Что означает логос биология
Логос
Содержание
История термина
Античная философия
Понятие «Логос» было введёно в греческую философию Гераклитом. Так как этот термин созвучен с житейским обозначением «слова», сказанного человеком, он использовал его чтобы подчеркнуть огромную разницу между Логосом как законом бытия и человеческими речами. Космический логос (слово), говорит греческая философия, «обращается» к людям, которые, даже «услышав», неспособны его понять. В свете космического Логоса мир есть гармоничное целое. Однако обыденное человеческое сознание считает свой частный произвол выше «общего» законопорядка. Внутри этого всеединства «всё течёт», вещи и даже субстанции перетекают друг в друга согласно ритму взаимоперехода и законосообразностью. Но Логос остается равным себе. То есть картина мира, описанная Гераклитом, будучи динамичной, сохраняет стабильность и гармонию. И эта стабильность сохраняется в Логосе. Как утверждается в соответствующей статье БСЭ, учение Гераклита о Логосе схоже с учением Лао-цзы о дао.
Позже, как пишет БСЭ, у поздних греческих философов: натурфилософов, софистов, Платона и Аристотеля понятие «Логос» утрачивает онтологическое содержание. Однако позже стоицизм возвращается к понятию Логоса как единой всеобъемлющей мировой компоненте. Стоики описывают Логос как состоящую из тонкой материи (эфирно-огненную) душу космоса, обладающую совокупностью формо-создающих потенций (т. н. «семенных Логосов»). От них происходит «сотворение» вещей в инертной материи. Неоплатоники, развивая теорию Стоицизма, описывают Логос как эманации умопостигаемого мира, которые формируют чувственный мир.
Как пишет БСЭ, для классической античной философии Логос интерпретируется как «слово», которое принадлежит субстанции, но не личности, является формообразующим, но не воле-содержащим.
Христианство и иудейские учения
Ко 2-му веку нашей эры понятие «Логос» плотно вошло в сферу иудейских и христианских учений. Термин «Логос» был переосмыслен, как пишет об этом БСЭ, как слово личного и живого Бога. Бог «окликает» Словом (Логосом) вещи и так вызывает их из небытия.
В христианстве «Логос» определен уже начальными словами Евангелия от Иоанна — «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». История земной жизни Иисуса Христа, как пишет об этом БСЭ, трактуется как воплощение, «вочеловечение» Логоса, принёсшего Откровение и Сам явивишийся этим откровением («Словом жизни»), самораскрытием «Бога незримого». В соответствии с этим (по БСЭ), в Христианстве утверждается тождество Логоса (Христа) Богу-Сыну, который представляет «Слово» Бога-Отца и является вторым лицом Троицы.
У некоторых русских философов-идеалистов понятие «Логос» употребляется для обозначения цельного и органического знания, для которого свойственно равновесие ума и сердца, наличие анализа и интуиции (В. Ф. Эрн, П. А. Флоренский).
Современная философия
Философы Нового и Новейшего времени (М. Хайдеггер и др.) считают термин «Логос» многозначным и глубокосодержательным. С одной стороны, Логос означает «мысль» и «слово» («слово, речь, если они искренни, суть та же „мысль“, но выпущенная наружу, на свободу» [1] ), а с другой стороны, — «смысл» (понятие, принцип, причина, основание) вещи или события.
Р. Бартом развита идея «логосферы» как вербально-дискурсивной сферы культуры, фиксирующей в языковом строе специфику ментальной и коммуникативной парадигм той или иной традиции, конституирующихся в зависимости от различного статуса по отношению к власти (энкратические и акратические языки). [источник не указан 521 день]
ЛОГОС
Ло́гос, философское понятие.
Греческое λόγος первоначально означает речь или слово со стороны как внешней формы, так и содержания речи, ее смысла или мысли, связывающей отдельные ее части. В философии λόγος первоначально означал «рассуждение» как в объективном, так и в субъективном смысле, т.е. как слово о каком-либо предмете, так и способность рассуждения вообще.
По Гераклиту, вся природа устроена согласно «истинному рассуждению», открытие которого составляет задачу философа. Уже у Гераклита мы находим основное положение позднейшего идеализма: если природа познаваема «истинным рассуждением», или Логосом, если она сообразна ему, то, значит, в самом основании ее лежит разумное начало, логос; иначе объективное познание немыслимо. Самая субъективная способность познания или рассуждения производится Гераклитом из всеобщего логоса, или «смысла» всей природы.
По мере развития умозрения философский логос становится все более и более отвлеченным. Природа вещей отлична от того, что нам представляется; «сущее» отлично от «явления»: первое постигается только нашей мыслью или рассуждением, второе воспринимается нашими обманчивыми чувствами. Отсюда элейские философы с Парменидом во главе противополагают истинное сущее, как постигаемое одним умом, ложному явлению, мысль отвлекается от явления и противополагается ему в своей диалектике. Действительность, как она существует, не тождественна с нашими понятиями, точно так же, как она не тождественна с нашими чувственными представлениями и восприятиями. В связи с этой диалектикой, а также с развитием греческой словесности вообще, возникает формальное изучение «искусства слова», т.е. риторики и диалектики.
Первыми преподавателями «искусства слов» (τέχνη λόγων) были софисты — профессиональные филологи, риторы и диалектики. Главнейшие из них были скептиками, отрицавшими всякую объективную истину как в теоретической, так и в практической области. Победить такую софистику можно было путем открытия логики, т.е. посредством указания некоторых всеобщих и объективных норм в самом принципе человеческого слова — в нашем познающем рассудке. Такою нормою или началом является, как это указал Сократ, самая логическая мысль, самое понятие. Возводя все человеческие «речи» — суждения и рассуждения — к этому началу, он указал в нем источник и критерий объективного знания и задумал построить на нем систему истинного поведения, дающего человеку истинное высшее благо.
После Сократа термин «логос» получает преимущественно значение понятия, и в известном смысле весь аттический идеализм, развившийся из учения Сократа, характеризуется как философия понятия. Раз человек познает сущее лишь посредством понятий, оно сообразно этим понятиям, оно определяется ими как нечто умопостигаемое: сущее есть идея, т.е. объект понятия. Таково зрение Платона. Самые явления, поскольку они познаются нами в своих общих свойствах и отношениях, определяются понятиями; они суть то, что они суть, лишь «по приобщению» к идеям; мир есть чувственное явление, видимость идеи, ее отражение. Мысль ничего не может познать, кроме мысли; все сущее, поскольку оно познаваемо нами, определяется как объективная мысль или идея. То, что отлично от мысли или идеи, есть совершенно непознаваемая и неопределенная материя, субстрат явлений, та среда (χώρα), которая обусловливает собою различие явлений от идей — призрачных, чувственных отражений от умопостигаемого «сущего».
Аристотель преобразовал это учение. Для него, как и для Платона, понятие, или логос, которым определяется какая-либо вещь, есть подлинная сущность этой вещи, ее объективная форма (μορφή, έιδος=τό τι ήν είναι, τό τι έυτι); но действительная «сущность» не может быть вне того, чего она есть сущность, не может быть отвлеченной идеей, которая существует только в нашем уме. Поэтому Аристотель не противополагает действительности заоблачный «мир идей» Платона. Истинная философия не отвлекается от действительности, не отрицает, а познает ее. Если понятие объективно определяет собою то, что есть, то ему принадлежит подлинная действительность: оно не есть лишь отвлеченная идея, противополагающаяся явлению или материи, но действующая сила, или энергия, воплощающаяся в материи, образующая, организующая ее. Логос есть, таким образом, не только форма, внешним образом определяющая собою вещи, но их производящая причина и вместе конечная цель, изнутри определяющая генезис вещей, их эволюцию и строение. Таким образом, весь мир представляется Аристотелю закономерным целым, проникнутым творческою мыслью. Логосом понятием определяется все то, что познаваемо в действительности, — ее форма, ее производящая причина, ее конечная цель. Вне этой творческой мысли остается только абсолютно неопределимое начало, находящееся как бы за пределами познаваемой действительности: это — материя, отвлеченная от каких бы то ни было мыслимых форм. В системе Аристотеля мы не выходим из подобного дуализма, который отражается на всей его философии и составляет ее капитальное затруднение: взаимодействие между идеальным и материальным началом, соотношение между логосом и конкретными чувственными вещами не получает окончательного объяснения.
Стоики по-своему разрешили это затруднение, признав единство обоих начал. Они признали в логосе не только идеальное начало, определяющее собою форму или понятие вещей, их генезис и конечную цель, но также и самое материальное начало: иначе необъяснимо взаимодействие между духом и материей, формой и веществом, познающим и познаваемым. Уже Аристотель признал, что мысль, или идея, выражающаяся в наших понятиях, не есть что-либо внешнее вещам: раз она определяет их собою, она есть их подлинная сущность, их действительность, или энергия. Стоики сделали еще один шаг: чтобы быть сущностью вещей, логос должен обнимать в себе и их материю. Таким образом, логос есть все в философии стоиков: божество, природа, разум, стихия мира. Чувственность и разум имеют один общий источник; дух есть физическая, телесная энергия, а материальная природа — живая, одухотворенная стихия. Как и у Аристотеля, природа изображается лествицей форм, но все эти формы наделяются более или менее грубой или тонкой телесностью: каждый логос, воплощающийся в низших формах материи, есть живое и в то же время материальное семя (λόγος σπερματικός). Закон природы есть разумный божественный закон; естественная необходимость есть необходимость провиденциальная. Учение о логосе получает здесь впервые религиозную окраску, становится нравственно-богословским учением о промысле, в признании которого философ мирится с жизнью и судьбою. Материалистический панлогизм стоиков скорее разрубал, чем разрешал затруднения аттической «философии понятия». Поэтому стоицизм вызвал справедливую критику как со стороны последователей прежних школ, так и со стороны материалистов (эпикурейцев) и в особенности скептиков, которые подкопали самые основания стоического пантеизма и стоической теории познания. Божество, тождественное с материальным миром, не есть Божество; логос, тождественный с неразумной материей, не есть логос. Чтобы объяснить согласие познающего разума с познаваемой природой, стоики догматически утверждают безразличное тождество того и другого вопреки очевидному различию. Критерий истинного знания не может заключаться ни в чувственности, ни в рассудке.
Отсюда был один шаг к философии веры, искавшей источника достоверного гнозиса (ведения) в откровении. В этой религиозной философии (развившейся, главным образом, в Александрии, где зап. философские учения встречались с религиозными идеями Востока) наиболее значения имела система иудея Филона (в начале нашей эры), который пытался соединить результаты греческого умозрения с законом Моисея и откровением Ветхого Завета. Понятие логоса, заимствованное от стоиков, но видоизмененное в интересах религиозного теизма, послужило ему к решению этой задачи. Единому, сверхразумному Божеству, познаваемому только путем экстаза, противопоставляется вечная, бесформенная и безвидная материя, которая не может вступить в какое-либо соприкосновение с ним. Мироздание, промышление, откровение Божества предполагает ряд посредствующих деятелей, сил и начал: в этом качестве являются Филону идеи Платона, λογοι σπερματικοί стоиков, ангелы евреев и демоны эллинов. Они представляются то как свойства — эманации самого Божества, то как отдельные от него личные посредники (ангелы), то, наконец, как физические энергии (логосы стоиков), действующие в мире и являющиеся в нем. Все эти силы (δυνάμεις) совмещаются в логосе, посредствующем между Богом и миром.
Филон Александрийский называет его также «первосвященником», «единородным Сыном Божиим» или «вторым богом» в отличие от первого, нерожденного Божества и от «третьего бога» — сотворенного мира, в котором он воплощается. Как человеческая мысль есть внутреннее невысказанное слово (λόγος ενδιάθετος), отличное от высказанного (λόγος προφορικός) и вместе тождественное с ним, так и божественное Слово в одно и то же время тождественно с миром (как его умопостигаемая сущность) и отлично от него (как идея). Точно так же определяется и отношение Логоса к единичной человеческой душе: он отличен от нее, хотя сообщает ей ее жизнь, силу, разумность и познание — и в то же время отдельные праведные души могут уподобляться ему, как бы воплощая его в себе. Мало того: они могут путем экстаза достигать непосредственного соединения с Божеством (таковы пророки).
Филоном заканчивается дохристианский период истории Логоса. Последующий платонизм пытался точнее обособить это начало от мира и в то же время точнее определить его отношение к Божеству. Как универсальный творческий разум, Логос является Филону высшим понятием философии и вместе ключом к пониманию открывания Ветхого Завета. В этом смысле учение Филона в связи с другими особенностями его философии имело громадное влияние и на христианскую мысль. Филонов Логос занимает среднее место между Логосом греческой философии и глубоко отличающимся от него Логосом евангельского учения (у Иоанна Богослова). Содержанием Логоса философов является совокупность всего мыслимого, всего познаваемого — идеальная сущность и основание мира. Логос Евангелия есть совершенное откровение Существа Божия, предвечный образ Божий. В Евангелии говорится, что Слово было от начала у Бога и к Богу, «и Бог бе Слово». Напротив того, Логос в смысле философском есть от начала космическая потенция, предметом и содержанием которой является мир: он относится к миру (как идея мира или энергия мира). Философское учение о Логосе есть результат продолжительного и последовательного развития греческой мысли, которая постепенно пришла к такой идеалистической гипотезе. Религиозное учение о Логосе есть результат религиозного опыта — веры в откровение, в Бога, сказывающегося в словах Христовых, веры в личность Христа как в самое слово Божие, т.е. полное воплощение и раскрытие Бога в человеке. Несмотря на это существенное отличие, между философской и богословской концепциями существует несомненный параллелизм. Философы либо отождествляли свой Логос с Божеством, либо видели в нем эманацию Божества: некоторые из философов, полемизировавших с зародившимся христианством (Цельс, неоплатоники), подобно Филону, называли Логос «Сыном Божества». С другой стороны, и богословы видели в совершенном откровении и воплощении Божества конечную цель, а след. и творческое начало мира («Им же вся быша»). Поэтому в развитии христианского богословия естественно встретились элементы религиозный и философский.