Советское руководство практически полностью переориентировало командную экономику страны на гонку вооружений с масштабным развертыванием ракет Р-36 в 70-х, чем и добилось преимущества первого ракетно-ядерного удара. Но к концу 80-х гонка вооружений с Соединенными Штатами привела советскую экономику к катастрофе и в конечном итоге к распаду СССР. [источник не указан 282 дня]
Хотя ракетно-ядерная гонка могла привести к войне между СССР и США, она стала колоссальным толчком для развития науки и новых технологий, в первую очередь компьютерных, и аэрокосмических (см. Космическая гонка).
Различные взгляды на гонку вооружений и ее последствия
См. также
Примечания
Основные события (1945–1964)
Основные события (1964–1991)
Специальные статьи
Основные персонажи и участники
Полезное
Смотреть что такое «Гонка вооружений» в других словарях:
ГОНКА ВООРУЖЕНИЙ — (arms races) Во время 1 й мировой войны физик квакер Л.Ф. Ричардсон (Richardson) заметил, что англо германская гонка вооружений состоит в том, что количество дополнительных кораблей, построенных Британией в период В, примерно соответствует… … Политология. Словарь.
Гонка вооружений — ГОНКА, и, ж. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова
ГОНКА ВООРУЖЕНИЙ — (arms race) конкурентная борьба между национальными государствами за обладание военным превосходством над противниками. В современном смысле понятие применялось в основном к конкуренции между США и СССР, принявшей форму громадного увеличения… … Большой толковый социологический словарь
Гонка вооружений — 50 летняя гонка вооружений обошлась Соединенным Штатам в четыре триллиона долларов, из них половина суммы ушло на создание триады стратегические бомбардировщики, межконтинентальные ракеты наземного базирования и атомные подводные лодки. Стоимость … Геоэкономический словарь-справочник
Гонка вооружений — (arms race), процесс, при к ром два или неск. противостоящих друг другу гос в для поддержания собственной безопасности начинают наращивать объем вооружений. При этом каждая страна отвечает на увеличение вооружений потенциальным противником… … Народы и культуры
ГОНКА — ГОНКА, и, жен. 1. Быстрое движение, езда (разг.). 2. Чрезмерная торопливость в каком н. деле, спешка (разг.). Началась г. перед отъездом. 3. обычно мн. Состязание в скорости передвижения (в езде, гребле, беге на лыжах и др.). Автомобильные,… … Толковый словарь Ожегова
гонка — сущ., ж., употр. сравн. часто Морфология: (нет) чего? гонки, чему? гонке, (вижу) что? гонку, чем? гонкой, о чём? о гонке; мн. что? гонки, (нет) чего? гонок, чему? гонкам, (вижу) что? гонки, чем? гонками, о чём? о гонках 1. Гонка или гонки это… … Толковый словарь Дмитриева
гонка — и; мн. род. нок, дат. нкам; ж. 1. Разг. к Гнать гонять и Гнаться гоняться. К чему эта г. по плохой дороге? Безудержная г. за прибылью. Г. вооружений (усиленное наращивание вооружений с целью достижения военного превосходства). 2. Разг. Чрезмерно… … Энциклопедический словарь
гонка — и; мн. род. нок, дат. нкам; ж. см. тж. гоночный 1) разг. к гнать гонять и гнаться гоняться. К чему эта го/нка по плохой дороге? … Словарь многих выражений
Соперничество в военной области и технике существовало во все века. Преимущество в качестве и количестве вооружений было одним из важнейших условий обеспечения суверенитета государства, выполнения военных и политических задач. Необходимость получения военного преимущества подстегивала науку, требовала совершенствования системы образования, приводила к развитию новых технологий, используемых впоследствии в мирных целях. Так, именно военные нужды привели к созданию в разное время стремени, мощеных дорог, консервированных продуктов, телеграфа, анастезии, полупроводников, ядерной энергетики, вычислительной техники и даже компьютерных игр.
В 1960–70-х гг. стало очевидно, что обогнав СССР по количеству ядерных вооружений, США уступили ему в ракетостроении. Еще в 1955 г. СССР объявил о своем решении запустить спутник в течение двух лет, что и было сделано 4 октября 1957 г.
Примечательно, что президент Эйзенхауэр поначалу не осознал значения этого события, а его помощник по особым поручениям К. Рэнделл попросту назвал спутник «дурацкой безделушкой в космосе». Все изменилось только после того, как Хрущев объяснил мировой общественности, что спутник был запущен межконтинентальной ракетой, которая может быть «с точностью направлена в любую точку земного шара».
Американцы в срочном порядке форсировали работы над собственным спутником, и в августе 1958 г. вышла директива Совета национальной безопасности, вверившая вопросы освоения космоса военным ведомствам. Появилась так называемая «панамская гипотеза», официально сравнивающая околоземное пространство с Панамским каналом, значение которого для США огромно, и направленная на недопущение того, чтобы космос оказался под контролем «недружественных» государств. С тех пор соревнование в космосе стало существенной частью гонки вооружений.
Советская космонавтика и американская астронавтика развивались как военные отрасли, и программ по «мирному космосу» было немного. Очевидно, что именно наличие собственных программ в освоение космоса, возможность выводить на орбиту военные спутники и пилотируемые корабли, наряду с огромным ядерным запасом, и обеспечивало США и СССР титул сверхдержав. За отставание в ракетостроении США взяли безусловный реванш в сфере вычислительной техники, поскольку СССР упустил шанс сделать рывок в этой области.
К концу 1980-х гг. стало очевидно, что США одерживают верх над СССР в гонке вооружений: наша страна не выдержала бремени военных расходов, что усугубилось падением мировых цен на нефть. Сыграл свою роль и блеф Р. Рейгана с т. н. программой СОИ или «Звездных войн» (системы противоракетной обороны космического базирования) — весьма сомнительным с технической точки зрения проектом.
За отказ США от реализации этой программы М. Горбачев фактически сдал все позиции, подписав в 1988 г. крайне невыгодный для СССР договор о ликвидации ракет средней дальности, размещенных в Европе.
Победив в холодной войне, США становятся единственной сверхдержавой и мировым гегемоном. Вместе с тем, гонка вооружений в мире отнюдь не останавливается. Так, в 2006 г. человечество потратило на вооружение больше, чем на пике противостояния СССР и США в 1986 г. (соответственно: более 1 трлн долларов против 898 млрд долларов). Больше всех тратят на оборону страны НАТО, а также Япония и Южная Корея.
В авангарде гонки вооружений идет, как и прежде, США, провоцируя рост напряженности во всем мире. За последние годы страны атлантического блока и их «соратники» почти на треть увеличили военные бюджеты. Почти такой же рост продемонстрировали государства, стремящиеся противостоять натовскому «центру силы» во главе с США — Китай, Индия, Россия, Иран. Наращивают военные расходы и богатые нефтью страны Ближнего Востока (Сирия, Египет, Кувейт, Алжир и др.) и Южной Америки (Чили, Бразилия, Боливия, Венесуэла), а также страны бывшего СССР.
Выход из этой ситуации, разоружение, пока не стал доминирующей идеологией. Краткий период эпохи Горбачева, когда, казалось бы, разоружению дан зеленый свет, был цинично использован США для наращивания своего военного преимущества и диспартитета. На сегодняшний день Россия занимает 8-е место в мире по уровню военных расходов (24 млрд долларов) — после США (550 млрд долларов), Великобритании (51 млрд долларов), Японии (45 млрд долларов), Франции (41 млрд долларов), Германии (32 млрд долларов), Китая (30 млрд долларов), Индии (25 млрд долларов).
Введенный в 2006 г. план перевооружения армии и флота отличается не только резко возросшим объемом финансирования, но существенным изменением самой структуры расходов. Если предыдущая программа, которая составлялась в условиях жесточайшего дефицита государственного бюджета, была ориентирована преимущественно на создание новых образцов вооружений и военной техники, то новый документ предполагает серийные закупки новейших образцов вооружений и военной техники.
По словам С. Иванова, в то время — министра обороны РФ, «если все прошлые годы мы создавали своеобразный задел по научно-исследовательским работам, то теперь сможем купить два батальона танков Т-90, эскадрилью новых самолетов, новые артиллерийские системы для оснащения целых батарей и т. д.».
Впервые со времен смутных 1990-х гг., когда с российских стапелей не сходило ни одного корабля, ни одной подлодки, в 2006 г. стратегические силы ядерного сдерживания России пополняются двумя атомными субмаринами, оснащенными ракетными комплексами «Булава» и «Тополь-М». Продолжается и модернизация в целом ракетных войск стратегического назначения. На вооружении есть ракетные установки, траектория полета ракет которых не по зубам никакой ПРО. И это несмотря на то, что американский военный бюджет во много раз превышает российский.
По словам В. Путина, наша армия должна опираться не на количественные показатели, а на российский интеллектуальный потенциал. Поэтому и развиваться она в ближайшие годы будет не экстенсивным, а интенсивным путем.
Россия продолжает выступать за снижение международной напряженности, понимая, однако, что это очень сложный и долговременный процесс. По расчетам специалистов, перераспределение всего лишь 10% всех мировых военных расходов на решение глобальных проблем позволили бы решить проблему голода, нищеты и эпидемий в отсталых странах, предотвратить экологическую катастрофу на планете.
Холодная война – это экономическая конфронтация между двумя странами: СССР и США. С конца Второй мировой до распада Советского Союза продолжалась гонка вооружений.
Холодная война требовала вмешиваться в любые события в любой части мира. Прежде всего, силы стран были направлены на превосходство в военной сфере.
Гонка вооружений между США и СССР
В СССР экономика практически полностью была ориентирована на гонку вооружений.
Хотя это соперничество ядерных вооружений и могло иметь печальные последствия в виде ядерного противостояния, следует отметить и положительные стороны. За все время соперничества очень быстро развивалась наука, изобретались новые технологии, преимущественно компьютерные и аэрокосмические.
Ход гонки
Карибский кризис
Это очень напряженное противостояние между СССР и США. Советский Союз решил разместить свои ядерные ракеты на Кубе в октябре 1960 года.
Это было ответным шагом на размещение ракет США в Турции. В результате появилась реальная угроза западной части СССР. В случае запуска американские ракеты могли долететь до Москвы и основных промышленных комплексов.
Попытки разоружения
С 1961 по 1967 год появилось несколько частичных соглашений, которые заключили страны-противницы после Карибского кризиса. В тот момент мир был на волосок от ядерной войны.
Когда на Женевском саммите президент США предложил обменяться военными картами и разрешить полеты разведывательных самолетов одной страны над другой, генсек Хрущев отказался, назвав это предложение попыткой легально шпионить за противником.
Конец холодной войны
В 80-е годы гонка вооружений достигла своего апогея. В Америке выбрали президента Рейгана, и он затеял очень амбициозный проект «Стратегической оборонной инициативы».
Это был чрезвычайно дорогостоящий план, а ответные меры Советского Союза практически поставили страны на грань банкротства. И в скором времени этот фактор приостановил гонку вооружений.
На встрече в Женеве Рейган и Горбачев, наконец, признали необходимость ядерного разоружения. Но соглашение не было достигнуто.
В 1988 году Михаил Сергеевич заявил, что в течение двух лет сократит численность армии и военной техники.
Диалектика судного дня: гонка вооружений и их ограничения
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
Руководитель Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, академик РАН, член РСМД
Статья впервые опубликована в журнале «Полис. Политические исследования».
Арбатов А.Г. Диалектика Судного дня: гонка вооружений и их ограничения. — Полис. Политические исследования. 2019. № 3. С. 27-48. DOI: https://doi.org/10.17976/jpps/2019.03.03
С января 2018 г. на обложке американского журнала «Бюллетень ученых-атомщиков» с символом «Часов Судного дня» (Doomsday Clock), стрелка подошла к двум минутам до полуночи — часа глобальной ядерной катастрофы. Понятно, что это не научный расчет, а колоритная абстракция, но она имеет основания вполне материального порядка.
Две минуты до полуночи
Действительно, сам того не осознавая, мир, словно сомнамбула, движется к принципиально новому, беспрецедентному за последние полвека по напряженности, состоянию международной безопасности. Этот новый этап — жизнь в условиях гонки ядерных и иных вооружений безо всяких ограничений, правил и обмена военной информацией.
Тридцать лет спустя после окончания холодной войны человечество вступает в новую фазу конфронтации и гонки вооружений в условиях глубоко изменившегося миропорядка, революционных прорывов военных технологий и с новым поколением политических лидеров и элит, пораженных недугом национализма, милитаризма и исторического невежества. Их разум затуманен ажиотажем по поводу экзотических вооружений, желанием рассчитаться за прошлые обиды или набрать очки в грядущей «большой игре» на грани войны.
Несомненно, под давлением суровой действительности этот кураж со временем рассеется. Но даже если повезет избежать вселенской катастрофы, то собрать осколки архитектуры контроля над вооружениями и построить новый правопорядок взаимной безопасности будет крайне трудно. В связи с этим полезно обратиться к опыту создания такой системы за прошедшие полвека, урокам прошлой гонки вооружений и переговоров об их ограничении.
Гонка вооружений — метафора и действительность
Разоружение — зарождение мысли и дела
Под впечатлением от ужасов Первой мировой войны президент США Вудро Вильсон 8 января 1918 г. выдвинул в послании конгрессу 14 принципов нового миропорядка, включая предложение согласовать «…справедливые гарантии того, что национальные вооружения будут сокращены до предельного минимума, совместимого с государственной безопасностью» [Системная история… 2000: 27-28]. Эту идею не удалось реализовать, хотя между двумя мировыми войнами несколько соглашений было заключено [4]. Вторая мировая война за шесть лет унесла до 70 млн жизней, превратила в руины Европу и Азиатско-Тихоокеанский регион, обрушила на человечество неслыханные страдания, которые дали второе дыхание вильсоновским надеждам на прочный мир, а в качестве его материальной гарантии — на разоружение.
Последний кризис холодной войны произошел осенью 1983 г., причем тоже из-за динамики ядерного сдерживания: развертывания новых ракет СССР средней дальности, а в ответ и аналогичных ракет США и провала переговоров по их ограничению. Вывод очевиден: международные конфликты на фоне неограниченной гонки вооружений периодически ставят мир на грань ядерного Армагеддона. А при действии режимов контроля над вооружениями этого не происходит.
Ограничение ядерных вооружений — трудное начало
Одновременно гонка вооружений достигла темпов и масштабов, не превзойденных в истории ни до, ни после того. Придя в Пентагон, Макнамара обнаружил в американских стратегических силах (помимо бомбардировщиков) 12 допотопных МБР «Атлас» и две атомные подводные лодки с баллистическими ракетами (ПЛАРБ), несшие по 16 ракет (БРПЛ) типа «Поларис А-1».
Всего шесть лет спустя, к концу 1967 г., число стратегических баллистических ракет США выросло в 40 раз, в боевом составе были 1 054 МБР и 41 подлодка с 656 БРПЛ [9]. Число носителей стратегических ядерных сил (СЯС) возросло с 1 850 до 2 500 ед., а ядерных боезарядов — до 5 000 единиц, причем 75% потенциала было практически неуязвимо в защищенных шахтных пусковых установках и на подводных лодках [Ball 1972].
Однако великий парадокс гонки ядерных вооружений, который проявился в 1960-е гг. (а затем неоднократно), состоял в том, что форсированное наращивание разрушительного потенциала шло параллельно с неумолимым сокращением возможности его реального применения и снижением его политического значения как инструмента психологического давления на другую сторону.
Ситуация, однако, быстро менялась. С огромными затратами и концентрацией ресурсов советский стратегический потенциал быстро возрастал и качественно совершенствовался [Толубко 1977: 24; Горшков 1976: 293]. В 1967 г. (окончание ракетного наращивания Макнамары) советские СЯС уже насчитывали более 700 МБР шахтного базирования и принимали на вооружение крупную серию ракетных подлодок следующего поколения (аналогичного американской системе «Поларис») числом в 34 единицы (проект 667А), впервые обеспечившую постоянное боевое дежурство в мировом океане [Стратегическое ядерное… 1998: 113, 227, 248].
В 1967 г. в Сан-Франциско Макнамара дал исторически беспрецедентный анализ изменившейся сути ядерного баланса между двумя сверхдержавами: «Сдерживание преднамеренного нападения на Соединенные Штаты и их союзников гарантируется поддержанием высоконадежной способности навлечь неприемлемый ущерб на любого агрессора… даже после принятия на себя его первого удара силы» [McNamara 1968: 52]. Знаменательно, что аналогичную возможность он признал и за Советским Союзом [ibid.: 57]. Подобную степень объективности невозможно себе представить со стороны Москвы ни в то время, ни даже сейчас. Продолжая блестящий синтез ядерной проблемы, министр подчеркнул: «Каковы бы ни были их намерения, каковы бы ни были наши намерения, действие… каждой стороны, относящееся к наращиванию ядерных сил, будь они наступательные или оборонительные, неизбежно вызывает противодействие другой стороны. Это именно тот феномен действие–противодействие, который питает гонку вооружений» [ibid.: 58–59]. Такое понимание ядерной диалектики было неслыханным ни в те годы, ни теперь в официальных стратегических декларациях России и США. Министр предложил разрешение этого парадокса стратегических отношений двух держав: «Мы не хотим гонки вооружений с Советским Союзом, в основном потому, что феномен действие–противодействие делает ее глупой и бессмысленной. Обе наши страны выиграли бы от… соглашений сначала ограничить, а потом сократить наши наступательные и оборонительные ядерные силы» [ibid.: 61–62]. Вскоре эта логика блестяще воплотилась в Договор об ограничении систем ПРО и Временное соглашение об ограничении наступательных стратегических вооружений (ОСВ-1), подписанные на саммите в Москве в мае 1972 г.
Итак, интеллектуальная и практическая основа первых соглашений поначалу зародилась в США. Зато в 1972 г. Советский Союз создал важный положительный прецедент иного рода. Вспомним, что время подписания тех соглашений отнюдь не было периодом идиллии в международных отношениях. Шла эскалация американской агрессии в Индокитае; нарастало военное противостояние СССР и КНР в зоне общей границы; незадолго до того произошла крупная война Индии и Пакистана; назревало очередное вооруженное столкновение на Ближнем Востоке — причем Москва и Вашингтон в большинстве конфликтов поддерживали противоположные стороны. Во многом ситуации в мире была тогда сложнее, а напряженность и степень взаимной подозрительности выше, чем в настоящее время, когда развал режимов контроля над вооружениями относят за счет мирового хаоса и “отсутствия доверия” между великими державами.
Советский Союз оказывал большую экономическую и военную помощь Вьетнаму в его справедливой войне с США. Накануне встречи в верхах в мае 1972 г. американская авиация провела массированные бомбардировки вьетнамской территории, включая минирование с воздуха хайфонского рейда — главного порта страны; при этом пострадали и советские суда. Тогда некоторые члены Политбюро потребовали отказаться от саммита, но высшее руководство решило встречу не отменять, проявив государственную мудрость и подписав соглашения. Так на следующие полвека был запущен процесс ограничения и сокращения стратегических вооружений, началась разрядка напряженности. А США вскоре бесславно закончили вьетнамскую войну и начали свертывать военно-политическое присутствие в Азии и по всему миру.
Как известно, через семь лет Вашингтон не последовал этому доброму примеру и отказался ратифицировать следующий важный стратегический договор — ОСВ-2 из-за вступления советских войск в Афганистан. Отринутый Договор был венцом исключительно трудных переговоров и воплощал в себе множество прорывных соглашений по контролю над вооружениями. Итогом отказа от него стал почти 20-летний перерыв в процессе ограничения стратегических вооружений — до подписания Договора СНВ-1 в 1991 г.
В России в 1990-е гг. и в обеих странах в новом столетии взаимные политические претензии неоднократно затрудняли контроль над вооружениями. Порой это относят к издержкам демократии и свободы прессы, но, скорее всего, дело в слабости руководителей исполнительной власти, их неадекватных приоритетах и плохой осведомленности в делах ядерного разоружения и нераспространения.
Разоружение набирает обороты
К концу 1980-х годов холодная война была уже на излете, начались перемены внутри СССР, правящим кругам ведущих держав стала очевидна абсурдная избыточность ядерных потенциалов. Впервые гонка вооружений была остановлена и обращена вспять по ключевому направлению благодаря Договору по ракетам средней и меньшей дальности (ДРСМД), который свел до нуля ядерные системы двух классов и повлек уничтожение 846 ракет США и 1 846 ракет СССР. Однако этот Договор был намного более выгоден Москве, поскольку все уничтоженные ею ракеты не достигали США, а американские ракеты накрывали всю европейскую часть советской территории. Причем ракеты «Першинг-2» с минимальным подлетным временем (до 7 мин.) были способны поразить защищенные подземные командные центры высшего военно-политического руководства страны.
По Договору СНВ-1 (1991 г.) СССР и США снизили уровни стратегических ядерных сил (СЯС) примерно на 25% по носителям и на 50% по боезарядам. В рамках Договора СНВ-1 родилась концепция стратегической стабильности, закрепленная как правовая норма в Совместном заявлении России и Соединенных Штатов от 1990 г. [11] Это понятие определялось как стратегические отношения, устраняющие «стимулы для нанесения первого ядерного удара». Данная концепция явилась коренным пересмотром традиционных взглядов: стратегические ядерные силы были по умолчанию изъяты из бессмертной формулировки «война есть продолжение политики иными, насильственными средствами» [Клаузевиц 1934]. По логике упомянутого Совместного заявления, если ни одна из сторон не имеет возможности первым ударом существенно снизить свой ущерб от возмездия другой стороны, то развязывание войны (первый удар) не станет продолжением политики иными средствами даже в случае острого конфликта интересов государств.
Однако вильсоновским мечтам опять не суждено было сбыться. После 2010 г. (заключение Договора СНВ-3) в процессе разоружения обозначилась стагнация, а затем начался распад всей созданной многолетними усилиями системы.
Стагнация и распад
Противоречие между полицентрическим миропорядком и ядерным разоружением проявилось и в том, что этот договорно-правовой процесс та и не стал многосторонним. В ответ на призывы Москвы (к которым иногда присоединялся Вашингтон) остальные ядерные государства неизменно выдвигали условием своего подключения дальнейшее сокращение ядерных сил США и России (составлявших 80–90% мирового ядерного арсенала) ближе к уровню третьих стран. Однако со стороны Москвы и Вашингтона, кроме общих деклараций о многостороннем формате разоружения, так и не последовало предложений ни о концептуальной основе такого формата (паритет, стратегическая стабильность, квотирование, «замораживание» фактических уровней), ни о составе участников или очередности их присоединения к процессу, ни о предмете переговоров (виды и типы вооружений). В конечном итоге в России и США условие перехода к многостороннему формату стало удобным доводом в пользу прекращения процесса разоружения и даже отказа от ранее заключенных договоров (таких как ДРСМД).
Дело довершил крутой поворот мировой политики после 2012 г., когда Россия заявила о нежелании мириться с моделью неравноправных отношений с Западом и доминированием НАТО в Европе и США — в мире. С 2013 г. разразился украинский кризис, в 2014 г. Крым присоединился к России, началась война в Донбассе. В 2015 г. Москва впервые в истории открыто предприняла крупную военную операцию на Ближнем Востоке (в Сирии).
Многие объекты СЯС России (а в перспективе и США) могут быть уязвимы даже для существующих и тем более будущих гиперзвуковых крылатых ракет. Кроме того, нынешние и будущие средства такого рода и их носители имеют двойное назначение, и их применение до момента подрыва будет невозможно отличить от ядерного удара [17]. Такие системы и связанные с ними оперативные планы могут вызвать быструю неуправляемую эскалацию обычного локального конфликта и даже военного инцидента вплоть до ядерной войны. С другого направления «ядерный порог» размывается концепциями и средствами ограниченной ядерной войны [18].
Гонка вооружений — некоторые уроки
Другой пример. В начале 1970-х годов США первыми приступили к развертыванию морских и наземных баллистических ракет с разделяющимися головными частями индивидуального наведения. С середины 1960-х гг. они рассматривались как гарантия прорыва любой будущей советской системы ПРО и потому получили поддержку министра обороны Макнамары. Но в 1969 г. начались советско-американские переговоры об ограничении систем ПРО, и потому нужда в системах РГЧ по идее отпала. Однако преемники Макнамары в Пентагоне приложили максимум усилий для продолжения этих программ («Минитмен-3» и «Посейдон») как основы достижения превосходства над СССР по числу ядерных боеголовок при ограничении количества ракетных пусковых установок, зафиксированного Временным Соглашением ОСВ-1 (1972 г.).
Новые наступательные системы выглядели для США привлекательно, поскольку давали возможность существенно расширить перечень целей оперативного плана (до 16 тыс. объектов [Tammen 1973: 114]) и вернуться к стратегии гибкого применения ядерных сил, включая разоружающие («контрсиловые») удары, что и было объявлено в 1974 г. министром обороны Джеймсом Шлессинджером [19]. При этом Вашингтон рассчитывал на длительное технологическое опережение. Однако уже к началу 1980-х гг. СССР ликвидировал отставание и развернул три типа наземных и один тип морских ракет с РГЧ. Это вызвало в США панику по поводу уязвимости своих ракет наземного базирования и стало их главной озабоченностью в последующие два десятилетия.
Еще один поучительный опыт — развитие с конца 1970-х гг. высокоточных крылатых ракет морского и воздушного базирования в неядерном оснащении, по которым США сохраняли существенное преимущество перед СССР и Россией на протяжении трех последующих десятилетий. Наличие таких систем оправдывалось планами применения в локальных войнах (и они широко использовались в Ираке, Югославии, Афганистане, Ливии и Сирии). Однако в то же время они повлияли на стратегию ядерной войны и стратегический баланс через концепцию «конвенционального (обычного) сдерживания», провозглашенную в официальных документах США [Einhorn, Pifer 2017].
В известном смысле такой поворот может произойти и с гиперзвуковыми ракетно-планирующими системами. Выдвинув концепцию «Быстрого конвенционального (т.е. неядерного) глобального удара», США поначалу (в 2010–2011 гг.) как будто опередили Россию [Acton 2013]. Но уже в 2017–2018 гг. Россия вырвалась вперед на этом треке соперничества [23].
Советский Союз тоже имел подобный исторический опыт. Запуск первого искусственного спутника Земли в 1957 г. продемонстрировал советское первенство в создании межконтинентальных ракет и лишил США традиционной неуязвимости. Но безудержная бравада советского лидера Никиты Хрущёва (в том числе с трибуны ООН) в духе — «мы печем ракеты как сосиски» и «мы вас закопаем» [24] — возымела обратный эффект и побудила пришедшую к власти администрацию Джона Кеннеди начать форсированное наращивание ракетно-ядерных сил. В итоге этого рывка в первой половине 1960-х гг. американские стратегические ядерные силы обрели многократное превосходство над советскими. А Советскому Союзу с огромными затратами удалось выровнять стратегический баланс лишь в начале 1970-х гг.
Другой пример — развитие системы противоракетной обороны, в котором СССР тоже поначалу опередил США, начав программу в 1953 г. и совершив первый успешный перехват баллистической ракеты в 1961 г. [Podvig 2013: 33]. И по этому поводу Хрущёв не удержался от хвастовства: «Мы можем без промаха муху в космосе сбить» [25]. Соединенные Штаты с отставанием начали разработку аналогичной системы в 1958 г., но уже с 1963 г. стали значительно опережать СССР в противоракетной технологии. С тех пор американская программа ПРО периодически становилась главной проблемой безопасности СССР/России — как в 1980-е гг., в период разработки систем СОИ Рейгана, так и в наше время. К тому же советская программа ПРО стала в середине 1960-х гг. стимулом для развития упомянутых американских систем баллистических ракет с РГЧ. Это вылилось в два дорогостоящих цикла гонки ракетно-ядерных вооружений в 1970-е и 1980-е гг. и повлекло более чем пятикратное наращивание числа боеголовок в стратегических силах двух держав и дестабилизацию ракетно-ядерного баланса.
Не ставя под сомнение впечатляющий военно-технический прорыв России, следует оговориться, что стратегическое значение новейшей системы пока непредсказуемо. Оно будет определяться ее стоимостью и масштабами развертывания в боевом составе, точностью попадания в цель и классом боеголовок (ядерные или обычные), устойчивостью информационно-управляющих систем к мерам противодействия [29].
Российский президент сравнил «Авангард» с первым искусственным спутником Земли: «…Это с точки зрения обеспечения безопасности равноценная вещь абсолютно» [31]. Данное сравнение представляется весьма спорным как в историческом масштабе, так и стратегическом аспекте. Если развертывание новой системы ограничится одним-двумя десятками единиц, то оно останется символом достижений российской науки и техники, но не окажет влияния на стратегический баланс. Если же эта система пойдет в крупное серийное производство (многие десятки и сотни ракет) и по данному направлению развернется интенсивная гонка вооружений с США, то для ядерной стратегии России могут возникнуть изрядные проблемы.
Широкое внедрение гиперзвуковых систем с обеих сторон способно подорвать эту концепцию. Старт разгонных ракетных ступеней гиперзвуковых планирующих блоков, как и баллистических ракет, засекается со спутников СПРН через 1–1,5 мин., но после этого ГПБ «ныряют» в стратосферу и на протяжении большей части траектории летят по непредсказуемым маршрутам и не сопровождаются радарами СПРН, которые способны обнаружить их только за 3–4 минуты до падения [Acton 2013: 70]. Поэтому системы ПРО не способны перехватить гиперзвуковые блоки, на что делает главный акцент российское военное и политическое руководство.
Но по той же причине траектория гиперзвуковых систем не позволяет своевременно подтвердить радарами их приближение после первоначального обнаружения пуска спутниками СПРН. В достаточном количестве такие средства с ядерными и даже обычными боеголовками — при обеспечении необходимой точности наведения — могут создать реальную, а не надуманную угрозу быстрого глобального разоружающего удара по защищенным объектам типа шахтных пусковых установок МБР и подземных командных центров, не говоря о других военных объектах.
Заметки по истории разоружения
Развертывание в Европе американских ракет средней дальности (РСД) в 1980-е гг. имело целью не «разменять» их на советские системы (хотя так они оправдывались в НАТО), а завоевать двойное стратегическое преимущество над СССР — на европейском театре и на глобальном уровне, поскольку советские ракеты территории США не достигали. Потом Вашингтон отказался от этих ракет лишь из-за сильного давления союзников по НАТО и с целью достижения Договора СНВ-1, который предусматривал глубокое сокращение советских многозарядных МБР, прежде всего, тяжелого типа, в чем был весьма заинтересован Вашингтон.
Отсюда следует, что в профессиональных стратегических оценках не стоит драматизировать текущие асимметрии военного баланса и расхождения в позициях сторон. Эти оценки периодически меняются, ставя пророков Апокалипсиса в двусмысленное положение, особенно, если в общественном дискурсе сохраняется память об их пророчествах.
Другой важный урок состоит в том, что срыв переговоров или ратификации соглашений из-за обострения политических противоречий между Москвой и Вашингтоном всегда наносил урон контролю над вооружениями и взаимной безопасности, но никогда не помогал урегулировать международные конфликты, а лишь усугублял их. И наоборот, прогресс в деле разоружения, как правило, помогал смягчать напряженность и по другим вопросам.
Наконец, главный урок истории разоружения состоит в том, что создавать договоры по разоружению очень трудно, а ломать легко. Но отказ от договоров в этой сфере никогда не укреплял безопасность государств, а всегда ослаблял ее. Так, США, ссылаясь на ракетную угрозу «стран-изгоев», вышли из Договора по ПРО в 2002 г. Спустя 18 лет, в 2020 г., вместо разрешенных по Протоколу 1974 г. к Договору по ПРО ста антиракет в Северной Дакоте (которые при нынешних технологиях могли бы закрывать весь север континента), они будут иметь 64 стратегические антиракеты на Аляске и в Калифорнии. Что касается системы «Стандарт-3» на суше и на море (как и российских систем С-400 и С-500), то, не нарушая Договор от 1972 г., их можно было бы регламентировать на основе адаптированных принципов соглашения России и США от 1997 г. о разграничении стратегической ПРО и противоракетных систем театра военных действий (для перехвата ракет средней и меньшей дальности) [39].
Со своей стороны, Россия в 2007 г. объявила «мораторий на соблюдение» Договора по обычным вооружениям в Европе (ДОВСЕ) и окончательно прекратила в нем свое участие в 2015 г. Изначально этот шаг обосновывался задачей побудить НАТО присоединиться к адаптированному варианту Договора (1999 г.), но вместо этого страны альянса после 2011 г. тоже прервали соблюдение ДОВСЕ. Никаких ограничений обычных вооруженных сил в Европе больше нет, и новых соглашений не предвидится.
Между тем, российские вооруженные силы (как и силы НАТО) имеют пока количественные уровни на 30–40% ниже потолков ДОВСЕ. Наверное, Россия чувствовала бы себя много спокойнее, если бы на западных рубежах, прежде всего в Восточной Европе, силы НАТО были надежно ограничены национальными и территориальными квотами и открыты для мер контроля.
Еще большими угрозами чреват отказ от Договора РСМД и прекращение действия Договора СНВ-3, о чем подробно сказано выше. Стабилизирующее значение этих Договоров нельзя восполнить никакими новыми ракетными и иными военными программами России и США — состояние их безопасности будет неумолимо деградировать в условиях неограниченной гонки вооружений.
Лишь последовательные и поэтапные меры разоружения параллельно с позитивными изменениями международной политической и стратегической среды способны укрепить всеобщую безопасность. Прежде всего нужно, чтобы спасение контроля над вооружениями было признано приоритетом международных отношений, а не просто одним из вопросов, обсуждаемых на полях саммитов. Первоочередные задачи — сохранение Договора РСМД, что все еще возможно на основе новых мер проверки, и продление срока СНВ-3 или срочное возобновление переговоров по следующему договору СНВ.
1. Заседание Военно-промышленной комиссии. — Президент России. 20.01.2015. URL: http://www.kremlin.ru/news/47493 (accessed 15.03.2019).
3. Мощность ядерного заряда в 20 кт равнозначна по ударной волне с зарядом тротила в 20 000 т. Сейчас такая мощность приписывается тактическим ядерным зарядам. Впоследствии созданы заряды мощностью во много мегатонн (1 Мт = 1 000 000 т тротила).
6. Москва рассчитывала разменять вывод ракет с Кубы как минимум на отвод американских ракет средней дальности типа “Тор” и “Юпитер” из Великобритании, Италии и Турции.
8. Department of State. July 9, 1962. Bulletin 47. No. 1202. P. 67 URL: https://babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=msu.31293008121679;view=1up;seq=3 (accessed 15.03.2019).
9. Масштабы наращивания стратегических сил реально были еще больше, поскольку за то же время на вооружение были приняты, а потом быстро сняты до 500 ракет типа “Атлас”, “Титан-1”, “Минитмен-1”, “Поларис А-1”. Параллельно было развернуто около 200 бомбардировщиков Б-52 и Б-58.
10. Советские радары (РЛС) дальнего обнаружения появились только в 1971 г., а спутники раннего предупреждения были выведены на орбиту в 1977 г.
11. Soviet-United States Joint Statement on Future Negotiations on Nuclear and Space Arms and Further Enhancing Strategic Stability, 01.06.1990; Совместное заявление относительно будущих переговоров по ядерным и космическим вооружениям и дальнейшему укреплению стратегической стабильности. Государственный визит Президента М.С. Горбачева в Соединенные Штаты Америки, 30 мая — 4 июня 1990 г. Документы и материалы. М.: Политиздат, 1990.
12. Благодаря договорам по СНВ и односторонним мерам глобальные ядерные арсеналы снизились на 80% по числу ядерных боезарядов (примерно с 50 тыс. до 10 тыс. единиц) и в 30 раз по суммарному мегатоннажу [подсчитано по: Ежегодник СИПРИ… 2018: 338; SIPRI Yearbook… 1991: 3].
14. Речь идет о крылатых ракетах (КР) США — морского базирования типа “Томахок” (BGM-109), воздушного базирования (AGM-84, AGM-158B, JASSM-ER). Россия тоже наращивает арсенал крылатых ракет в неядерном оснащении: морские ракеты (типа “Калибр” 3М-54 и 3М-14, авиационные ракеты типа Х-55СМ, Х-555 и Х-101, наземные ракеты типа 9М728 “Искандер” и 9М729 “Новатор”). К 2018 г. количество высокоточных крылатых ракет РФ выросло более чем в 30 раз. См. Послание Президента Федеральному Собранию. — Президент России. 01.03.2018. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/56957 (accessed 15.03.2019).
16. Например, российская система ПРО типа “Нудоль”, С-400 и С-500, американская корабельная система ПРО “Иджис”. Наступательные ракеты “Томахок”, вероятно, могут размещаться в ПРО “Иджис Ашор” (Aegis Ashore) с пусковыми установками Мк-41.
17. Речь идет о КРМБ “Калибр” РФ, “Томахок” (которые США решили вновь оснастить ядерными боеголовками), российских авиационных крылатых ракетах Х-101/102, AGM-158 США, наземных баллистических и крылатых ракетах “Искандер” и “Новатор” РФ.
18. Например, в США разрабатываются БРПЛ “Трайдент-2” с боеголовками пониженной мощности, крылатые ракеты воздушного базирования большой дальности (типа LRSO), управляемые авиабомбы с вариативной мощностью заряда (В-61-12) и новые КРМБ в ядерном оснащении. — См. Nuclear Posture Review. Office of the Secretary of Defense. February 2018, Washington, DC. Р. 23. URL: https://media.defense.gov/2018/Feb/02/2001872886/-1/-1/1/2018-NUCLEAR-POSTURE-REVIEW-FINAL (accessed 15.03.2019).
19. Third Annual Report to the Congress on United States Foreign Policy. February 9, 1972. 1972. — Public Papers of the Presidents of the United States, Richard M. Nixon. Washington, D.C.: U.S. Government Printing Office.
21. Послание Президента Федеральному Собранию. — Президент России. 01.03.2018. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/56957 (accessed 15.03.2019).
22. Nuclear Posture Review. Office of the Secretary of Defense. Washington D.C., February 2018. P. 48-50. URL: https://media.defense.gov/2018/Feb/02/2001872886/-1/-1/1/2018-NUCLEAR-POSTURE-REVIEW- FINAL (accessed 15.03.2019).
23. Послание Президента Федеральному Собранию. — Президент России. 01.03.2018. URL: http://www. kremlin.ru/events/president/news/56957 (accessed 15.03.2019).
24. Цит. по: Глазкова Л. Может ли повториться новый Карибский кризис? — Парламентская газета. 17.10.2017. URL: https://www.pnp.ru/politics/mozhet-li-povtoritsya-novyy-karibskiy-krizis.html (accessed 15.03.2019).
25. Кисляков А. ПРО “Вербу”, “Муху”, “Кактус” и “Крота”. — РИА Новости. 17.12.2007. URL: https://ria.ru/20071217/92808803.html (accessed 15.03.2019).
26. Система “Авангард” была в очередной раз успешно испытана в конце декабря 2018 г. (что было объявлено “новогодним подарком” стране), и в составе первого полка должна быть развернута в 2019 г. на МБР шахтного базирования типа РС-18 (Р-100УТТХ по российскому наименованию и SS-19 — по зарубежному).
27. См. Послание Президента Федеральному Собранию. — Президент России. 01.03.2018. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/56957 (accessed 15.03.2019).
29. Это относится прежде всего к системам навигации на среднем (и самонаведения на конечном) участках траектории.
30. Missile Defense Review. Office of the Secretary of Defense. Washington D.C. January 2019. URL: https://media.defense.gov/2019/Jan/17/2002080666/-1/-1/1/2019-MISSILE-DEFENSE-REVIEW.PDF (accessed 15.03.2019).
32. Заседание Международного дискуссионного клуба “Валдай”. – Президент России. 18.10.2018. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/58848 (accessed 15.03.2019).
33. Она раньше называлась “Статус-6” и предназначалась для доставки ядерного боезаряда в 100 Мт. См. Сивков К. Разоружен и очень опасен. — Военно-промышленный курьер. 20.03.2017. URL: https://vpk-news.ru/articles/35718 (accessed 15.03.2019).
34. Это название трудно назвать удачным, поскольку так именовалась первая американская система БРПЛ с разделяющимися головными частями, развернутая с 1970 г. Гражданам, впрочем, простительно этого не помнить, в отличие от профессионалов Минобороны.
35. Заседание Международного дискуссионного клуба “Валдай”. – Президент России. 18.10.2018. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/58848 (accessed 15.03.2019).
36. Заседание Международного дискуссионного клуба “Валдай”. — Президент России. 19.10.2014. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/55882 (accessed 15.03.2019).
37. Послание Президента Федеральному Собранию. — Президент России. 01.03.2018. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/56957 (accessed 15.03.2019).
38. См. интервью генерал-полковника В.И. Есина, который сказал: “Если американцы все-таки начнут разворачивать свои ракеты в Европе, нам ничего не останется, как отказаться от доктрины ответновстречного удара и перейти к доктрине упреждающего удара”. — Звезда. 09.11.2018. URL: https://zvezdaweekly.ru/news/t/2018117102-0iaAI.html (accessed 15.03.2019).
39. По этому соглашению ПРО театра военных действий (не нарушающей Договор по ПРО) считалась система, испытанная по ракете-мишени, скорость которой не превышала 5 км/сек., а дальность — 3500 км. На будущее было принято обязательство не создавать антиракеты наземного и воздушного базирования со скоростью более 5,5 км/сек. и морского базирования со скоростью более 4,5 км/сек. [Ежегодник СИПРИ… 1999: 399].
