.
Первые лимоны и апельсины попали в Англию в 1290 году, но о свойствах лимонов с лечении скорбута английские врачи не знали до XVII века. Например, доктор времён Непобедимой Армады Уильям Клоус рекомендовал лечить цингу с помощью листьев жерухи — водяного кресса. Жеруха действительно содержит 43 мг витамина С на 100 г продукта. Проблема в том, что при сушке полезные качества теряются, а насытить организм витамином С может только свежая трава.
Первым из англичан достоинства лимона в борьбе с цингой оценил Ричард Хокинс, который в 1593 году закупил в Бразилии 200 апельсинов и 300 лимонов и выдавал больным по одному цитрусовому каждый день. В результате все 23 заболевших выздоровели за неделю. Он писал королеве Елизавете:
«Да благословен будет человек, выращивающий апельсины и лимоны! Я хотел бы, чтобы какой-нибудь учёный муж изучил их свойства и написал об этом, ибо цинга — это чума моря, бич божий для моряков».
Вообще для хирургов начала XVII века свойства лимона уже не были тайной. Джеймс Вудалл писал в 1617 году:
«Использование сока лимонов весьма эффективно против цинги. Лучше принимать по две–три ложки сока лимона каждое утро и после этого — столько же через два часа. Данная мера вполне позволяет избавиться даже от симптомов скорбута».
Однако к середине XVII века все эти наработки были благополучно забыты. Произошло это вот почему. Закупать лимоны и апельсины на постоянно растущий флот Англии оказалось слишком дорогим предприятием. В целях экономии Адмиралтейство решило заменить лимоны… уксусом. Прочитавший вышесказанное схватится за голову. Как так? Уксус вместо лимонов? Но это же глупость! Да, с высоты нынешних знаний это — несомненная глупость. Тогда же доктора подумали и решили: против цинги помогает кислота. Неважно какая — хоть серная, хоть азотная, хоть уксусная. Согласно теории о «четырёх гуморах», проблема цинги заключалась в подавлении кислотной составляющей, и если добавить в организм кислоту — всё придет в норму.
Но были и другие средства от этой напасти. К примеру, доктор Джон Халл, зять Шекспира, рекомендовал лечить скорбут «противоцингтоным пивом», в которое в обязательном порядке добавлялась ложечница — трава, чьи листья очень богаты витамином С. Сохранился даже рецепт этого хмельного напитка:
«Возьмите две пинты воды, одну пинту белого вина, смешайте их и добавьте по полпинты сока листьев ложечницы и настоянной на серебре воды».
А из-за чего же возникает цинга? И снова врачи ошиблись. Они считали, что цинга происходит от сидячего образа жизни. Мол, двигайся побольше, нагружай себя — и болезнь отступит. В полном соответствии с этим воззрением больных скорбутом заставляли бегать по палубе с пушечным ядром, что, однако, помогало против цинги очень слабо. Потерпев неудачу, хирурги ставили клистиры или пускали пациентам кровь. Не удивительно, что такое лечение убивало больных быстрее и вернее, чем сама болезнь.
Надёжные источники витамина С
Лишь в середине XVIII века шотландский врач Джеймс Линд вызвался опытным путём найти средство от напасти. Он получил линейный корабль «Солсбери», до отказа забитый больными цингой. Линд ушёл в плавание в декабре 1746 года и вернулся в Дувр только 16 июня следующего года. Всё это время он экспериментировал, благо страдальцев было много. Он разделил своих подопечных на шесть пар. Одну пару больных доктор поил яблочным сидром. Вторую — составом с серной кислотой. Третью — двумя ложками уксуса в день. Четвёртую — морской водой. Пятой паре врач давал мускатный орех и слабительное. Наконец, шестая пара получала в день два апельсина и один лимон.
Естественно, счастливчики из шестой пары уже через шесть дней пошли на поправку, а через две недели были полностью здоровы. Линд перенёс лечение на остальных. В результате из 350 заболевших только 80 к концу плавания ещё не выздоровели. У некоторых обострился гастрит. Но не умер никто. Линд опытным путём доказал, что с цингой борется не лишь бы какая кислота, а только и исключительно лимонная. Однако в обиход Роял Неви лимоны так и не вошли. Во-первых, лимоны и апельсины росли в странах-противниках Англии — в Испании и Франции. Во-вторых, труд Линда выставлял дураками многих заслуженных придворных медиков, а признавать свою глупость им совсем не хотелось.
Только в 1797 году лимоны и их сок прочно вошли в рацион Роял Неви. Это решение продавил личный врач короля Георга III Гилберт Блейн. От такого протеже Адмиралтейство уже отмахнуться не могло, и в период с 1795 по 1814 год английский флот закупил 1,6 млн галлонов (1 английский галлон равен примерно 4,5 л) лимонного сока. Существовало два способа, чтобы сохранить витамин С: лимоны засаливали либо лимонный сок добавляли в алкоголь. Появились рекомендации: к 60 галлонам лимонного сока добавлять 5–10 галлонов бренди и выдавать по 1–4 унции напитка в день каждому матросу. Получилось сохранить и столь любимую матросами дневную выдачу алкоголя, и снабдить экипаж витаминами.
Другим распространённым средством от цинги стала квашеная капуста, которую знаменитый капитан Кук по совету корабельного хирурга Натаниэля Хулма ввёл в рацион экипажа «Резолюшн». Вот как описывал это сам мореплаватель:
«Вначале матросы отказывались от кислой капусты, пока я не применял следующую меру — и не было случая, когда бы она не увенчалась успехом. Я приказал подавать капусту на стол в кают-компанию и разрешил всем офицерам без исключения есть её. Каждый мог взять столько, сколько он хотел, или не брать вообще.
Так продолжалось не более недели. Затем я решил применить эту меру ко всем людям на борту. Нравы и привычки матросов таковы, что любое не входящее в их рацион блюдо, которое им даётся, вызывает лишь сетования и проклятия по адресу того, кто первым предложил его, даже если это было сделано для их же пользы. Но стоит им заметить, что офицерам оно нравится, как тотчас же это блюдо станет лучшим на свете, а предложивший его человек стяжает славу доброго малого».
Получили распространение сельдерей, клюква, батат и картофель. В северных странах от цинги помогал еловый отвар из пихты, ели либо сосны. Но на флоте утвердился именно лимонный сок — самое эффективное и наиболее транспортабельное средство от болезни.
Как не пасть жертвой скорбута
На фото: кедровый стланик.
Не секрет, что путешествия на дальний Север всегда были связаны с множеством трудностей, из которых особенно выделялась болезнь, сопряжённая с голодом. Понадобился не один век, чтобы разобраться в причинах «пагубы моряков» и найти наилучшее лекарство.
Арктика простирается от 66°33′ к Северу, но растения, которые можно встретить далеко за полярным кругом, порой встречаются и в Ленинградской области, и даже южнее. Знание их целебных свойств не только полезно в практическом смысле, но и представляет интерес с исторической точки зрения, ведь эволюция научных воззрений на природу смогла объяснить многие народные рецепты, появившиеся в эпоху, ещё не знакомую с витаминами и микроэлементами.
Болезнь была известна ещё Гиппократу, жившему в V веке до н. эры. Он описывал недуг следующим образом:
Слово «скорбут» произошло от голландского «skojerbug», что означало «изъязвлённая ротовая полость». Слово «scorbutus», обозначавшее цингу, употребляли авторы, писавшие по-латыни.
Возникала цинга из-за недостатка витамина С, её последствия были ужасны: у людей появлялась сильная слабость, кровоточили и распухали дёсны, не заживала ни одна царапина. К сожалению, очень многие путешественники умирали, даже не догадываясь о возможном спасении. Так, из кругосветного путешествия Ф. Магеллана на родину вернулись лишь тридцать человек из двухсот шестидесяти пяти.
К лечению же подходили чисто эмпирически: в XVI столетии экипаж одного из судов заболел цингой, и когда запасы продуктов иссякли, люди стали употреблять в пищу апельсины и лимоны, которыми был нагружен корабль, и вскоре выздоровели.
Делая выводы из имевшегося опыта, накопленного поколениями мореплавателей, английский исследователь Джеймс Кук во время своего путешествия, длившегося три года, запасся большим количеством солода, фруктовыми и лимонным соками. Посещая необитаемые острова, он сажал там семена, а на обратном пути собирал урожай свежих овощей. Впоследствии на островах, расположенных вблизи больших судовых дорог, были созданы целые плантации.
Знаменитая экспедиция Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена и Михаила Петровича Лазарева к Южной полярной области также постоянно заботилась о пополнении свежих припасов: на островах Тихого океана закупалось свежее мясо, яйца и фрукты.
Больше всего трудностей цинга принесла экспедициям, предпринятым в Арктику, хотя зная целебные свойства растений, характерных для Севера, многих проблем удалось бы избежать.
Особенности растительного мира Крайнего Севера привлекали ботаников ещё в XVII веке. Впервые собрал и описал растения Русской Лапландии на побережье Мурмана в 1617 году английский ботаник и садовод герцога Букенгемского Джон Традескант. Этот гербарий до сих пор хранится в одном из музеев Лондона (Музей Естественной истории).
А в XVIII столетии сюда устремились русские, финские и шведские ботаники.
В 1733 – 1734 годах под руководством капитан-командора Витуса Беринга работала Великая северная экспедиция, в отряде которой находились замечательные натуралисты, такие как Степан Петрович Крашенинников, Иоганн Георг Гмелин, Георг Стеллер.
Георг Стеллер, например, работал в отряде непосредственно самого Витуса Беринга, основной целью которого было достижение берегов Северной Америки.
В отряд экспедиции Стеллер был зачислен в феврале 1737 года. Ещё по дороге в Енисейск он составлял подробные каталоги живой природы и проводил самые разнообразные исследования, включая этнографические.
Правда, его убеждения часто шли в разрез с окружающими: например, когда на пакетботе «Святой Пётр» появились первые признаки цинги, Стеллер хотел набрать на Алеутских островах трав, обладающих противоцинготным действием, но это было сочтено лишним и «неподобающим для лекарского помощника делом». Тогда ещё учения о витаминах не было, в Европе бытовало мнение, что причиной цинги являлось следствие сырости, и сведения о противоцинготных травах Стеллер почерпнул у камчадалов, уклад жизни которых до этого изучал.
Стеллер был замечательным натуралистом, он впервые описал многие виды растений на Байкале, в Америке и на острове Беринга. Его «Описание растений, собранных за шесть часов в Америке», включало сто сорок три вида.
Из-за несовершенных карт и постоянного тумана судно Беринга «Святой Пётр» сбилось с курса и на обратном пути достигло берегов, принятых за Камчатку, но, увы, это были иные, необитаемые острова, которые сейчас носят названий Командорских. Плавание было сложным, началась цинга, на берегу открытого острова люди умирали, в том числе скончался и сам Витус Беринг. Позже, исследовав остров, Стеллер нашел на нём травы, которые, как он знал, употребляли в пищу на Камчатке, и стал вводить их в ежедневный рацион.
Свен Ваксель, выходец из Швеции, во Вторую камчатскую экспедицию был зачислен по собственному желанию в звании лейтенанта флота, на пакетбот «Святой Пётр» его взяли старшим офицером. Когда на обратном пути от берегов Америки капитан-командор был болен цингой и почти не выходил из каюты, Ваксель практически взял на себя командование. В сложнейших условиях борьбы за выживание на острове Беринга с Вакселем находился его родной сын, двенадцатилетний Лоренс, на которого выделялась такая же доля пищи, как на остальных потерпевших.
Ваксель также интересовался бытом камчадалов и описал в дневнике некоторые их привычки: «они собирают большие запасы различных ягод, которые в изобилии растут на Камчатке, как то: бруснику, голубику и клюкву и в течение всей зимы употребляют их в пищу».
Что любопытно, в своём дневнике он ещё упоминает «один из видов лука, а точнее чеснока»:
Готовясь к проходу по Северному морскому пути (1878—1879), шведский исследователь Нильс Адольф Эрик Норденшёльд ввёл в рацион экипажа северную ягоду, хорошо знакомую и нам: ⠀
В экспедиции норвежца Фритьофа Нансена тоже неоднократно упоминалась эта ягода («Вечером был сервирован пунш из морошки, который отнюдь не показался неприятным», «Плавание на «Фраме»).
Конечно, и наши исследователи были осведомлены о её достоинствах. Вот что по поводу промысла этой ягоды писал мореплаватель и основатель Русского географического общества (1845) Фёдор Петрович Литке, побывавший в старинном северном городе Кола в 1822 году:
Собранную ягоду кладут в анкерки и наливают самою холодною водою, прибавляют к ней стакан или два пенного вина, или только ополаскивая им прежде бочонок. Но морошка бывает вкуснее и сохраняется лучше, если заливать её отваром спелых ягод, которые, естественно, к сохранению впрок не годятся».
Помимо витамина С морошка содержит каротин, лимонную и яблочную кислоты, дубильные и пектиновые вещества и полезные химические элементы, обладающие высокой фитонцидностью.
Сок из ягод морошки сохраняет бактерицидную силу даже в разведённом виде до тридцати дней.
Распространена на Крайнем Севере и другая вкусная ягода – княженика арктическая.
В народе её также называли северной малиной и красной морошкой. Княженика встречается и в средней полосе России, однако не так часто, и плодоносит значительно хуже, чем на Севере. Во многих местах России княженику называли «княжеской» или «князь-ягодой».
Любит Крайней Север и голубика, образуя в Архангельской области целые заросли, тянущиеся на многие километры. Экстракты из голубики, полученные заводским методом сбраживания, являются хорошим источником витамина С.
Клюквенный же экстракт (имевшийся, например, на судне экспедиции Георгия Яковлевича Седова «Св. Фока») практически не обладает антицинготными свойствами.
Не секрет, что собирать ягоды лучше вручную. При применении ягодосборочных устройств ягоды собираются с большим количеством мусора и мелких веточек. «Раздетые донага» кустики лишаются листьев, деформируются и быстро засыхают.
Если мы обратимся к документу от 1672 года, повествующему о целебных растениях и называемому «Прохладным вертоградом», то найдём следующее наставление:
Особенно ценными их делает способность сохранять свою активность в засушенном виде (в отличие от клюквы, брусники и даже смородины, теряющей свои полезные свойства во много раз.) Шиповник, кстати, встречается достаточно далеко от полярного круга.
На Крайнем Севере можно встретить и рябину, которая, конечно, будет отличаться от багряной красавицы средней полосы. На Колыме произрастает рябина кустарниковая, тоже содержащая витамин С.
Нельзя обойти и рекордсмена по содержанию витамина С – чёрную смородину, и хотя при высушивании она во многом его теряет, даже в таком виде смородина остаётся очень полезной. Чтобы сохранить максимум свойств, лучше готовить её следующим образом: смородину надо промыть несколько раз в холодной воде и заваривать как чай; дать постоять настою несколько часов, слить жидкость, а набухшие ягоды отжать как можно сильнее, смешать полученный сок с имеющейся жидкостью и пить (с сахаром или в виде киселя).
Грубый же способ варки варенья способен разрушить витамин С. Это особенно касается варенья из яблок и других плодов, однако чёрная смородина и в таком виде более чем наполовину сохраняет свою противоцинготную активность!
Ещё в «донаучную» эпоху на Руси знали о бактерицидных свойствах некоторых ягод, что позволяло хранить их без дополнительной обработки.
В приходно-расходной книге Свирского монастыря за 1658 год рассказывается, что бруснику заготовляли впрок, для чего толкли её в бочках. Наряду с брусникой безо всяких консервирующих добавок сохранялся сгущённый на огне брусничный сок. Говорят, что обработанный сок не портился около года.
Народная мудрость порой не уступала современным методам. В книге Владимира Ивановича Даля «О поверьях, суеверьях и предрассудках русского народа», изданной в 1880 году, говорилось о необычном рецепте, позволявшем предохранить квашеную капусту от перекисания: для этого в бочку требовалось положить осиновое полено. Осина – дерево, овеянное недоброй славой, можно предположить, что оно должно было отгонять порчу неким мистическим образом. Однако в действительности в коре осины содержатся консервирующие кислоты (открытые гораздо позже), так что данный совет вполне мог пригодиться хозяйке.
Естествоиспытатель и путешественник академик Иван Иванович Лепёхин в своих «Размышлениях о нужде испытывать лекарственную силу собственных произрастаний» в 1783 году писал:
И хотя в этом очерке мы не уделяем особого внимания культурным растениям, но игнорировать историческое значение этого овоща невозможно: в 1795 году в рацион английского флота был включён лимонный сок, но в качестве антицинготного средства использовалась и капуста.
Наряду с капустой основным ресурсом питания является картофель, и хотя его противоцинготная активность довольно средняя, постоянное употребление свежего картофеля снижает риск возникновения цинги.
Как известно, изначально картофеля на Руси не было, но даже когда он появился и стал культивироваться, сохранялись места, где бедняки питались совсем другими «вершками и корешками» из дикоросов.
В старину в пищу шли многие крахмалистые корни – лопуха, кувшинки, кубышки, рогоза, иван-чая.
Противоцинготным средством также служили клевер, листья земляники, одуванчик и лебеда.
«Голодный хлеб», как называли хлеб из лебеды, имеет давнюю историю. Лебедовая мука продавалась наряду с ржаной и пшеничной на базарах вплоть до начала XX столетия. Свежие листья лебеды можно использовать при приготовлении салатов или супов.
Раньше под словом «лебеда» подразумевалось гораздо больше растений, нежели сейчас: туда входили все растения семейства маревых. Интересный факт: лебеда считалась пищевым растением не только на Руси, но даже в Южной Америке, и, возможно, многим она уже знакома, это лебеда совсем другая, с научным названием Chenopodium quinoa – киноа.
Но вернёмся в наши края. По словам побывавшего на острове Валдай в 1768-м году санкт-петербургского академика Самуила Готлиба Гмелина, крестьяне готовили рыбу, сваренную с лебедой вместо кислой капусты, а также использовали листья для приготовления щей.
Если вспомнить Великую Отечественную войну, то после суровой первой зимы выжившие в нелёгкой борьбе с голодом ленинградцы начали варить щи из лебеды и применять хвойный экстракт; дикорастущие растения спасли от цинги многих измученных жителей города.
Хвоя ели, сосны, пихты, кедра и стланика не зависит от сезонности и доступна в любое время года без дополнительной обработки. Причём стланик (стелющийся кедр) является из них самым северным. Ещё сибирские золотоискатели и рыбаки Охотского побережья применяли его как противоцинготное средство.
Как о старом проверенном средстве упоминает о нём профессор Степан Петрович Крашенинников, автор «Описания земли Камчатской» (1755) и участник уже упоминавшейся Великой Северной экспедиции:
Его принято употреблять в виде вытяжек, готовят их следующим образом: изрубленные иглы заливают горячей водой и настаивают в течение суток. Процеженный сквозь марлю настой хранят 3 – 5 дней.
Относительно антискорбутных игл сосны было известно ещё в XVI столетии: так, во время поездки одного из первооткрывателей Канады Жака Картье в 1596 г. к реке св. Лаврения от цинги умерли двадцать шесть человек, а остальных вылечили настойкой из сосновых игл.
Раз мы начали говорить о пользе хвои, нелишним будет упомянуть, что в старину она также шла на сосновую (или «лесную») шерсть: зелёные иглы распаривали, вываривали в щёлоке, расчёсывали, прополаскивали в воде и сушили. Полученный таким образом материал шёл на вязание небольших вещей, например, нагрудников или фуфаек, отличавшихся не только теплом, но и спасавших от «ревматизмов».
Существует, однако, ещё одно зелёное средство, которое легко можно было использовать на судне в любое время года, а именно горох. Его можно было прорастить, а зелёные побеги гороха, бобов и фасоли являются верным способом уберечь команду от цинги. Этот опыт был успешно использован на ледокольном пароходе «Седов», затёртом льдами в 1937 году.
Вот как описывал проводимую на судне работу доктора А.П. Соболевского аэрофотогеодезист Авгевич Витольд Иванович:
В 1925 – 1926 гг. в низовьях Енисея случилась эпидемия цинги. Имея в наличии горох, бобы, рожь и другие семена, ими не воспользовались, хотя при употреблении этих растений в пророщенном виде цинга практически отступает уже через 10-15 дней. Увы, в истории это достаточно распространённое явление: ещё на заре введения в рацион лимонного сока матросы отказывались его пить, не веря, что это поможет от цинги.
Горох – очень удобный в смысле транспортировки носитель витамина С. Хранение на любом морозе не лишает его способности к прорастанию. Съедая ежедневно 3-5 столовых ложек проросшего гороха, можно предупредить появление цинги.
Однако цинга является результатом целого комплекса причин, среди которых С-авитаминозу просто отводится главное место.
Разнообразие и качество питания вообще играют особую роль. Опытные полярники, несколько раз зимовавшие в Арктике, категорически отказывались есть солонину, считая её главной виновницей отягощения имеющейся цинги.
Те же взгляды на солонину высказывал участник экспедиции Седова (1912 – 1914 гг.) профессор Михаил Алексеевич Павлов. Он отмечал, что более тяжёлое течение цинги было у тех, кто злоупотреблял солониной.
Сложные условия зимовки экспедиций на судах (скученность, недостаточная вентиляция, холодные сырое помещения) приводили к снижению общей сопротивляемости организма, поэтому издавна бытовавшее мнение, что цинга – это следствие сырости на корабле, не являлось полностью ошибочным.
Если на судне сложнейшие условия, чувствуется нехватка свежего мяса и психологическая несовместимость людей, то, пожалуй, одними лекарственными травами не обойтись. Хорошие организаторы знали это и всячески способствовали комфорту своей команды.
К таким, бесспорно, относятся легендарные норвежские исследователи Фритьоф Нансен и Руал Амундсен.
Амундсен, во время своего плавания на шхуне «Йоа», спас команду от цинги свежей кровью моржей и белых медведей, ну, а позже все его экспедиции были тщательно продуманы, чтобы предотвратить угрозу её возникновения.
Нансен, прославившийся раньше своего младшего земляка, был сторонником грамотно организованных экспедиций, примером тому служит трёхгодичный дрейф судна «Фрам».
Вот как обстояли дела на судне, нарочно затёртом в полярных льдах:
Ещё одной чертой грамотно продуманной экспедиции, застрахованной от цинготных заболеваний, является… отсутствие праздного безделья. Порой начальникам приходилось выдумывать занятия для каждого члена команды, и это более чем оправдывалось. Это могла быть как кропотливая научная или бытовая работа, так и вовлечение в организацию досуга. Кроме того, без особых причин полярные исследователи не теряли культурных привычек и по возможности тщательно следили за тем, чтобы даже во время суровой зимовки выглядеть опрятно.
Ещё Ф.Ф. Беллинсгаузен писал:
Сейчас слишком много препаратов, чтобы принимать эту угрозу всерьёз; истории о цинге на Крайнем Севере времён Вильяма Баренца или даже Георгия Яковлевича Седова воспринимаются примерно как описания чахотки в Петербурге времён А. П. Чехова и Ф.М. Достоевского. Однако цинга вполне реальна, как и любой авитаминоз, она имеет причины и следствия, так почему бы перед началом холодов не укрепить себя с помощью самых простых средств восполнения витамина С?
Автор: Аксёнова Юлия Владимировна, научный сотрудник Музея Арктики и Антарктики.