Что произошло в 1169 году на руси
Взятие Киева (1169)
| Взятие Киева Андреем Боголюбским | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Феодальная раздробленность на Руси | |||||||||
 Миниатюра из Радзивилловской летописи. На миниатюре, в частности, изображено пленение жены киевского князя Мстислава Изяславича, Агнешки Болеславовны. | |||||||||
| |||||||||
| Противники | |||||||||
| Андрей Боголюбский Ростиславичи Ольговичи союзники | Мстислав Изяславич союзники | ||||||||
Киевский поход 1169 года — военная кампания эпохи феодальной раздробленности на Руси, в результате которой коалиция из одиннадцати русских князей, возглавляемая Мстиславом Андреевичем, сыном владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского, взяла штурмом Киев и подвергла его трёхдневному разграблению.
Содержание
Предыстория
К середине XII века на смену относительно единому Древнерусскому государству пришёл период феодальной раздробленности. Русь фактически распалась на отдельные земли, в большинстве из которых утвердились собственные династии Рюриковичей. Наиболее влиятельными из русских княжеств были Владимиро-Суздальское, Волынское (до 1199 существовало отдельно от Галицкого княжества), Смоленское и Черниговское. Соперничество между этими четырьмя регионами во многом определяло ход всех княжеских междоусобиц.
Тем не менее, Киев оставался столицей Руси и считался общим владением княжеского рода. Занять его стремились все сильные князья. Киевское княжество с этого времени стало именоваться «Русской землей» — в узком смысле слова и собственной династии оно не имело: все его столы занимались князьями, приходившими из других земель. Тот, кто контролировал Киев, получал титул «великого князя», и мог претендовать на главенство в династии Рюриковичей. При этом даже с учётом уменьшения реального политического влияния Киевская земля оставалась одним из наиболее развитых и густонаселенных регионов Руси. Поскольку в Киеве жил митрополит и находились главные храмы и монастыри, он являлся неоспоримым культурным и религиозным центром всей Руси.
После его смерти — 14 марта 1167, княжеские междоусобицы вспыхнули с новой силой. На киевский престол, по своему положению семейного старшинства, могли претендовать Владимир Мстиславич, Святослав Всеволодич и Андрей Боголюбский. Однако, киевские бояре пригласили на княжение Мстислава Изяславича, князя Волынской земли. Ему принадлежала слава победителя половецких ханов, он активно помогал своему дяде Ростиславу удержать за собой Киев и был по сути его соправителем. А потому, заручившись поддержкой Ярослава Галицкого и мобилизовав небольшую дружину, Мстислав Изяславич легко овладел городом.
Большим достижением Мстислава Изяславича на великокняжеском столе стала успешная борьба с половцами. В 1168 году киевский князь возглавил масштабный поход, в котором объединённые силы черниговских, волынских, переяславских и других князей, разгромили половецкие кочевья над Орелью и Снопородом и забрали много пленных и скота. Была организована также охрана торговых караванов, которые ходили Залозным, Солёным и Греческим шляхами, где их перенимали половцы. Летописец с восторгом описывает эти походы: «вложил Бог хорошую мысль в сердце Мстиславу».
Однако, как и следовало ожидать, вскоре после вокняжения Мстислава остальные влиятельные князья образовали против него временную коалицию. Её составили Ростиславичи и Ольговичи, а возглавил владимиро-суздальский князь Андрей Юрьевич Боголюбский, который до того не проявлял особого интереса к киевским делам.
Состав участников
Нейтральным по отношению к конфликту остался князь Святослав Всеволовович черниговский, старший в ветви Ольговичей. [3]
Ход осады и штурм
Сбор всех сил состоялся в Вышгороде. 9 марта 1169 года в «Фёдоровы недели» войско подошло к Киеву. Силы Мстислава Изяславича были маленькими, накануне он отослал дружину на помощь своему сыну в Новгород. По совету той части дружины, которая была в Киеве, князь вырвался из города на третий день осады и отправился на Волынь собирать помощь. После этого осаждающие войска вошли в город и подвергли его страшному разгрому. В летописи он описан так:
и два дня грабили весь город, Подол и Гору, и монастыри, и Софию, и Десятинную Богородицу, и не было помилования никому и ниоткуда. Церкви горели, христиан убивали, других вязали, жен вели в плен, разлучая силою с мужьями, младенцы рыдали, смотря на матерей своих. Взяли множество богатства, церкви обнажили, сорвали с них иконы, и ризы, и колоколы, взяли книги, все вынесли смольняне, и суздальцы, и черниговцы, и Ольгова дружина. А поганые зажгли монастырь Печерской Святой Богородицы, но Бог молитвами Святой Богородицы оберег его от такой беды. И было в Киеве стенание, и туга, и скорбь неутешная, и слезы непрестанные. Все же это случилось из-за наших грехов.
Из Киева во Владимир была вывезена святая икона Божией Матери, которая впоследствии будет названа «Владимирской иконой Пресвятой Богородицы» и станет величайшей русской святыней.
Дальнейшие события
Киевский престол был передан младшему брату Андрея Боголюбского — Глебу Юрьевичу Переяславскому. В 1170 году Боголюбский послал войска под руководством своего сына Романа на второй форпост Мстислава — Новгород. Формальной причиной послужил спор за «Двинскую пошлину», которую получал Новгород от финно-угорских племен и которую с 1169 года двинцы начали платить Суздалю. 22 февраля 1170 объединенная армия суздальцев, муромцев, полочан, переяславцев и других окружила город, однако Новгород выстоял. Тогда Андрей Боголюбский применил экономическую блокаду против Новгорода и через полгода новгородцы попросили мира и князя на престол.
Между тем Мстислав, собрав войска в начале 1170 года пошел на Киев. Глеб Юрьевич, не имея сил защищаться и поддержки местного населения, отошёл в Переяславль и послал к половцам за помощью, а его соперник вошёл в город. Однако и пребывания Мстислава в Киеве оказалось коротким. В очередной раз оставив великокняжеский стол и направляясь на Волынь за новыми войсками, Мстислав заболел и умер. По распоряжению Боголюбского киевский стол заняли Ростиславичи. Однако они не собирались подчиняться указам Андрея, заявив ему: «Мы до сих пор почитали тебя как отца; но если ты прислал к нам с такими речами, не как к князю, но как к подручнику, то делай, что задумал, а Бог нас рассудит».
Пытаясь окончательно подчинить себе Киев, Боголюбский послал туда крупное войско. В ночь на 19 декабря 1173 года под Вышгородом это войско было разбито армией под руководством Мстислава Ростиславича и луцкого князя Ярослава Изяславича. В 1174 году Андрей был убит в результате заговора собственных бояр. На владимирский стол после непродолжительной войны между родственниками Андрея взошёл Всеволод «Большое Гнездо». К концу века он добился положения неформального лидера среди всех русских князей, но не предпринимал попыток лично сесть в Киеве, предпочитая быть арбитром в спорах за него между южнорусскими князьями.
Последствия
Связь между киевским княжением и статусом самого сильного князя отныне стала необязательной. В последующее время старшие суздальские и волынские князья предпочитали передавать Киев своим второстепенным родственникам, а черниговские и смоленские — чаще правили лично. Борьба за Киев почти не прекращалась. В январе 1203 года город подвергся второму разгрому, на этот раз от рук смоленского князя Рюрика Ростиславича. Исключением из общей картины стало княжение Мстислава Романовича Смоленского, при котором произошла первая встреча Руси с монголами, и русские князья смогли совместно выступить против них в неудачной битве на Калке. Однако затем борьба возобновилась с новой силой, продолжаясь вплоть до самого Батыева нашествия.
В дореволюционной историографической традиции, восходящей к В. Н. Татищеву и Н. М. Карамзину, нежелание Андрея занять киевский стол трактовалось как перенос столицы Руси из Киева во Владимир или как разделение Руси на две части: Киевскую и Владимирскую. В современной литературе это мнение обычно отвергается, как не имеющее под собой фактической основы. Гегемония Андрея продолжалась очень короткое время. Признание старейшинства зависело теперь только от личности того или иного князя, а не прилагалось к его городу. Номинально Киев всё равно остался старейшим столом. К князьям, когда-либо в течение жизни побывавших на нём, продолжал прилагаться титул князей «всея Руси». При этом в реальности значение города неуклонно падало. Накануне и первое время после монгольского нашествия в Киеве уже не было князей, и управление осуществлялось наместниками.
Оценка события в историографии
По мнению Грушевского, во взятии Киева в 1169 году есть две черты, отличающие названное событие от прежних междоусобий: это разорение Киева и тот факт, что победитель остался княжить на севере. Никогда еще не было на Руси такого горя, говорит историк, чтобы свои же разорили Киев. [6]
8 марта 1169 г. Взятие Киева князем Андреем Боголюбским и начало упадка древнерусского государства
По смерти князя Юрия Долгорукого его сын Андрей сделался великим князем, но не поехал в Киев княжить, а остался на княжении в Суздальской земле, где своей столицей сделал город Владимир. Этот город, прежде малонаселенный и небогатый, при нем разросся и населился. Андрей украсил новую столицу церквами, из которых самой большой и богатой была церковь во имя Успения Богородицы. Сюда была перенесена чудотворная икона из Боголюбова. Она стала известна под именем Владимирской иконы Божией Матери. Кроме этой церкви князь Андрей построил еще много других, как во Владимире, так и в других городах Суздальской Руси.
Андрей Боголюбский был первым из князей русских, который задумал установить на Руси единодержавие. Он понимал, что постоянные усобицы губят землю, что Русь от этого все больше и больше беднеет и слабеет. Не делился он, поэтому властью в Суздальской земле со своими младшими братьями, отстранил от себя и старых отцовских бояр, которые привыкли, слишком вмешиваться в княжеские дела, не любил советоваться с дружиной. Таким же «самовластцем» хотел он быть и во всей русской земле: он задумал подчинить себе всех других князей.
В начале 1169 г. Андрей Боголюбский принимал посольства 50 русских городов с жалобами на произвол и несправедливость киевского князя Мстислава Изяславича, который своим поведением умудрился нажить себе множество врагов среди князей. Здесь стоит посмотреть на ситуацию подробнее.
Мстислав Изяславич любил совершать грабительские походы на половцев. После удачного похода в 1168 году, он позволил своим слугам совершить еще несколько грабительских налетов на половцев, и эту добычу он решил оставить себе, не разделив со всеми князьями. Узнав про обиду князей, Мстислав Изяславич предложил в том же году совершить еще один налет на половцев. Однако это не помогло: Два Ростиславича, Давид и Рюрик, поверили навету, что Мстислав Изяславич хочет их извести на ближайшем пиру. Они потребовали от него крестного целования, что их не тронут. Мстислав Изяславич же был оскорблен таким требованием, так как не знал за собой никакой вины. Он потребовал выдать ему тех людей, кто возводит на него поклепы и ссорит князей. Легко понять, что это требование не могло повысить к нему доверия.
Одновременно возник и конфликт с Владимиром Андреевичем, сыном Андрея Боголюбского, из-за пограничных владений. Владимир Андреевич не стал вступать в вооруженный конфликт с Мстиславом Изяславичем и уехал к себе в Дорогобуж, но у последнего появился еще один враг.
Против Киева выступали также четыре князя из дома Рюрика. Во Владимире был собран собор, на котором принято решение о войне против Киева. В работе Собора приняли участие многие князья Руси:
Собор провозгласил Андрея титулом «Великий», которым именовался только киевский князь. Но Великий князь Владимирской Руси не пошел с объединенным войском на Киев, а отправил своего сына Мстислава в качестве руководителя.
К антикиевской коалиции князей не присоединился Чернигов. Святослав Всеволовович, князь черниговский, не признал старшинство Андрея Боголюбского, поэтому воевать против Мстислава Изяславича у него не было никакого резона. Час Чернигова в войне с Киевом придет позже.
Михаил Юрьевич, один из родных братьев Андрея Боголюбского, тоже отказался от участия в походе. Он предпочел выполнить поручение Мстислава Изяславича и отправился с «черными клобуками» в Новгород на помощь Роману Мстиславичу. Но по дороге был перехвачен Рюриком и Давидом Ростиславичами возле Мозыря и взят в плен. Таким образом, Новгород оказался вне войны.
Поход на мать городов Русских был организован с математической точностью. Многочисленные отряды разных городов выступили по отдельности и шли своими дорогами. Пришли одновременно 5 марта и встали под стенами стольного града объединенным войском. Союзники Мстислава Киевского (Ярослав Осмомысл галицкий, Святослав Всеволодович черниговский и Ярослав Изяславич луцкий) не предприняли деблокирующего удара под осаждённый Киев.
Штурм продолжался 3 дня. Впервые в истории киевляне согласились выдержать осаду, а не вышли к осаждавшим, как, например к Мстиславу, и не предложили ему княжение. Они сопротивлялись. Летописцы не сообщают ничего о причинах такого поведения киевлян. Любовь ли их к Мстиславу Изяславичу? Или их неприязнь к Андрею Юрьевичу? Неизвестно. Город был захвачен 8 марта 1169 г. и разграблен. Около 300 лет град Киев стоял неприступным, теперь пал под натиском объединенной армии русских городов. Русские летописи рассматривали это событие как заслуженное возмездие: «се же здеяся за грехи их, паче же за митрополичью неправду». Город был взят приступом «на щит», чего прежде русские князья никогда не делали по отношению к Киеву. Мстиславу Изяславичу с частью дружины удалось вырваться из города в направлении на Василев и укрыться во Владимире Волынском.
Город грабили избирательно. Среди победителей были специальные подразделения, которые не принимали участия в грабеже. Они оперативно вошли в город первыми и взяли под охрану все храмы и монастыри. Все христианские святыни, реликвии и церковная утварь были бережно упакованы и под строгой охраной организованно покинули город. Все, что имело отношение к Церкви, было перевезено во Владимир и встречено там с почетом и праздником.
12 лет назад Боголюбский, тайно увез чудотворную икону Богородицы из киевского Вышгорода во Владимир. Икона Богородицы участвовала в походах князя на волжских булгар, в землю, где царили язычество и ислам. Теперь за Богородицей отправилось все церковное имущество города.
Отец Андрея, Юрий Долгорукий, настойчиво искавший великого стола, был отравлен киевлянами. Андрей участвовал в большинстве войн за Киев и видел, как много крови льётся из-за желания обладать этим городом. По этой и по другим причинами, Андрей не сел в Киеве, а посадил своего брата Глеба, чем принизил статус стольного града. С этого времени падает значение Киева, и главным городом становится Владимир.
После взятия Киева, никто из русских князей не мог равняться с Андреем своим значением. Каждого кто сопротивлялся его приказаниям, он лишал власти. «Не велю тебе быть в русской земле, ступай вон», говорил он такому князю, и никто не осмеливался противиться Андрею. Но его попытка утвердить на Руси единодержавие не удалась. Из-за своей строгости Андрей был убит своими боярами раньше, чем успел окончить начатое им дело.
После его смерти опять начались споры, и ссоры между князьями… Мало-помалу русская земля распалась на много независимых друг от друга областей, из которых в каждой были свои великие князья и младшие, которые теперь стали называться удельными. Все эти князья вели между собой усобицы, как и было раньше в Киевской Руси.
Киевский поход Андрея Боголюбского
Князь захватил и разорил древнюю столицу. Впервые победитель отдал Киев своему наместнику, а сам вернулся в родное княжество.
12-й век — эпоха перепутья в истории Руси. Ещё не появились на востоке татаро-монгольские орды, но централизованное государство первых Рюриковичей уже распалось. За право первенства соперничали князья разных ветвей великой династии. Киев по-прежнему считался главным русским городом, а за его престол шла ожесточённая борьба. Если удельный князь занимал Киев, он переезжал туда и становился великим князем, а своё наследственное владение передавал наместнику — сыну или младшему брату.
Этот порядок был нарушен владимирским князем Андреем Боголюбским, правившим на северо-востоке Руси. Он наследовал Юрию Долгорукому в 1157-м и вслед за отцом принялся отстраивать и развивать огромный, но малонаселённый по сравнению с югом удел.
Киев в то время был яблоком раздора между русскими князьями. В 1167-м умер Ростислав Мстиславич. Для той поры он правил в Киеве сравнительно долго (6 лет), и после его кончины на юге вновь началась междоусобица. Накопивший силы Андрей Боголюбский собрал крупную коалицию из 11 князей, в которую вошли его ближайшие родственники и друзья. Также он заручился поддержкой половцев. В 1169-м армия подошла к Киеву, где ненадолго обосновался волынский князь Мстислав Изяславич. Его поддерживали жители города и местная знать. Кроме того, Мстислав принадлежал к старшей линии потомков Владимира Мономаха, а Андрей — к младшей. Но все эти оговорки уже не имели большого значения — на стороне Боголюбского была сила.
На третий день союзники взяли Киев приступом, что вообще произошло впервые. Прежде город мог открыть ворота перед неприятелем, но никому не удавалось ворваться туда силой. Ожесточённые враждой захватчики три дня предавались грабежу. Уносили всё, до чего могли дотянуться: забирали ценные товары, иконы, драгоценности и даже колокола. Современники не могли поверить в произошедшее: жестоким кочевникам ни разу не удавалось разорить «мать городов русских», а теперь это делали соотечественники и братья-христиане.
Андрей тёплых отцовских чувств к Киеву не разделял. Наследовав Владимир, он остался на северо-востоке даже после захвата южной столицы. Киев Боголюбский отдал младшему брату Глебу, решительно расставив для себя и других потомков Долгорукого приоритеты: беспокоиться о Ростове, Суздале и Владимире, а к южным княжествам относиться как к периферии. Так в дальнейшем и случилось.
Сергей Соловьёв в своей «Истории России с древнейших времён» так описывал последствия войны: «И вот нашёлся князь, которому не полюбилось киевское княжение, который предпочёл славному и богатому Киеву бедный, едва только начавший отстраиваться город на севере — Владимир-Клязменский. Если б северные князья могли постоянно удерживать своё господствующее положение относительно южных, то судьба последних, разумеется, скоро стала бы зависеть от произвола первых, от чего произошло бы необходимо изменение в целом быте Южной Руси, в отношениях её к Северной. Если же северные князья потеряют на время свою силу, своё влияние на судьбу Южной Руси, то отсюда необходимо произойдёт окончательное разделение обеих половин Руси, имеющих теперь каждая своё особое средоточие, свою особую сферу. Но легко понять, что это отделение Северной Руси от Южной будет гораздо богаче последствиями, чем, например, отделение небольших волостей — Галицкой, Полоцкой или Рязанской; теперь отделится обширная область с особым характером природы, народонаселения, с особыми стремлениями, особыми гражданскими отношениями».
От разгрома 1169-го Киев так и не оправился. Глеб Юрьевич уже через год скоропостижно скончался. Чехарда вокруг великого княжества продолжалась и в дальнейшем. Там чередовались представители разных ветвей Рюриковичей: черниговские Ольговичи, смоленские Ростиславичи, волынские князья, разные потомки Мономаха. Кто бы ни занимал престол, Киев на роль политического центра всей Руси больше не претендовал. Окончательно связи между югом и северо-востоком были уничтожены после татаро-монгольского нашествия. В 1240-м взяли штурмом ордынцы, которых возглавлял сам Батый.
После похода на юг Андрей Боголюбский стал зваться великим князем. Его преемники на владимирском престоле сохранили эту престижную присказку. С установлением ига ханы признали владимирских князей старшими на Руси. Киев же постепенно перешёл в сферу влияния усиливавшейся Литвы.
К 850-летию сожжения Киева
12 марта 1169 года войсками под командованием сына Владимиро-Суздальского князя Андрея Боголюбского был захвачен, разграблен и сожжен Киев – столица древней Киевской Руси. Может, потому что последняя уже почти столетие существовала лишь «на бумаге»? По причине губительных разборок местных, что «олигархов», князей и бояр, что средневековых «активистов»-«майданщиков».
Современные украинские «историки» и политики, особенно после победы путча на Майдане, очень любят возводить свою «великую, европейскую и незалежную» державу в качестве правопреемницы в том числе и Киевской Руси. От имени которой, якобы незаконно, теперь выступают «клятые москальские узурпаторы» – типа, не имеющие к настоящей «исконной древне-русскости» ни малейшего отношения.
Естественно, в рамках такого взгляда и описанное выше событие со взятием и разрушением Киева силами Владимиро-Суздальского князя Андрея Боголюбского трактуется едва ли не как «первая московско-украинская война». В которой ненавистные москали и отвели душу, разрушив сосредоточие «исторического духа Руси-Украины», как ее принято именовать в псевдоисторических опусах бандеровского толка.
На самом деле, конечно, такая трактовка не имеет под собой ни малейшего основания. Даже не только потому, что Москва на то время представляла собой, грубо говоря, лишь «большую деревню», жители которой даже помыслить не могли о будущем огромном значении места их жительства.
Просто для начала в походе на Киев принимала участие коалиция из целых 11 князей. Среди которых, кроме вышеупомянутого Андрея Боголюбского, были даже князья Вышгородский и Переяславский. Хороши «москали», правда, один из которых правил нынешним пригородом столицы Украины, а другой – районным центром столичной области менее, чем за 100 км от «матери городов русских»!
Да и сам князь Андрей был сыном еще более известного князя Юрия Долгорукого, бывшего в свое время (даже дважды) и Великим Князем Киевским, и, в свою очередь, являвшегося сыном действительно незаурядного Киевского князя Владимира Мономаха.
Ну так занимавший киевский престол в 1169 году князь Изяслав Мстиславович являлся точно таким же внуком Владимира Мономаха, как и воевавший с ним Андрей Боголюбский. А сын Изяслава, Роман, прежде чем стать Великим князем Галицко-Волынским (за что его особенно чтят современные галичане – и прочие «свидомые» граждане «незалежной»), успел покняжить и во вполне «москальском» Новгороде.
Просто время тогда было такое. Престолонаследние в княжествах Древней Руси регулировалось не по принципу «майората», передачи власти по старшинству от отца к сыну – а по куда более архаичному и доживавшему последние века «лествичному праву». Когда княжеские «столы» занимались по принципу «ротации» между братьями.
То есть, если умирал (или погибал) прежний князь – его полномочия переходили к младшему брату (до полного исчерпания оных). Ну а осиротевший сын мог рассчитывать лишь на милость своих дядьев, которые могли дать ему какое-то местечко в «кормление».
Конечно же, естественная родительская забота о родных детях подвигала мало-мальски влиятельных князей стараться обеспечить передачу власти своему сыну, а не братьям. Отсюда возникали «непонятки», часто заканчивающиеся междоусобными войнами.
Ну а первопричиной такой феодальной раздробленности, конечно же, стала не очень умная родительская забота действительно великих киевских князей – Владимира Крестителя и Ярослава Мудрого, делавших всех своих сыновей «правящими» князьями отдельных провинций.
В итоге после смерти Владимира Святого в 1015 году Киевская Русь погрузилась в многолетнюю гражданскую войну с последующим расколом на две части. И то, всего на две только потому, что добрый десяток наследников Владимира пал жертвой междоусобных стычек. Самые известные жертвы которых – святые князья-страстотерпцы Борис и Глеб, не сопротивлявшиеся убийцам, посланными их братом, князем Святополком.
В итоге в живых (и при власти) остались двое – Ярослав, позже прозванный «Мудрым», и его брат Мстислав Черниговский, названный «Храбрым». Во избежание слишком уж большой крови они решили поделить страну на две части. Но в 1034 году Мстислав погиб на охоте, не оставив наследников – и Ярослав до 1054 года стал единоличным властителем Руси.
К сожалению, при всей его мудрости, у этого князя не хватило ума ограничить права на наследование всех своих сыновей, кроме старшего. Как поступали в большинстве стран Европы, Византии. А, например, в Османской империи вступивший в должность султан просто по закону был обязан казнить всех своих братьев – иногда это даже делал старый султан, убирая возможных претендентов на трон своего преемника.
Естественно, проявлять такую жестокость на Руси и не требовалось. Были и другие методы – например, примененные тем же Андреем Боголюбским, который просто отправил большинство своих младших братьев в почетную ссылку в Византию.
А что – «культурная столица» тогдашней цивилизации, деньги на приличное содержание с Родины присылаются – живи себе в свое удовольствие, только не вмешивайся в дела брата-венценосца. И, главное – не становись «знаменем» заговора против него со стороны недовольных бояр.
Как бы там ни было – но со смертью Ярослава Мудрого в 1054 году говорить о «величии Киевской Руси», как единого и сильного государства, во всяком случае, можно было разве что «в прошедшем времени». Наличные князья «размножались делением» в геометрической прогрессии – и каждому хотелось чувствовать себя «великим и незалежным» властителем.
Единственная причина, по которой на Руси тогдашними властюлюбцами не начал педалироваться национализм (например, по мотивам «превосходства», скажем, «кривичей» над «вятичами») было то обстоятельство, что по «лествичному праву» каждый «рюрикович» мог надеяться стать князем практически в любом городе довольно-таки большого государства.
Так что взращивать на пустом месте межнациональную ненависть между жителями разных регионов единой Руси, в чем так поднаторели ныне киевские бандеровские элиты, в то время не рисковали.
Ко всему прочему, к борьбе властных амбиций олигархов-князей добавлялись и амбиции еще и бояр. Которые, в отличии от своих «сюзеренов», перемещались с княжества в княжество редко – предпочитая держаться имевшиеся у них вотчины. А потому чаще занимались интригами по выбору «удобного» князя – и попыткам избавиться от князя «неудобного».
Причем, попытки эти реализовывались не только путем мятежей, измены и последующего изгнания очередного «рюриковича». Тот же Юрий Долгорукий, например, в 1157 году был отравлен киевскими боярами на пиру.
Ну а, кроме того, довольно значительную роль в те времена играли и «духовные предшественники» современных «активистов»-«майдаунов». Разве что с отличием в том, что проводимые ими средневековые «Майданы», под названием «Вече» происходили относительно регулярно – чуть ли не по любому важному поводу.
А так там было почти тоже самое – что и в Киеве в 2004 и 2014 годах. Взвинченность и агрессивность толпы (противников в лучшем случае били, в худшем – убивали, или, скажем, топили в реке, как это практиковалось в Новгороде), и такой же «апофеоз» мнимой демократии – когда принималось то решение, за которое громче кричали. То есть, побеждали те, у кого были крепче кулаки и голосовые связки – а не те, которых поддерживало большинство горожан.
Выставлять объединенные силы против внешних врагов тоже удавалось нечасто – и, обычно, в коалицию входили всего лишь несколько «рюриковичей» из всех возможных. При этом, нередко, другие их «родственники» в это же время приглашали в союзники тех же половцев или печенегов, против которых воевали остальные русичи.
«Финалом» такой «великой державности», о которой с умилением вспоминают нынешние украинские «свидомые», стала битва при Калке со всего двумя «туменами» (номинально – 20 тысяч бойцов, с учетом предшествовавших потерь – еще меньше) войска Чингисхана. Двинувшиеся им навстречу дружины русских князей, формально куда более многочисленные, отлично вооруженные и обученные – были наголову разбиты.
Потому что не имели единого командования – в итоге каждый князек вел себя по принципу «кто в лес – кто по дрова». Правда, за свою «незалежность» вся эта «братия» понесла заслуженную кару – монголы их изощренно казнили. Не надо было монгольских послов перед этим убивать – неуважение к «дипломатической неприкосновенности» никогда ни к чему хорошему не приводит…
А в 1237-40 годах Киевская Русь в ходе монголо-татарского нашествия была окончательно завоевана. Но, по большому счету, то, что это случилось лишь в эти годы – «не наша заслуга, а вражеская недоработка». Поскольку уже после Ярослава Мудрого эту державу можно было брать «голыми руками» – при наличии, конечно, относительно заметных сил и минимальной дисциплины у завоевателя.
Разумеется, уже тогда немало князей наверняка задумывалось о необходимости укрепления власти на Руси – вместо того «бардака», который тогда там творился.
Определенные попытки в этом направлении делал и Владимир Мономах, и Юрий Долгорукий – и, особенно, сын последнего Андрей Боголюбский. Который, фактически, сделал Владимиро-Суздальское княжество своей «родовой вотчиной» – с которой не имел ни малейшего желания никуда «съезжать». Даже на вроде бы вожделенный для многих его «коллег по княжеской шапке» Киев.
У него и так уже действительно великая, без кавычек, держава была – то самое Владимиро-Суздальское княжество, контролировашее значительную часть просторов Северо-Восточной Руси. И, главное, хорошо контролировавшееся самим Андреем Боголюбским – с опорой не на «олигархов»-бояр, а на «младшую дружину», предтеч более позднего дворянства, верных наместников в отдельных городах и другую «властную вертикаль».
Не стань он жертвой боярского заговора, вся история Древней Руси могла сложиться по-другому. Киев, конечно, уже так никогда бы и не возвратил себе статус реальной столицы (и поделом!) – но потенциальная единая Русь могла бы на равных потягаться с теми же монголо-татарами.
А потому, исходя из последнего тезиса, не тянет и особо сочувствовать стенаниям тогдашних (да и нынешних тоже) летописцев: «Ах, какой ужас – Киев впервые подвергся сожжению и разграблению со стороны русских же князей!».
Спору нет, война – это грязное дело, большой грабеж по определению. Но в те времена так воевали (и грабили) практически все без исключения стороны! В том числе – в древнерусских княжеских разборках.
К примеру, еще в 945 году в качестве мести за убийство древлянами князя Игоря, его вдова, великая без кавычек княгиня Ольга, сожгла древлянскую столицу Искоростень. Чуть больше столетия спустя сыновья Ярослава Мудрого также «походя» захватили и сожгли Минск. Подобной участи и позже подвергались многие другие города Киевской Руси.
Ну так и чем Киев был лучше?! Тем, что его население и бояре считали себя «пупом земли», а потому – и «неприкосновенными»? Ну так и получили в 1169 году наглядный урок – относительно того, что пустая гордыня пользы не приносит. Надо было требовать от своих князей не «соблюдения своих прав и привилегий» – а упрочения сильной единодержавной власти на Руси, пусть и с упразднением анархической «демократии».
Так что 850 лет назад киевлян просто «поставили на место». Которое заключалось (и заключается) в том, что они сами по себе абсолютно ничего не представляют. Даже не из-за какой-то там враждебной роли «внешних врагов». Они ведь сами «майданократией» собственного «приготовления» в защиту боярской и «вечевой» «вольницы» лишили себя опоры на минимально действенную государственность в своей якобы стране – вместе с ее защитой во всех сферах жизни.
Что, в общем, происходит все возрастающими темпами и на наших глазах – особенно последние 5 лет после победы мятежа на киевском Майдане.