Что объединяет языкознание и риторику
ISSN 2411-2968 (Online), ISSN 2313-0288 (Print)
Цитировать
Импортировать
Introduction
Rhetoric is addressed to the end of the intellectual taste through language ability. Geoffrey Finch claims that stylistics is a field of new linguistics, specific to the analysis of literary styles [1, p.189]. The word «stylistics» that appeared in the nineteenth century began to be widely used only in the early twentieth century. The definition of the boundaries of stylistics, its relation to rhetoric has been closely linked to linguistic researches, i.e. stylistics based on rhetoric has emerged simultaneously with the emergence of new linguistics and has been exposed to some of its technical capabilities [2, p.187].
Discussion
Some scholars support such an idea that while rhetoric is a whole, the eloquence presents a part of integrity. Therefore, the eloquence is a prototype feature of a lexical paragraph, a sentence, and a text producer. They also note that eloquence refers to the form and lexical point of the lexicon, whereas rhetoric is merely meaning. From what we can say, many linguists and rhetoriciens have distinguished stylistics from the rhetoric [3, p.95].
Some researchers consider stylistics as a branch of linguistic science. Stylistics is a field of theoretical linguistics, as it stands next to the syntactic theory. In the study of the style of literary texts, we can see that linguistic styling is enhanced by second-class literary research, such as history and social sciences. Historical relations between stylistics and linguistics through some literary critics have led to the mixing of the two sciences. But the matter was not over. Soon, the researchers opposed the difference between these two branches of science and their orientation. They have suggested that stylistics simultaneously uses the description and analysis to learn the quality of what is being said, and linguistics learns what is said.
Results
The literal meaning of the word «rhetoric» means «accurate, straightforward and expressive». In Western languages (in French), the word «rhetoric» is used in the sense of «science», and eloquency is used in sense of «abilities» [4, p. 25-26]. As a capability, rhetoric is literally used in a figurative, correct, in place and at the right time. In other words, it is sufficient and timely to express thoughts in an oral or written form [5, p.369-393]. Rhetoric is addressed to the end of intellectual pleasure through language ability [6, p.81]. The eloquence is an art of speech and influence, and science of persuasion (Ėloquence est art de bien dire, science de toucher et de persuader ). Plato exposes contemporary rhetoric, or eloquence as false discourses of knowledge. He characterizes it as a form of deceptive flattery (flatter) and to cheat (tromper). Cicero defines rhetoric as the art of speaking with abundance and ornament. [4, p. 25].
Stylistics is a linguistic introduction to understanding the text. As it is known, the founder of the Geneva Linguistic School, Ferdinand de Saussure, laid the foundation for new linguistic traditions and has solved number of conundrums. Let’s look at some of these problems: first, the language is a regular system; it is a set of interconnected relationships with signs; the latter consists of a form of sign (significant) which denotes a mean (signifie) of complexity; thirdly, it is characterized by two parameters of linguistic research: 1) synchronic research. İn this case, the state of the language taken at a certain stage of historical development is investigated. This includes the current state of the language, the notion of equation, the lexical, grammatical, and phonetic elements of the language [7, 244]; 2) diachronic research. It takes the structural and grammatical system of the language in historical aspect and explores the different stages of historical periods. The diachronic aspect does not coincide with any other language phenomena in the historical sequence of each language event. It is language events that are not preserved in linguistic consciousness of speech societies [8, p. 16]. It should be noted that for the first time, Ferdinand de Saussure proposed the method of diachronic research as inefficient one and instead of this he proposed a synchronous method [9, p. 203].
Determination of the boundaries of stylistics was closely linked to linguistic investigations. Thus, the formation of stylistics coincides with the emergence of new linguistics. This science has some technical capabilities of linguistics [10, p.187].
Stylistics has found almost the subject of his search in transformational theory and linguistic values. This understanding and practice help to clarify stylistic research in terms of method and content. I. Kant criticized the rhetoric (ars oratoria) as «deceptive art» that deprived human beings of the clear judgments by saying good words in the «Criticism of Pure Cognition». Kant’s rhetoric was called the » mechanism of persuasion » [11, p.8, 10].
It should be noted that rhetoric is related with semantics of stylistics. At the same time “rhetorical analysis using modern rhetoric is often combined with literary criticism, text linguistics, semiotics, social description, stylistics, reader-response criticism, discourse analysis, and/or speech act theory” (13, p. 36).
Связь риторики с другими науками
«Речь дается многим. Мудрость редким»
Катон Старший
О том, что владение основами риторики необходимо практически в любой профессиональной сфере, а также о том, что риторика имеет много общего и с наукой, и с искусством, уже говорилось. А какие можно проследить связи между риторикой и другими областями знания?
Риторика, философия, логика
О том, что владение основами риторики необходимо практически в любой профессиональной сфере, а также о том, что риторика имеет много общего и с наукой, и с искусством, уже говорилось. А какие можно проследить связи между риторикой и другими областями знания?
В большинстве случаев исследователи утверждают, что риторика выросла «из одного корня» с философией, «матерью всех наук». Родившаяся в античной Греции философия, имя которой дословно переводится как «любовь к мудрости», объединяла в себе зачатки естествознания, астрономии, психологии, истории, физики. И нет ничего удивительного в том, что риторика, основная задача которой — способствовать передаче информации, расцвечивать и делать интересными даже самые обыденные сведения, оказалась неразрывно с нею связана. Без риторики были бы невозможны ни платоновские диалоги, ни религиозные искания Фомы Аквинского, ни дерзкие умозаключения Артура Шопенгауэра — искусство слова и рассуждения о сути человека и смысле бытия оказались неразрывно связаны.
Много общего у риторики и с логикой (от греч. «логос» — «рассуждение», «мысль»). Логика как наука о формах мышления, о законах познавательной деятельности стала одной из основ риторического искусства — далее мы подробно поговорим о том, что без соблюдения определенных логических закономерностей грамотно выстроить выступление или письменный текст попросту невозможно. И отцами логики считаются те же знаменитые философы и ораторы, которые внесли наибольший вклад в создание риторики как стройной системы: Аристотель, Платон, Цицерон. Логика чуть более «приземлена», нежели риторика, она опирается на строгие доказательства и холодный разум, риторика же часто обращается к личностным элементам общения и познания, использует мир образов и воображаемых ситуаций.
С этикой риторику роднит важность соблюдения моральных законов. Да, мы уже говорили о черной риторике, о речевом манипулировании. Но в идеале риторика, как и этика — наука о правилах поведения, о закономерностях человеческого общежития, — основана на самом известном правиле всех времен: «относись к другим так, как ты хотел бы, чтобы относились к тебе».
«Наука об исцелении души есть философия» (Цицерон)
Немного психолог, немного учитель
Невозможно стать хорошим оратором, не имея представления о началах психологии.
Ведь восприятие слушателями зависит не только от того, насколько грамотна, выверена и логична ваша речь. Вы должны знать о том, какие приемы помогут вам завоевать доверие аудитории, расположить ее к себе. Вы должны разбираться в особенностях восприятия людей разных возрастов. Вам нужно иметь представление о том, как может измениться отношение к вам в зависимости от того, одежда какого цвета надета на вас сегодня, насколько личную информацию вы «преподнесли» тем, кто вас слушает. Вам нужно уметь вовремя «переключить» агрессивно настроенного оппонента (да-да, такое тоже может быть). Вам нужно. Короче говоря, основы психологии и риторика всегда ходят рука об руку.
Из риторики выросли также грамматика, изучающая закономерности языка, построение слов, словосочетаний и предложений; поэтика — наука о словесном художественном творчестве, и стихосложении в частности; стилистика, изучающая принципы составления текста и языковую выразительность; лингвистика, культура речи и многие другие направления науки.
Нужно вспомнить и о педагогике — не только потому, что достойно преподавать (в школе ли, в вузе ли) без знания основных риторических приемов попросту невозможно, но и потому, что хороший лектор (оратор) — это всегда немного педагог. Ведь задача его заключается в том, чтобы воздействовать на аудиторию определенным образом, убедить, подвести к нужной мысли. А значит, изучая риторику, вам нужно будет соприкоснуться и с правилами педагогики тоже!
Вы еще не испугались? Вам не показалось, что овладение искусством риторики — это нечто запредельное и сложное? Будем надеяться, что нет. Потому что на самом деле все не так уж страшно. И дальше мы с вами будем знакомиться уже с чисто практическими приемами.
Что объединяет языкознание и риторику
РИТОРИКА И ЛИНГВИСТИКА
Юрий Николаевич Варзонин
Лингвистика на пороге нового столетия характеризуется небывалой открытостью по отношению к самым разнообразным научным отраслям, лишь бы такая открытость оказалась полезной для наблюдения и объяснения непосредственного её предмета — языка.
Привлекая всё более и более так называемый “человеческий фактор”, лингвистика закономерно срастается с другими науками, поскольку их интересует тот же человеческий фактор. В то же время познание всякого частного объекта науки даёт возможность обогатить представление и о человеческом факторе, делая процесс двунаправленным и взаимовыгодным.
В таких условиях происходит накопление знания, а интеграция знания (его элементов, распределённых по частным научным сферам) остаётся, как ни печально, отдалённой перспективой, хотя и очень желаемой, поскольку бессилие человека перед океаном накопленной информации вопиёт о доступных и универсальных моделях обработки информации.
С момента своего возникновения в античности риторика осуществляла претензию на универсальную модель обработки информации, касающейся, без сомнения, важнейшей и обширнейшей сферы жизнедеятельности — (вербальной) коммуникации. К 20 веку риторика оказалась забытой, главной наследницей её стала лингвистика, которая, однако, не выделила риторику в самостоятельный отдел. Сейчас риторика вновь набирает силу, что является несомненным фактом.
Вместе с этим, естественно, встаёт вопрос о взаимоотношениях современной лингвистики и риторики, решение которого имеет значение и для самой риторики: быть ей “тенью” лингвистики и, видимо, не иметь большой перспективы или обрести “статус независимости” и, очевидно, пересмотреть самоё себя? По существу должен быть решён вопрос, является ли риторика лингвистической дисциплиной.
Традиционные аргументы “за” :
В российской дидактической традиции естественным путём происходила филологизация риторики. Уже первые российские риторики уделяли повышенное внимание внешней стороне речи — более всего её украшенности, так что смена греческого термина русским “красноречие” закономерна. Античная же риторика искала не способы красноречия, а пути эффективного воздействия говорящего на слушающего. Другое дело, что изящная, обработанная вербальная форма обыкновенно этому способствовала.
Объяснение этому феномену лежит не в самой речи, а вне неё — здесь проявляется специфика места и времени, т. е. античного мировоззрения и образа жизни. Образование в России в 18 — начале 19 веков строилось с ориентацией на то, что риторика выполняла функции теоретической основы филологического цикла наряду с логикой. Практическим аспектом его было сопоставительное обучение языкам (классическим: греческому, латинскому, старославянскому; новым: французскому, русскому).
К 40-м гг. 19 в. произошло оформление новой дисциплины — теории словесности, развившейся из риторики и во многом поглотившей её. Постепенно сложилось понимание произведений словесности как произведений художественной литературы, анализ речи был приравнен к анализу литературного текста. В 20-е гг. 20 в. курс словесности исчез из образовательных программ, а его преемниками стали курсы литературы и родного языка. 1
Ориентация на художественно-литературный текст в изучении родного языка остается незыблемым правилом и до сего дня. Филологические дисциплины современной школы сохраняют незначительное количество элементов традиционной риторики — настолько незначительное, что ни в одной из этих дисциплин даже не предусмотрено толкование термина “риторика”. Факт филологизации риторики очевиден, как очевидно и то, что из этого не следует достаточного основания для отнесения риторики к лингвистическим дисциплинам.
В наблюдаемом расширении объёма понятия “лингвистика” просматривается способность лингвистики открывать новые пограничные сферы исследования, свидетельством чему служат социолингвистика, психолингвистика и многое другое. В новообразованиях компонент лингвистика занимает позицию доминанты. Подобной сферой, вероятно, может считаться и риторика.
В современной науке термин лингвистика выступает в качестве гиперонима по отношению к названиям большого количества наук — различных лингвистик. Те условия, в которых родилась риторика, знали принципиально иное членение: в нём лингвистика (=грамматика) выполняла функцию вспомогательной науки для более обширной науки — риторики: обучение диалектике и грамматике предшествовало обучению риторике. Если обратиться к содержанию риторических трудов Аристотеля, Цицерона, Квинтилиана — величайших теоретиков риторики, то легко представить себе по перечню рассматриваемых вопросов, что задачи грамматики для них исчерпывались знакомством с нормативной грамматикой.
Между античной грамматикой и современной лингвистикой сходство есть, но его очень мало, и это обстоятельство очень весомо для возрождаемой риторики. Типичный тому пример — учение о стиле, восходящее к Теофасту и занимающее солидное место в одном из разделов риторики — “словесном выражении”, постепенно превратившееся в центральный вопрос российской риторики.
В настоящее время стиль, изучаемый стилистикой, относится к компетенции лингвистики, поскольку сама стилистика для многих — раздел языкознания. Как видно, то, что считалось объектом риторики античной, не может быть объектом риторики современной: конкуренция со стилистикой не имеет перспективы.
Примерно то же ожидает риторику со стороны прагмалингвистики, социолингвистики, этнолингвистики и т. д. В каждом данном конкретном случае требуется выяснить, какие элементы античной риторической системы перераспределены между многочисленными дисциплинами современной лингвистики, дабы не предъявлять на них права — всем этим дисциплинам традиционные риторические проблемы достались по наследству.
Любопытно, что для современного глаза античные риторики выглядят как учебники языкознания, во многом это так и есть, но современные риторики такими быть не должны — тем самым они не станут посягать на чужое. К сожалению, издаваемые в последние годы учебники риторики носят однозначно лингвистический характер. Для знакомых с содержанием учебника Ю. С. Маслова “Введение в языкознание”, к примеру, не могут не броситься в глаза многочисленные сходства с ним в учебниках С. А. Михайличенко, Н. Н. Кохтева, М. Р. Львова (все под названием “Риторика”). 2
В нынешних условиях эти учебники способны принести ощутимую пользу преимущественно в силу отсталости школьного курса русского языка: через риторику фактически могут дойти до обучаемого явления оборотной стороны языка — речи. Как только курс русского языка в школе осовременится, что неизбежно произойдёт, возникнет нежелательный пересмотр границ лингвистики и риторики.
Особняком стоит совершенно нелингвистическая “Теория риторики” Ю. В. Рождественского, не адресованная, правда, школьникам. Она может послужить началом другого направления риторики, не претендующего на раздел сфер влияния с лингвистикой.
Проблема осмысления риторики как пограничной с лингвистикой области сложнее, чем кажется на первый взгляд. С одной стороны, она встречает сопротивление сложившейся филологической традиции, с другой, её затемняет размытость основной задачи риторики, существующая объективно: в силу каких-то (в т. ч. и известных нам) причин в нашем сознании имеется представление о том, что эффективность коммуникации прямо зависит от языковых параметров (грамотности, лексического богатства, стилистической изощрённости), причём требуемый для этого уровень грамотности и т. д. почти всегда остаётся недосягаемым.
Лингвистика и риторика для непосредственного анализа используют одно и тот же материал — речь. Это создаёт повод воспринимать лингвистику и риторику как близкородственные научные сферы.
Данное обстоятельство проецируется, по крайней мере, на несколько вопросов собственно лингвистического характера. Один из них — раздел “Развитие речи” в школьном курсе русского языка. Для него значимыми критериями остаются языковые параметры, включённые операционально в речевую ситуацию, что неизбежно предполагает привлечение нелингвистических данных, в том числе тех, которые изначально считались достоянием риторики. Однако как раздел, “развитие речи” не уходит от прямого объекта лингвистики — языка и потому является лингвистическим по сути.
Говоря иначе, речевое событие (его вербальная составляющая) по-разному интерпретируется в лингвистическом и риторическом анализе, не совпадая и не подменяя друг друга. Но анализ, ориентированный на языковую норму как эталон, должен значиться как лингвистический, ибо он — единственный, допускаемый школьной дидактикой. Говорить в этом случае о тождестве объектов “развития речи” и риторики просто нет оснований.
Так же сложен вопрос отношений риторики и лингвистики речи. Речь есть не только способ жизни языка, но и тот бесконечный поток уникального материала, в котором наблюдается общее, воспроизводимое, инвариантное, т.е. системно-языковое. Риторику интересует другое: насколько средства оказались эффективными (конечно, языковые средства).
Речь как объект лингвистики в форме материального среза несёт информацию о своем авторе, речь как объект риторики накладывает на автора определённые обязательства, а именно: обязательство строить ее эффективно. В этом принципиальная разница между лингвистикой и риторикой: для лингвистики важен фактический результат, для риторики — его предвосхищение.
Близость лингвистики и риторики в силу их внимания к речи не уникальна, поскольку речь представляет интерес и для других наук, например, психологии, медицины, истории и др. И всё же, если обыкновенно речь не нуждается в специальных познаниях психологии, медицины, истории и т. д., то в риторике такая потребность возникает повсеместно по известной причине — недостаточной эффективности общения, выражающейся в различных неудачах и затруднениях.
Впрочем, легко предположить, что неудачи и затруднения вряд ли связаны с лингвистическими причинами, об этом же свидетельствуют наблюдения теоретического языкознания.
Лингвистический и риторический анализ речи одинаково опираются на внеязыковые моменты, что, возможно, сближает лингвистику и риторику.
“Экстралингвистический” (лучше — внеязыковой) контекст, очень сложный и объёмный, прямым объектом лингвистики не является, но служит поводом для наблюдения и пояснения фактов языка. Некоторые лингвистические дисциплины без такого контекста немыслимы: прагма-, психо-, социо-, этнолингвистика, к примеру.
Риторика также устремлена на “экстралингвистический” контекст, который тоже не является её прямым объектом; в этом объекте питает себя большое количество наук, так или иначе изучающих человека. Но в отличие от лингвистики для риторики представляет специальный и специфический интерес координация любых элементов внеязыкового контекста и эффективности речевого и неречевого воздействия.
Естественно, лингвистика в состоянии расширить свой интерес к контексту и до таких пределов, но для этого сама лингвистика должна в этом ощущать нужду. Иначе говоря: если риторика представляет собой лингвистический раздел, то лингвистика явно не удовлетворяет запрос риторики на знание об “экстралингвистическом” контексте.
Включение в содержание современных риторик данных социо-, психо- и прагмалингвистики об “экстралингвистическом” контексте позволит усложнить представление о риторических задачах, но самих задач решить не сможет, поскольку эти данные накоплены для других целей — описания фактов языка. Риторика вправе использовать для своих целей знания любых наук, но она, очевидно, обязана предложить свой собственный подход, иначе вопрос о её статусе самостоятельности даже не может возникать.
Весомые аргументы “против” :
Реальные задачи риторики шире задач лингвистики; с учётом этого обстоятельства следует фиксировать вспомогательный статус лингвистики для риторики.
Вспомогательный статус грамматики для античной риторики обусловлен естественными условиями, в которых вся система образования была подчинена реальной практической цели — участию в cursus honorum в латинской терминологии.
Нынешнее образование представляет собой скорее самостоятельный институт, в котором практическая цель устанавливается уже на продвинутом этапе (в российских условиях, как правило, совпадает с завершением среднего образования). Риторика в древности и в средние века непосредственно соседствовала с началом профессиональной карьеры, т. е. практически заканчивала предварительное образование, вбирая в себя всё пройденное ранее. Современная риторика не может рассчитывать на столь благоприятный “социальный заказ”, отсутствие которого (в такой высокой степени) побуждает риторику искать пути к потенциальному потребителю.
Способствовать эффективности общения — не задача лингвистики, но изначально присущее языку свойство, использование которого предполагает сложнейшую для человека операцию человека. Именно от человека зависит, окажется ли язык действенным. Человеческая практика свидетельствует, что знание о языке предполагается этой желаемой действительностью.
Если бы лингвистику реально заинтересовала эффективность взаимодействия, она бы могла предложить свои решения проблемы. На самом же деле лингвистика предлагает модели совершенствования внешней, материальной стороны — например, исправление разных ошибок. Понятно, что это может идти вразрез с интересом самой риторики.
Поскольку язык лишь один (и не всегда обязательный) из участников общения, а риторику интересуют сразу все участники, то резонно отказать риторике в статусе раздела языкознания.
Наблюдая одно и то же явление — речь, риторика и лингвистика проявляют интерес к разным её аспектам, причём интересы риторики и лингвистики могут противостоять друг другу.
Все явления речи имеют прямое отношение к риторике, и риторика имеет отношение ко всем явлениям речи. У лингвистики и риторики разные требования к речи: лингвистический объём исчерпывается вопросами “что и как сказать?”, риторический — “что и как сказать, чтобы добиться большего / необходимого эффекта?”.
Из этого не следует, что риторика начинается только там, где сознание фиксирует необходимость поиска оптимального способа воздействия. На самом деле такой поиск осуществляется всегда в силу естественных условий человеческой коммуникации.
Оценочные критерии лингвистики и риторики тоже не совпадают: степень эффективности может связываться и используемым набором языковых средств, т. е. успех общения может опираться на языковую норму и стилистическую обработанность. Однако успех общения может иметь место и при нарушении нормы (в том числе и сознательном), при неуместности стиля и пр.
Первое по разным причинам соответствует традиционным предписаниям риторики, второе противоречит дидактической традиции. Навязывание нормы — безусловно лингвистическая задача, которая прочно укрепилась в практике преподавания риторики и которая, очевидно, плохо согласуется с самой практикой общения, знающей одинаково и успех, и неуспех. Если бы языковая безукоризненность речи являлась гарантией риторического успеха, в риторике, наверное, не было бы необходимости, но этому явно противоречит опыт человечества протяженностью в 25 веков!
Эффективность воздействия — критерий действительности риторики, для лингвистики он не применим.
Центр внимания лингвиcтики в процессе общения составляет высказывание (текст в широком смысле), для риторики более значимы причины, условия появления данного высказывания и наступающие в связи с ним последствия. Эффективность (речевого) воздействия заставляет выйти за пределы языка и сконцентрировать внимание на “экстралингвистическом” контексте, являющемся источником риторического успеха и неуспеха. Также и лингвистика описывает акт общения с привлечением характеристик внеязыкового контекста (контекста ситуации).
Лингвистический анализ позволяет установить, как соотносятся элементы речевого воплощения с характеристиками контекста / ситуации. Риторический анализ исходит из другого условия: поскольку эффективность взаимодействия предполагает вклад обеих сторон, то желание добиться эффективности накладывает на оратора (=адресанта) обязательство отбирать оптимальные средства достижения результата.
Другой вопрос — какие средства могут быть оптимальными и из какого арсенала они извлекаются. Но этот вопрос не возбуждает конкуренции со стороны лингвистики — для неё любая фонема не лучше и не хуже любой морфемы и пр.
Приведённые доводы не исчерпывают всей сложности отношений лингвистики и риторики, но, возможно, проливают свет на суть проблемы. Важно в этой проблеме не столько провести границы между лингвистикой и риторикой, сколько обратить внимание на несовпадение их интересов. Тем самым, хотелось бы надеяться, риторика смогла бы занять достойное место среди комплекса гуманитарных наук.
Пока же зависимость от лингвистики обрекает риторику на роль “младшей сестры”. Такое положение не может обещать риторике жизненной перспективы, поскольку она не в силах выдержать конкуренцию со стороны всесторонне развитой лингвистики.
Ученик средней школы, как указывает И. А. Зарифьян, не имеет представления о существовании правил построения текстов. Отсюда возникает не только тенденция к свёртыванию культуры, но и проблема социальной незащищённости личности. Языковая личность, формируемая средней школой, не обладает средствами защиты перед воздействием массовых видов речи.
1 См. об истории развитии линии «риторика — теория словесности» в России: Зарифьян, И. А. Теория словесности // Риторика. 1995. № 1. С. 96—122.
2 В октябре 1995 г. в Саратове состоялся семинар “Риторика в вузе и школе: теоретический и методический аспекты”. В выступлениях О. Б. Сиротининой, Л. И. Баранниковой, Т.А. Ладыженской, М. Т. Баранова и др. подчеркивалась связь риторики с лингвистикой (или отдельными лингвистическими разделами). См. отчёт Л. А. Ходякова // Риторика. 1996. № 3. С. 157—160.
3 Рождественский, Ю. В. Теория риторики. М., 1997. С. 190.