Что построил шехтель ф о

Почему Фёдора Шехтеля называли «Моцартом русской архитектуры», и какие из его зданий можно увидеть в столице сегодня

Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.

На самом деле имя Шехтеля Франц-Альберт, но в 1914 году он принял православие, получив при этом имя Федор. Немец по происхождению, Шехтель навсегда связал свою судьбу с Россией. А судьба его была непростой.

Переехав в Россию еще в 18-ом веке, Шехтели поселились в Саратове. Вначале дела шли неплохо, семья была довольно состоятельной, но, после того, как умер отец, для них настали тяжелые времена. Мать уехала на заработки в Москву, устроившись экономкой к знаменитому коллекционеру П.Третьякову, Федор же остался в Саратове заканчивать гимназию. Впоследствии он тоже переехал в Москву и поступил на архитектурное отделение Московского училища живописи, ваяния и зодчества.

Но поскольку на его плечи легли заботы по содержанию семьи, Федору приходилось подрабатывать, и за частые пропуски занятий его отчислили с 3 курса. Но отсутствие художественного образования не помешало ему в 1901 году получить за свои работы звание академика архитектуры.
Хотя Шехтель и считается отцом московского модерна, уместить его творчество в определенные стилевые рамки очень сложно. Он творил, играя элементами разных стилей и направлений, смешивая и противопоставляя их, придумывая новые элементы.

«Избушка» Шехтеля

Говоря о работах великого зодчего, нельзя обойти стороной особняки, которые Шехтель построил для себя. Один из них находится в Ермолаевском переулке, рядом со станцией метро «Маяковская». В этом романтическом миниатюрном особняке-замке Шехтель с семьей прожил 14 лет своей жизни. Это были самые плодотворные годы архитектора.

Здание состоит из нескольких частей, заметно различающихся по своему внешнему виду. Шехтель любил экспериментировать, а уж в своём-то доме он вполне мог себе это позволить. К этому своему дому Шехтель относился с юмором, и в письме к А.П. Чехову писал: «… построил избушку непотребной архитектуры, которую извозчики принимают то ли за кирку, то ли за синагогу ».

Сегодня в здании расположена резиденция посла республики Уругвай.

Особняк Шехтеля на Большой Садовой

В 1910 году семья переезжает в более просторный дом, построенный Шехтелем неподалеку, на Садовой улице. Дети подросли, поступили учиться в Училище живописи, ваяния и зодчества, то самое, которое так и не закончил их отец, поэтому и требовались дополнительные помещения.
Этот дом получился в более спокойном стиле, тяготеющем к классицизму.

У здания оказалась очень непростая судьба. В советское время дом переходил из рук в руки, а с 1991 года вообще оказался заброшенным. В 1991 году в нем поселились бомжи, и два года там жили, сжигая в камине все, что могло гореть. А в 1993 году выяснилось, что дом построил Федор Шехтель и что он здесь жил. Здание начали потихоньку реставрировать. Закончена реставрация была лишь в 2016 году, после чего дом предстал во всей своей красе.

Особняк Саввы Морозова на Спиридоновке (Особняк Зинаиды Морозовой)

В 1893 году Шехтель получил заказ, который стал поворотным в его судьбе. Известный меценат Савва Тимофеевич Морозов, с которым Шехтеля связывала настоящая дружба, заказал архитектору строительство роскошного особняка для своей молодой супруги, который он видел готическим замком. Cам Морозов был достаточно неприхотлив и даже аскетичен, а Зинаида Григорьевна, не считаясь с деньгами мужа, вела исключительно расточительный образ жизни. Новый дом Морозовых был призван поразить столицу. Поскольку строительство особняка на Спиридоновке не ограничивалось никакими финансовыми рамками, многие именовали его не иначе, как «пляска миллионов».

Особняк действительно вышел великолепным, став истинным украшением Москвы.
Шехтелем были разработаны абсолютно все детали внешнего интерьера: решетки, фонари, ворота, замки, ручки и т. д.

Внутри дом также был поистине роскошным: к оформлению его пышных интерьеров Шехтель привлек тогда еще начинающего художника Михаила Врубеля, с которым они были хорошо знакомы.

Зинаида Григорьевна осталась довольна: подобных замков в Москве ни у кого из купцов еще не было.

Здание скоропечатни Левенсона

Ещё одно великолепное творение Шехтеля — Товарищество скоропечатни А. А. Левенсона. Это здание было возведено в 1900 году в Трёхпрудном переулке. Оно по праву считается одним из красивейших домов в Москве.

В 2016 году здание скоропечатни Левенсона было открыто после 4-х летней реставрации.

Особенность внешнего оформления — вплетение природных элементов в архитектуру здания, повсюду можно увидеть изображение чертополоха.

Особняк Рябушинского на Малой Никитской

Особняк Рябушинского – еще одно уникальное здание, выполненное по проекту Шехтеля.

Особняк Рябушинского являет собой классический образец модерна, автор c беспрецендентной смелостью игнорирует все традиции классицизма, симметрию и четкость форм. Однако смелость и новаторство Шехтеля оценили не все:

Здание Художественного театра в Камергерском переулке

Еще один шедевр Шехтеля, над которым он трудился безвозмездно– это всем известный МХТ им. А. П. Чехова, расположенный в Камергерском переулке. Затраты по строительству взял на себя Савва Морозов, известный русский меценат.

Задуманная перестройка довольно безликого на тот момент здания по замыслу Федора Осиповича была подчинена созданию в театре особой эмоционально насыщенной атмосферы. При этом было учтено все до мелочей – размеры помещений, цвет стен, пола, мебель, светильники, дверные ручки. Все это Федор Осипович спроектировал лично. А также совершенно уникальный по тем временам зрительный зал с вращающейся сценой. И в качестве последнего штриха росчерком пера он нарисовал чайку, которая по сей день является эмблемой этого театра.

Ярославский вокзал

Самым глобальным проектом и венцом творчества Фёдора Осиповича стал Ярославский вокзал в Москве, который строили с 1902 по 1904 год. Выглядит здание, как сказочный дворец.

Его внутренне убранство также было роскошным, но это было до революции.

После революции для семьи Шехтеля настали тяжелые времена. Знаменитый архитектор остался без работы, причиной было то, что всякое строительство в стране прекратилось, заказов просто не было. Строить начали лишь в 1929 году, с началом пятилеток, но Шехтель до этого времени не дожил, в 1926 году он умер…

В советское время про Шехтеля мало кто знал, но сейчас интерес к его творчеству неуклонно растет.
Реставрируются созданные им здания. В Москве появилась аллея Шехтеля и установлен его бюст около Ярославского вокзала.

Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:

Источник

Легкомысленный гений: как Федор Шехтель изменил облик Москвы

Фантазия, плодовитость и легкость, с которой он придумывал свои шедевры, поражают. Как и полное пренебрежение канонами и стилистическими рамками. Без сомнения, это был самый яркий и одаренный русский зодчий начала XX века, а может быть, и за всю историю отечественной архитектуры. 7 августа исполняется 160 лет со дня рождения Федора Осиповича Шехтеля, и «Известия» не могли остаться в стороне от юбилея гениального творца.

Русский немец

Он был немцем по крови, но русским по духу. Родился в Петербурге, вырос в Саратове, а прославился в Москве. Федор Осипович любил первопрестольную, дышал ею, чувствовал этот город. Здесь он прожил всю сознательную жизнь, здесь же закончил свой земной путь.

Семья Шехтелей происходила из поволжских немцев, живших в России со времен Екатерины Великой. Они сохранили веру предков и некоторые традиции, но русского в Шехтелях было гораздо больше, чем германского. Другое дело, мать будущего архитектора Доротея (Дарья) Карловна Гетлих — в ней немецкое начало чувствовалось куда отчетливее. Пять братьев Шехтелей владели крахмальным заводом и ткацкой фабрикой в Саратове, а также магазинами в Нижнем Новгороде, Красноярске, Москве и Петербурге. Старший, Франц, вел дела в Саратове, Осип представлял фирму в столичных городах. Оба брата-коммерсанта вели активную общественную деятельность и были не чужды искусству: так, Франц одновременно был учредителем саратовского коммерческого клуба, немецкого культурного общества и местного театра. По несчастному стечению обстоятельств и Франц, и Осип умерли еще очень молодыми людьми, после чего семейный бизнес быстро пришел в упадок. Имущество было распродано, а несчастная Доротея Карловна с шестью детьми осталась без средств к существованию.

Семья Шехтелей (слева направо): Мария, Федор (Франц-Альберт), Дарья (Доротея) Карловна, Осип. Москва, 1875

Семья вынуждена была переехать под опеку родственников покойного мужа в Саратов. Шефство над ними взял зять Франца, гласный саратовской городской думы и уважаемый купец Тимофей Жегин. Детям он оплатил учебу, а вскоре сумел найти работу и для самой Доротеи Карловны: в дом знаменитого московского промышленника Павла Михайловича Третьякова требовалась экономка, как говорилось в объявлении — «образованная педантичная дама, желательно из русских немцев, которая следила бы за домашним хозяйством и избегала общения с прислугой». Жегин, друживший с Третьяковым, составил протекцию своей родственнице, и она отправилась в Москву. Это обстоятельство впоследствии сыграет важную роль в судьбе Федора Шехтеля.

А пока Франц-Альберт, а именно такое имя получил при рождении будущий великий зодчий, жил в доме Жегиных, учился в гимназии и подготовительном училище. Отношения в семье были прекрасные, и бедным родственником он себя не чувствовал, о чем писал впоследствии. Хотя, конечно, детство без родителей не могло не наложить определенный отпечаток на формирование его характера. Описывая выбор жизненного пути, Шехтель был краток и однозначен: «Профессии не выбирал — было решено давно: конечно же, архитектурное отделение училища живописи, ваяния и зодчества».

Окончив в 1875 году учебу в гимназии, Шехтель отправляется в Москву к матери. Третьяковы, которые привязались к Доротее Карловне, приняли его ласково, ввели в свой семейный круг. Пока юноша готовился к поступлению, Павел Михайлович определил его набираться опыта в мастерскую своего родственника, известного архитектора Александра Каминского. А вскоре Шехтель поступил на архитектурное отделение Московского училища живописи, ваяния и зодчества на курс не менее знаменитого мастера Дмитрия Чичагова. Получилось, что он одновременно оказался учеником двух, наверное, самых интересных московских архитекторов тех лет.

Финь-Шампань и Антоша Чехонте

Шехтель оказался нерадивым студентом. Провинциального юношу захватила жизнь богемной Москвы, и учению он уделял мало внимания. Три года преподаватели это терпели, но потом вынуждены были отчислить его за частые прогулы. Впоследствии Шехтель предпочитал оправдывать свое поведение необходимостью зарабатывать на хлеб насущный, но вряд ли это было до конца правдой.

Благодаря близости к Третьяковым и Каминскому юношу оказался в кругу творческой элиты московского общества. Ближайшими друзьями Франца в это время стали художники Левитан и Врубель (с последним они вместе учились в гимназии), а также братья Николай и Антон Чеховы, которые ввели его в литературные и издательские круги. Кстати, первый вышедший большим тиражом сборник Антоши Чехонте (то есть А.П. Чехова) «Пестрые рассказы» был оформлен именно Шехтелем под псевдонимом Финь-Шампань.

Из письма Антона Чехова издателю Николаю Лейкину:

Шехтель брался за любую работу: от изготовления театральных декораций, афиш и обложек для нот до ресторанных меню и юбилейных адресов, причем всё это давалось ему с необычайным изяществом и легкостью. А потом деньги уходили так же стремительно, как были заработаны. Рестораны, купеческие клубы, бега, балы — вот то, что занимало молодых повес. Центром же притяжения для Шехтеля, Чехова и их друзей был театр и, конечно, молодые актрисы. Федор Осипович многое делал для прославления Мельпомены, но, к сожалению, эта часть его наследия сохранилась плохо.

Обложка альбома «Весна-красна» (1883), оформленного Шехтелем

Из воспоминаний племянника Шехтеля, театрального режиссера Н.А. Попова:

Он очень легко относился к своим театральным работам, ни с какой стороны не ценил своих эскизов и раздавал их по мастерским, не заботясь об их сохранении. И большая часть исчезла бесследно. Шехтель работал полушутя между чертежным столом и бутылкой шампанского, работал, как добродушный гуляка, разбрасывая кругом блески своей фантазии.

Сохранилась переписка Шехтеля с братьями Чеховыми, из которой становится понятно, что они действительно были очень дружны. Молодые люди, едва разменявшие третий десяток, дорвались до свободы и не стесняясь наслаждались ей, что и вылилось на страницы переписки, порой вольной до неприличия. Шехтель тогда зарабатывал гораздо больше Антона Павловича, посему в письмах можно найти много чеховских шуток, вроде: «Если Вы не дадите мне до 1-го числа 25–50 рублей взаймы, то Вы безжалостный крокодил». Зато державший частную практику доктор Чехов при необходимости лечил товарища. А в целом вся переписка наполнена юмором и дружескими шутками. Вот один из типичных примеров:

А.П. Чехов — Ф.О. Шехтелю. 8 июня 1886 года. Бабкино:

Приезжайте не на неделю, а на две — на три. Каяться не будете, особливо если Вы не против житья по-свински, т.е. довольства исключительно только растительными процессами. Бросьте Вы Вашу архитектуру! Вы нам ужасно нужны. Дело в том, что мы (Киселев, Бегичев и мы) собираемся судить по всем правилам юриспруденции, с прокурорами и защитниками, купца Левитана, обвиняемого в а) уклонении от воинской повинности, b) в тайном винокурении (Николай пьет, очевидно, у него, ибо больше пить негде), с) в содержании тайной кассы ссуд, d) в безнравственности и проч. Приготовьте речь в качестве гражданского истца.

К этому времени Шехтель стал постепенно переключаться на архитектуру. В 1883 году он получил свой первый полноценный частный заказ в качестве архитектора, хотя формально разрешения на работу у него не было. Зато были друзья и талант. Заказчиком выступил меценат и наследник железнодорожной империи Сергей фон Дервиз. Вращавшийся в богемной среде молодой человек решил полностью перестроить купленное им имение Старожилово в Рязанской губернии и предложил заняться этим своему приятелю Шехтелю. В этом была очевидная выгода, поскольку услуги не имевшего диплома и патента зодчего, конечно, стоили гораздо дешевле, нежели труд его аттестованных коллег. Но место было глухое, а земля частная, поэтому правилами можно было пренебречь.

Здание Московского академического театра имени Владимира Маяковского (изначально театр «Парадиз»). Автором фасада являлся Федор Шехтель

Источник

Что построил шехтель ф о

7 августа 1859 года родился Фёдор Осипович Шехтель, художник, архитектор, сценограф. Его работы и сегодня являются визитной карточкой русского искусства и зодчества. Художник больших замыслов и гениального исполнения. 7 шедевров Фёдора Шехтеля.

Удивительно, но факт: один из своих лучших проектов, дом Морозова, Шехтель проектировал и строил, не имея архитектурного образования. Савва Морозов имел особое чутьё на людей и умел видеть то, что сегодня мы называем «тренд». Морозов, выпускник Кембриджского университета, выбрал для особняка стиль английской неоготики, в оформлении же предоставил Шехтелю полную свободу и неограниченные возможности. Большой удачей можно назвать то, что Шехтель работал над оформлением вместе с Михаилом Врубелем. Шехтель с Врубелем тщательно проработали все детали интерьера, создав уникальную, неповторимую атмосферу. Особняк Морозова считается одним из прообразов дома булгаковской Маргариты. Интересный факт: в своём доме Морозов укрывал Баумана. На приёме, устроенном для московского генерала, революционер, представленный как «друг семьи», сидел за одним столом с «хозяином Москвы», в то время как его искала вся московская полиция.

Особняк Рябушинского – уникальное здание, настоящее произведение искусства. По желанию Рябушинского, который не хотел, чтобы фасад выходил на улицу, Шехтель вынес парадное крыльцо на красную линию, а сам особняк отодвинул вглубь и разбил небольшой сад. Как и во всех своих проектах, здесь Шехтель тщательно продумывал все детали. Интерьер дома поражает своей продуманной эклектичностью. Один из символов особняка Рябушинского – мраморная лестница, выполненная в форме волны, но и кроме неё здесь есть, на что посмотреть и чему восхититься. Поражают огромные окна второго этажа, рамы, выполненные наподобие цветов и деревьев и арки крыльца, похожие на рожки улиток, цветочные мотивы и волны – символ вечного движения в рисунке паркета холла и столовой. Сегодня в особняке Рябушинского находится дом-музей Горького, который жил здесь с 1931 года. Очень советуем сходить, не пожалеете.

Глобальный проект Шехтеля – здание Ярославского вокзала. Ярославская железная дорога связывала Москву с Белым морем и северными губерниями, поэтому Шехтель избрал для своего проекта новорусский стиль, преломленный, конечно, архитектором в индивидуальной манере. В 1901 году Шехтель проектировал павильоны для международной выстави в Глазго, где он впервые занялся переработкой древнерусских мотивов в архитектуре. В проекте вокзала сложные архитектурные решения совмещены с необыкновенной простотой, вокзал напоминает северные погосты-тройники. Декоративная лепнина, керамические панно, выполненные в абрамцевской мастерской – всё это отражает гениальный замысел Шехтеля.

Над проектом МХТ имени Чехова Шехтель работал безвозмездно. Финансировал работу Савва Морозов. Преданный ценитель театра, Шехтель, отложив все заказы, перестроил старое здание МХТ и выполнил внутреннюю художественную отделку. Биограф Шехтеля, Кириченко писал: «Близкая по своим устремлениям творчеству Шехтеля программа театра вдохновила его на создание одного из лучших своих произведений. Он создал в театре атмосферу серьезности, почтительного и благоговейного отношения к искусству, невольно подчиняющую себе зрителя. Все, от конфигурации и размеров помещений, цветовой гаммы до мебели» светильников и шрифта надписей, подчинено единой цели: созданию особого мира, интеллектуально и эмоционально насыщенного». Интересный факт: Шехтелю принадлежит идея оливкового занавеса со стилизованным мотивом волны и с серо-коричневой тканью панно, где на фоне волн летит чайка — та самая, которая осталась навсегда эмблемой МХТ.

В 1915 году Шехтель принимает православие и на следующий год создаёт своё лучшее, как он сам считал, творение – деревянную церковь Николая Чудотворца у Соломенной сторожки. Деньги на строительство шли из пожертвований, всего было собрано 3000 рублей. Строение было выполнено по одному из любимых Шехтелем мотиву – древнерусского Вологодского зодчества. Виртуозно исполнив историческое начало, Шехтель почти буквально воспроизвел формы и принципы деревянного зодчества прошлого. Постройка церкви заняла месяц. Такой краткий срок объясняется тем, что Шехтель отказался от тождества технологий и построил эту шатровую церковь по каркасной системе. В 1935 году храм был закрыт, шатёр и колокольня сломаны, потом здесь находилось общежитие, к 60-ых годам церковь была окончательно разрушена и снесена. На её месте было построен пятнадцатиэтажный дом для сотрудников милиции. В 1997 году храм был восстановлен, в 300 метрах от его прежнего места расположения.

Источник

Моцарт русской архитектуры

МОСЛЕНТА продолжает серию публикаций о великих архитекторах, изменивших облик столицы. Новый материал мы посвятили Федору Осиповичу Шехтелю. Как положено гению, он в детстве познал нужду и не имел специального образования. Зато был феноменально талантлив и трудолюбив. Работал легко и весело, да и жил так же — «между чертежной доской и бутылкой шампанского».

Менял стили, поскольку не мог уместить свою фантазию в жесткие рамки, или смешивал их в удивительную мозаику. Он иллюстрировал книги и журналы, рисовал декорации, строил, придумывал интерьеры и фасады. Бесплатно создал Художественный театр и между делом нарисовал его символ — знаменитую чайку. К нему стояла очередь из богатейших людей того времени, а свою жизнь зодчий закончил в нищете. Зато каждый созданный им дом — памятник, шедевр, достопримечательность и украшение Москвы.

«От сумы и от тюрьмы»

Будущий гений русской архитектуры вырос на берегах Волги в Саратове, в семье немецких колонистов, перебравшихся в Россию еще во времена Екатерины Великой. В память об исторической родине ему досталось имя, католическая вера да некоторые семейные традиции, в остальном же он был человеком абсолютно русским.

Семья его была большая и богатая, имела магазины в Нижнем, Красноярске, Москве и Петербурге, и в то же время не чуждая искусству. Старший из пяти братьев Франц был учредителем саратовского коммерческого клуба и одновременно местного театра. Занимался им его младший брат Осип — отец будущего зодчего, хотя по образованию он был инженером-технологом. К сожалению, оба брата очень рано ушли из жизни из-за болезней, после чего финансовое положение семьи оказалось трагическим: бизнес без хозяев развалился, а долги остались. Имущество было распродано, а вдова Осипа Дарья Карловна осталась с шестью детьми и практически без средств.

Без средств, но не без связей. На помощь бедствовавшей семье пришел их родственник (зять старшего брата Франца) — гласный Саратовской городской думы и уважаемый купец Тимофей Жегин. Он оплатил обучение сирот в гимназии, а вдову Дарью Карловну устроил экономкой в дом своего товарища, знаменитого московского промышленника Павла Михайловича Третьякова. Ему как раз нужна была образованная педантичная дама, желательно из «русских немцев», которая следила бы за домашним хозяйством и «избегала общения с прислугой».

Федор Осипович Шехтель

Хотя Франц-Альберт — а именно так по документам звали будущего архитектора — жил в чужой семье, вниманием он обделен не был. Жегин относился к нему как к собственному сыну, что, впрочем, не могло полностью снять ощущение морального дискомфорта от положения «бедного родственника». Возможно, это и мешало Шехтелю хорошо учиться, хотя гимназию и подготовительное училище он все же закончил.

В 1875 году шестнадцатилетний Франц-Альберт переехал к маме в Москву. Впрочем, возраст его нам известен примерно, поскольку сам Шехтель называл разные даты рождения (плюс-минус несколько лет), а документы не сохранились.

Третьяков, в доме которого поселился юноша, сразу оценил его художественные способности и попросил своего зятя, видного архитектора Александра Каминского взять его помощником в свою мастерскую. Одновременно Шехтель поступил на архитектурное отделение Московского училища живописи, ваяния и зодчества на курс не менее знаменитого мастера Дмитрия Чичагова. Так он одновременно оказался учеником двух, пожалуй, самых талантливых московских архитекторов тех лет.

Месье Финь Шампань — «безжалостный крокодил»

Училище юноша так и не закончил — его отчислили за не регулярное посещение занятий. Зато в мастерской Каминского он получил возможность изучить практическую сторону работы архитектора, участвовать в настоящих проектах. А еще Шехтель с радостью погрузился в жизнь культурной московской элиты, благо близость к Третьяковым и Каминскому сразу ввела его в круг самых передовых и неординарных представителей общества.

Ближайшими друзьями Франца в это время стали художники Левитан и Врубель (они вместе учились в гимназии), братья Николай и Антон Чеховы. Последние ввели его в литературные и издательские круги, и вскоре замечательный рисовальщик Шехтель раскрылся как оформитель и иллюстратор книг и журналов. Например, под псевдонимом Финь Шампань он оформлял первый вышедший большим тиражом сборник «Пестрые рассказы», написанный Антошей Чихонте (Антоном Павловичем Чеховым).

Молодому Шехтелю были нужны деньги, и он брался за любую работу: от изготовления театральных афиш и обложек для нот, до ресторанных меню и торжественных адресов, причем все давалось ему с необычайной легкостью. Судя по переписке с Чеховым, кутили они славно, не хуже, чем Пушкин в их годы. Рестораны, купеческие клубы, бега, балы, циркачки и артистки — вот то, что занимало молодых повес. А центром притяжения для них был театр.

Альбом «Весна-Красна» работы Федора Шехтеля.

Фото: public domain

«Он очень легко относился к своим театральным работам, ни с какой стороны не ценил своих эскизов и раздавал их по мастерским, не заботился об их сохранении. И большая часть исчезла бесследно. Шехтель работал полушутя между чертёжным столом и бутылкой шампанского, работал как добродушный гуляка, разбрасывая кругом блески своей фантазии» (Из воспоминаний племянника Шехтеля, театрального режиссера Н.А. Попова)

До нас дошла переписка Шехтеля и братьев Чеховых, из которой становится понятно, что они действительно были близки. Собственно, это и не удивительно: ровесники, провинциалы, оба из разорившихся купеческих семей. А еще детство в чужом доме, тюрьма – гимназия, скепсис в отношении церкви, бедность и огромный талант. Молодые люди (им шел третий десяток) дорвались до свободы, и наслаждались ею не стесняясь, что и вылилось на страницы переписки, порой, чрезвычайно вольной. Имевший коммерческую жилку Шехтель быстро оказался состоятельнее Антона Павловича, посему в письмах много чеховских шуток вроде: «Если Вы не дадите мне до 1-го числа 25-50 рублей взаймы, то Вы безжалостный крокодил». Зато доктор Чехов при необходимости лечил товарища.

Театр Парадиз на Большой Никитской улице.

Шехтель не приехал — в это время он рисовал фасад театра Антей. Это был уже второй театральный фасад, который он придумывал по просьбе руководителя проекта, архитектора Константина Терского. Ранее был театр «Парадиз» на Большой Никитской улице, ставший одной из первых для молодого художника серьезных работ уже в качестве архитектора, пусть и не главного. А результат его трудов, пусть и в несколько упрощенном виде (без утраченных в 30-е годы башенок), можно увидеть воочию: в этом здании находится театр имени Маяковского.

Примерно в это же время, в 1883-84 годах Шехтель получил и первый полноценный частный заказ от своего знакомого, наследника большого состояния и известного мецената Сергея фон Дервиза. Вращавшийся в близкой к Третьяковым среде молодой человек решил полностью перестроить недавно купленное им имение в Рязанской губернии и доверил это начинающему, но безусловно талантливому Шехтелю. Был здесь и меркантильный момент – услуги не имевшего диплома и патента молодого зодчего, конечно, стоили не очень дорого. Но Старожилово было далеко, а земля частная, посему такими мелочами можно было пренебречь.

Шехтелю было, где развернуться: он построил главный усадебный дом, хозяйственные сооружения, церковь, конный завод. Тут же последовал заказ от Павла фон Дервиза, имение которого находился рядом с братом — там работы было еще больше. А следом — новый заказ от купца первой гильдии и промышленника Александра Локалова на строительство его особняка в селе Великом Ярославской губернии.

Источник